Глава 6

Взрыва не произошло. Во всяком случае, чудовищная вспышка оказалась совершенно беззвучной. Небосвод, насколько мог видеть глаз, окрасился в цвет лепестков подсолнечника; зеленая трава на мгновение стала синей. Деревья тоже изменили окраску, но листья на ветвях даже не шелохнулись. Не было ни ударной волны, ни скрежета раскаленной картечи, ни воплей раненых и умирающих.

Если не считать внезапной желтой вспышки, ничего особенного не происходило.

До тех пор, пока из кратера не хлынули люди.

С искаженными от ужаса лицами они мчались так, словно за ними гнался дьявол. Они были безоружны и носили синие мундиры плененного Первого массачусетского кавалерийского эскадрона. Судя по всему, предмет, упавший в кратер, испугал их до такой степени, что они в диком, безумном стремлении бежать прочь едва не затоптали своих стражей.

К счастью, бойцы-конфедераты все как один легли ничком, прикрыв головы руками и дожидаясь вспышки, которая, оказывается, миновала. Бывшие пленники уже вырвались на свободу, когда южане стали один за другим приподниматься. В глазах у них читалось только одно: «Когда же она взорвется?»

Римо притормозил и, опустив капитана Пэйджа на траву, крикнул Чиуну:

– Бомба не взорвалась, папочка!

– Еще неизвестно, – откликнулся тот. – Беги, не останавливайся!

К Римо приближалась толпа людей в изорванных синих мундирах, с бледными, словно у привидений, лицами и широко распахнутыми глазами.

Римо преградил им путь и крикнул:

– Что за спешка? Бомба не взорвалась!

Мужчины в синих мундирах, словно перепуганные бойскауты, неслись мимо. Больше всего они напоминали людей, которых преследуют разозленные осы.

Римо небрежно вытянул руку, поймал одного из бегущих и молниеносно приподнял его над землей. Но и в воздухе тот не переставал перебирать ногами, пока они наконец вновь не коснулись травы.

– В чем дело? – спросил Римо.

– Я... я боюсь.

– Успокойся. Все кончено. Тебе не причинят вреда. Они все еще валяются на земле.

– Я боюсь не мятежников, – отозвался мужчина сдавленным от страха голосом. – Меня напугала та проклятая штука, что свалилась к нам в яму.

– А что случилось?

– Она стала желтой.

– Ну и?..

– Это был самый яркий желтый цвет, который я когда-либо видел. У меня душа в пятки ушла.

– В яме остались раненые? – спросил Римо.

– Нет. Я... мне кажется, мы все сумели оттуда выбраться.

– Так в чем же дело?

– Говорю вам, это был желтый цвет. Самый отвратительный, мерзкий желтый цвет, который попадался мне на глаза. Сверхъестественно желтый.

Ничто не может быть таким желтым! Ничто на земле!

– Как я понимаю, желтый не относится к числу твоих любимых цветов.

Мужчина в синем мундире вытер потный лоб.

– Я всегда любил желтый. До сегодняшнего дня. Теперь я до конца своей жизни даже не взгляну на желтое. – Он метнул в сторону кратера испуганный взгляд и попытался вырваться.

– По-моему, ты слишком долго пробыл на солнце, – заметил Римо, не ослабляя хватки.

– Не говорите мне о солнце. Оно тоже желтое.

Солдат продолжал трепыхаться, силясь высвободиться из рук Римо. С тем же успехом он мог бы попытаться раздвинуть створки ковша экскаватора. Впрочем, увидев застывший на его лице страх. Римо отпустил беднягу. Северянин ринулся прочь, словно объятый ужасом кролик.

Мимо бежал другой солдат в синем, и Римо без особых хлопот удалось остановить его.

– Успокойся! – велел он. – Все кончилось. Вас освободили.

– Желтый цвет, – пробормотал солдат.

– Я уже слышал.

– Чертовски желтый! Зловещий, кошмарный желтый цвет. Такой желтый, что я даже не уверен, желтый ли он на самом деле.

– Желтый – это очень приятный цвет, – возразил Римо. – Как лютик или, скажем, маргаритка.

– Или огонь. Это был пылающий, огненный, чудовищный желтый цвет. – Северянин закатил глаза, пытаясь разглядеть свой лоб. – Скажите, не горит ли у меня на голове огонь?

– А ты сам не чувствуешь? – спросил Римо.

Солдат стиснул голову руками, как будто у него разыгралась мигрень.

– Мой мозг насквозь пропитался желтым. Даже мысли – и те желтые.

Капитан Пэйдж поднялся на ноги, с досадой рассматривая свою измятую шляпу.

– Вот уж не думал, что мне доведется увидеть янки, который перепугался до желтых чертиков, – сказал он с отвращением в голосе и, обратившись к северянину, добавил: – Сэр, я бы посоветовал вам взять себя в руки. Вы плетете несусветную чушь.

– Желтый цвет проник в мой мозг через глазницы, – заявил солдат, дико вращая глазами. – Скажите, что с ними? Они в порядке?

– Обычные испуганные глаза, – ответил Римо.

– Так оно и есть. Я и сам испуган. Скажите... мои глаза, они не пожелтели?

– Нет. А что?

– Если они пожелтеют, мне придется выковырять их, иначе я сойду с ума, глядя в зеркало.

– По-моему, твоя желтобоязнь зашла очень уж далеко, – заметил Римо.

– Отпустите меня! Я побегу домой. А до Массачусетса путь неблизкий.

– Лети самолетом.

– И рад бы, да только в аэропорт придется ехать на такси, а оно может оказаться желтым.

– Желаю приятной прогулки, – произнес Римо и отвернулся. Мужчина в синем мундире бросился прочь.

Тем временем озадаченные конфедераты успели встать с земли. Самые храбрые отважились подползти к краю ямы и заглянуть вниз.

– Ты цел? – спросил мастер Синанджу, опасливо приблизившись к ученику.

– Все в порядке.

– Очень уж ты активен для забастовщика, – ехидно заметил Чиун.

– Тут происходят интересные вещи, – рассеянно ответил Римо.

– Что случилось с этими людьми? – поинтересовался кореец.

– Обмочились со страху, – презрительно заявил капитан Пэйдж.

– Их испугала та штука, что приземлилась в кратере, – пояснил Римо.

– А-а, бомба, – протянул Чиун. – Я тебя предупреждал.

– Она не взорвалась.

– Она чуть-чуть не взорвалась.

– Чуть-чуть не считается, – хмыкнул Римо. – Давайте посмотрим, что там и как. – Он махнул рукой капитану, предлагая идти следом, но тот замешкался, и тогда Римо протянул руку, схватил капитана за шею и пошел к кратеру.

Капитан Пэйдж велел себе сопротивляться. Приказ до мозга дошел – капитан не сомневался в этом, поскольку его мышление работало четко и ясно. К сожалению, в запутанной нейронной сети, по-видимому, вышел из строя какой-то узел, ибо ноги капитана понесли его вслед за одетым в гражданское человеком по имени Римо, слепо подчиняясь его воле.

Странное было ощущение. Когда Римо замедлял шаг, капитан тоже останавливался. Когда Римо пускался рысью, ноги Пэйджа послушно бежали следом, хотя на протяжении всего похода к кратеру капитан непрерывно посылал мозгу сообщения о том, что ему не хочется приближаться к проклятой яме.

Пэйдж чувствовал себя марионеткой. Он размышлял, не было ли его нынешнее состояние вызвано действиями Римо, который, вероятно, перехватил управление его спинным мозгом, сжимая пальцы, когда хотел заставить Пэйджа идти помедленнее, и отпуская хватку, если хотел поторопиться.

Когда они оказались у кратера, бойцы-конфедераты уже пришли в себя и выстроились в шеренгу. Завидев плененного капитана, некоторые из них прицелились, другие же принялись орудовать шомполами.

– Стреляют те, кто хочет весь следующий месяц ходить с шомполом, вставленным в задницу! – насмешливо воскликнул Римо.

Желающих оказалось трое. Разрядив мушкеты, они замахали руками, разгоняя черный пороховой дым, чтобы узнать, сколь тяжело поражена цель.

Когда дым рассеялся, худощавый мужчина с широкими запястьями и страшными глазами исчез, словно его здесь и не было.

Мушкетеры машинально потянулись к поясам, где висели шомпола, но ощутили лишь пустоту.

– Уф!, Уф!, Уф!, – один за другим вскричали солдаты, когда чья-то твердая рука схватила их за пальцы и приложила к потерянным шомполам. Оказалось, что шомпола каким-то непостижимым образом воткнуты в седалища их серых форменных брюк и намертво застряли там, будто приклеенные.

Пострадавшие встали в кружок, пытаясь помочь друг другу избавиться от мешающих предметов.

Спустя некоторое время конфедераты посчитали нужным устроить перерыв на чашечку кофе, развесили над кострами походные оловянные кружки и принялись кипятить в них цикорий. Один из бойцов решил ускорить процесс, тайком подогрев кружку пламенем зажигалки «Зиппо».

Там временем Римо подвел капитана Пэйджа к кратеру.

Таинственный предмет упал на землю неподалеку, правда, потом скатился на дно воронки, пропахав в траве глубокую бурую борозду. Большинство линз оказались разбиты; вокруг валялось множество осколков тускло-желтого стекла.

Рядом с шаром сидел солдат в мундире союзных войск и горько рыдал, не в силах сдержать слез.

– А вот и пострадавший, – обронил Римо, спускаясь в кратер. Капитан Пэйдж – ноги по-прежнему его не слушались – брел следом. На лице луизианца застыло выражение, которое никак нельзя было счесть джентльменским.

– На этих янки противно смотреть, – пробормотал капитан, когда они подошли к плачущему.

– А чего вы ждали? – спросил Римо. – Они ведь не настоящие военные. – И, пнув по пыльному башмаку солдата, заботливо осведомился: – Что с тобой, сынок? Потерял свое ружье?

Мужчина поднял искаженное гримасой страха лицо, все в разводах грязи.

– Это было ужасно! – выдохнул он.

– О чем ты?

– Цвет, – всхлипнул солдат.

– Готов спорить, это был цвет лепестков подсолнуха. Самый мерзкий, ужасный и отталкивающий желтый цвет, который ты когда-либо видел. Так?

– При чем здесь желтый? Это был синий цвет. Сокрушающий, душераздирающий, пылающий синий цвет. Теперь мне хочется одного – умереть.

– Синий, говоришь?

– Да.

– А не желтый?

– Нет.

– Точно?

– Я различаю цвета. – Боец негодующе фыркнул.

Римо пропустил его слова мимо ушей.

– Так, значит, тебя напугал синий цвет?

– Не испугал, а вверг в уныние. Мне показалось, будто наступил конец света. Сначала мы попали в плен к южанам, которым шли на помощь, а потом на нас сбросили психотропную бомбу.

– Твои товарищи разбежались.

– Я тоже убежал бы, кабы мог. Но у меня не осталось сил даже подняться.

– Я помогу тебе, дружище, – сказал Римо, протягивая руку.

Солдат продолжал сидеть, уныло свесив голову на грудь. Его подбородок уткнулся в кадык, а плечи опустились, словно проволочная вешалка с загнутыми книзу перекладинами.

– Бедняга, – промолвил Чиун.

– Он не отличает синего от желтого, – пояснил Римо.

– Впервые вижу такого удрученного человека.

– Еще насмотришься, – пообещал ученик.

– Он позорит свою форму, – изрек капитан Пэйдж.

Римо бросил на него насмешливый взгляд. Сейчас на голове капитана красовалась круглая шляпа офицера Конфедерации, смотревшаяся так, будто ее сняли с французского адмирала, погибшего в 1853 году.

– Уж чья бы корова мычала, – хмыкнул Римо.

– Я – верный сын Юга, сэр!

– Который бросил свое подразделение и затесался в толпу потешных солдат, играющих в войну.

– Моя родина в опасности, – высокомерно изрек капитан. – Казна штата разорена, губернатор подкуплен, а законодательное собрание вот-вот обменяет земли своих отцов на презренное золото.

– Золото не бывает презренным, – проговорил мастер Синанджу. – Золото есть золото. В тем-то и заключается его совершенство.

– У этих ребят есть оправдание, – продолжал Римо. – Все они, вероятно, имеют справки по форме «4-Р»[7], но вы-то настоящий, кадровый военный. Что толкнуло вас на этот шаг?

– Виргиния.

– Что?

– Виргиния – моя кровь и плоть. Я не колеблясь отдам за нее свою жизнь, сэр. Я погибну за ту землю, которая вскормила и вспоила меня. – Капитан гордо вскинул подбородок и разразился скорбной песней:

Отвезите меня туда,

где я впервые увидел свет,

Отвезите меня на солнечный Юг.

Я окроплю слезами могилы любимых.

И зачем я так долго скитался по миру?

Римо потянулся было к шее капитана, чтобы отключить его речевой центр, как вдруг из разбитого стального шара донеслось завывание сирены.

– Что за черт? – пробормотал он.

– Бомба вот-вот взорвется, – объяснил Чиун. – Поторапливайся, Римо. Пора делать ноги.

– Бомбы не орут, словно пожарные машины.

Кореец скользнул за спину ученика и принялся настойчиво подталкивать его, приговаривая:

– Быстрее! Шевелись, толстопятый!

Схватив одной рукой капитана, а другой – потерпевшего, Римо выбрался из кратера и ринулся прочь. Сирена звучала все тоньше и пронзительнее, словно какой-то рассерженный дух, преследующий беглецов.

Когда ее звук достиг высшей точки, над полем разнесся топот бегущих от кратера солдат Конфедерации, и в тот же миг грянул взрыв.

Взрыв не был ни желтым, ни даже синим и прозвучал, словно раскат грома. Земля, конечно, не содрогнулась, но все же громыхнуло достаточно сильно. Из кратера взвился столб черного дыма и устремился к восходящему Солнцу.

Потом в кратере зашипело, как на гигантской сковородке.

– Подожди, папочка! – крикнул Римо, заслышав шипение, и остановился.

Чиун колебался.

– А вдруг дым опасен? – спросил он.

– Может быть. Но все же я сомневаюсь, что это была бомба.

Они стояли и смотрели на поднимавшийся из кратера дым, который закручивался спиралью и уносился прочь с порывами юго-западного ветра.

Выждав минут пять и не заметив ничего особенного, Римо двинулся назад к краю кратера.

– Вы не могли бы опустить нас на землю? – послышался чей-то голос.

Римо посмотрел вниз и увидел, что удрученный солдат и послушный капитан Пэйдж все еще зажаты у него под мышками.

– Прошу прощения, – сказал белый мастер Синанджу и поставил обоих мужчин на ноги. Они тут же попятились и предусмотрительно остановились в некотором отдалении.

Римо заглянул в кратер, на дне которого лежал пышущий жаром и покрытый дымящейся окалиной шар. Он увеличивался в размерах, сжигая траву и теряя форму, пока наконец не превратился в плоский блин.

– Видимо, нам никогда не узнать, что это было, – разочарованно протянул Римо.

– Ну и ладно, – отозвался Чиун. – Значит, мы никогда больше не встретимся с такими вот штуками.

«...мы никогда больше не встретимся с такими вот штуками...»

Мужчина, сидевший на передвижном командном пункте, снял наушники и щелкнул выключателем.

– Говорит Кобьен.

– Слушаю вас. Кабан.

– Судя по сведениям, полученным через полевые микрофоны, цветовая атака завершилась полной победой. Войска противника покинули поле сражения.

– Наши наблюдатели на вертолетах сообщают то же самое. Мы только что послали сигнал самоподрыва.

– Именно об этом они сейчас и говорят. Секрет нашей технологии остался нераскрытым.

– Вас понял. Продолжайте наблюдение. В час "Ч" нам, возможно, потребуется подкрепление.

– Кобьен к приему готов. Конец связи.

Боец отключил микрофон и, вновь нацепив наушники, пробормотал себе под нос:

– Терпеть не могу, когда меня называют Кабаном!

Загрузка...