Белая кобра

Глава двенадцатая

Безусловно, самым разумным в моем аховом положении было бы отъехать подальше от центра и бросить как можно скорее машину в каком-нибудь пустом дворике, оставив ключи в зажигании. Наверняка новенькую бээмвэшку угнали бы в течение ближайшего получаса, а потом пускай менты носятся по всей Москве за угонщиком и за машиной с блатными номерами, предоставив мне возможность удрать за это время из Москвы подальше. Собственно, я так сперва и собирался сделать, но, уже въехав в тихий дворик, облюбованный мною для того, чтобы именно в нем подарить скверный подарок бедолаге угонщику, я вдруг задумался.

Если бандиты вырвутся из моей квартиры, а это скорее всего так и будет, по крайней мере Корней должен уйти, выведут его братки из этой заварухи, наверняка выведут. Ментов вряд ли много приехало, наверное, один наряд, человека четыре в лучшем случае, да и к такому крутому повороту событий вряд ли они были готовы.

Как бы там ни было, надо было рвать из города, и чем скорее, тем лучше, я понимал уже, что охота пошла нешуточная. По крайней мере, менты и братки в неё уже включились, помчавшись за нами сразу же наперегонки, а ведь были ещё и поставщики, которые тоже наверняка мечтали получить обратно свой товар, или деньги. Кто они? Откуда появятся? Из-за какого угла, из какой подворотни, из какой щели? Да уж, влип я в скверную историю по полной программе.

Впрочем, что толку теперь напрасно сожалеть и в чем-то раскаиваться? Я же сам лучше своих друзей понимал, что просто так, за здорово живешь, судьба такие подарки щедрой рукой под подушку не кладет. Судьба, если уж и дарит, то исключительно высокооплачиваемые подарки. И делает их за счет клиента.

Время шло, а я все сидел, положив руки на баранку и глядя перед собой, так и не покинув БМВ. Я не мог вот так вот просто уйти, уехать, сбежать. Это было бы с моей стороны подло, я обязательно должен был предупредить своих друзей, что большая охота началась, что смерть уже гуляет рядом с нами, задевая нас рукавами. Если нашли меня и гражданина Лютикова, то обязательно отыщут и моих друзей, по крайней мере, Серегу, чей адрес так же, как и мой, остался в протоколах ГАИ. Но нутром, нервами своими, инстинктами, я понимал, что не стоит мне этого делать. Не нужно мне их искать. Мне надо было не теряя времени самому выбираться из города, спасая собственную шкуру.

Они сами сделали свой выбор, мы разошлись в разные стороны, мои студенческие друзья мне даже номер рабочего телефона не оставили, не то, что домашний адрес, или телефон Гали. Ну и пускай выкручиваются сами, как сумеют. Им легче, их четверо, возможно, им повезет больше. В конце концов, двое из них — граждане США. Им уехать в два раза легче, чем мне, и у Сереги с Ирой наверняка есть загранпаспорта. И если я могу спрятаться только на просторах России, то они могут прикрыться чужим государством.

Как я ни уговаривал себя, но я не мог успокоиться. Что-то во мне, что я в последнее время старался вытравить, забыть, оставить в прошлом, не давало так вот просто взять и уехать, махнув рукой на то, что случится с друзьями, с которыми учился в школе и в институте. Я не мог бросить их в такой момент. Но как их отыскать? Я даже не знал точно, где работает Сергей, какую фирму представляет Лешка, где живет Галя.

Что ж, оставалось только одно — ехать на квартиру к Сергею, чей адрес был у гаишников. Это было полным безумием, но только там я мог найти хоть какие-то координаты моих друзей.

Там, конечно, меня наверняка ждала встреча с нашими преследователями, но никак по-другому найти ребят я не мог. А найти их я был обязан.

Конечно, что касается умения устроиться, имиджа и прочее, мои студенческие друзья были мастера и чувствовали себя в мире большого бизнеса как рыба в воде, но зато в столкновении с бандитами был нужен мой опыт. Опыт войны и опыт выживания. Он был у меня. Конечно, на Рэмбо меня не учили, но война есть война. Это школа. Этому не учат ни в школе, ни в институте.

Так что, поразмыслив, я решил все же машину пока не бросать. Сейчас многое решала скорость. Пока выигрывать мог тот, кто быстрее передвигался, а не только быстрее думал. Кто кого передумает, в эти игры мы будем играть позже, если доживем, если нас не грохнут сразу. А пока — кто кого перебегает, и кто кого перестреляет во всех смыслах слова.

В этой ситуации машина с блатными номерами мне могла сильно пригодиться. Я практически ничем не рисковал. Для того и существуют блатные номера, чтобы гаишники не останавливали почем зря их владельцев. Номер это для них вроде как сигнал, что свои едут. Так что за свои просроченные права и за документы на машину я мог не беспокоиться, если только не начну гонять по улицам столицы со скоростью под триста километров, или давить прохожих исключительно на глазах гаишников, никто меня с такими номерами не остановит. И тем более никаких документов требовать не будет.

О документах я вспомнил очень кстати. Остановившись на мосту, я достал свой паспорт и другие документы, тщательно изорвал и выйдя из машины выбросил в воду через перила. Раз уж доблестные гаишники оказались в эту историю замешаны, кто знает, не впутается ли в эти поиски и милиция, так что в случае, если случайно попадусь, лучше быть совсем без документов, пока выяснят кто да что, будет время что-то сообразить.

Я подъехал к Серегиному дому, который запомнил со вчерашней ночи, долго стоял в стороне, внимательно осматривая припаркованные близко машины, даже медленно объехал все соседние дворы, но ничего подозрительного не заметил.

И все же что-то говорило мне, что бандиты где-то здесь, рядом. Этому нельзя научить, это приходит само. Опасность я чувствовал не интуитивно даже, а физически. Это ощущение пришло ко мне во время войны, где-то на второй год, и когда я рассказал об этом Армену, который воевал уже шестой год, он хлопнул меня по плечу и сказал, сверкнув зубами:

— Теперь ты точно будешь жить, ара!

— Почему так думаешь? — удивленно спросил я.

— Я не думаю, — даже обиделся за такие слова Армен. — Я — знаю! Я шестой год воюю, мне отец так сказал, что когда я буду чувствовать опасность как зверь, даже не видя её, когда у меня душа томиться будет, если опасность где-то близко, зубы будут болеть, в ухе стрелять, кости ныть будут, вот тогда я буду жить на войне. Понимаешь, мой отец мне сказал так, что все идут на войну погибать, и поэтому погибают, а нужно очень хотеть жить, тогда придет это чувство, оно тебя будет оберегать, предупреждать, и тогда обязательно вернешься домой живым. Мой отец вернулся.

Тогда я почему-то поверил Армену, наверное, мне очень хотелось поверить ему. А через два месяца после нашего разговора он погиб. Погиб нелепо. Его случайно застрелил новобранец, который неосторожно заряжал автомат в землянке.

Но я все же выжил…

И я их вычислил, этих бандитов. На автомобильной стоянке, оборудованной возле дома, стояли поставленные через одну две одинаковые красные «девятки». Я стал смотреть, где бы припарковаться поудобней, чтобы не было проблем с выездом, выбрал подходящее место и встал. Теперь нужно было решиться и вытащить себя из машины. Я огляделся в салоне, и только сейчас заметил на заднем сидении, в углу, свернутый милицейский плащ с капитанскими погонами и фуражку.

Вот это могло мне сейчас очень даже пригодиться. Я переложил фуражку на переднее сидение, потянул плащ, и из-под него показался короткий вороненый ствол автомата. Вот это было очень даже кстати. Я заметно повеселел, шансы мои выиграть в этой лотерее повысились, и я, завернув короткий автомат в плащ, держа небрежно фуражку в руке, пошел к подъезду, на ходу пытаясь сообразить, как искать нужную мне квартиру. Вчера ночью из окна машины я видел и запомнил дом и подъезд, в который вошли Галя с Ирой, но вот в какую они вошли квартиру, даже на каком она этаже я, увы, не ведал.

В подъезде меня ждал неприятный сюрприз. Возле небольшого столика прохаживался здоровенный детина в кроссовках и спортивном костюме, но в берете с нашитой на него яркой кокардой охранного бюро, и даже с пистолетом в кобуре на поясе, что меня нимало удивило. Насколько я знал, жилые дома с оружием частные фирмы не охраняли. Впрочем, кто точно знает? В наше время все могло быть.

Я медленно поднимался навстречу охраннику, а в мозгу у меня крутилась сумасшедшая карусель. Бойцы охранных бюро, по крайней мере те, которые обслуживают дома такого уровня, имеют полные комплекты формы, а не один, сдвинутый лихо на ухо, берет с кокардой. Как правило, оружие у них дубинки и газовые пистолеты. Плюс к этому, работа эта не настолько высоко оплачиваемая, чтобы охранники носили на себе столько золота в виде цепи на шее и массивного перстня с замысловатой печаткой на пальце. И вообще, во всем, как он меня встречал, не чувствовалось даже минимальной выучки. К тому же настоящий охранник скорее всего сидел бы за столом, а не разгуливал, топча ноги.

— Бандит! — решил я уверенно и тем не менее продолжал спокойно подниматься по лестнице к лифту.

Я купил его на свой наряд. Он не смог быстро сориентироваться и сообразить, как ему правильно реагировать на здорового мужика в джинсах и рубашке, но с милицейским плащом, переброшенным через согнутую в локте руку, и с форменной фуражкой в другой руке. Когда же он принял какое-то решение, оно запоздало потому, что я уже успел подняться по ступеням и упереть ему в живот ствол автомата.

— Сколько и где? Быстро, быстро отвечай, — потребовал я, не теряя времени и вынимая у него из кобуры пистолет.

— Чего сколько? — не понял он закаменевшим от редкого употребления мозгом.

И тут же сморщился, жалобно охнул и согнулся от удара под ложечку. Церемониться мне с ним было некогда.

— Я очень спешу, — пригрозил я, — так что переговоров у нас не будет. Будут вопросы. Повторяю: сколько, кроме тебя, бандитов, и в какой они квартире?

— Пятеро, — испуганно икнул верзила.

— Квартира?! — нетерпеливо повторил я вопрос. — Номер! Быстро!

— Не знаю!

Заниматься разъяснительной работой мне с ним было некогда. Пришлось основательно макнуть его рылом об стол. Он замахал руками, размазывая кровавые сопли, и чуть не проплакал, так ему было себя жалко, казалось, ещё немного и он взаправду зарыдает:

— Не знаю! Ничего я не знаю! Ей бо, не знаю! На третий этаж поехали.

И он действительно всхлипнул. Что удивительно, почти все блатные весьма плаксивы и сентиментальны, естественно, когда их прижать как следует, особенно же трогательно и бережно они относятся к собственным персонам. Я посмотрел на него и увидел, что это совсем ещё пацан. Просто здоровый бугай, но все же пацан.

— Тебе сколько лет? — спросил я, тряхнув парня основательно за ворот.

— Что? — испуганно икнул он.

— Лет тебе сколько?! — нетерпеливо повторил я.

— Девятнадцать.

— Где настоящий охранник? Куда его дели? Что с ним?

— Не знаю. Я не видел его.

— Врешь! На тебе его берет.

— Не знаю, я после братков в подъезд вошел, когда позвали. Никого уже не было. Я стоял на улице, у дверей на шухере. Потом мне дали берет и велели стоять здесь.

Я огляделся, но так и не понял, куда бандюги дели охранника. Зато увидел на столе растрепанный толстый журнал для записи посетителей. Я полистал его и нашел список жильцов, где почти сразу отыскал номер нужной мне квартиры.

— Значит так, — сказал я малому. — Ты сейчас выйдешь из подъезда, бегом добежишь до ближайшего метро, и быстро поедешь домой. А там соберешь шмотки и уедешь куда хочешь. Есть где-то родственники не в Москве?

Он кивнул, не понимая, что я от него хочу.

— Вот к ним и поедешь. И смотри — вздумаешь своим браткам шумнуть, кто-то же есть у вас на улице, — первым пристрелю тебя. Понял меня? Учти, дом под наблюдением. Так что вали быстро — второго шанса не будет.

Он ещё раз кивнул, и молниеносно выскочил из подъезда, едва не выбив головой двери, а я пошел тихонько вверх по лестнице, проигнорировав лифт. Слишком шумный для меня способ передвижения.

Поднимался я медленно, сохраняя дыхание, время у меня было, а прежде чем ещё раз встретиться нос к носу с вооруженными бандитами, не мешало приготовиться получше. Тем более, что их было пятеро.

Вот почему я шел так не спеша. До третьего этажа нужно было что-то придумать. Пока я поднимался, мозг мой лихорадочно работал, услужливо выдавая готовую продукцию. До площадки третьего этажа я придумал мотор, который работал на воде, съедобные деньги, сверхвечный двигатель, квадратное колесо, быстрорастворимую туалетную бумагу, и ещё множество полезных вещей, но самое главное изобретение я придумал уже возле обитой мягким дерматином металлической двери Серегиной квартиры. К моей радости, глазка в двери не было, не знаю уж почему, такие монументальные сооружения без глазка — большая редкость.

Как удалось бандитам открыть этот броневик, трудно сказать, но удалось, хотя двери и остались незапертые, как видно, замок они повредили, по этому признаку я, даже не глядя на номер, сообразил, какая квартира мне нужна. Ну, асы! Это ж надо! Служба МЧС открывает стальные двери чуть не по часу, и при этом разносит заодно почти полдома, а тут все было сделано просто безукоризненно ювелирно, если не считать испорченного замка, на самой же двери снаружи не было даже царапины.

Но теперь мне надо было не комплименты бандитам расточать, а готовить для них свой сюрприз, к чему я и приступил. Вот когда нужно было включать скорость.

Я приготовил все, что задумал, подошел вплотную к дверям, приник к ним ухом и прислушался. Слышен был шум и треск, судя по всему, в Серегиной квартире, в поисках денег и наркотиков, делали евроремонт по-бандитски, наподобие того, что они учинили на квартире гражданина Лютикова.

Послушав возле дверей, я нажал на звонок и отошел от двери на несколько шагов, весь превратившись в пружину, готовую к действию. Теперь все решала быстрота.

Я распахнул дверцу пожарного крана, быстро размотал шланг, а как только за дверями послышался тихий шорох, отвернул кран, наклонил шланг и пустил воду, чтобы она потекла под двери, постепенно увеличивая напор воды, слегка придерживая его ручным рычажком на стволе. Теперь главное было успеть все сделать вовремя.

За дверями выругались, очевидно, попав в лужу, двери широко открылись, и на площадку высунулась чья-то очень рассерженная голова.

Я успел. Рассчитал все верно и точно, а главное, точно все исполнил. Я, наверное, выполнил норматив профессионального пожарного. Голову вместе, разумеется, с ногами и всем остальным хозяйством смело от дверей тугой струей воды. А я ворвался следом, сбивая тугой струей все, что стояло на дороге, разматывая за собой пожарную кишку, тянувшуюся от пожарного крана, расположенного на площадке перед квартирой.

Изобретение мое оказалось просто гениальным: я смел всех бандитов на пол так, как этого не сделал бы даже автомат. В квартире все летало, переворачивалось, а среди этого дикого хаоса катались по полу бандиты, пытаясь встать на ноги, и тут же сбиваемые ударами воды под чудовищным напором.

В другой, прежней своей жизни я, наверное, был пожарником, по крайней мере, от этой работы я ловил настоящий кайф. Мне очень понравилось гасить вместо огня бандитов, что нельзя было сказать про них.

Вдоволь натешившись и наигравшись этими очумевшими и нахлебавшимися воды негодяями, безжалостно гоняя их по квартире как футбольные мячи, я привернул стопор, перекрыв воду, и бросил шланг на пол, схватив автомат. Обрушив удар приклада на голову бандиту, ближнему ко мне, который пытался подняться с мокрого пола, я приказал остальным лежать мордами вниз, и положить руки на затылок. Они все сделали так, как я велел. Быстро оглядевшись, я с удовольствием и облегчением убедился в том, что моих друзей не оказалось дома во время визита к ним непрошеных гостей.

Мокрые, дрожащие от ледяной воды, надрывно кашляющие и плюющиеся этой водой, которая забила им легкие, они лежали на полу, и даже не пытались сопротивляться, оглушенные и дезориентированные, плохо понимающие, что же с ними такое случилось.

Это было мне на руку. Не давая им времени опомниться, я быстро собрал у них оружие, вытряс из карманов на стол деньги и ключи от машин. Лежали они в огромной луже воды, которая стояла на полу сантиметров на десять высотой. Руки они держали на головах, а головы были высоко подняты, они были похожи на стадо диких лебедей, которые куда-то плывут по глади пруда, шеи у них уставали и периодически то один, то другой окунались мордой в воду, тут же выныривая, матерясь и отплевываясь.

Когда я вместе с ключами и запасными обоймами вытряс у них из карманов деньги, я понял чего мне не доставало. Наличности. У меня на руках были только зеленые, взятые из чемодана, а кто их ещё знает, что это за деньги. К тому же в обменном пункте могли потребовать документы. Значит, мне нужны были рубли.

И я принялся искать их в Серегиной квартире. Бандиты как видно только приступили к обыску, потому что деньги оказались нетронутыми, в верхнем ящике секретера, под толстой телефонной книгой, которой я немедленно воспользовался, не забыв вырвать нужные мне страницы, не я же один был такой у мамы умный. Все, за чем я сюда шел, оказалось в одном месте, и я сэкономил драгоценные секунды. Даже то, что я не встретил здесь своих друзей, меня не столько огорчило, сколько обрадовало. Если бы они оказались дома, кто знает, как закончилась бы их встреча с этими ублюдками, лежащими на полу.

В ботинках у меня хлюпала вода, и я подумал, что сейчас сюда придут разгневанные соседи снизу выяснять, кто, чем и по какому такому случаю сверху на них протек. Собственно говоря, все, что мне нужно было, и зачем я сюда шел, отчаянно рискуя, я отыскал и взял. Теперь оставалось только попрощаться с бандитами, которые лежали в луже, задрав головы и выставив жопы, теперь напоминая чем-то маленькое стадо Лох-Несских чудовищ на отдыхе, или же морских черепах со сдвинутыми назад панцирями.

Надо было смываться, но после всего, что случилось, я не мог уйти вот так вот запросто, не сказав ничего на прощание этим выродкам. А сказать мне им было что. У меня много накипело за сегодняшний день. Самое же главное надо было охладить их пыл и резвость, заставить бандитов быть медлительнее, укоротить прыть, заставить бояться себя, или хотя бы остерегаться, считаться со мной, заставить передвигаться медленнее, с опаской, с оглядкой.

— Кто старший? — спросил я.

Ответом мне было тоскливое молчание. Ну что же, будем дальше играть в игры. Кто из них старший, я догадался сразу же сам, это было несложно. Среди высоко подбритых затылков и могучих шей, выделялась тонкая шея и лысая голова, чаще других нырявшего мордой в воду тщедушного мужичка. Что тут могло быть непонятного? С такой комплекцией не берут в боевики, значит, этот человек мне и нужен. Но я решил поиграть, выдать им представление по полной программе, пускай, сволочи, хоть немного на собственной шкуре испытают то, что обычно чувствуют их беззащитные жертвы.

— Руки вытянуть перед собой! Быстро! — пнул я изо всех сил под ребра бугая, лежавшего ближе всех ко мне.

Тот охнул, судорожно дернул ногами, заскрипел зубами от злости и боли, выругался, но руки перед собой вытянул.

— Прижать ладони к полу! Пальцы растопырить! — командовал я, не оставляя ему времени на размышления.

Он послушно выполнил все, что ему было приказано, и тогда я спросил у него, наклонившись к самому уху:

— Еще раз, для особо одаренных, повторяю вопрос — кто старший?

На этот раз я услышал в ответ громкое сопение. На мгновение я даже засомневался, а не вообразил ли он себя моржом? По издаваемым им звукам было очень похоже на это. Но все же я решил проверить, и изо всей силы, ничуть его не жалея, ударил каблуком сверху по растопыренной пятерне. А что мне его было жалеть? Они не пожалели беззащитного пенсионера Лютикова, почему же я должен был с ними церемониться?

Раздался хруст и вскрик. Но тут же последовал удар ногой по лицу, и он заткнулся, только тихо скулил.

— Кто старший, спрашиваю ещё раз, — повысив голос.

Малый заерзал, не зная на что решиться. Его раздирали сомнения, зато я ничуть не сомневался и обрушил каблук на вторую кисть руки. Тут уж он взвыл. И опять получил удар ногой по морде.

— Ты что, братан, мазохист и любишь, когда тебе больно? — спросил я. Тогда сейчас все повторим сначала, по полной программе.

— Нет! — вскрикнул испуганно бандит. — Старший Гвоздь, вон тот, лысый, через одного справа от меня!

— Молчи, сука! — вскрикнул Гвоздь, но тут же прикусил язык, потому что я подошел вплотную и встал над ним.

— Перевернись на спину! — скомандовал я.

— Зачем? — испуганно сжался он в комок.

Интересно, как бы он выглядел, если бы ему удалось застать врасплох меня, или моих друзей? Вряд ли он был бы так робок.

— Морду твою поганую рассмотреть хочу. Надо же мне знать в лицо, кого я грохнуть собираюсь. Быстро повернись!

Мужик перевернулся на спину, показав мне лысую голову и гладко бритое, широкоскулое лицо азиата.

— Ну, дитя Востока, будем считать, что мы с тобой познакомились, а теперь сразу же будем прощаться.

Я взвел пистолет.

— Ты что?! — заорал он. — Ты знаешь, с кем дело имеешь?! Тебя же, фраер, из-под земли достанут! Ты, чмо, хотя бы знаешь, кто я такой?! Я же Гвоздь! Тебя за меня люберецкая братва на мелкие куски изрежет!

— Если ты — гвоздь, в таком случае я — молоток, и пришел тебя забивать. А вообще-то мне это по барабану, кто ты есть, — честно ответил я. — И ваши собачьи клички меня мало волнуют. А за меня не волнуйся, если меня кто и достанет, ты этого уже не увидишь в вечных своих снах, ты уже будешь мертвый.

— Не делай этого, не убивай меня! Ты об этом крепко пожалеешь, клянусь! — захлебнулся он слюнями, испуганно вжимаясь в пол.

Если бы он мог, он, наверное, уполз бы в щелочку паркета.

— Вполне возможно, что и пожалею, — равнодушно отозвался я, — но только опять же, жалеть я, если и буду, то только после тебя. У тебя, кстати, вдова есть? Сироты есть?

— Чего? — не понял он, сделав европейские глаза.

— Почему это все говорят, что люди с Востока — мудрые люди. Брешут люди, как всегда, — вздохнул я, поднимая пистолет.

— Есть! — испуганно заорал он, выкатывая глаза, — Есть у меня вдо… Нет! Жена есть и двое детей!

— Дурак ты, — возразил я. — Нет у тебя жены, у тебя есть вдова и сироты…

Я едва не поплатился за излишнюю болтливость. Наверное, я перебрал, он был настолько запуган и уверен, что пришла его смерть, что откуда-то из рукава у него выскользнул прямо в ладонь маленький плоский черный пистолет, который он вскинул и даже нажал курок…

И я выстрелил. Прямо в лоб. Его пистолет оказался на предохранителе, счастлив мой бог. Все остальные бандиты перепугано вздрогнули и повернули головы, испуганно вжимаясь в пол. Ну что же, им будет что передать на волю, если их заберут менты, а если не заберут, то передадут сами, поделятся живыми впечатлениями. После такого предупреждения мои преследователи просто обязаны были относиться ко мне, если и не с опаской, то с предосторожностями. Это должно было их притормозить.

— Всем встать! — приказал я. — Марш в туалет!

Загнав четверых бугаев, оставшихся в живых, в тесный туалет, я придвинул к его двери стол и сервант, прижав её дополнительно фомкой.

— Вы не скучайте, скоро за вами придут, скорее всего, менты, обнадежил их я. — Передайте при случае своим хозяевам и дружкам, что больше никого в живых оставлять не буду. Это — в последний раз. Вы — последние, кто оказался у меня в руках и остался живым. Запомнили?

Из туалета меня послали. За запертыми дверями братки ожили, осмелели, почувствовали себя увереннее, им показалось, что теперь они уже в безопасности. Вот недоумки! Мне нужно было подтверждать свои откровенные понты, а двери-то были деревянные.

Я вскинул пистолет и трижды выстрелил наугад в двери, правда, целясь пониже, в ноги. Из-за дверей раздались вскрики, брань и стон.

— Я понятно объясняю? — спросил я, громко передернув ствол.

— Понятно, понятно, — поспешно ответили из-за дверей.

— Запомнили? — спросил я ещё раз. — Или ещё повторить?

— Запомнили, запомнили, — испуганно ответили мне.

Теперь я сам в этом нисколько не сомневался. Подкинул на ладони отобранные ключи от машин, собрал со стола деньги, не оставлять же их этим тварям, и пошел к выходу. В прихожей заметил на полочке для обуви кроссовки, наверное, Серегины, и тут только сообразил, что в ботинках у меня полно холодной воды. Размер, кажется, мне подходил. Я взял кроссовки и, выйдя на лестничную площадку, переобулся.

Снизу по лестнице уже поднимались возмущенные, воинственно настроенные жильцы. Они остановились в удивлении, увидев меня, в накинутом на плечи милицейском плаще, в мокрых почти до колен джинсах. И в придачу в надетой задом наперед форменной милицейской фуражке с красным околышем, с автоматом в руке и пистолетом за поясом. Пистолеты, отобранные у бандитов, я предусмотрительно сложил в сумку.

Жильцы, недоуменно переглядываясь, молча попятились и прижались к стенке. Я прошел мимо них как ни в чем ни бывало. И только все так же неторопливо спустившись на площадку этажом ниже сказал, задрав голову:

— Будете смотреть квартиру, из которой вас заливает, входная дверь открыта, только поосторожнее, — сортиром ни в коем случае не пользуйтесь, тем более, не открывайте его, там бандиты. Они проводили тренировку в тушении пожара, оказались плохо подготовленными, и я их наказал. Лучше всего предварительно вызвать милицию.

И гордо пошел вниз по лестнице.