Былое и дамы

ДНЕВНИК МАЛЬВИДЫ

Вечером после спектакля ко мне ворвалась Элизабет и произнесла гневную речь о том, что Лу затеяла европейский скандал. Наверно она хотела сказать “скандал на всю Европу”, но я боюсь, что это преувеличение — Фридрих еще не такой знаменитый, чтобы похождения его предполагаемой невесты могли заинтересовать всю Европу.

Хотя, конечно, в Байройте откровенный флирт Лу с Жуковским вызвал много пересудов — здесь Жуковский достаточно для этого знаменит. По-моему, он вьется вокруг Лу всерьез, а она играет с ним, как кошка с мышкой. Это уже третий случай ее кошачьей игры у меня на глазах — она начала с того, что поработила Поля, потом свела сума бедного Фридриха, а теперь нашла себе третью жертву. При этом мне кажется, что она ко всем своим поклонникам равнодушна, ей просто нравится чувствовать свою власть над такими выдающимися умами. Она упивается своей ролью извозчика, погоняющего кнутом запряженных в пролетку профессоров философии и художников. Но все ее игры еще очень далеки от европейского скандала.

Сегодня утром на прогулке по парку я встретила Жуковского — он спешил в театр подправить декорацию какой-то сцены для очередной репетиции. Рихард не щадит ни актеров, ни оркестрантов, — и после премьеры он изводит их многочасовыми репетициями. И не терпит опозданий. Но все же я осмелилась задержать Жуковского на минутку, чтобы спросить, зачем он так демонстративно афиширует свой интерес к Лу.

“Ваш откровенный флирт может бросить тень на репутацию молодой девушки. Тем более, что вы часто разговариваете между собой по-русски, а это усиливает впечатление интимности ваших отношений”.

“Дорогая фрейлен фон Мейзенбуг, — обиделся он. — Я не могу бросить тень на репутацию очаровательной Лу. Я сделал ей предложение и собираюсь на ней жениться”.

Я спросила его, приняла ли Лу его предложение.

“Пока нет, но я надеюсь, что примет. Мне кажется, она меня любит”.

“Вы льстите себе, молодой человек. Лу любит только себя и свою свободу”.

“Все-то вы знаете!” — засмеялся Жуковский и зашагал по дорожке к театру.

Я смотрела ему вслед с сочувствием — пусть не все, но кое-что я знаю.