Чужак

Интерлюдия Фрэнсис

Джерри подошел к бару и сделал себе еще один коктейль, потом поднял бокал и внимательно посмотрел через него на свет: много виски и чуточка содовой.

Он повернулся к Марти и сделал знак рукой, чтобы он сел на место.

— Потерянные годы, — тихо сказал Джерри. — Тон, которым ты произнес это, кое-что прояснил мне. За время, прошедшее с того момента, как Фрэнки ушел, и до того момента, как мы встретили его, он здорово вырос. Возможно, не в том смысле, как выросли мы, а в другом. Должно быть, за это время что-то произошло с ним, что вернуло его на тот путь, единственный путь, по которому он мог идти в одиночку.

Не знаю, что это было, наверняка этого никто не знает и не узнает никогда. Но имеются следы его возвращения в наши жизни. Слабые, отрывочные следы, и все же достаточные, чтобы иметь представление, что произошло с ним и чем он занимался.

Странное совпадение, но началось это немного спустя после того, как я начал работать помощником окружного прокурора. Шел апрель тридцать шестого. Полиция занималась расследованием гангстерской перестрелки в одном из городских отелей. Ходили слухи, что в деле замешаны хорошо известные воротилы игорного бизнеса. Мы тщательно искали, но никак не могли найти концов. В этот момент к нам пришел один из наших осведомителей и рассказал странную историю о человеке, который работал на Феннелли и о котором мы раньше не слышали. Из рассказа осведомителя следовало, что этот парень за последние два, может быть, три года прошел путь от посыльного у букмекера до одного из руководителей организации. Парня звали Фрэнк Кейн. В то время я был занят в суде другим делом, и данный случай прошел мимо меня. Узнал я о нем только через несколько лет, когда ко мне попало это дело.

Парни сидели за столом и перебрасывались по маленькой в покер, когда открылась дверь и в комнату вошел незнакомый мужчина.

Парни прекратили игру и уставились на него. Возраст незнакомца было трудно определить. Он был очень худой, лицо крайне изможденное. На нем не было пальто, несмотря на то, что на улице было довольно холодно. Он вроде бы даже выглядел молодо, если бы не его глаза и темные с сединой волосы. Темно-карие, почти черные глаза ничего не выражали. У него был небольшой рот, и говорил он сквозь плотно сжатые губы. Голос у него был странный — старческий и усталый, ровный, без эмоций. Он стоял в дверях и, не мигая, смотрел на присутствующих.

— Где Феннелли? — спросил он.

Хрюшка Лоренс, считавший себя главным остряком и шутником, поднялся со стула и направился к незнакомцу.

— Убирайся вон, дерьмо, — сказал он. — Феннелли не подает милостыню.

Незнакомец спокойно закрыл дверь. Руки повисли у него вдоль туловища, лицо было бесстрастным. Он смотрел Хрюшке прямо в лицо.

— Меня не интересуют советы дешевых шестерок, — тихо, но твердо сказал он.

Лицо Хрюшки налилось кровью, он сделал шаг по направлению к незнакомцу и встретился с ним взглядом. Лоренс отнюдь не был трусом, но ему совсем не понравилось то, что он увидел в глазах незнакомца. Однако отступать уже было поздно, сейчас слово было за ним, и он вплотную придвинулся к пришельцу.

Парни за столом с интересом наблюдали за происходящим, рассуждая, сколько времени понадобится Хрюшке, чтобы уложить незваного гостя.

Рука Хрюшки угрожающе двинулась к карману. Голос незнакомца заставил ее повиснуть в воздухе.

— Если ты сделаешь это, — сказал он, не меняя интонации, — то я убью тебя. — Руки его продолжали болтаться вдоль туловища, но губы вытянулись в подобие полуулыбки, отразившей злобу, а в глазах появился угрожающий блеск.

С порога задней комнаты раздался голос Феннелли:

— Сядь на место, Хрюшка.

Лоренс вернулся к своему стулу и тяжело опустился на него.

Незнакомец и Феннелли стояли в разных концах комнаты и смотрели друг на друга. Повисшую тишину нарушили шаги незнакомца, направившегося к Феннелли.

— Я пришел получить работу, которую ты мне обещал, — сказал парень, останавливаясь перед боссом.

Феннелли некоторое время оценивающе разглядывал его, потом жестом пригласил пройти в заднюю комнату и сам проследовал за ним.

— Да, черт возьми, давненько тебя не было видно, Фрэнки, — донеслось до игроков из-за закрытой двери.

Они вернулись к игре.

Джерри отпил из бокала.

— Осведомитель сообщил, что этот человек организовал целую сеть игорных заведений в городе, что он хотел положить конец постоянным распрям и войне между гангстерами, возмущавшим общественное спокойствие. В то время газеты пестрели сообщениями о вооруженных стычках гангстеров и ругали полицию за неспособность прекратить это. У Кейна был план, как все уладить. Он собирался создать картель, организацию, которая поделила бы территорию города между различными гангстерскими группировками и контролировала бы их деятельность. Он предложил главарям собраться на заседание.

Если бы Феннелли предполагал, что произойдет, он никогда не взял бы Фрэнка на работу. Сначала Феннелли дал ему место посыльного у букмекеров, но там Фрэнк долго не задержался. У него был слишком явный талант организатора. Через некоторое время он стал прибирать к рукам других посыльных, получая с них комиссионные. Силк включил его в свою шайку и назначил старшим над всеми посыльными.

Для остальных членов шайки Фрэнк оставался незнакомцем. Только Феннелли знал, кто он и откуда появился, но Силк не распространялся на эту тему.

Фрэнк сидел за столом справа от Феннелли. Преступный мир города был широко представлен на этом заседании: Мадиган и Московитс из Бронкса, Луиджерро из Южного Бруклина, Толстяк Кроун из Браунсвилла, Большой Негр Карвелл из Гарлема, Скутц из Йорквилла, Тейлор из Ричмонда, Йенсен из Куинз, Риордан из Статен-Айленд, Антон из Гринич-Вилледж, Келли из Вашингтон-Хайтс.

Они собрались в номере отеля, и все выглядело так, как будто там проходил совет директоров крупной компании. Перед каждым на столе лежали блокнот и карандаш, сигары, сигареты, стояли пепельницы. Было два часа дня, и солнце припекало в открытые окна. Феннелли поднялся и произнес небольшую речь.

— Вы все знаете, зачем вас пригласили сюда. Ходит слух, что губернатор собирается назначить специального прокурора, в задачу которого входит очистить город и навести в нем порядок. Если это произойдет, то нам придется уйти на дно, если только мы сами не наведем порядок в нашем доме. — Он говорил низким, приятным, хорошо поставленным голосом, четко выражал свои мысли, как будто был представителем группы бизнесменов и объяснял коллегам, как им защитить свой бизнес, в надежде, что они поймут разумность его предложений. Естественно, что он рассчитывал играть в этом деле главенствующую роль. Когда Фрэнк впервые предложил ему эту идею, он рассмеялся. Но Фрэнк сумел убедить его. Окончательное решение Феннелли принял, когда начало расти общественное возмущение и двое из его ребят были убиты.

— Согласно нашему плану, — продолжил Феннелли, — все мы сможем работать спокойно, и полиция не будет нам помехой. Мы сможем устранять наши разногласия, выдвигая претензии специальному уполномоченному. — Ему нравилось, как звучит это слово. — И никакой больше стрельбы, никакой шумихи, никаких требований очистить город.

Конечно, возникает много сомнений на этот счет, но даже если вам и не очень понравится этот план, принимать его надо прямо сейчас. Мы представители крупного бизнеса, одного из крупнейших в стране. Любая угроза нашему бизнесу может вылиться в его уничтожение. Так что мое предложение — это способ защиты наших капиталовложений. — Феннелли сел на место.

Первым задал вопрос Мадиган.

— Звучит-то предложение заманчиво, но кто будет останавливать ребят и держать их в рамках их территории?

— Уполномоченный, — ответил Феннелли.

— Каким же образом? — настаивал Мадиган.

— Путем переговоров с заинтересованными лицами.

— А если это не поможет?

— Торпеда, — ответил Силк.

Мадиган торжествующе поднял руку.

— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали.

Феннелли был озадачен. Об этом он как-то не подумал.

Зато Фрэнк подумал. Он быстро вскочил из-за стола и сказал:

— Этого как раз мы и стараемся избежать путем заключения соглашения. Если все присутствующие желают работать сообща, то мы сможем выработать такое соглашение. Моя идея, — продолжил он, перехватив инициативу у Феннелли, — заключается в следующем. Вы назначите уполномоченного. У него будет контора, которая со временем превратится в мозговой центр всего бизнеса. Будет создана биржа, которая поможет вам контролировать цены, подбор персонала, разницу в ставках. Уполномоченный будет следить за тем, чтобы вы получали свою честную долю от бизнеса и честную долю от смешанных доходов. Он будет вашим представителем и будет действовать исключительно в ваших интересах.

— И кто будет этот человек? — спросил Мадиган.

Феннелли расслабился в кресле. Он знал, что сейчас произойдет. Фрэнк предложит его.

— Я, — спокойно произнес Кейн.

Феннелли резко повернулся к нему.

— Ты?! — почти закричал он. — Да кто ты такой, черт возьми?

Фрэнк спокойно посмотрел на него.

«Ну вот, уже и первое надувательство», — подумал Московитс. Он уже немного устал от бизнеса. Ему хотелось отойти от дел и уехать куда-нибудь далеко-далеко. Но если бы в городе воцарилось хоть относительное спокойствие, он бы еще потянул лямку.

— Я именно тот человек, который нужен для этой работы, — бесстрастно ответил Кейн. — Я единственный среди вас, кому нечего защищать. У меня нет по отношению к вам никаких обязательств. Я не заинтересован, чтобы кто-то из вас получал больше или меньше. Кроме того, вы никогда не согласитесь, чтобы уполномоченным был назначен кто-то из вас. У вас только один выход — выбрать меня, иначе вы получите специального прокурора.

Феннелли облегченно вздохнул. «А, пожалуй, мальчишка прав, — подумал он. — Я бы не стал доверять ни одному из них, впрочем, как и они мне. А кроме того, я всегда смогу контролировать его, а это все, что мне нужно».

— Отлично, — сказал он вслух, — я понял, что ты имеешь в виду.

Кейн оглядел присутствующих, внутри у него все клокотало от возбуждения. «Получилось!» — снова и снова мелькало у него в голове, но он ни единым жестом не выдал своего состояния.

— Есть возражения? — спросил Фрэнк.

— А сколько это будет нам стоить? — поинтересовался Антон.

— Сумма будет меняться в зависимости от бизнеса, которым вы занимаетесь, — ответил Кейн. — Для начала она составит от пятисот до двух с половиной тысяч в неделю. У меня в кармане есть конверт для каждого из вас, в котором проставлена сумма. Вы можете назвать ее вслух или нет, на ваше усмотрение, но знайте, цифры основаны на доходах от бизнеса, которым каждый из вас занимается. — Фрэнк вынул из кармана пачку конвертов и раздал их каждому из присутствующих.

Мужчины поспешно вскрыли конверты, выражения их лиц были при этом самые разные.

«Две тысячи в неделю, — подумал Московитс, — не так уж и страшно». Толстяк Кроун тяжело поднялся из-за стола.

— С меня хватит этой чепухи! — заявил он. — Мне это не нравится. Никто не смеет указывать мне, что и как делать. — При этом он посмотрел на Луиджерро. Война между ними была всем хорошо известна.

— А что, вы думаете, от вас требуется? — спросил его Кейн. — Перед каждым из вас лежит блокнот и карандаш. Напишите на листке «да» или «нет», поставьте свое имя, а дальше посмотрим, что делать.

Мужчины надписали листки и передали их Фрэнку. Он просмотрел их и обратился к Кроуну.

— Вы единственный, кто сказал «нет». Может быть, передумаете?

Кроун покачал головой.

— Не пойдет. Никто не может…

Кейн оборвал его.

— Как хотите, это ваше дело. Но остальные не желают терять свои деньги из-за таких глупцов, как вы. — Он говорил почти ласково. — Можете уходить, мы вас не задерживаем.

Кроун оглядел присутствующих.

— Я уйду, но предупреждаю, держитесь подальше от моей территории. Вот и все. — Сердито хлопнув дверью, он вышел из номера.

Оставшиеся смотрели теперь во все глаза на Кейна, им было интересно, как он поведет себя в подобной ситуации. От того, как он поступит сейчас, будет зависеть его положение в будущем.

Кейн подошел к телефону, снял трубку и набрал номер.

— Толстяк ушел с собрания, — тихо сказал он и повесил трубку, затем вернулся к столу и сел.

— Итак, остальные в деле, — объявил он. — Прежде всего надо определиться со штаб-квартирой. У меня есть на примете одно местечко в Джерси-Сити…

«Боже, — раздраженно подумал Феннелли, — когда это Фрэнк успел все так организовать? У этого сукина сына уже есть свои люди!»

Но к раздражению, испытываемому Силком Феннелли, примешивалась частица неподдельного восхищения.

— Никто не поверил в историю, которую рассказал осведомитель, — продолжал Джерри, в упор глядя на Марти и пытаясь отыскать на его лице хоть какой-то признак удивления. Но лицо Марти ничего не выражало, это было лицо профессионала, выслушивающего историю болезни. Свое мнение он собирался высказать позже, когда станут известны все факты.

— Смешно, но полиция не поверила, что Толстяк Кроун был убит гангстерским карателем. Они пытались зацепить на этом деле Тони Луиджерро, но им это не удалось.

После убийства Толстяка Кроуна в городе воцарилось спокойствие, война между бандами закончилась, и общественное внимание переключилось на другие дела. Давление на губернатора тоже ослабло, и вопрос о назначении специального прокурора сам собой исчез с повестки дня.

А в это время Фрэнк продолжал создавать и укреплять свою империю. Он начал свою работу в двухкомнатном офисе в Джерси-Сити, на дверях которого висела табличка «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис». Его предприятие начало быстро разрастаться. Щупальцы из Джерси-Сити потянулись в разные стороны: в Чикаго, Сент-Луис, Сан-Франциско, Новый Орлеан. Они проникали повсюду, на север, восток, юг и запад, и охватывали всю страну. Игорный бизнес превратился в один из крупнейших и мощнейших в стране.

К концу сорокового года двухкомнатный офис превратился в пятидесятикомнатный и располагался на четырех этажах. В нем работало свыше двухсот человек: делопроизводители, секретари, клерки. Телефонный коммутатор с восемью операторами имел прямые линии связи с игорными центрами страны. В масштабах Америки это был крупный бизнес.

Существовали главы отделений, чиновники высшего и среднего звена. Имелся юридический отдел, во главе которого стоял один из крупнейших в стране консультантов по торгово-промышленным вопросам. Был также отдел по связям с общественностью, который возглавлял человек, работавший раньше в одном из ведущих в стране агентств по той же специальности. В задачу этого отдела входило поддерживать у людей интерес к различного рода азартным играм. Знаю, что это звучит глупо, почти абсурдно, так как трудно поверить, что нелегальный по сути своей бизнес был заинтересован в рекламе. И тем не менее это так. Отдел следил за тем, чтобы в газетах появлялись статьи и заметки о крупных выигрышах на бегах, в результате ставок на спортивных состязаниях и вообще о любых выигрышах в азартных играх. Печатались статьи о том, как разорялись букмекеры в результате проигранных пари. В штате отдела работали компетентные спортивные журналисты, которые писали статьи и о прочих видах спорта. Из поля зрения не упускалось ничего.

И во главе всей этой махины стоял Фрэнк Кейн. Под его руководством организация, называемая «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис», продолжала шириться. Был создан специальный отдел, в котором имелись миниатюрные тотализаторные доски для всех крупнейших ипподромов страны. Ипподромные тотализаторные машины имели в отделе свои электрические копии, на которых работал подготовленный персонал. Эти машины показывали ежеминутное состояние ставок на любых скачках страны.

Были установлены предельные ставки, по которым букмекеры производили выплаты: двадцать к одному за первое место, пятнадцать к одному за призера, десять к одному за третье место, пятьдесят к одному в одинаре и сто к одному за двойное пари. Иногда некоторые букмекеры пытались повышать ставки и оказывались не в состоянии заплатить. Фрэнк положил этому конец. Лимиты устанавливались букмекерам в соответствии с их финансовым состоянием, все деньги, получаемые сверх лимитов, возвращались в организацию, которая делила доходы с букмекерами на комиссионной основе. Таким образом, букмекеры не выходили за пределы своих финансовых возможностей, что оказывало стабилизирующее воздействие на весь бизнес в целом. В результате в течение двух лет ни один букмекер не попал в ситуацию, когда выплаты по ставкам превышали его финансовые возможности. В этом плане организация была так же надежна, как государственное страхование.

Но самое удивительное, возможно, заключалось в том, что при таком масштабе действий о существовании организации за ее пределами знали всего лишь несколько человек. Еще меньшее количество людей знали о Фрэнке Кейне. И вдруг однажды в газете появляется совместное заявление губернатора и мэра следующего содержания:

«Город и штат Нью-Йорк, как, впрочем, и вся страна, стоят перед опасностью тирании одного человека, который организовал игорный бизнес такого масштаба, что он уже начинает ощутимо влиять на состояние всей нашей экономики.

Он ставит наших граждан в экономическую зависимость, вынуждая их залезать в долги к мелким и крупным ростовщикам и букмекерам. В это дело вовлечены гораздо большие деньги, чем мы можем себе представить.

Его бизнес породил коррупцию, доселе невиданную в нашей истории, он ворочает миллионами. Он подкупил и пытается подкупить должностных лиц всех рангов. Свою мерзкую деятельность он организовал таким образом, что ему нет нужды прибегать к угрозе насилия над теми, кто пытается мешать ему, хотя трудно подсчитать, в скольких убийствах и самоубийствах он повинен. Для борьбы с непокорными он выбрал другое оружие — экономическое рабство.

Этот человек должен быть остановлен.

Через несколько дней будет объявлено о назначении «специального прокурора», на которого будут возложены обязанности по обезвреживанию этого человека и водворению его туда, где он и должен находиться, — за решетку.

Имя его — Фрэнк Кейн.

У специального прокурора будет только одна задача — положить конец деятельности Фрэнка Кейна».

Газеты были в панике. Они понимали, что упустили сенсацию, поскольку оказались к ней совершенно не подготовлены. Начались лихорадочные поиски досье с фотографиями Фрэнка Кейна, но таковых не обнаружилось. Описывали его по-разному: высокий, небольшого роста, полный, худой и так далее. Для публики он был призраком, привидением, именем без плоти. Его никогда прежде не арестовывали, не снимали отпечатков пальцев, не составляли словесный портрет. У всех на устах был лишь один вопрос: «Кто такой Фрэнк Кейн и где он?»

Когда в Нью-Йорке разразилась буря, Фрэнк находился в Чикаго. Он прибыл туда один на два дня, и, похоже, что никто не знал, для чего. Мы не смогли обнаружить зацепки: женщины или чего-либо другого, что могло быть причиной его столь краткой поездки через всю страну.

Не знаю точно, знал ли он, что произошло в Нью-Йорке после его отъезда, могу лишь предположить, что знал. Как бы там ни было, он с присущим ему спокойствием сел в поезд и развернул «Чикаго трибюн». С этого момента я снова вернулся в его жизнь, как, впрочем, и он в мою. Прямо на первой странице, после заметки о случайной гибели в Чикаго полицейского, работавшего на железной дороге, была помещена следующая заметка:

Да, такова отныне была моя работа — поймать Фрэнка Кейна, которая давала шанс проявить себя: пригвоздить друга к стенке и позволить содрать с него шкуру.

Я не был в восторге от нее, но отец, который по знакомству добился для меня этой должности, сказал: «К черту дружбу. Это твой шанс, другого такого может и не быть».

И я взялся за дело. Наверное, я сглупил, но тогда я не мог предположить, что произойдет. Моим первым указанием было доставить Фрэнка Кейна ко мне на допрос, но вы знаете, что из этого вышло. Он спокойно сидел за рекой в Джерси-Сити и показывал нам нос.

Через три недели интенсивного расследования мы так ничего и не обнаружили. Я пришел в ярость. Газеты атаковали меня со всех сторон, они считали, что я получил уже практически законченное дело, которое оставалось лишь передать в суд. Но это было не так. Мне не с чего было начать, и спустя три недели у меня все еще не было необходимых материалов. Я решил встретиться с Фрэнком и поговорить начистоту. Итак, в один прекрасный день я снял трубку телефона, стоящего на моем столе, прямого, не имеющего выхода на коммутатор, и набрал номер «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис». «Если уж я не могу вытащить его сюда, то, по крайней мере, постараюсь объяснить ему безнадежность его положения, и может быть, он выйдет из игры, пока не поздно. Ведь все-таки он мой друг», — думал я.

— «Фрэнк Кейн Энтерпрайзис», — услышал я в трубке.

— Мистера Кейна, пожалуйста, — сказал я.

— Будьте любезны, подождите минутку, — ответил мне тот же голос, потом раздался щелчок переключателя, и другой голос произнес:

— Кабинет мистера Кейна.

— Мистера Кейна, пожалуйста, — повторил я.

— Кто его спрашивает?

— Джером Коуен.

Голос в трубке несколько удивленно произнес:

— Минутку, пожалуйста, — потом я услышал щелчок и слова:

— Мистер Кейн, вас спрашивает мистер Коуен. — Снова щелчок и…

— Кейн слушает. — Голос его не выражал абсолютно ничего, казалось, я говорю с призраком.

Джерри поставил стакан на край стола, поднялся, подошел к Жанет и Марти и остановился перед ними.

Жанет удивленно посмотрела на мужа. Раньше он никогда не рассказывал ей об этом. Он явно нервничал, наверное, это было вызвано воскрешением в памяти того разговора. Когда он продолжил, голос его звучал резко:

— Это Джерри Коуен, — сказал я.

— Знаю, — ответил Фрэнк. Голос его звучал абсолютно спокойно, как будто мы с ним разговаривали каждый день. Казалось, его совершенно не удивил мой звонок, несмотря на то, что именно я был тем человеком, кому было поручено засадить его за решетку.

Я заговорил быстро, боясь, что он положит трубку, прежде чем я выскажусь. Наблюдая со стороны, можно было бы подумать, что я обвиняемый, а не обвинитель.

— Это Джерри Коуен, — повторил я, — помнишь меня?

— Помню.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

— Ты это и делаешь, — ответил он, не меняя интонации.

— Ты должен бросить свое занятие, — сказал я. — Ты ведь знаешь, что за тобой охотятся и победить ты не сможешь. Когда-то мы были друзьями. Сними груз с моих плеч, брось все, пока не поздно.

— Это все, что ты хотел сказать? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Фрэнк, ради всего святого, послушай меня.

— Я тебя выслушал, — теперь в его голосе появились стальные нотки. — Мистер Коуен, я знаю, что вы должны выполнить работу. Это ваша работа, вы за нее взялись, вы ее и выполняйте. Не ждите от меня, чтобы я делал ее за вас.

— Но Фрэнк, — запротестовал я, — дело совсем не в этом, я хочу помочь тебе.

Он коротко рассмеялся.

— Ну что ж, помогайте — делая свое дело…

— Хорошо, — сказал я, — если уж ты сам этого хочешь.

— Чем еще могу быть полезен, мистер Коуен? — На этот раз смысл интонации Фрэнка я не смог уловить.

— Ничем! — вдруг разозлился я. — Просто я думаю, что когда мы были детьми, все было гораздо проще, мы были друзьями, ты, я и Марти.

— Я знаю, — ответил он. Голос его изменился, в нем прозвучали дружеские нотки. — Я тоже думал об этом. — Он положил трубку, а я так и остался сидеть с зажатой в руке трубкой, вконец ошеломленный.

Должно быть, я просидел так около часа. Меня начало одолевать отчаяние. Я потерпел поражение и понимал это. Повторялась старая история, он опять, как всегда, оказался на высоте. У меня появилось чувство, что я никогда не смогу одолеть его, никогда.

Я оглядел свой кабинет. Я ненавидел его, ненавидел все в нем. Каким глупцом я был, пытаясь стать тем, кем не смог быть. Мне надо было выбраться на свежий воздух, где я мог бы спокойно подумать. Схватив шляпу, я вышел из кабинета. Секретарше я сказал, что сегодня уже не вернусь, сел в машину, выехал за город и… и… — Казалось, в горле у Джерри застрял комок. Он стоял перед Жанет и Марти, и кадык у него ходил ходуном.

Жанет встала, взяла его за руки и усадила рядом с собой. Джерри закрыл лицо руками.

— Конец истории вы знаете, — глухо пробормотал он сквозь сцепленные пальцы.

Жанет посмотрела на Мартина, взгляд ее говорил о понимании и любви. Она обратилась к Джерри, но Мартину показалось, что она разговаривает с ним:

— Мы знаем, дорогой, — мягко сказала она, — поэтому и сделаем то, что должны.

На лице ее появилось странное выражение, казалось, она заглядывает в далекое будущее.

— Что бы ты сделал, если бы тебе пришлось прожить свою жизнь заново? Что бы ты сделал для Фрэнсиса? — спросила она, обращаясь уже в Мартину.

В первое мгновение Мартин подумал, что сходит с ума. Он резко поднялся из кресла.

— К чему эти бессмысленные предположения? Все мы знаем, что Фрэнсис умер!

Глаза Жанет засверкали.

— А что если я скажу тебе, что он не умер? — таинственно спросила она.