Чтобы нам не забыть

1 августа Адвентизм среди чернокожих

Адвентистская работа среди афро–американцев начиналась с большим трудом. Отчасти потому, что адвентистская церковь отстаивала позицию Севера в государстве, внутренне разделенном во взглядах на рабство и расу. Почти все чернокожие середины девятнадцатого века жили на Юге, и церковная деятельность даже среди белого населения была затруднена вплоть до конца1870–начала1880–х гг.

Дело не в том, что ранние адвентисты не болели душой за афро–американцев. Наоборот, молодая церковь с самого начала придерживалась позиций аболиционизма, утверждая, что порабощение африканцев есть величайший грех американского государства. Елена Уайт советовала не подчиняться федеральному закону о беглых рабах, даже под страхом тюремного заключения. И такие субботствующие лидеры, как Дж. П. Келлогг (отец Джона и Мерритта) и Джон Байингтон (первый президент Генеральной Конференции) использовали станции подземной железной дороги на своих фермах, помогая рабам, которые бежали в сторону Канады в поисках свободы.

После освобождения рабов во время гражданской войны, в 1865 году Генеральная Конференция признала, что «поле деятельности на юге открыто для труда среди цветного населения и должна начаться в соответствии с нашими возможностями». К сожалению, возможности церкви, с точки зрения кадров и финансов, были весьма ограничены.

Возможно, первые чернокожие адвентисты седьмого дня были на севере, но о них мы знаем очень мало. И только когда церковь начала осваивать юг, появились некоторые статистические данные, касающиеся чернокожих.

В течение 1870–х гг. несколько адвентистов предпринимали попытки помочь бывшим рабам получить базовое образование. Важным шагом в этом направлении явился приезд К. Дж. Килгора в Техас с тем чтобы организовать новые церкви на территории особой расовой нетерпимости. Несколько раз он подвергался опасности линчевания, а однажды кто‑то сжег его палатку.

Таким образом, даже проповедовать людям на разделенном юге было проблематично. Одним из вариантов было проповедовать одновременно белым и черным, стоя в дверном проеме между комнатами, отведенными каждой из этих категорий. На сессиях Генеральной Конференции 1877 и 1885 гг. обсуждался вопрос о том, стоит ли создавать отдельные церкви для каждой расы. При этом большинство считало такую идею антихристианской. Но когда евангелисты пытались проповедовать на юге в смешанных аудиториях, тогда белые, а иногда и черные, бойкотировали собрание. Что делать?

Господи, мы люди превратили расовый вопрос в беспредел и хаос. Помоги нам понять, что вместе мы образуем один народ. И помоги нам, христианам, преодолевать предрассудки и особенности культуры.

2 августа Знакомьтесь – Чарльз Кинни

Чарльз М. Кинни (или Кинней) стал первым афро–американцем, посвященным в служители Церкви адвентистов седьмого дня. Он родился, будучи рабом, в 1855 году в штате Вирджиния. После гражданской войны, в возрасте 10–11 лет мальчик двинулся на запад в компании других бывших рабов, которые надеялись найти новые возможности в освоении новых земель. И Кинни это удалось.

Переломный момент в его жизни наступил в 1878 году, когда он посетил серию евангельских встреч, проводимых Дж. Н. Лафборо в городе Рено, штат Невада. В результате, Кинни, предположительно единственный из чернокожих, стал одним из семи новых членов общины города Рено.

Эту программу посетила Елена Уайт, и 30 июля она проповедовала перед аудиторией в 400 человек на тему слов Иоанна: «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими.». Этот текст и проповедь, его поясняющая, придали Кинни уверенности и мужества для принятия важного решения в жизни.

Его жизнь раба и странника была нестабильна, но в адвентизме он нашел заботливую семью. Члены общины Рено, чувствуя посвященность Кинни, избрали его первым секретарем общины. Но лучшее было еще впереди. Калифорнийская конференция предложила ему должность секретаря Невадского Трактатно–Миссионерского Общества. После того, как он преуспел в этой работе, Калифорнийская Конференция в 1883 году заключила соглашение с членами церкви Рено на финансирование обучения Кинни в недавно открытом Хилдсбургском Колледже.

По окончании двухлетнего обучения, церковное руководство направило его в Топеку, штат Канзас, в 1885 году, чтобы начать работу среди черного населения в этом городе. В 1889 году Генеральная Конференция поручила ему Луисвиль, штат Кентукки, в том же году официально назначив его служителем. Более двух десятков лет Кинни трудился на верхнем юге, организуя общины для чернокожих и став первым адвентистским представителем по связям с прессой по афро–американскому вопросу.

Как и другие достижения адвентизма, в 1890–х гг. работа среди чернокожего населения сделает огромный шаг вперед благодаря усилиям Эдсона Уайта и основанию школы в Оквуде.

Господи, Ты многое сделал в жизни Чарльза М. Кинни. Прими наши жизни сегодня и сделай нас благословением для других. Аминь.

3 августа Борцы за воздержание

Одним из наиболее примечательных направлений деятельности в Америке девятнадцатого века было движение трезвости. Его целью был запрет на употребление и продажу алкогольных напитков. Это движение основал в 1825 году Лиман Бичер, один из самых влиятельных американских проповедников. «Невоздержанность, — грозно вещал он, — является нашим национальным грехом… и если что и разрушит надежды мира… так это огненная река». Бичер далее призывал исцелить нацию путем запрета на торговлю крепкими напитками.

К тому времени, когда адвентизм достиг своей зрелости в 1870–х, всеобщая кампания в поддержку трезвости добивалась запрета на все виды алкогольных напитков. Молодая церковь так активно поддерживала кандидатов, придерживавшихся идеи воздержания, и Елена Уайт была так заинтересована в вопросе, что даже предложила предпринять беспрецедентный шаг: принять участие в выборах в субботу и голосовать за поборников воздержания.

На территории Соединенных Штатов и по всему миру адвентизм направлял своих проповедников и выделял средства в поддержку анти–алкогольной кампании. В 1874 году, например, адвентисты предоставили две большие евангельские палатки для проведения серии лекций, имевших целью закрытие 135 баров в Окленде, штат Калифорния, родиной адвентистской издательской программы на западном побережье. Такое сотрудничество привлекло адвентизм к деловому сотрудничеству с «мэром города, несколькими священнослужителями, одной из ежедневных газет и несколькими видными гражданами и бизнесменами… Тщательно проработав вопросы организации, исполнительный комитет запланировал серию массовых собраний, которые проводились в наших больших и вместительных палатках. Они работали день и ночь, пока не был задействован весь город».

Результатом стала «славная победа», за которую адвентисты попали в заголовки газет.

В вопросах воздержания Елена Уайт была в первых рядах среди адвентистов, часто выступая перед огромными неадвентистскими аудиториями в Америке, Европе и Австралии. К 1879 году адвентисты седьмого дня сформировали американскую Ассоциацию Здоровья и Воздержания под руководством Джона Харвей Келлогга.

Кампания в пользу трезвости была одним из путей, которым Бог открывал для церкви возможности усилить свое влияние на окружающую культуру. В какое реформационное движение стоит включиться нам (или мне) сегодня?

4 августа Окончание эры

Между 1872 и 1881 годами Церковь адвентистов седьмого дня проводила в последний путь двоих из троих своих основателей. Первым был Джозеф Бейтс, который умер в Институте Санитарной Реформы в Баттл–Крике 19 марта 1872 года, немного не дожив до своего восьмидесятилетия. Старый санитарный реформатор до конца проводил активную просветительскую работу. За последний год жизни он провел, как минимум, 100 общественных мероприятий, не считая собраний на уровне местной церкви и конференций, которые он посещал.

За год до смерти этот престарелый воин посетил одну из своих последних сессий Генеральной Конференции. «Эта годовая встреча, — с воодушевлением сообщает он, — пробудила глубокий интерес к нашему делу. Было радостно услышать о проделанной работе за прошлый год и узнать о новых возможностях для миссионерской работы и о постоянных и неотступных призывах к миссионерскому труду со всех концов ожидающего жатвы поля». Бейтс страстно желал откликнуться на призыв, но не мог.

Он посетил свою последнюю сессию за два месяца до кончины, завершив ее молитвой: «О Господи, ради дорогого имени Иисуса, помоги нам и этому дорогому народу, исполнить наше священное обещание, и пусть Твой остаток по всему миру, ожидающий Тебя народ, также вступит с Тобой в завет».

Бейтс до конца пребывал в добром здравии, чего нельзя сказать о Джеймсе Уайте. Чрезмерный труд привел к серии изнурительных инсультов, начавшихся с середины 1860–х гг. Учитывая такое состояние здоровья, остается удивляться, как много обязанностей он продолжал выполнять. Он умер через два дня после своего шестидесятого дня рождения 6 августа 1881 года.

Елена пережила сильнейшее потрясение. «Я абсолютно уверена, — писала она сыну Уилли, — что моя жизнь настолько связана и переплетена с жизнью моего мужа, что считаю почти невозможным совершить что‑либо значимое без него» (Пм 17, 1881).

Шестнадцать лет спустя, она напишет: «Как мне его не хватает! Как нужны мне его слова совета и мудрости! Как хочу я услышать его молитвы, сливающиеся с моими молитвами о свете и водительстве, о мудрости, как планировать и совершать работу!» (2ИВ 259).

Вот когда приходит время для надежды на Пришествие. Вместе с Еленой мы также ожидаем, что в то утро воскресения мы поприветствуем не только ее мужа и Бейтса, но и наших близких.

5 августа Новые начинания

Период между 1885 и 1900 станет одним из величайших поворотных моментов адвентистской истории. В церкви произойдут коренные изменения почти во всех областях. Такие, что к началу нового столетия церковь будет выглядеть совсем не так, как раньше.

Первым в списке перемен был переворот в адвентистском богословии, который в конце концов вылился в сессию Генеральной Конференции 1888 года в Миннеаполисе, штат Миннесота. Он обнаружил необходимость в более христоцентричной проповеди, отвести Христу главное место в адвентистской вести, чего прежде не наблюдалось. Кроме того, эти преобразования требовали особого внимания к спасению по благодати через веру, и это стало обозначаться в церкви понятием праведности по вере. Прежний акцент на законе не исчез, но был перенаправлен к своему надлежащему месту в плане спасения.

Развитие нового взгляда на Христа и Его праведность сопровождалось выходом на передний план новых действующих лиц. Особый вес имели Алонзо Т. Джонс, Эллет Дж. Ваггонер и У. У. Прескотт. Джонс и Ваггонер станут передовыми адвентистскими проповедниками 1890–х, удерживая кафедру на каждой из шести сессий Генеральной Конференции с 1889 по 1899 годы. И к концу десятилетия Джонс станет редактором «Ревью энд Геральд». Эта должность являлось одной из самых влиятельных в церкви того времени.

В 1890–е гг. также начнется преобразование адвентистских взглядов на Божественную природу. Действительно, стоит заговорить о спасении через Христа, тут же возникает вопрос о том, какие качества необходимы Спасителю и Святому Духу.

Наряду с реформами в адвентистском богословии, имело место бурное развитие программы церковной миссии, которая в итоге охватит «все» народы. К 1900 году Церковь адвентистов седьмого дня станет воистину всемирной.

Еще одним объектом существенных перемен станет область образования. Богословская реформа и развитие миссии привели к преобразованиям в церковной образовательной системе, как с точки зрения ее направленности, так и ее значения в глазах церкви.

Перемены, судя по опыту некоторых, были болезненными. Но они имели огромное значение.

Открой наш разум, о Боже, когда мы созерцаем историю прошлого и когда ты ведешь нас в будущее.

6 августа Новые вопросы – 1

К 1850 году субботствующие адвентисты находились под впечатлением от вновь обретенных истин. Они непрестанно говорили, писали и проповедовали о тех доктринах, которые определили их как особый народ – буквальное, видимое и предшествующее тысячелетнему царству Второе пришествие, двухфазное служение Христа во Небесном Святилище, седьмой день суббота в ее эсхатологическом контексте и условное бессмертие. Рассматриваемые через призму трехангельской вести из Откр. 14–й главы, эти доктрины составляли мощную богословскую связку. Такую, о которой стоит проповедовать!

Здесь следует учесть, что адвентисты придерживались вероучения, состоящего из двух частей. Первая часть включала доктрины, которые они разделяли с другими христианами, такие как спасение только по благодати через веру, значение Библии как единственного мерила доктринальной истинности, историческая роль Иисуса как Спасителя мира, сила ходатайственной молитвы и т. д.

Вторая часть состояла из тех пунктов вероучения, которые делали их особым народом, которые отличали их от остальных христиан, такие как суббота и учение о Небесном Святилище.

Поскольку адвентисты девятнадцатого века жили главным образом в христианской культуре, они не были склонны делать акцент на общих с другими церквами вероучениях. В конце концов, зачем проповедовать о спасающей благодати баптистам или о важности молитвы методистам, когда они уже верили в это.

Им казалось важным, прежде всего, предложить те чисто адвентистские истины, которые людям надлежало услышать и принять.

В результате, придя в очередную деревню или город, они занимали лучший конференц–зал и приглашали лучшего местного проповедника для публичного обсуждения вопросов типа «Какой день является днем покоя?» или «Что происходит с человеком после смерти?»

У меня вопрос к вам.

Вы когда‑нибудь думали о вашей личной системе верований? Насколько она внутренне согласованна? Или даже библейски обоснована?

Стоит задуматься. Каждый из нас должен понимать, почему я христианин и почему я адвентист. Сегодня я призываю вас к более глубокому личному исследованию Библии.

7 августа Новые вопросы – 2

Вчера мы отметили, что ранние адвентистские проповедники считали необходимым делать упор скорее на такие пункты вероучения, как седьмой день суббота, которые отличали их от остальных христиан, нежели на том, что объединяет.

Их метод вхождения в новое сообщество и призыв местных служителей участвовать в открытых дебатах казался эффективным. В конце концов, не имея телевизоров, жители небольшого города могли считать спор двух служителей о том, как долго люди жарятся в аду, весьма увлекательным зрелищем. В любом случае, адвентистские евангелисты, похоже, без труда обращали внимание толпы к своей вести.

Но 40–летний акцент на отличительных доктринах в атмосфере дебатов ценой пренебрежения к общехристианским доктринам привел к двум вредным тенденциям. Во–первых, это породило в адвентизме воинственность, черту характера, которая станет причиной многих трудностей в церкви в ходе событий, имеющим отношение к 1888 году.

Кроме того, четыре десятилетия излишнего внимания к отличительным и пренебрежения к общепринятым доктринам привели к разобщению между адвентизмом и остальным христианством. К середине 1880–х гг. эта проблема достигла критических размеров. Церковь добилась солидных результатов, проповедуя адвентистское в адвентизме, но упустила из виду то, что делало адвентизм христианским.

Адвентизм нуждался в изменении курса. Двое относительно молодых людей из западной части Соединенных Штатов – А. Т. Джонс и Э. Дж. Ваггонер начнут это изменение. Сначала казалось, что Джонс и Ваггонер старались отрегулировать доктринальную основу, отводя более почетное место в адвентистском богословии Христу и вере, а закону – свое надлежащее место.

Но церковные лидеры – Дж. А. Батлер и Урия Смит – рассматривали такую «регулировку» как богословское землетрясение. Они смотрели на эти новые учения как на свержение исторического адвентизма с его акцентом на закон и дела.

В результате, они стали сопротивляться этому, использовав все свои возможности, которые были не так уж малы, учитывая факт их непосредственного влияния на проповедников церкви, которая к тому моменту все еще насчитывала около 25000 членов по всему миру.

Господи, помоги нам усвоить из нашей истории уроки богословского равновесия в нашей христианской жизни.

8 августа Новые вопросы – 3

К 1886 году стороны надвигающегося богословского конфликта стали отчетливо видны. Одну из них представлял Дж. А. Батлер, президент Генеральной Конференции, и Урия Смит, секретарь Генеральной Конференции. Другую сторону поддерживали двое западных сотрудников издательства – А. Т. Джонс и Э. Дж. Ваггонер.

Похоже, что единственная женщина, участвовавшая в конфликте, стремилась сохранить нейтралитет и возможность работать с обеими сторонами. Но к началу 1887 года Елена Уайт пришла к заключению, что молодые люди не только подверглись незаслуженному обхождению в неравной борьбе, но также имеют сказать нечто, отчаянно необходимое Церкви адвентистов седьмого дня. Таким образом, к апрелю 1887 года она твердо решила добиться возможности для выступления Джонса и Ваггонера на сессии Генеральной Конференции 1888 года.

В итоге именно Елена Уайт открыто выступит в защиту важности вести Джонса и Ваггонера, изложенной в 1888 году. Ее основной темой станет новая интерпретация части Откр. 14:12: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса».

Этот стих является центральным в адвентистской истории. Он содержит последнюю весть, которую Бог пошлет миру перед Вторым пришествием, как показано в стихах 14–20.

Интересно, что обе стороны конфликта 1888 года будут опираться на Откр. 14:12. Но они будут делать упор на разные части этого стиха. Традиционалисты выдвинут вперед «заповеди Божии», а реформисты сделают ударение на «вере в Иисуса». Из миннеаполисских встреч произрастет новое толкование Откр. 14:12, которое навсегда изменит адвентистское богословие.

Елена Уайт пострадает за то, что поддерживала Джонса и Ваггонера. В декабре 1888 года она оглянется на только что завершившуюся сессию Генеральной Конференции и скажет: «Мое свидетельство осталось без внимания, и никогда в жизни… со мной не обходились так, как на этой конференции» (Пм 7, 1888).

Некоторые из нас думают, что в «старые добрые времена» в церкви все было гладко. Ничуть! Все было так, как и сегодня. Хорошие люди огорчают друг друга, приобретая повод молить Бога о прощении.

9 августа Новые лица: знакомьтесь – Е. Дж. Ваггонер

Эллет Дж. Ваггонер был самым молодым из основных участников сессии Генеральной Конференции 1888 года. Родившись в 1855 году, он был сыном Дж. Х. Ваггонера, с которым мы уже встречались.

В 1878 году в Нью–Йорке Эллет получил степень Доктора Медицины, но не ощутил удовлетворения, которого ожидал от медицинской работы. В результате, он занялся служением, и в 1884 году ему предложили должность помощника редактора «Знамений времени».

Поворотной точкой в богословских воззрениях молодого Ваггонера стало посещение лагерного собрания в Хилдсбурге, штат Калифорния, в октябре 1882 года. Во время проповеди он пережил опыт, который позднее обозначит как «сверх–библейское откровение».

«Внезапно, — сообщает он, — меня осиял свет, и мне казалось, что вся палатка была освещена много ярче, чем это могло сделать полуденное солнце. И тогда я увидел Христа, висящего на кресте, распятого за меня. В этот момент, подобно всепоглощающему потоку, на меня впервые сошло озарение, что Бог любит меня и что Христос умер за меня».

Ваггонер «знал, что этот свет… был откровением напрямую с неба». В этот момент он принял решение, что станет исследовать Библию «в свете этого откровения», чтобы помочь другим «узреть эту истину». Следуя этому плану, отмечал он, «где бы я не обращался к этой Святой Книге, я находил, что Христос есть сила Божия ко спасению каждого, и не находил ничего другого».

Именно «видение» Ваггонера в итоге привело его к тщательному изучению Послания к Галатам. Учитывая его опыт, неудивительно, что в этом послании он обнаружил Евангелие. Такое открытие сделает его в 1880–х гг. заметным в адвентистских кругах. Оно же и поставит его в условия конфронтации с лидерами Генеральной Конференции – Дж. А. Батлером и Урией Смитом – на сессии Генеральной Конференции 1888 года.

Как мы увидим, Э. Дж. Ваггонер вел себя наиболее прилично из всех, кто принимал участие в событиях, вращавшихся вокруг новых учений 1888 года.

Опыт Ваггонера определил его дальнейшую жизнь. «Видение» праведности Христа всегда преображает наше мышление и образ действия. Каждый день мы должны спрашивать себя, озарен ли наш личный адвентизм светом Креста.

10 августа Новые лица: знакомьтесь – А. Т. Джонс

«Мертв для мира, жив для Тебя, о Боже мой!»

С этими словами и воздетыми руками сержант Алонзо Т. Джонс поднялся из могилы водного крещения в Валла–Валле, район Вашингтона, 8 августа 1874 года. Несколько недель он «искренно искал Господа», а за несколько дней он получил «яркое свидетельство прощения грехов». Обаятельный, сильный, яркий, красивый и склонный впадать в крайности, Джонс стал ведущей фигурой в адвентистских кругах в течение 1890–х.

Джонс гордился своим военным прошлым. Он имел право на все виды воинского отличия, приняв участие в Модокской войне в северной Калифорнии в 1873 году, в ходе которой, по его словам, он со своим отрядом «осыпал пулевым градом» своего врага в стремлении защитить раненого офицера.

Отважный Джонс проведет остаток своей жизни, осыпая «пулевым градом» любую мишень, которую считал вражеской.

Его личные качества и воинствующий стиль поведения во многом настроили многих против него. Елена Уайт не раз предупреждала его о последствиях его резких комментариев. Джонс с трудом понимал разницу между откровенностью и грубостью. Особо отчетливо это проявилось в 1901 году, когда некоторые выступили против его кандидатуры на пост президента Калифорнийской конференции, поскольку его «прямолинейность и неделикатность… ранит людей». Джонс принял обличение, но, отмечает он, «я не могу раскаяться, потому что в этом простота христианства».

Его грубоватая манера высказываний задала тон на Миннеаполисских встречах, когда он заявил, не подумав, что не собирается отвечать за невежество Урии Смита относительно некоторых исторических событий, касающихся Даниила 7–й главы. Сделав дело, он был уверен в своей правоте и стоял на своем.

В то время как его самоуверенность по отношению к церковному патриарху принесла ему мало пользы, его бесстрашие и сила характера, несомненно, помогали ему в залах Конгресса США и в других местах, где ему приходилось сражаться против принятия воскресных законов. Джонс был человеком, который расцветал в пылу битвы.

Но Бог смог использовать и его!

Я нахожу в этом нечто важное для себя. Несмотря на все мои недостатки, Бог может использовать меня (и тебя). И хотя Он действительно желает, если мы позволим, изменить нас, Он может использовать нас уже сегодня.

11 августа Старые лица: знакомьтесь – Дж. А. Батлер

Некоторые люди бывают жестче других.

Так было в случае с Джорджем А. Батлером, президентом Генеральной Конференции в 1888 году. В лучшие времена он мог быть довольно честным сам с собой. Возможно, он проделал самый точный и проницательный самоанализ в 1886, когда написал: «Я… от природы… имею в себе слишком много железа» и слишком мало любви Иисуса. «Школа, которую мне пришлось пройти, чтобы отразить любое влияние, — добавляет он, — располагала меня к сохранению этого железа и закалила меня».

Эта последняя ремарка помогает нам понять «жесткость» многих адвентистских лидеров девятнадцатого века. Было нелегко вести за собой малочисленное и презираемое всеми движение, которое не давало никакой земной опоры и практически не имело собственных учреждений, чтобы добавить себе престижа, поскольку миллеритское разочарование было все еще живо в памяти людей. Только те, кто обладал сильной волей, могли добиться успехов в то время, когда Батлер заступил на свой первый административный пост. Железная воля являлась необходимостью, для большинства пионеров движения, прежде чем адвентизм стал более «комфортной» и респектабельной религией.

Батлер обладал всем необходимым для того, чтобы выжить в такое время, но ему пришлось заплатить «железом». Так он описывал себя в 1886 году, находясь «в состоянии некоторой борьбы». В начале своего противостояния с Ваггонером на предмет Послания к Галатам он чувствовал, что слишком воинственно настроен, он писал Елене Уайт, что «хотел бы уподобиться Иисусу – мудрому, терпеливому, мягкосердечным, искренним», с «любовью к справедливости и честности ко всем». Он сокрушался о том, что «во мне еще сильна человеческая природа» и что «я отчаянно борюсь со своим ветхим человеком». Батлер желал, чтобы его ветхая природа «умерла и умерла совсем».

Такое желание, однако, осуществлялось крайне медленно. Процесс его освящения, как и у большинства из нас, воистину составил труд всей его жизни. В своем письме Дж. Х. Келлогу от 1905 года престарелый Батлер отмечал: «Я думаю о себе как о довольно упрямом старике. Вы очень метко выразились однажды, когда сказали: “Обращаться к Батлеру, когда он делает свои ставки, – все равно, что обращаться к столбу”».

Отче мой, боюсь, что во мне есть что‑то от Батлера. Помоги мне сегодня «умереть совсем».

12 августа Старые лица: знакомьтесь – Урия Смит

К 1888 году Урия Смит, убежденный соратник Батлера, был секретарем Генеральной Конференции в течение всего времени ее существования, за исключением трех лет. Кроме того, начиная с 1850–х гг., Смит был связан с полуофициальным адвентистским периодическим изданием «Ревью энд Геральд» и к 1888 году служил около 25 лет его главным редактором.

Вдобавок ко всему, он был непревзойденным церковным авторитетом по части толкования пророчеств. Его «Размышления о Данииле и Откровении» были адвентистским бестселлером как внутри церкви, так и за ее пределами. В одной из миннеаполисских газет, где сообщалось о его приезде на встречи 1888 года, было отмечено, что «Урия Смит… пользуется репутацией одного из самых способных писателей и ораторов на конференции и является, к тому же, ученым с глубокими познаниями».

Подобно Батлеру, Смит считал себя как блюстителем церковных устоев. Он кратко обозначил свою издательскую политику в отношении некоторых новых идей А. Т. Джонса в 1892 году: «Придя к определенным принципам путем долгого исследования и многих лет наблюдения, я не собираюсь претыкаться на предположениях каждого новичка». Разумеется, эта его позиция распространилась и на «новое богословие» Джонса и Ваггонера в 1888 году. Ни Смит, ни Батлер не имели ни малейшего намерения «преткнуться» на учениях молодых людей из Калифорнии. В действительности же, произошло в точности наоборот.

Как мы уже отмечали, некоторые характеристики Ваггонера и Джонса не способствовали их успеху. В начале 1887 года Елена Уайт написала им письмо, целью которого было снизить их агрессивность. «Брат [Дж. Х.] Ваггонер, — говорила она, — любил дискуссии и разногласия. Боюсь, что и Э. Дж. [Ваггонер] развил в себе любовь к тому же. Мы теперь нуждаемся в доброй, полной смирения религии. Э. Дж. В. нуждается в смирении, кротости, а брат Джонс может стать орудием добра, если постоянно будет развивать в себе практическое благочестие» (Пм 37, 1887).

Не нуждаемся ли все мы в смирении? Но одно дело петь Господу гимны, где говорится о кротости и смирении, и совсем другое – принять этот дар. Господи, помоги нам.

13 августа 1888 год настал

«Мы обращаем свои взоры в будущее, — писал Урия Смит в своей вступительной статье к первому выпуску «Ревью» 1888 года. — Год от года становится светлее даль, вернее – доказательства того, что мы не последовали хитросплетенным басням в уповании на скорое пришествие Господа. Пророчества приходят к своему исполнению. События движутся в ускоренном темпе. Слово Божие оправдывает свою истинность и утешает каждого смиренного верующего мыслью, что надежда, в Слове возложенная, не постыжает».

Президент Генеральной Конференции Дж. А. Батлер также придерживался подобных взглядов. «У нас много причин возблагодарить Бога и ободриться, вступая в 1888 год», — писал он в январе. Отмечая, что адвентисты седьмого дня «никогда не занимали какую‑либо позицию относительно библейского толкования, которую затем пришлось бы сдавать», он указывал, что «каждый год мы видим все более и более доказательств того, что мы правы в своем понимании великих пророческих тем, которые делают нас особым народом».

В этом же январе 1888 года А. Т. Джонс, соиздатель «Знамений времени» занял позицию, которая предполагала, что события, касающиеся объединения религиозной и государственной власти в Америке «напрямую согласуются с исполнением Откр. 13:11–17», повествующем образе зверя.

В начале 1888 года адвентисты седьмого дня повсеместно были взволнованы идеей скорого Второго пришествия, поскольку все происходящее указывало на приближение давно предсказанного государственного закона о воскресном дне.

Адвентистская интерпретация Откровения 13–й главы предвещала заключительное признание со стороны тех, кто чтил истинную субботу, и теми, кто символически следовал за зверем. В результате, начиная с 1840–х гг. адвентисты седьмого дня открыто предсказывали, что, в конце концов, будут гонимы за верность библейской субботе.

В таком историческом и теологическом контексте нетрудно увидеть, почему Откр. 14:12 («Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса») стал их главным текстом, печатавшимся ниже заголовка «Ревью» около ста лет. Учитывая эти акценты, легко понять их чувствительность к воскресному законодательству.

Благодарим тебя, Господи, за пророчества Даниила и Откровения. Помоги нам исследовать их более тщательно.

14 августа Воскресные гонения

На протяжении 1880–х гг. воскресное законодательство и преследование возрастало в силе и масштабе. Проблема особенно дала о себе знать в Калифорнии в 1882 году, когда воскресный вопрос стал главным на государственных выборах. Последствия сразу коснулись адвентистов, когда местные власти арестовали У. К. Уайта за работу в издательстве «Пацифик Пресс» в воскресение.

Хотя воскресный закон в Калифорнии вскоре был отменен, угроза подобного закона в масштабах страны подстегнула адвентистов седьмого дня к активным действиям. Возможно, самым важным их шагом в этом направлении было основание в 1884 году учреждения, которое стало называться «Американский Страж Свободы Совести» (нынешнее название «Свобода»), призванное возглавить борьбы против воскресного закона.

В 1885 году сцена действий перенеслась в Арканзас. Между 1885 и 1887 годами в стране насчитывалось 21 случаев нарушения воскресного дня. Все, кроме двух, касались соблюдающих субботу. Власти освободили участников этих двух случаев без всякого залога, и дела были закрыты. Но для адвентистов сумма залога ранжировалась от 110 до 500 долларов за каждого – огромный штраф для времени, когда мужчина в среднем зарабатывал около 1 доллара в день.

А. Т. Джонс заключил, что «нельзя найти более показательного примера того, как можно использовать закон в качестве средства, чтобы дать выход ярости, направленной на категорию граждан, неповинных ни в чем другом, кроме преступления исповедовать религию, отличную от большинства».

К концу 1885 года центр воскресного законодательства сместится в Теннесси, где власти арестуют несколько адвентистов в конце 1880–начала 1890–х гг. Некоторые, включая служителей, были закованы в кандалы, как простые преступники.

Адвентистские эсхатологические ожидания усилились, когда в 1888 году католический кардинал Джеймс Гиббонс подал руку протестантам, подписываясь под петицией к Конгрессу об узаконивании воскресного дня. Протестанты более чем охотно приняли такую помощь. «Как только они (римские католики) будут готовы к сотрудничеству для противостояния политическому атеизму, — говорилось в «Крисчен Стейтсман», — мы с радостью протянем им руку».

Религиозная свобода есть драгоценный дар. Нужно ценить его и использовать, пока им обладаем.

15 августа Национальный воскресный законопроект

Своей критической точки воскресный вопрос достиг 21 мая 1888. когда новый сенатор Нью–Хэмпшира Х. А. Блэр представил законопроект в Сенат Соединенных Штатов для утверждения празднования «дня Господня» «как дня религиозного поклонения».

Законопроект Блэра был первым, начиная с момента возникновения адвентистского движения в 1840–х гг, документом такого рода, представленным на Конгрессе. Спустя четыре дня, он внес предложение о поправке в Конституцию Соединенных Штатов, которая христианизировала бы государственную общеобразовательную систему.

Адвентисты седьмого дня не упустили пророческой важности блэровских законопроектов. Эсхатологическое волнение по поводу воскресного закона стало одним из факторов, которые повысили напряжение по мере приближения сессии Генеральной Конференции 1888 года.

Этот кризис создал атмосферу, имеющую прямое отношение к двум другим вопросам, которые выплывут на поверхность во время миннеаполисских встреч. Первый касался истолкования пророчеств – особенно книги Даниила. Второй определял качество праведности, необходимой для спасения. По мере того, как адвентисты пытались понять роль закона, как это показано в Послании к Галатам, центром этого второго вопроса станет место закона в плане спасения.

Невозможно понять степень эмоционального напряжения участников встреч 1888 года, не приняв во внимание тот факт, что адвентисты, по причине воскресного кризиса, верили в то, что конец времени уже настал.

С. Н. Хаскелл непосредственно перед сессией писал, что их свобода как соблюдающих субботу очень скоро отнимется и что им, вероятно, придется свидетельствовать на судах и в тюрьмах.

Имея в виду эти подробности, нетрудно представить, почему некоторые адвентистские лидеры отреагировали так жестко и эмоционально, когда Джонс и Ваггонер стали подвергать сомнению правильность некоторых аспектов истолкования пророчеств и ее богословия о законе. Такие вопросы, рассуждали они, представляли угрозу для самой сути церковного самосознания во время величайшего кризиса.

Реакция и крайность часто являются близкими соседями. Пусть Господь поможет нам не только понять разницу, но и придерживаться более здравой позиции в жизни, как церковной, так и личной.

16 августа Дискуссия о десяти рогах

Вы можете подумать: этот текст не годится для утренних размышлений.

Вы правы. Но с ним связана история, которая потрясла адвентистскую церковь в 1880–х гг. Все началось с того, что в 1884 году на сессии Генеральной Конференции А. Т. Джонсу было поручено собрать исторический материал по исполнению пророчеств, включая 10 рогов из Даниила 7–й главы.

Урия Смит был вне себя от радости, что у Джонса появилась возможность это сделать. Но вся его радость испарилась, когда этот юноша высказал иное мнение относительно одного из рогов, тем самым подвергая сомнению корректность традиционного списка. Ситуация еще более усугубилась, когда Джонс опубликовал свои находки в «Знамениях». Смит выдвинул свое опровержение в «Ревью», и «дискуссия» из прохладной превратилась в жаркую.

Возникает вопрос: откуда такой переполох по столь незначительному поводу?

Выслушаем ответ Смита. Если мы, утверждает он, отступим от того, что проповедовали 40 лет, люди, увидев это, скажут: «Ага! Теперь вы находите, что заблуждались в тех вопросах, которые считали наиболее ясными. Так что, спустя еще некоторое время, вы, пожалуй, признаете, что заблуждаетесь во всем!» После такого удара вся пророческая концепция, включая воскресный закон, будет разрушена. Так, по крайней мере, утверждал Смит.

Джонс также ссылался на идею воскресного закона, отмечая, что «настоящая борьба истины и за истину еще не наступила». Но появление воскресных законов изменит это положение. Верования адвентистов седьмого дня в ходе последнего кризиса «станет основным предметом дискуссии… Затем на наши взгляды обратят свое внимание сильные мира сего. Затем каждая позиция будет проанализирована и испытана… И тогда нам… придется представить в пользу нашей веры более веские доводы, чем “это проповедовалось 40 лет” или “так сказал епископ Чандлер”».

Именно воскресный кризис превратил такой, казалось бы, второстепенный вопрос об одном из десяти рогов в предмет ожесточенных споров. Смит и Батлер полагали, что теперь не лучшее время для публичных экспериментов с устоявшимся толкованием пророчеств.

Историческим фактом в адвентизме является то, что даже незначительный вопрос может стать основой для ожесточенных боев, если дух и разум отдельных личностей настроены непримиримо.

Помоги нам, Отче, быть здравомыслящими, когда мы читаем Слово Твое и имеем дело друг с другом.

17 августа Дискуссия о законе в Послании к Галатам – 1

Этот текст кажется более вероятным предметом споров в адвентистской среде, чем 10 рогов в 7–й главе Даниила. Это особенно верно, если один читает, будучи убежден, что после [Первого] пришествия Христа необходимость в законе отпадает, а другой – что закон всегда указывает нам на сначала на грех, а затем – на Спасителя.

Батлер и его сотоварищи, несомненно, считали первую позицию опасной. И имели бы основания для этого, если бы речь шла о Десяти Заповедях. Они придерживались той точки зрения, что закон в Послании к Галатам следует понимать как церемониальные установления. Таким образом, по их мнению, церемониальный закон указывал на Христа, но после Его пришествия на землю необходимость в нем отпала.

И вот, в 1884 году появляется Ваггонер со своей новой позицией о том, что закон в Послании к Галатам – это Десять Заповедей. Сторонники Батлера видели в таком толковании удар в самое сердце адвентистского богословия, а именно, угрозу вечной святости седьмого дня субботы, находящейся в центре нравственного закона. Таким образом, церковное руководство воспринимало Джонса и Ваггонера как представляющих угрозу одному из центральных адвентистских столпов.

Свыше 30 лет церковь придерживалась церемониального толкования закона. И вдруг посреди воскресного кризиса Ваггонер выступает с учением, которое, в понимании Батлера и Смита, подрывает саму основу для соблюдения субботы, оказывая таким образом «огромную помощь и поддержку» беззаконникам–врагам адвентизма.

Батлер видел в новом учении «клин, образующий щель», с помощью которого «поток» доктринальных и пророческих перемен могли «проникнуть» в адвентистскую церковь.

Смит умом и сердцем был с Батлером. Для него, «после смерти брата Уайта, величайшим бедствием, постигшим дело Божие, явилось представление доктором Ваггонером своих статей на тему Послания к Галатам через “Знамения”». Если церковь когда‑либо изменит свою позицию по вопросу Послания к Галатам, открыто заявлял он, «считайте, что я ушел из церкви», потому что «я еще не готов отречься от адвентизма седьмого дня».

Иногда страх оказывает больше влияния на наше богословие, чем внимательное чтение Библии. И когда это случается, мы впадаем в крайность и утрачиваем способность читать текст осмысленно.

Отче, помоги нам читать Твое Слово бесстрастно и с открытым взором.

18 августа Дискуссия о законе в Послании к Галатам – 2

В 1850–х гг. Елене Уайт было дано видение, содержащее определение закона в Послании к Галатам, но это только усложнило конфликт. Батлер и Смит отстаивали мнение, что она объясняла его как церемониальный закон. Она ответила, что хорошо помнит это видение, но не записала его и не может теперь вспомнить, что говорила тогда, и что следует оставить этот вопрос в покое по причине его маловажности. Она считала проблему «всево лишь сучком». Ее в первую очередь занимал вопрос не о законе, но как «представить своим собратьям Иисуса и Его любовь, ибо я видела явные свидетельства того, что многим недоставало Христова духа» (Рк 24, 1888).

Такие речи еще более воспламенили Батлера и Смита, которые теперь обвиняли Елену Уайт в перемене взглядов. И ни один истинный пророк, думали они, не позволил бы себе подобного. Таким образом, ее пророческий дар также подвергся нападкам со стороны церковного руководства в это и без того непростое время.

Но это не первый раз за 1880–е гг., когда Смит был недоволен адвентистским пророком. В 1882 году его возмутило свидетельство Елены Уайт, в котором она обличала его за неправильное обхождение с Гудлоу Харпер Беллом в Баттл–Крикском Колледже. На тот момент он сделал вывод, что все, написанное ею, было не от Бога. Ее совет он считал божественным только тогда, когда она говорила «я видела». Таким образом, ее письма, если она не говорила «я видела», были всего лишь добрым советом. Или недобрым, как, думал Смит, в случае с Беллом.

К середине 1880–х, в самый разгар галатийского противостояния, Батлер присоединился к Смиту в его враждебном взгляде на совет Елены Уайт.

Елена Уайт, разумеется, имела собственное мнение по данному вопросу: «Если предвзятые мнения или некие идеи некоторых встречают осуждение со стороны свидетельства, тогда они вынуждены сразу ясно заявить о своей позиции, сделав различие между свидетельствами, которые определяют, что есть человеческое мнение сестры Уайт, а что есть Слово Господне. Все, что поддерживает их излюбленные идеи, имеет божественное происхождение, а свидетельства, призванные устранить их заблуждение, являются человеческими – личным мнением сестры Уайт. Таким подходом они лишают силы Божьи советы» (Рк 16, 1889).

Защити нас, Боже, от нас самих.

19 августа Отзвуки битвы в 1886

К концу 1886 года Батлер вплотную приступил к сражению за закон в Послании к Галатам и за 10 рогов в даниила 7–й главе.

Во–первых, он написал несколько писем с целью привлечь Елену Уайт на свою сторону.

Во–вторых, он подготовил «Краткий комментарий» к Посланию к Галатам, представлявший собой 85–страничную книгу под названием «Закон в Послании к Галатам», которая опровергала позицию Ваггонера.

В–третьих, он собирался использовать сессию Генеральной Конференции 1886 года, чтобы поставить на место Джонса и Ваггонера вместе с их «лжеучениями» и, таким образом, вернуть церковь в прежнее русло. Президент Гоенеральной Конференции снабдил каждого участника сессии экземпляром своей новой книги о законе. Что более важно, он созвал богословский комитет, который осветил бы эти спорные вопросы раз и навсегда.

Но надежды Батлера добиться единства веры по этим неоднозначным вопросам на все времена потерпели поражение. Комитет, состоящий из девяти человек, распался на пять против четырех. «Наш спор длился несколько часов, — сообщает Батлер, — но стороны стояли на своем». Следующим вопросом, отмечает он, был «стоит ли нам выносить этот вопрос на конференцию и устроить публичные дебаты». Как дальновидный политик, он понимал, что такой шаг только усугубит проблему.

И Батлер, и Елена Уайт будут оглядываться на сессию Генеральной Конференции 1886 года как на «ужасную конференцию». В то время как он отмечал, что это было одно из самых печальных собраний, когда‑либо им посещенных, она указывала, что «Иисус был огорчен и изранен в лице Своих святых». Ее особенно беспокоили «грубость», «неуважение и нужда в любви и сочувствии между собратьями» (Пм 21, 1888; Рк 21, 1888). Дух миннеаполисских встреч был налицо.

Самые крупные неприятности на собрании 1886 года связаны с Д. М. Канрайтом, убежденным сторонником батлеровских взглядов на закон. Очевидно, он увидел проблемы в традиционной позиции адвентизма. Он признал, что Батлер и его соратники «поставили закон выше Христа». Но, вместо того чтобы принять точку зрения Ваггонера на Десять Заповедей как ведущих человека ко Христу, Канрайт отказался и от закона, и от адвентизма и стал самым ярым противником церкви.

Нет более важной темы, чем возвышение Иисуса.

Направляй нас, Боже, в наших размышлениях об истории адвентизма и о месте Христа в нашей жизни.

20 августа Елена Уайт пытается все уладить

Елена Уайт начинала все более и более тревожится о церкви и о том, куда церковь движется. Некоторые свои мысли и страхи она выразила в письме Джонсу и Ваггонеру от 18 февраля 1887 года. «Существует опасность, — подчеркивала она, — что наши служители увязнут в доктринах, хором проповедуя о спорных предметах, тогда как их собственные души нуждаются в практическом благочестии… О чуде искупления говорится слишком поверхностно. Необходимо освещать эту тему более часто и более развернуто… Есть опасность превратить дискуссии и бумажные статьи в каинову жертву, лишенную Христа» (Пм 37, 1887).

Часть письма являлась упреком Джонсу и Ваггонеру за то, что во время кризиса они принародно обсуждали вопросы, производящие разделение в церкви, и за некоторые нежелательные черты их характеров. И тот, и другой ответили положительно, смиренно принося извинения за общественные и личные промахи.

Копия этого письма попала в руки Батлера. Придя в восторг от его содержания, он ошибочно истолковал его как подтверждение своей позиции относительно закона. Пребывая в эйфории, он написал Елене Уайт, что по–настоящему «возлюбил» этих молодых людей, отмечая, что испытывает к ним жалость. «Я всегда жалею тех, кто страдает от горького разочарования». Но, несмотря на эту «жалость», Батлер с восторгом опубликовал в «Ревью» от 22 марта статью агрессивного характера, в которой отстаивал свою идею двух законов.

Мягко говоря, использование Батлером письма госпожи Уайт к Джонсу и Ваггонеру расстроило ее. 5 апреля 1887 года она написала послание Батлеру и Смиту, заявляя, что единственная причина, по которой она направила им упомянутую копию письма, заключается в том, что им также необходимо остерегаться выносить разногласия на публику. Но теперь, когда Батлер возобновил публичную борьбу, справедливости ради следует дать Ваггонеру возможность заявить о своих взглядах.

Чем яснее видела Елена Уайт положение вещей, тем сильнее становилось ее недовольство своевольными методами руководства Генеральной Конференции. «Мы должны поступать как христиане», — писала она. Всегда повинуясь библейской истине, «мы желаем исполниться Божьей полноты и иметь в себе кротость и смирение Христа» (Пм 13, 1887).

И по сей день все мы нуждаемся в этом.

Помоги нам, Господи, иметь Твое смирение и Твой дух, даже во время богословских прений.

21 августа Фарисейский дух

Елена Уайт «с самого начала собрания [в Миннеаполисе] ощутила дух, который удручал» ее, она никогда не видела таких отношений в среде руководства и служителей. Ее беспокоило, что все это «так отличалось от духа Христова, так противоречило атмосфере, которая должна царить между братьями» (Рк 24, 1888). Она стала называть такую враждебность «духом Миннеаполиса» или «фарисейским духом». Мы поймем всю значимость того, что происходило в Миннеаполисе, если проследим динамику собраний 1888 года и последующую адвентистскую историю.

Общее описание духа Миннеаполиса, согласно Елене Уайт, обладает несколькими характеристиками. 1) Проявление сарказма и колкости в отношении сторонников реформы в церкви. Некоторые, например, называли Ваггонера «любимчиком сестры Уайт». 2) Склонность к критике. 3) Многие проявляли злобу, ненависть и зависть. 4) Дух Миннеаполиса способствовал «обострению чувств» и отношений. 5) Его обладатели были «отравлены духом противления» голосу Святого Духа. 6) Этот дух побуждал людей использовать такую манеру высказывания, чтобы настроить собратьев против оппонентов. 7) Он поощрял разногласия и доктринальные дебаты вместо духа Христова. 8) Он порождал настрой, ведущий к «игре слов» и «буквоедству» во время дискуссии. Коротко говоря, этот дух проявлялся в «отсутствии уважения, благородства и христоподобия».

Одним из самых примечательных моментов, касающихся дух Миннеаполиса, является то, что он проистекал из желания защитить старые адвентистские доктринальные «ориентиры». Елена Уайт сокрушалась о том, что «разница в применении нескольких отрывков Писания заставляют людей забыть свои религиозные принципы» (Рк 30, 1889). «Боже сохрани меня от ваших идей… — говорила она, — если усвоение этих идей сделает столь нехристианскими мой дух, слова и поступки» (Рк 55, 1890).

Трагедия в Миннеаполисе заключалась в том, что, стремясь сохранить доктринальную чистоту адвентизма и его традиционные толкования Писания, баттл–крикское руководство утратило христианство как таковое.

Спаси нас, Господи, от духа фарисеев. Исполни нас духом Христовым во всем, что мы будем делать сегодня.

22 августа Величайшая нужда адвентизма

«Возрождение истинного благочестия в нашей среде, — писала Елена Уайт в 1887 году, — наибольшая и насущнейшая из наших нужд. Вот к чему нам следует стремиться в первую очередь». Но, добавляет она, многие адвентисты не готовы принять Божье благословение, и многие нуждаются в обращении сердец. «Нет ничего, более пугающего сатану, как если люди Божии очищают путь, удаляя всякое препятствие для излития Господом Своего Духа на вялую церковь и закоснелую общину (РГ, 22 марта 1887 г.).

К концу 1880–х состояние адвентизма стало вызывать серьезные беспокойства Елены Уайт. Слишком многие лидеры и члены церкви знали истину в теории, но не понимали ее сути.

Эта тема не была новой для ее писательского труда. В 1879 году она отмечала, что «было бы полезно проводить один час в день, размышляя над жизнью Христа от яслей до Голгофы… Путем такого глубокого созерцания его учений, страданий и бесконечной жертвы, совершенной Им для искупления людей, мы можем укрепить свою веру, возбудить любовь и более глубоко вдохновиться духом, присущим нашему Спасителю. Если мы и достигнем спасения, нам всем надлежит усвоить урок покаяния и веры у подножья Креста». Далее она говорит, что более всего жаждет «увидеть, что наши служители стали уделять больше внимания кресту Христову» (4С 374, 375).

Та же мысль прозвучала и на сессии Генеральной Конференции 1883 года, во время которой госпожа Уайт сказала собравшимся служителям, что «мы должны учиться в школе Христа. Ничто, кроме Его праведности, не может дать нам право на благословения завета благодати. Мы долго желали и пытались обрести эти благословения, но не получили, поскольку питали надежды сделать что‑то, чтобы стать достойными их. Мы не перевели взгляд от себя, веруя, что Иисус есть живой Спаситель» (1ИВ 351).

Кроме того, она писала накануне миннеаполисских встреч, что «бремя нашей вести должно стать жизнью и служением Иисуса» (РГ 11 сентября 1888).

Величайшая нуждой адвентизма 1880–х была нужда в Иисусе и Его любви. И остается до сих пор.

23 августа Определение проблемы

5 августа 1888 года, за два месяца до открытия встреч Генеральной Конференции, Елена Уайт написала важное письмо «дорогим братьям, которые соберутся на Генеральной Конференции», которое указывало на проблемы, составляющие основу для богословской распри. Обратите внимание на то, что ее беспокоит и занимает.

«В смирении ума, под влиянием Духа Христова, тщательно исследуйте Писания, стремясь понять, что есть истина. Истина ничего не потеряет, будучи рассмотрена вблизи. Позвольте Слову Божию говорить самому за себя, пусть оно само себя истолковывает…

Имеет место поразительная лень, которой потворствует огромная часть наших служителей, предоставляющих другим [например, Смиту и Батлеру] исследовать Писания вместо них. И эти люди воспринимают истину из их уст как достоверный факт, но не знают на основании собственных исследований и глубокого убеждения, исходящего от Духа Божия, в их сердцах и разуме, библейская ли это истина…

Наши люди должны иметь более глубокое личное понимание библейской истины, ибо их, несомненно, будут призывать к ответу перед властями. Они подвергнутся критике со стороны острых и критически настроенных умов. Одно дело соглашаться с истиной и совсем другое знать истину в результате внимательного исследования Библии…

Многие и многие будут потеряны по причине того, что не исследовали свои Библии, стоя на коленях и серьезно моля Бога о том, чтобы погружение в Слово Божие просветило их понимание…

Одним из величайших препятствий нашего духовного развития является великий недостаток любви и уважения, проявляемых в отношении друг друга… Это враг насаждает дух разделения, чувство обособленности, и некоторые считают, что трудятся для Бога, укрепляя среди братьев предубеждение и зависть…

Слово Божие есть наилучший индикатор заблуждения. Все, во что мы верим, должно быть проверено им. Библия должна стать мерилом для каждой доктрины и практики. Мы должны благоговейно исследовать его. Нам не следует принимать на веру чье бы то ни было мнение, не сравнив прежде с Писанием. Вот божественный авторитет, являющийся наивысшим в вопросах веры» (Пм 20, 1888).

В этих размышлениях мы находим напутствие на этот день.

24 августа «Калифорнийский заговор»

Помышления могут быть доброй вещью.

Но не всегда они хороши. Это особенно верно, если речь идет о теории заговора.

Именно такого рода помышления занимали ум Батлера и его товарищей накануне сессии Генеральной Конференции 1888 года. Искрой, воспламенившей заговор, явилось письмо из Калифорнии, присланное Джорджу А. Батлеру в конце сентября пастором Уильямом Х. Хилей, в котором говорилось о том, что западные лидеры церкви (Джонс, Ваггонер и Елена Уайт) разработали схему изменения церковного богословия.

До прибытия письма Хилей Батлер казался эмоционально уравновешенным. Ему не нравилась мысль публичного обсуждения спорных вопросов, касающихся Даниила и Послания к Галатам, но августовские письма Уилли и Елены Уайт убедили его дать свое согласие.

Однако, получив всего за несколько дней до открытия минеаполисской сессии весть о готовящемся, как ему казалось, заговоре, президент Генеральной Конференции, и без того пребывавший в состоянии напряжении, испытал настоящее потрясение. Все события последних двух лет обрели для него новый смысл. Причина, по которой Уайты так настаивали на выступлении Джонса и Ваггонера о новом богословии, заключалась в том, что они были заодно. Разумеется, заключил Батлер, это и есть самый опасный заговор и угроза адвентистским верованиям, проверенным временем.

Такие размышления привели Батлера к фонтану неистовой активности, когда в последний момент он мобилизовал все свои силы для сопротивления этой, как ему представлялось, «западной коалицией», и направил серию телеграмм и писем делегатам, предупреждая их о заговоре и убеждая их «придерживаться старых ориентиров».

Тем временем, Уайты, Ваггонер и Джонс, а также остальные калифорнийские делегаты даже не догадывались, что в Баттл Крике их считают заговорщиками. По словам У. К. Уайта, он пребывал в «неведении, подобно гусю» о всех недоразумениях, и эта неосведомленность вскоре приведет западных лидеров к невольным действиям, которые сыграют на руку защитникам теории заговора.

Правильный образ мысли – вещь довольно непростая. Но будучи отравлен теорией заговора, он становится эмоционально невозможным. Мы и сегодня должны знать о пагубности такого мышления и молить о Божьей благодати, которая сделала бы нас свободными от него.

25 августа Мятущийся лидер

Давайте поговорим о неустройстве.

Это слово как нельзя лучше описывает состояние ума президента Генеральной Конференции Джорджа А. Батлера в преддверии сессии Генеральной Конференции 1888 года. Находясь под влиянием идеи «Калифорнийского заговора», он отправил Елене Уайт письмо объемом в 42 печатные страницы 1 октября, всего за несколько дней до начала встреч, которое явилось положительным свидетельством беспокойного состояния ума.

После утверждения, что он страдает «нервным истощением» и по причине того, что «его нервы не выдержали», он «вынужден отказаться от всех своих обязательств» и затем набросился на Елену Уайт, говоря, что именно она спровоцировала его «нынешнее состояние более, нежели что‑либо другое».

Батлер особенно сердился на ее кажущуюся перемену позиции относительно сущности закона в Послании к Галатам. Он, мягко говоря, был одержим этой темой.

«Поднятие этого вопроса, как это происходило на Тихоокеанском побережье в течение последних четырех лет, — писал он, — чревато злом и только злом. Я твердо уверен, что это станет причиной колебаний многих умов нашего народа и разрушит их веру в наше общее дело, что по этой же причине души будут потеряны и отрекутся от истины, и откроются двери для очередных нововведений, которые войдут и разрушат наше старое основание веры.

То, что происходит, подрывает уверенность нашего народа в самих свидетельствах. Все эти события, я верю, способствуют подрыву веры в ваши труды более, чем все, что имело место до сих пор… Это разрушит веру многих наших ведущих работников в свидетельства».

Далее он обвиняет У. К. Уайта в большом количестве проблем и заявил, что Джонс и Ваггонер должны получить «общественное порицание».

Батлер верил, что был «зарезан в доме своих друзей». Надломленный умственно и физически, он не сможет посетить сессию 1888 года.

И не важно, что ответила ему Елена Уайт.

Таковы факты истории.

Мы можем быть шокированы поведением Батлера. Но как многие из нас балансируют на теологических гранях Библии, впадая в подобное состояние духовного и умственного нездоровья. Да пребудет с нами благодать Божья, чтобы нам не вязнуть в мелочах, но сосредоточится на центральных темах Писания.

26 августа Весть 1888 года – 1

В последнее время мы часто слышим о вести 1888 года. Но какова ее суть? Что она представляет собой сегодня? Возможно, лучший и наиболее емкий ответ мы находим в письме, которое Елена Уайт написала через несколько лет после минеаполисских встреч. Будем читать и слушать сердцем.

Какая весть!

Адвентисты возвысили субботу, святилище, состояние мертвых, Второе пришествие, но не придали должного значения единственной Личности, благодаря Которой все это имеет смысл.

Елена Уайт присоединилась к Джонсу и Ваггонеру в призыве адвентизма к смещению центра внимания. А вы? Если нет, то почему?

27 августа Весть 1888 года – 2

Мы продолжим с того места, где остановились вчера, читая несомненно лучшее описание вести Джонса и Ваггонера в 1888 году.

Захватывающая мысль вести 1888 года заключалась в необходимости возвысить Иисуса. В этом невозможно переусердствовать. Превозносите Его в своей работе, семье, отдыхе, во всем. Позвольте Ему воистину быть Спасителем и Господом вашей жизни.

28 августа Весть 1888 года – 3

В течение последних двух дней мы исследовали содержание вести 1888 года на основе письма, написанного в феврале 1891 года. Сегодня мы посмотрим на нее через призму дневниковых записей Елены Уайт, датируемых февралем 1891 года.

Помоги нам, Отче, увидеть всю панораму Евангелия и его роли в нашей жизни. Аминь.

29 августа На сессии Генеральной Конференции – 1

Не все церковные собрания одинаково приятны. К сожалению, миннеаполисские встречи попали в колонку со знаком «минус».

Миннеаполисский «Джорнал» от 13 октября провозгласил адвентистов как «особый народ, соблюдающий субботу вместо воскресения, почитает пророчицу и верит, что конец мира близок».

«Джорнал» от 19 октября сообщил, что адвентисты «пытаются справиться с трудностями в богословии с таким же усердием, как упрямец штурмует поленницу». Газета могла добавить, что они были настолько же обходительны друг с другом в своем богословском диалоге. Дух агрессии был именно таким, каким боялась его увидеть Елена Уайт.

Сессия Генеральной Конференции 1888 года проходила во вновь построенной адвентистской церкви в Миннеаполисе, штат Миннесота, с 17 октября по 4 ноября. Встречи служителей, которые имели место с 10 по 17 октября, предваряли официальную часть сессии. В то время как деловые вопросы обсуждались только на официальной части, богословские дискуссии длились на протяжении всей сессии. Ближе к концу Ваггонер отметил, что три основных богословских вопроса на повестке дня включали 10 царств из Даниила 7–й главы, папство и предполагаемый воскресный закон и «закон и Евангелие в их различных вариантах взаимодействия, если рассматривать их в рамках оправдания по вере».

Из этих трех только один вопрос не произвел разделение в адвентистском руководстве в Миннеаполисе. Это был вопрос свободы вероисповедания. Все согласились, что предполагаемый государственный закон о воскресном дне представляет собой зловещее знамение в пророческой истории, касающейся откровения 13–й и 14–й глав. В результате, никто не оспорил проповеди Джонса на тему религиозной свободы.

На сессии было предпринято три действия относительно воскресного вопроса: было решено опубликовать проповеди Джонса на эту тему, спонсировать его поездку по церквам с проповедями на эту тему и поручить ему возглавить делегацию, состоящую из трех человек, для встречи с соответствующей комиссией в Сенате Соединенных Штатов.

Таким образом, к концу конференции Джонс был на пути к тому, чтобы получить должность защитника религиозной свободы – должность, на которой он сделает важный вклад в дела адвентистской церкви.

Отче, наполни нас, особенно в тяжелые времена, Духом Твоим, чтобы мы научились более плодотворно сотрудничать друг с другом.

30 августа На сессии Генеральной Конференции – 2

Миннеаполисские дебаты о 10 рогах из Даниила 7–й главы дали небольшие результаты. Основным достижением стала некоторая натянутость, возникшая после высказывания Смита о том, что обсуждение этой темы было «абсолютно ненужным» и «подрывало старые истины». Джонс заявил, что не виноват в невежестве Смита в некоторых вопросах. На это Елена Уайт сказала: «Не так резко, брат Джонс, не так резко».

С другой стороны, имел место настоящий богословский прорыв в области понимания оправдания по вере. Интересным фактом встреч 1888 года явилось то, что, вопреки намерениям противоборствующих сторон обсуждать, в первую очередь, закон в Послании к Галатам, результатом дискуссии стало новое видение оправдания по вере. Как это случилось, для многих осталось загадкой.

Тема приобрела новое направление благодаря Ваггонеру. Он принял стратегическое решение не просто рассуждать о законе в Послании к Галатам, но поднять более широкий пласт вопросов, касающихся спасения с точки зрения закона и Евангелия, и лишь в этом контексте обсудить Послание к Галатам.

Несмотря на то, что Ваггонер по меньшей мере, девять раз выступал на тему Евангелия и закона, первые пять или шесть бесед он посвятил праведности по вере. И только после этого он более подробно остановился на Галатах. Таким образом, Послание к Галатам он отодвинул в сторону, а на передний план поместил тему о спасении.

Согласно ваггонеровской теории, Десятисловный Закон/детоводитель приводит нас «ко Христу, дабы мы могли быть оправданы по вере». Елена Уайт поддержала его. Она обратилась к делегатам со словами: «Я вижу красоту истины в том, как доктор представил нам тему праведности Христа относительно закона… [Это] полностью соответствует тому свету, который Бог в Своей милости изливал на меня в течение жизни» (Рк 12, 1888).

В этом отрывке Елена Уайт особо выделила то, что считала важным вкладом Ваггонера в адвентистское богословие. Он выстроил мост между законом и Евангелием, ясно обозначив роль Евангелия в Десятисловном Законе.

Закон и поныне играет важную роль в нашей жизни. Он не только поднимает на нужную высоту Божий идеал, но и ведет ко Христу тех, кто потерпел неудачу, для их прощения и оправдания.

31 августа Основа богословия: обращение к человеческим авторитетам – 1

Что об этом говорит Библия? Так звучит вопрос Павла, размышляя в Послании к Римлянам о праведности по вере. В этом заключался вопрос и для ранних субботствующих адвентистов. Как народ, глубоко преданный Библии, они отказывались использовать традицию, церковные авторитеты, академические знания в качестве основы для своих богословских построений. Они были людьми одной Книги.

Для адвентистского руководства все изменилось к концу 1880–х. В миннеаполисский период они обращались, как минимум, к четырем типам человеческого авторитета в попытке уладить богословские проблемы Церкви.

Первый из них базировался на позициях авторитаризма. Батлер, наделенный железной волей, был особенно псклонен использовать такого рода подход. Его идея о том, что у лидеров «более ясное видение» и их положение более важное, чем у последователей, привела его к авторитарным злоупотреблениям. Елена Уайт выговаривала ему в октябре 1888 года за то, что он благоволил к тем, кто соглашался с ним, и с подозрением смотрел на тех, кто «не считал себя обязанным наследовать свои убеждения и идеи от других людей: поступать как они, говорить как они, думать как они, при этом, фактически, мало отличаясь от роботов» (Пм 21, 1888).

Подход президента Генеральной Конференции, поощряющий адвентистов «ожидать, что кто‑то будет мыслить за них, принимать решения за них», в глазах госпожи Уайт, порождал множество безвольных существ, «неспособных отстаивать позиции своего долга» (Пм 14, 1891).

Отвергая авторитарную позицию в доктринальных и библейских вопросах, Елена Уайт отмечала в декабре 1888 г., что «нам не следует считать брата Батлера или Смита хранителями доктрин адвентистов седьмого дня, и что никто не смеет выражать идеи, отличные от их воззрений. Я всегда призывала: Исследуйте Писания сами… Никто не может быть для нас авторитетом» (Пм 7, 1888, курсив автора).

Это справедливо и теперь. Слово Божие, открытое нам в Библии, — вот авторитет для каждого Христианина. Так было в 1888 году, так есть и сегодня. Стоя на этих позициях, будем вместе с апостолом Павлом начинать наш день с вопроса: «Что говорит Писание?»