Чужой для всех. Книга 2

Глава 11

Майор Зиберт, дежурный по военной комендатуре Варшавы, сидел за рабочим столом и заторможенным взглядом просматривал последние донесения и сводки служб города. Чертовски хотелось спать, кроме того в затылочной части вновь появилась быстро нарастающая головная боль — признак физического и нервного перенапряжения. Боль появлялась, как он подметил, на дежурстве к утру. Она его беспокоила, отвлекала от службы, но после отдыха отступала.

В эту ночь информация по городу не была значительной. Польские повстанцы, зажатые со всех сторон силами подавления, под командованием обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Баха молчали, сидели тихо как мыши, ожидая подкреплений. Из руин не стреляли. Комендантский час выполнялся строго. Гражданское население было практически уничтожено. Зиберт уже собирался выпить обезболивающий порошок и немного вздремнуть на кушетке. Отложив в сторону тетрадь, взглянув на часы, было половина пятого утра, он достал лекарства. В этот момент раздался телефонный звонок. Майор вздрогнул от неожиданности, скривился, телефонная трель болезненно отдалась в голове.

— Что у вас, Гельвиц? — раздраженно бросил он в трубку, поняв, что поспать не удастся. Его помощник по пустякам не звонил.

— Получено новое донесение, герр майор, — голос лейтенанта был строг и невозмутим. — Без четверти четыре в квадрате 9"б», это севернее Варшавы, посты ПВО засекли пролет военного транспортного самолета со стороны русских. В 4.20 утра этот же самолет вновь пересек границу фронта, но в обратном направлении.

— Куда смотрят зенитчики, черт бы их побрал, — выругался майор, потирая рукой шейный отдел. — Русские совсем обнаглели.

— В этом районе нет зенитных батарей ПВО, герр майор. Они сконцентрированы на юге города. С юга летят англичане.

— Знаю, лейтнант. Что забыли русские в этой пуще?

— Что-то сбросили польским партизанам. Или…

— Или кого-то забросили к нам в тыл, вы хотите это сказать? — перебил Зиберт своего помощника, он хотел быстрее покончить с разговором. Голова раскалывалась.

— Да, герр майор. Вы прочли мои мысли. Какие будут указания.

— Позже, Гельвиц, позже. Я подумаю. Все у вас?

— Да, герр майор.

Дежурный по комендатуре быстро достал из металлической баночки пакетик, развернул его и высыпал порошок в рот, запил обильно водой.

— Русские…. Русские Иваны, что вы забыли в Кампиновской пуще? — стал вслух рассуждать чуть повеселевший Зиберт. — Польским повстанцам вы не помогаете, иначе давно бы ворвались в Варшаву. Фронт рядом, на той стороне Вислы. Посылать самолетом диверсантов — затратное дело. Тогда что? Что тогда…? Пусть голова болит не только у меня, — вдруг пришла к нему светлая спасительная мысль. — Майор ехидно улыбнулся и крутанул ручку телефонного аппарата.

— Срочно соедините меня с генералом Штаэлем.

Через минуту, когда на другом конце провода послышалось недовольное сопение военного коменданта, Зиберт отрапортовал: — Дежурный по военной комендатуре города майор Зиберт. Разрешите доложить, герр генерал — лейтнант.

— Зиберт! — недовольно воскликнул генерал. — С какого перепуга вы потревожили меня в столь ранний час?

— Есть срочное донесение, герр генерал. Оно требует безотлагательных действий.

— Что, поляки, эти добровольные безумцы, пошли в наступление, прорвав наше кольцо?

— Нет, герр генерал.

— Тогда казаки из бригады Казачьего стана подрались, как русские говорят «по пьяной лавочке» с «Галичанами» и кого-то пристрелили? Назревает конфликт?

— Нет, герр генерал.

— Может англичане сбросили на Варшаву воздушный десант?

— Нет, мой генерал.

— Тогда что заставило вас, майор Зиберт, нервничать и звонить мне?

— Я действовал согласно вашей инструкции, герр генерал. При возникновении сложных и непонятных дежурному ситуаций, ему разрешено ставить вас в известность для принятия решений. У меня именно такой случай.

— Докладывайте, раз позвонили.

— Северные посты ПВО меньше часа назад засекли пролет русского транспортного самолета на нашу территорию. В квадрате 9"б», это в сорока километрах от Варшавы, сбросив что-то и ли кого-то, он беспрепятственно вернулся к себе за линию фронта. Я не понимаю логику этого пролета. Нам известно, что русские не помогают польским повстанцам. Если это диверсанты, то зачем для этого нужен самолет? Русский фронт рядом под Варшавой. Проще перейти линию фронта по земле.

— Да-а-а, — протяжно и тихо пробурчал Штаэль. — Возможно, вы правы, Зиберт. Это действительно интересно. Думаю, с повстанцами это не связано. Три дня назад генерал СС Бах-Залевский направил им ультиматум сложить оружие. Ответа пока не было. У нас стянуты крупные силы. Неделя, две и районы Мокутов, Жолибож, удерживаемые повстанцами, падут. После чего и пущу очистим от партизан. Здесь англичане и русские разыгрывают польскую карту, причем каждый на свой лад. Полякам не позавидуешь. Но, каковы наглецы, подняли восстание в столице. За что и поплатились. Варшава в руинах. Действия наших войск оправданы.

— Какие будут указания, герр генерал, — подал голос дежурный офицер, перебив тем самым мысли генерала, произносимые им вслух.

— Что? Указания? Немедленно свяжитесь с полицией, службой безопасности города и близлежащих районов. Всех гражданских и военных лиц, вновь прибывших в город, тщательно проверять. Второе. В квадрат 9"б» вышлите два взвода роты охраны, пусть к этому подключиться и служба СС. Прочесать район. Всех подозреваемых задерживать, в случае неповиновения — уничтожать. Подразделение зачистки отправьте утром. Сейчас может быть засада. До смены дежурных этот вопрос под вашим личным контролем. Утром ваши действия изложите в рапорте.

— Слушаюсь, герр генерал…

Миша удачно приземлился недалеко от болота. Удержался на ногах, не упал. Быстро отстегнул парашют, потянул стропы на себя, благо купол зацепился за кустарники, гася свое движение, он собрал его в охапку. Прислушался. Было тихо. Ночной лес был безмолвен. Правее, огромным равнинным морем, стелился белесый туман. Местами он был пробит тянувшимися вверх голыми стволами полусгнивших осин и шапками кустарников.

— Повезло, мог бы и в болото попасть — подумал Михаил и осторожно стал продвигаться на звуки квакающих лягушек, туда, откуда тянуло сыростью и холодом. Под ногами хлюпала болотная вода, но земная твердь чувствовалась. Пройдя несколько десятков метров, Миша остановился, боясь угодить в болото. Включил фонарик. Свет пробил водянисто-воздушную, слегка поредевшую взвесь. Совсем рядом заблестела мертвая болотная вода, сбоку лежало сваленное дерево, рос низкорослый кустарник. Осторожно пройдя к воде, держась за ветки, он утопил свои парашюты. — Вот и все, с уликами разделался, — облегченно вздохнул он и повернул обратно к лесу, который стал надвигаться на Михаила таинственным пятном. На сердце было неспокойно. Он выходил из тумана как зомби, был виден в этот предрассветный час, тем более забыв выключить фонарик. — Где-то недалеко будет Степан, — возникла новая мысль. — Надо его найти. Вдвоем легче выйти к точке. — Ступив на сухую землю и немного пройдя вглубь леса, он вновь прислушался. По-прежнему лес молчал и хранил свои тайны. Вдруг как гром среди ясного неба, правее из-за кустов орешника, раздался хриплый приглушенный бас.

— Притуши свет, Медведь. Не у тещи на именинах.

— Что? — Миша вздрогнул и присел от неожиданности, развернулся в сторону кустов, сжимая в руках автомат.

— Не дури, Медведь, это я, — невозмутимо раздался все тот же голос из кустов, — опусти автомат.

— Это ты, Следопыт? — узнал по голосу друга Михаил и обрадовано свернул к нему. Степан тоже вышел из укрытия. — Порядок, дружище, нас уже двое, — Миша возбужденно обнял товарища. Тот легонько сжал Михаила. — Тише, Следопыт, раздавишь. Я не слышал тебя. Ты как черт из табакерки появился.

— Зато ты как раненый лось топал, не мог себе место найти.

— Вроде тихо шел.

— Это тебе так казалось, хлюпал на все болото, лягушек распугал. Слышишь их концерты?

— Ладно, Следопыт, главное мы вместе, — беззлобно ответил Михаил. — Предлагаю вначале найти Сирень и уже втроем спуститься в лощину. Твое мнение?

— Это правильно. Куда ей ночью бегать по лесу. Здесь мужику страшно, не то, что девушке. Я примерно знаю, где она. Ветер гнал всех в одну сторону. Она будет впереди левее от болота. Следуй за мной, только не отставай, потеряемся. — Следопыт осторожным бесшумным шагом, словно рысь, тронулся в путь.

Миша безропотно принял команду друга. Сейчас он не оспаривал свое старшинство. Он понимал, что опыта Степану не занимать. Он охотник, ходил на медведя, из леса выйдет вслепую. Ему можно полностью довериться. Михаил след в след шел за ним, не теряя из вида его широкую спину. Тот иногда останавливался, проверял, не затерялся ли Михаил. Затем делал движение рукой, мол, держись, идем дальше.

Уже светало. Погода по всем приметам должна была быть солнечной, теплой.

Радистку нашли быстро. Она сидела на огромном поверхностном корне, комлевой части могучего древнего бука и никуда не ходила. Была уже переодета в ситцевое платье в горошек и вязаную кофту. Парашют, рацию и военную одежду, закопала тут же. Это был лучший вариант для них. Понять девушку можно было, тем более капитан Киселев предупредил, что лучше оставаться на месте, не рыскать по темному лесу, если есть на то причина. А причина у Сирень была. Ей просто было страшно одной куда-то идти. Она впервые в 20 лет вышла на задание и оказалась в ночном лесу. Настойчивые указания, которые давал ей Киселев о том, как вести себя в лесу, она забыла напрочь. Вначале ей было жутко страшно, но прислушавшись к ночным звукам, она не почувствовала опасности, наоборот поняла, что она часть природы и поэтому выживет и с ней ничего плохого не случится. Она мужественно сидела, прислонившись спиной к могучему дереву, и держала перед собой пистолет, одновременно любовалась красотой утрешнего первозданного леса, редкими пробивавшимися лучами восходящего солнца, трепетно слушала щебетанье проснувшихся птиц. Она вдруг почувствовала себя принцессой, попавшую в сказку, которую завезли в дремучий лес на съедение диким зверям. Ей было страшно и одновременно очень интересно, что же произойдет дальше. А вдруг появиться принц и спасет ее. Она и не заметила, как задремала, как тихо подошли разведчики, а улыбающийся Михаил дотронулся до ее лица травинкой.

Девушка вздрогнула, проснулась, открыла глаза. Увидев ребят, вскочила и радостно воскликнула: — Мальчики! Это вы? Я знала, что вы меня найдете! — В девичьем порыве было столько юной непосредственности, а зеленые глаза горели такой искренней радостью, так были восторженно открыты, что бывалые разведчики замерли, восхищаясь ее красотой.

Первым опомнился Следопыт. Он бегло осмотрелся по сторонам, после чего приложив палец к губам, произнес:- Тише, Сирень. Мы тоже рады тебя видеть.

Несколько смущенный Михаил кашлянул, отвернулся, поправил пилотку, затем строгим командирским голосом добавил. — Да, товарищ Сирень, не забывай, мы не в Подмосковном лесу. Лучше скажи, ты все сделала, что требовал Константин?

— Да, Медведь, все, — глаза девушки, несмотря на укоры разведчиков, не переставали излучать радость. Она не одна, с ней эти сильные, рослые, мужественные парни, значит она в безопасности. — Парашюты забросала листьями и ветками в яме, здесь недалеко, а рация закопана под этим могучим буком, с другой стороны.

— Молодец Сирень, — похвалил ее Михаил, затем добавил, — делаем привал на пятнадцать минут. Он достал из вещмешка сверток и карту. — Это тебе, Следопыт. Прикинь, где лощина, куда нам идти. — Сало для тебя, Инга. Сделай всем по бутерброду. Сухой паек еще пригодится.

— Откуда такое богатство, Медведь, — удивился Следопыт, мельком взглянув на карту, устанавливая компас.

— Не поверишь. Старшина во время тревоги сунул. Я даже растерялся, не поверил его искренности. Он хлопнул меня по плечу и говорит. — Бери, Дедушкин, «доппаек». Вспомнишь меня добрым словом. Ты мне всегда нравился. Хотел вместо себя оставить старшиной, да на фронт не отпускают.

— Да, — пробасил Следопыт. — Старшина Гранчак, крутой мужик. Спуску нам не давал. Гонял как первогодков, а тут сало. Удивительно, — он покрутил головой. — Душа, значит, не зачерствела.

— Медведь, Следопыт, Битте! — Инга кокетливо подала разведчикам бутерброды.

— Данке, Данке. — Замотали головами парни, с жадностью откусывая белоснежное с прожилками соленое сало, широким пластом, положенное на хлеб.

— Вот это еда, я понимаю. Еще бы луковицу, — восхитился голодный Следопыт, — Как масло заходит. В походных условиях лучше продукта, чем сало, нет на свете, — и удовлетворенно забросил в рот последний кусок бутерброда. — Командиру оставили?

— Не беспокойся, Следопыт, ему хватит.

— Тогда, порядок.

— Всем подъем. Уходим. Следопыт изучил дорогу?

— В темноте найду.

— Тогда веди.

Опытный таежник легко справился с задачей. Через полчаса группа спустилась в сырую темную лощину. Ее закрывали от посторонних глаз разросшиеся старые грабы. Они, практически не пропуская солнечного света. Разведчики осмотрелись, но командира в лощине не нашли. Это их очень обескуражило.

— Что будем делать, Медведь, — спросил с тревогой Степан, — похоже, командира здесь не было. Все чисто.

— Будем ждать, как он приказал до 6 утра. Еще двадцать минут есть.

— Я предлагаю пойти на поиски. С ним что-то случилось. Командир опытный разведчик, не раз бывал на заданиях. Заблудиться он не мог.

— Ждем, Следопыт, ждем, — настоял на своем Миша. — Это приказ. Всем отдыхать.

— Приказ, так приказ. Я буду наверху. Вдруг, какая халера полезет. Утро.

— Давай.

Но и через двадцать минут капитан Киселев не появился в лощине. Встревоженные разведчики окончательно убедились, что с их командиром что-то случилось. Они решили его искать. Инициатива вновь перешла в руки Следопыта. Он след брал как гончая собака. Михаил, тем более Инга, соперничать с ним в этом деле не могли.

— Действовать будем следующим порядком, — с характерной хрипотцой в голосе назидательно произнес Следопыт. — Идем к месту приземления командира. Я иду впереди. Вы вдвоем за мной, чуть с отставанием. Прикроете, если что. Всем быть очень осторожными. Ступать мягко, не разговаривать. Мы не должны выдать себя раньше времени. Я уверен, командир живой, мы не слышали стрельбы в лесу. С ним что-то случилось непредвиденное.

— Действия твои одобряю, Следопыт. Будь начеку и ты, если что, дай нам знать. — Миша хлопнул боевого товарища по плечу, — Мы будем рядом. Вперед!

Разведчики шли медленно, оглядываясь по сторонам. За каждым деревом могла таиться опасность. То, что не вышел на точку командир, говорило об этом. Следопыт вновь привел группу к месту приземления Инги. Здесь по-прежнему было тихо. Следов они не оставили. Это обрадовало Степана. Полтора месяца тренировки не прошли даром.

— Не устали? Отдыхать будем?

Миша посмотрел на Сирень. Девушка держалась из последних сил. Лицо было в испарине, дыхание тяжелое. Ноги поцарапаны.

— Что уставились на меня, пошли. Время идет. — резко с придыханием оборвала она вопросительные взгляды мужчин. — Найдем командира, отдохнем.

— Понял, — удовлетворено пробасил Следопыт. — За мной. Не отставать. Сейчас он группу повел к болоту и дальше вдоль него на запад. Он шел еще осторожнее, пригнувшись. Порой перебегал от дерева к дереву. Вскоре вовсе остановился и поднял руку вверх, дав понять Михаилу — замереть. Сам бесшумно вернулся к ним. — Плохи дела. Впереди небольшая поляна, на которой у леса стоит огромный дуб. Возле него три типа каких-то пасутся. Они вооружены. Нужен бинокль. Иди сам посмотри, Медведь, а я с Ингой побуду.

— Хорошо.

Через десять минут Михаил вернулся. С его лица не сходила улыбка.

Следопыт, не поддался на обаяние улыбки товарища.

— Что там, Медведь? — серьезно спросил он его.

— Под дубом расположились вооруженные поляки, видимо партизаны. Предполагаю это их пикет. На самой вершине, в зелени разлапистой кроны просматривается купол парашюта. Наш командир, надеюсь, там сидит, как соловей — разбойник.

— Это шутка, Медведь? — недоверчиво спросил Степан.

— Какая шутка. Четыре года воюю. Я что похож на шутника, — моментально взорвался Михаил.

— Не кипятись, Медведь. Я просто спросил.

— А я просто ответил. Возьми бинокль, сам посмотри. Обойди с другой стороны, может, услышишь, что говорят поляки. Но самостоятельных действий никаких не принимай. Понял?

— Слушаюсь, товарищ Медведь, — нарочито официально козырнул Следопыт и затерялся среди кустарников. Через двадцать минут Степан вернулся удрученный и злой.

— Извини Михаил, действительно командир сидит на вершине дуба. Его не видно, но кусок парашюта просматривается.

— Что я тебе говорил? А ты шутишь, шутишь. — Миша ревниво отстаивал свои права старшего в отсутствии капитана Киселева.

— Стоп, стоп, парни! Не о том говорите. Лучше подумайте, как командира будете выручать.

— А что тут думать. Я им башку оторву, и все дела, — Следопыт сжал огромные «кулачищи».

— Это кому Следопыт и за что? Давай договаривай, — Миша внимательно смотрел на друга.

— Был я возле поляков. Подполз, лежу, слушаю. Ни хрена не понимаю. Шепелявят и все. Одно понял, что враги это. Они товарища Сталина обозвали матерным словом.

— Что еще за слово? — Миша напрягся.

— Только, чур, Медведь, я не говорил. В общем, сказали «Курва» на него.

После услышанного польского ругательства все замолчали. Только было слышно сопение Миши, который наливался злостью. Лицо его покраснело. — Так ты говоришь, обозвали «курвой» самого товарища Сталина?

— Да. Слышал, Медведь, как тебя сейчас. Из всех слов я это понял хорошо. Это явно враги из Армии Крайовой. О них предупреждал командир. Он, наверное, догадался, кто его пасет и молчит, чтобы шума не подымать. И мы так поступим. Их надо убирать. Срочно.

— Да, ты прав. Никто не должен знать, что мы здесь, — поддакнул Михаил. — Это был приказ Константина. Но как это сделать? Их трое на открытой местности. Стрелять нельзя. Прибегут партизаны, поднимется шум. Задание провалим.

— Надо их выманить по одному, Медведь. А дальше мое дело.

— Но как это сделать? Их же трое?

— Мальчики! Я знаю, что нужно сделать, — в мужской разговор вмешалась Игна. Только выслушайте, не перебивайте.

Разведчики притихли, с недоверием посмотрели на девушку.

— Все очень просто, как дважды два. Я женщина, они меня не побоятся. Я закричу рядом, мол, помогите. Кто-то любопытный прибежит. Вы же мужики и на женский зов слетаетесь сразу, как мотыльки на свет. А дальше ваше дело. — Инга, улыбнулась, подарив ребятам свою очаровательную улыбку.

— Это опасно, — запротестовал сразу Михаил. — Ты радистка и мы не можем тобой рисковать.

— А мы все здесь рискуем, товарищ Медведь. Я так решила. Это наш единственный выход. Инга сощурила глаза и окинула Михаила, совсем не кокетливым взглядом. В нем была решимость, чувство неопровержимой правоты.

— Ну и характер у девушки, — подумал Михаил. — Придется согласиться.

— Ход хороший, Медведь, соглашайся, — заступился за Ингу Следопыт. — Если они услышат наш разговор или увидят нас, то будет перестрелка. Этого допустить нельзя. Провалим дело. Тем более, мы будем находиться рядом возле Инги.

— Ладно, согласен. Только будь осторожней Инга. Плачь натуральней, мол, ногу подвернула. — Миша дотронулся до руки девушки. — Хорошо?

— Не беспокойтесь мальчики, будет лучше, чем в цирке.

Разведчики тихо крадучись подошли к поляне. Миша подготовил нож и спрятался за огромной корягой. Степан подготовил удавку и прошелся вперед, засел в кустах. Инга, как артистка села вблизи коряги, приподняла край платья выше колена, обнажив правую с шелковистой белоснежной кожей стройную ногу. Измазала ее землей.

Миша смотрел на подготовительные процедуры Инги с затаенным дыханием. У него расширились глаза, участился пульс. — Стоп! Хватит глазеть. — Он сильно сжал глаза, мотнул головой и отдал себе мысленный приказ: — Соберись. Идет враг. Его надо ликвидировать.

— Помогите! Помогите! — закричала вдруг Инга, перемешивая русские и польские слова. — Ой, «матка боска», не можна мне. Помогите!

Поляки встрепенулись, схватились за оружие. — Юзеф, проверь, что за крик! — отдал команду рослый партизан в кожаной куртке на польском языке.

— Разреши мне, Станислав! — попросился второй поляк. Глаза молодого хлопца выражали решительность и неподдельный интерес к женскому крику. Он резко отвел затвор немецкого автомата.

— Осади коня, Янек! Назад!

Поляк, которого назвали Юзеф, худой дядька лет сорока, одетый в вельветовую спортивную футболку, с кепкой на голове осторожно обошел непролазный кустарник и, увидев плачущую Ингу, удивленно спросил: — Ты кто? Что паненка плачет?

— Ой, нога моя, нога, — еще громче запричитала радистка, взывая о помощи.

Юзеф остановился возле девушки в метрах пяти. Винтовку не опустил, держал на изготовке для стрельбы. — Подымайся, пойдешь со мной, — сказал он, а сам вожделенно уставился на ее оголенные бедра.

— Что там, Юзеф? — крикнул громко нетерпеливый молодой хлопец с автоматом.

— Иди сюда! Краля тебя ожидает.

— Что еще за краля такая? — Партизан бесшабашно напролом полез через кусты. И тут же попал в объятия Степана. Тот вырос сзади него как исполин. Моментально забросил за голову тонкую веревку и резко потянул на себя вверх. Хлопец захрипел, дернулся и повис на руках могучего Следопыта.

— Янек, ты где? — отвернулся от Инги первый поляк, услышав шум в кустах. В этот момент выскочил Михаил и нанес сильнейший удар ножом под левую лопатку противнику, одновременно сжав ладонью рот. Рослый поляк даже не вскрикнул, как Миша уложил его на землю.

Инга побледнела, когда увидела в крови лежащего поляка, затем она затряслась в истерике. Она впервые увидела картину смерти, разыгранную не руками фашистов, а ее близкими людьми. Это ее повергло в шок. Она громко ревела.

— Эй, хлопцы, где вы? Что случилось? Что за женский вопль? — заволновался третий поляк, и сделал несколько шагов в сторону кустарников, предварительно передернув затвор автомата. — Хватит прятаться, вы…, -но договорить ему не удалось. Что-то холодное, острое с невероятной силой пробило его куртку, грудь и вонзилось в сердце. Он только охнул и замертво рухнул в траву. Мастерски брошенный нож разведчика не оставил никаких шансов ему на жизнь.

Ликвидация противника длилась не более пяти минут. Преград больше не было.

Миша обнял за плечи плачущую девушку и стал ее успокаивать: — Пойми, Инга, эта суровая необходимость. Если не мы, то они нас убили бы. Не они, а мы, твои боевые товарищи, лежали бы на этой сырой земле. А тебя бы изнасиловали. Разве ты хотела такой участи нам, такой исход для всех нас? Только скажи правду.

— Нет, не хотела, — еще всхлипывала девушка. — Но это так жестоко, Миша. Мы же не фашисты.

— Это война. Не мы ее начинали. Но конец ее обязательно будет. И наша группа, выполняя боевую задачу, приближает победу. Все, родная, успокойся. Мы на задании. — Миша вытер с лица Инги последние скатывавшиеся слезинки. — Пошли, нас ждет командир. — Он забросил автомат на плечо и повел Ингу на поляну.

Возле дуба стояли Степан и капитан Киселев и возбужденно о чем-то говорили. Когда Михаил и Инга подошли, офицер крепко пожал им руки и с благодарностью произнес: — Спасибо товарищи, вы хорошо себя показали в нестандартной ситуации. Я доволен вашими действиями. Но рассуждать об этом, нет времени. Позже поговорим. Сейчас слушайте мой приказ, — капитан обвел всех строгим взглядом. — Все немедленно уходим отсюда. Вот-вот может подойти смена поста. Следопыт, Медведь — уберите все за собой. Догоните нас. Встречаемся, — капитан глянул на часы, — сейчас без четверти 7. Значит в 7.30. на краю Лешно. Медведь, задача ясна?

— Все сделаем, командир.

— Тогда, до встречи. Пошли, Инга…