Что такое не везет, или С рогами на выход (СИ)

Глава 20

Я проснулась от смутного, незнакомого и непонятного ощущения. И когда я раскрыла свои сонные глаза, то поняла, что же это было за чувство такое — ощущение пристального взгляда.

Валентайн в образе Сиэна, но без тех ужасных очков, положив подбородок на подушку, разглядывал меня так, будто я была неопознанным, неизведанным насекомым, которое нуждалось в тщательном наблюдении и изучении.

Вздохнула, закрыла глаза и проговорила:

— Удивительно, как ты только дыру во мне не просверлил таким-то взглядом.

— Знаешь, ты — очень красивая.

От такого неожиданного комплимента мои глаза сами собой распахнулись. Вот чего не ждала, того не ждала. Удивил.

— Эм… Спасибо?

Наверное, моя изумленная мордашка подтолкнула его к дальнейшим разъяснениям.

— Просто раньше особо не замечал и не присматривался.

А-а-а, понятно…

Погодите-ка!

То есть, как это не присматривался? Я тут, значит, рассматриваю его со всех сторон, взвешиваю, оцениваю, а он даже и не приглядывался особо? Есть и есть?! Ну, это, положим, извините…

И не успела я обидеться толком, как он выдал, задумчиво так:

— Наверное, я хочу тебя.

Не знаю, что меня возмутило больше… Наглость заявления или этот его лениво-задумчивый тон?!

— А вот и нетушки! — отрезала я и, отбросив одеяло в сторону, поднялась.

— Почему? Ты тоже меня хочешь.

Я фыркнула и оглянулась на него. Он не поменял позы, его взгляд все также следил за мной. Сейчас он напоминал скорее кота, чем дракона, только хвоста ему и не хватало, чтобы он им лениво вилял.

— Дай-ка подумать… Хм. Буквально вчера-позавчера мою руку жгло огнем из-за того, что некоторые не могут ограничивать свои «хочу». И боюсь, что это нанесло мне моральную травму, вот как оправлюсь, так милости просим.

Он перевернулся на спину.

— И когда это будет?

— Не знаю, — небрежно ответила я, запахиваясь в мантию, которую с меня вчера предусмотрительно сняли, и обувая туфли.

— Я не привык долго ждать.

— Это не новость. Но учти, что я себе цену знаю. И пока не удостоверюсь в том, что ты будешь мне верен, ни о чем подобном и речи быть не может.

Я взяла с прикроватной тумбочки ключ и, идя к двери, услышала его фырканье.

— Это смешно. Я могу ни с кем не спать целый год, ты убедишь себя в том, что я буду верен тебе, и после первой же нашей ночи я уйду к какой-нибудь барышне. То, сколько я терпел до этого — не показатель. Это скорее вызов.

— Верно, — легко согласилась я. — Но я надеюсь, ты понимаешь, что если изменишь мне после того, как переспишь со мной, я тебя не подпущу к себе уже никогда.

— Что за глупость? Все изменяют.

Я обернулась и встретилась с его недоумевающим взглядом.

— Вот видишь? Я даю тебе уникальную возможность стать исключением!

— Я подумаю над этим, — произнес он, когда я выходила за дверь.

— Удачи!

Я быстро выбралась из некромантского корпуса и пошла к своей комнате. Мне нужно было наконец-то прочитать этот гримуар, до которого у меня руки никак не доходят. Как раз все девчонки будут на занятиях.

Конечно, пропускать пары — не хорошо, но первым было знаковедение, по которому Милара мне дала конспект. Я лучше потом вечером почитаю и поупражняюсь — полезнее будет.

В корпусе было непривычно тихо. Как будто случилось что-то, и все затаились по углам. Из-за этого внутри меня вырос маленький росточек беспокойства. Уклоняясь от падающих буквально на голову пауков и летящих прямо на меня потревоженных летучих мышей, я добралась до своей комнаты.

На моем матрасике лежал грорд и лениво листал гримуар.

— Азя, привет.

Он поднял голову, улыбнулся мне своим клыкастым ртом и махнул лапкой.

— Явилась, и даже в целости и сохранности. Однако… А я-то надеялся на брачные игрища.

Одарила его угрожающим взглядом, Азя вскинул лапки.

— Все-все, молчу, госпожа. Только не гневитесь.

Покачала головой, погладила его по головке и взяла в руки гримуар.

— Нашел что-нибудь интересное?

— Да, — кивнул грорд и, склоняясь над книгой, тем самым слегка загораживая мне обзор, проговорил: — Оказывается, ты первая ведьма, которая держит в руках эту занятную рукопись после Севианы.

— Ты шутишь? — изумилась я.

— Нет. Туточки вот тебе послание оставлено. Прочти, ежели не веришь, хозяюшка.

Я пробежалась взглядом по строчкам.

«Я приветствую тебя и выражаю глубочайшее почтение мой драгоценный потомок. Если ты читаешь это, в роду сменилось шесть поколений, и я невероятно этому рада. В последние дни меня мучили кошмары о том, что всех моих потомков убили и вся наша сила, мудрость и знания умерли вместе со мной. Но достаточно прелюдии.

У тебя наверняка много вопросов. Уверена, моя драгоценная подруга ничего не объяснила тебе, но боюсь, в этом виновата одна лишь я. Я взвалила на нее слишком тяжелую ношу. Столь долгая жизнь — не каждому под силу. Но тем блаженнее для нее будет жизнь загробная. Думаю, что отдав тебе половину ключа к гримуару, она была рада покинуть этот мир и очутиться в объятьях Сепастьявы.

Дочерь моя получила вторую половинку. Видела я в зеркале, что сила моя возродится лишь в шестом поколении, а значит и шестому потомком гримуаром владеть. Наказала я дочери, что коли не будет она справляться с желанием разыскать вторую половину ключа и завладеть гримуаром, пусть передаст свой ключ моей подруге, и велела также наказ этот передать своему ребенку.

Но полно об этом.

Может быть, ты знаешь, что гримуар — не есть главное мое сокровище.

В руках моих взросло нечто, чему сама Сепастьява не указ. Ценой этого нечто был трезвый ум моей драгоценной Калиры, которая создавала это вместе со мной. Тогда как я хотела лишь одного — спрятать это нечто страшное и ужасное в своей силе, Калира хотела явить его миру, вернуть всех мертвых в нашей стране. То было безумием.

Она не могла держать при себе известие о нашем изобретении, и вскоре о нем узнал весь мир. Влиятельные мира сего стали требовать возрождения угодных им лиц, а когда я наотрез отказалась нарушать законы жизни и смерти, подвергли меня гонениям. Они хотели незаконно получить мое изобретение, но я успела его спрятать. Здесь. В академии.

Боюсь только, что об этом догадалась Калира, но она не сможет открыть потайную дверь без истинного наследника моей силы или без меня самой.

Я сбежала, и в бегах встретила Люрена Аморано, с которым и провела остаток жизни, правда под другим именем, род же Флемио для всех прервался, но ты, дорогой потомок, знай правду.

И хотя я скажу тебе, где спрятано мое изобретения, я бы предпочла, чтобы ты никогда его не использовал. Это страшная сила, и плата за нее тоже будет высокой. Не используй его, если не готов платить.

Кончаю. В данный момент я на пути в академию, чтобы спрятать гримуар, как помощник тебе. И помни, я наблюдаю за тобой, и если ты совершишь ошибку, я направлю тебя.

Будь счастлив.

Севиана Флемио».

О-го-го… Я подняла ошарашенный взгляд на Азю, тот кивнул.

Это что же… Погодите-ка…

Погодите-ка…

Я — потомок Севианы Флемио?!

Перед глазами стало темнеть, а в груди совершенно не хватало воздуха. Я сделала быстрый глубокий вдох, а затем еще и еще, пока не удостоверилась в том, что могу нормально дышать.

— Успокойся, госпожа. Ничего страшного-то не произошло!

— Угу…

Погодите-ка…

Валентайн рассказывал мне, что убийства и цепочка расследований привел его в академию. И если убийца ищет орудие, что способно воскрешать из мертвых, значит ли это, что он — потомок Калиры?

В голове было столько разных мыслей, они давили на мой череп, и я понимала, что уже не могу с ними справляться.

Так. Надо срочно идти на занятия. Там я смогу отвлечься, а потом отправлюсь к Валентайну, и перевалю все проблемы на его мужские плечи. В конце концов, жених он мне или кто?

Я запихнула гримуар в свою сумку, позвала Азю, и мы поспешили на пару. Но когда я открыла дверь в аудиторию, поняла, что что-то определенно не так. Лица у моих одногруппников были какими-то серыми, а преподавателя в аудитории не было, хотя занятие еще шло.

— Вы чего такие тухлые? — как можно более бодро произнесла я, проходя к своему месту.

Линта посмотрела на меня и сглотнула.

— Ты не знаешь?

— Чего не знаю?

Тот росток беспокойства, превратился в самое настоящее дерево, которое сейчас упорно пускало корни в мое сердце.

— Дочь Валхары сегодня утром нашли мертвой.

Не знаю почему, как только я услышала эти слова, то просто встала и пошла, сама не ведая куда. Мозг как будто выключился. Просто отключился. В голове не было ни единой мысли, только лишь эта фраза повторялась и повторялась, снова и снова.

Я не понимала, куда иду, пока не очутилась у двери Сиэна и не занесла руку, для того, чтобы постучать. И только сейчас осознала, к кому я пришла.

Я совершенно забыла о том, что Сиэн просто не существует. Он — лишь маска, он — уловка, он — ничто.

Едва я успела закончить эту мысль, как осознание упало на плечи тяжелым грузом, а боль разодрала грудь, мне стало трудно дышать.

Милара умерла.

Девушка, которая только вчера давала мне конспекты, с которой мы весело смеялись, которая хотела подшутить над преподавателем, умерла. Ее больше нет. Ее нет. Нет.

И единственный человек, с которым бы я могла поделиться своей печалью, не существует.

Глаза стали гореть, подступающий плач отзывался тянущим ощущением в горле.

Нет. Не время плакать. Не здесь. Надо уйти.

И в этот момент дверь в комнату распахнулась, явив на пороге Сиэна.

Нет. Не Сиэна. Не моего друга, не парня, в которого я уже почти влюбилась. А Валентайна.

Я опустила голову и закусила губу так сильно, как только могла, стараясь справиться с подступающими слезами.

— Кэм?

Он осторожно дотронулся до моего плеча.

— Ты в порядке?

У меня не было сил его отталкивать или отвечать. Все мои усилия были направлены на поддержание хоть какой-то иллюзии спокойствия.

— Эй… — дракон коснулся моего подбородка. — Что случилось?

Я зажмурилась. Сильно-сильно.

А потом отвернулась и хотела уйти, но он обхватил мою руку и, обняв за талию, привлек назад к себе.

— Милара… — у меня перехватило дыхание, и я прошептала: — Умерла…

Зачем я это сказала? Валентайн — последний, кому стоит плакаться о своих чувствах. Он же не понимает их. Не удивлюсь, если сейчас он скажет: «Ну и что?».

Но произошло нечто невероятное.

Я вдруг оказалась у него на руках. Его рука бережно держала меня за плечи, понукая прислониться к его груди, что я и сделала.

Он чуть опустил голову, посмотрел на меня, пока я из последних сил сражалась с собой, чтобы не разреветься, и оставил нежный поцелуй на моей макушке.

Со мной на руках он проскользнул назад в комнату и, все также не отпуская меня, лег на кровать, отчего получилось, что я находилась в колыбели из его рук.

Я немигающим взором смотрела на пуговицу его мантии.

— Эй. Все хорошо, — он погладил меня по голове. — Ты не одна.

Так. Насколько я понимаю, ты хотел получить растекающуюся массу слез, соплей и всего такого прочего? Ну что ж, я держалась, как могла, но твои слова…

Вся моя оборона рухнула.

Я закрыла глаза, сжалась насколько смогла и расплакалась.

Мне совершенно не хотелось, чтобы он видел меня в такой момент. Но то, как он прижал мою голову к своей груди, то, как его руки гладили мои волосы и лицо, определенно помогало.

В какой-то момент слезы кончились. И я просто затихла, оставаясь неподвижной. Валентайн ничего не говорил, и я бы сказала ему за это большое спасибо, если бы не чувствовала себя настолько опустошенной.

Исключая ту тетеньку в переулке, в сознательном возрасте я не встречалась со смертью. Не знаю, наверное, меня расстраивал ни столько смерть Милары, сколько сам факт смерти человека, который чуть ближе, чем просто встречались пару раз. Но еще вернее, что оба эти предположения верны, и они наслоились друг на друга.

Валентайн снова погладил меня по волосам.

И я немного подняла голову, чтобы видеть его лицо.

— Что? — спросил он, глядя прямо мне в глаза своими ярко-зелеными с вертикальными зрачками.

— Ничего, — тихо прошептала я.

— Ты как?

Я не стала отвечать. Что я могла сказать?

— Полежи здесь, а я схожу и возьму тебе чего-нибудь перекусить.

— Не хочу.

— Надо.

— И когда ты стал таким заботливым? — вздохнула я, утыкаясь лицом в подушку.

— Без понятия, — проговорил он, а через некоторое время я услышала, как тихо закрылась дверь.

Едва он ушел, как слезы снова подкатили к глазам, и я снова почувствовала себя ужасно одинокой. Чтобы хоть немного почувствовать себя лучше, я свернулась калачиком и закрыла глаза, позволяя себе побыть слабой и разбитой.

Когда я открыла глаза, в комнате было уже темно. Лишь свет свечей, горящих над камином, слабо освещал помещение.

Валентайн лежал рядом со мной на боку и пристально меня разглядывал.

— Тебе лучше?

Было ровно до того момента, как ты спросил, и ровно до момента, пока не вспомнила, что вообще тут делаю.

— Знаешь, а она ведь была берегиней, — проговорила я.

— Знаю.

— И что ты собираешься делать?

— Сегодня мы возьмем орудие, я свяжусь с братом, и завтра вечером ты под охраной вместе с орудием покинешь академию до момента, пока убийца не будет найден.

Я моргнула.

— Ты хочешь отослать меня?

— Я хочу спасти твою жизнь, которая здесь находится в опасности.

— Никто не знает, что я — берегиня.

— Многие уже догадываются, Кэм. Никто точно не утверждал, что Милара — берегиня, однако ее убили. Твоя жизнь — в опасности.

— Как будто тебе есть до нее дело, — вздохнула я, переворачиваясь на спину.

Он навис надо мной, впиваясь взглядом.

— Представь себе, есть.

— Ах да. Вряд ли ты сможешь найти себе вторую пару и родить своих драконят.

Валентайн усмехнулся.

— Серьезно? Думаешь, мне есть дело до продолжения рода? Я — не наследный принц, если у меня не будет детей, все только обрадуются. Для меня это не имеет значения.

— Тогда еще лучше! Смотри, какая прелесть — меня убьют, и ты до конца своих дней сможешь наслаждаться холостяцкой разгульной жизнью, совершенно не опасаясь того, что какая-то наглая девица вдруг окажется твоей парой.

— Еще оно слово, и я всуну тебе в рот кляп. Еще раз повторяю. Я не хочу, чтобы ты умирала.

— И зачем же тебе я?

Эта фраза получилась особенно уязвимой. И мне тут же захотелось поймать ее засунуть обратно.

— Не знаю, Кэмрин. Честно, не знаю. Но нужна.

Я закрыла глаза. Не могу понять, рада я или опечалена его ответом. А потом я ощутила, как он прижался своими губами к моим и чуть прикусил верхнюю губу.

— В любом случае, — проговорила я, отстраняясь. — Ничего не меняется. Я не буду с тобой спать, пока не решу, что готова простить тебе все те бессонный ночи, когда меня мучила боль от брачных меток.

— Я же ничего не делаю, — усмехнулся он. — Просто целую.

— Все равно…

— Ладно, — сказал он, садясь. — Тогда если ты немного пришла в себя… Как насеет того, чтобы найти орудие Севианы?