Что мы говорим?

Как это случилосьсо мной

Решение верить

Тот, кто борется с нами, укрепляет наши нервы и развивает способности. Наш противник — это наш помощник.

Эдмунд Берк

Ребенком я посещала воскресную школу при унитарной церкви в Филадельфии, штат Пенсильвания. Мои родители перешли в унитаризм из пресвитерианства и методизма. Оба восстали против принуждения принять религиозные догмы, что являлось необходимым условием принадлежности к религиозному сообществу. Унитаризм же предполагает свободу мысли и необходимость размышлений. Он поощряет сомнения, скептицизм и поиск более глубоких и полных ответов.

Это было ценной частью моего обучения. Однако некоторые аспекты унитаризма существенно затруднили мое духовное развитие. Унитаризм относится со скептицизмом ко всему. Например, никто в воскресной школе не говорил о мистических переживаниях. И когда у меня появился такой опыт, то не было контекста, в котором я могла бы осмыслить его. Когда я испытывала страх, даже ужас, мне не с кем было об этом поговорить, потому что эмоции просто не обсуждались. В унитарной церкви присутствовала энергия, отличающаяся от духовной энергии, с которой я встречалась, например, на встречах общества единства и науки ума. Я называю энергию унитаризма интеллектуальной энергией, а энергию общества — энергией сердца. Я рассказала эту предысторию, чтобы дать краткую справку о том, какова была я в интеллектуальном и эмоциональном плане, когда приняла участие в описываемом ниже семинаре личностного роста.

Перед началом семинара ведущий попросил нас дать несколько обязательств: не жевать жвачку, не прерывать, приходить вовремя, делать все, что нам говорят.

Меня не беспокоила необходимость отказаться от жвачки. Я в любом случае жевала ее крайне редко, не собиралась никого прерывать и хотела приходить вовремя. Однако я наотрез отказалась пообещать делать все, что мне скажут без пояснений.

— От кого мы получаем указания? — спросила я.

— От любого ведущего, — ответил главный ве­дущий.

Мгновенно во мне проснулся унитарный скептицизм. Этот ответ я не могла принять. У меня был отрицательный опыт следования указаниям и советам людей. Более того, история научила меня, что люди приказывали другим совершать убийства, самоубийства и разорять человеческие ресурсы.

Ведущий отказался продолжать, если я не соглашусь. Комната наполнилась раздражением.

Сью заплатила няне своего четырехлетнего ребенка, чтобы посещать семинар. Из-за моего отказа согласиться на продиктованные условия она теряла время и деньги.

Сэм взял отгул на работе. Опять-таки из-за моего отказа обещать делать все, что скажут, он тоже терял время и деньги.

Сью закричала, что я ничтожество, из-за которого она теряет деньги. Сэм тоже начал кричать и стучать кулаком по столу. Ведущие ушли, оставив меня с глазу на глаз с разъяренными сокурсниками...

А я делала именно то, что говорили — но не ведущие и не другие участники семинара.

Я пришла на семинар, потому что хотела преодолеть страх, боялась критики, гнева, того, что скажут другие люди.

Я скептически относилась к концепции Бога, не могла верить в старика с длинной бородой, сидящего на облаке с молниями в руках, готового поразить меня, если не буду выполнять каких-то непонятных требований.

Перед началом семинара я уже знала, что если откажусь подчиниться, то стану объектом гнева других участников, и была в ужасе.

Я оказалась перед трудным и болезненным выбором. Поддамся ли я страху осуждения со стороны других людей и сдамся ли требованиям, или останусь одна и откажусь подчиниться?

Я знала, что не смогу выстоять одна, если выберу противодействие.

Вера — это не есть знание. Вера — это решение.

Если я собиралась преодолеть страх, мне была необходима помощь. Я не доверяла другим, меня слишком часто предавали! К кому обратиться?

Слезы струились по моим щекам. Я не хотела просить помощи, верить во что-то, чего не могла ни понять, ни увидеть. Я не хотела принуждать себя, но знала, что не сумею в одиночку противостоять злобе остальных. Но все равно должна была сказать «нет» требованиям преподавателей, чтобы остаться в согласии с собой.

В отчаянии, упав на колени, я воззвала к чему-то, чего не могла увидеть, услышать и понять: «Боже, помоги мне!».

Внезапно я стала спокойной и центрированной. Мой страх ушел.

Когда все кричали на меня, я не чувствовала ни гнева, ни обиды, ни страха, только цельность и любовь.

Что же такое вера? Не является ли верой все? Вера в других людей, в Бога, в себя? Не является ли она просто выбором?

Если вера — выбор, нужно ли верить в то, что есть, или в то, чего нет? Выбираете ли вы верить в действенные мысли, или напрасные? В те, которые ограничивают, или поддерживают? Какой выбор вы сделаете?