Дефект плацебо

Глава 24. АЛИНА

Лежу несколько минут и просто смотрю в потолок. Выравниваю сбитое дыхание, пытаюсь привести в порядок чувства. Из ванной доносится шум воды, но он совсем не успокаивает. Не могу осознать произошедшее, не понимаю как на все это реагировать. Поднимаюсь и следую примеру Леона. Использую свои разодранные вещи как мочалку. Собираю клочки тонкой ткани и выбрасываю их в мусорное ведро. Быстро направляюсь в спальню и беру новую одежду. Не выбираю. Хватаю с полки первое попавшееся чистое белье. Домашние шорты и объемная белая футболка с мелким принтом из розовых пончиков. Даже в зеркало на себя не смотрю. Возникает чувство непонятного стыда, будто я сделала что-то ужасное. Господи, я же и правда сделала. Покорилась своему врагу. Сдалась на милость убийцы. Встреча с соучредителем дала ясно понять картину. Приоткрыла занавес на истинные мотивы окружающих. От меня требуются акции. Леон — всего лишь инструмент, который поможет их получить быстрее. И теперь когда он получил желаемое, наверное не станет долго церемониться. Иду на кухню, достаю из холодильника лотки с готовой едой. Аппетита нет, но не знаю чем ещё занять свои руки. Слышу, как в ванной перестает литься вода. Это провоцирует внутренний мандраж усилиться ещё сильнее. Он появляется в комнате абсолютно обнаженным. Даже не удосуживается обернуть вокруг бедер полотенце. Прячу глаза. Перекладываю пасту Болоньезе в сковороду. Щеки моментально вспыхивают, внизу живота мучительно тянет, когда разум начинает прокручивать недавние события. Даже не верится что это была я.

— Долго ещё возиться будешь? Жрать хочется, — как ни в чем не бывало, бросает он.

Заваливается на мой диван, включает мой телевизор. Ведёт себя как полноправный хозяин. Хочется воспротивиться его наглости, только понимаю что он и есть хозяин. Положения, ситуации и моей жизни.

Перемешиваю пищу, раскладываю на тарелки. Сервирую стол. Кладу нож и вилки. Когда наливаю в чашки черный кофе, он садится за стол. Не решаюсь повернуться, сжимаю в руке маленький нож. Мелькает безумная, но отчаянная мысль.

— В живот.

Вздрагиваю от его голоса и моментально оборачиваюсь. Леон продолжает есть, не отвлекается от трапезы. Начинаю думать что мне показалось, пока он не продолжает.

— В твоём случае, самым эффективным ударом будет колющий в живот. Когда брюшина повреждена, организм запускает что-то вроде защитной реакции, — рассуждает, поглощая пищу.

Его аппетит совсем не портится.

— Падает давление, замедляется пульс. Легко из строя выбить. А вот летальность на минимальном уровне. Много шансов, что не станешь убийцей. Тебя ведь это волнует? Иначе почему не воспользоваться пушкой?

Заканчивает говорить и нож выпадает из рук. Самопроизвольно. Ударяется о паркет и улетает куда-то под кухонные шкафчики. Словно магия спадает, исчезает оцепенение стоит утихнуть его голосу.

— Ешь, — добавляет коротко и указывает на тарелку поставленную для меня.

Я сажусь рядом, но есть не собираюсь. Не смотрю на Леона, потому что его вид сбивает меня с толку. Сидит за моим столом. Ест мой ужин. Рядом. После того, как мы...

Комок мыслей гуще манной каши, которую в детстве я терпеть не могла. Наверное должна подумать о произошедшем. Но не могу. Это наваждение. Помутнение. Я упала в обморок и мне все привиделось? Я бы могла убедить себя в этом, если бы не тянущая боль внизу и дрожь в ногах. Ковыряю еду, но аппетита нет. А Леон наоборот, с особым удовольствием опустошает свою тарелку. Смотрю только на его руки.

— К этому все шло. Не обязательно анализировать и искать смысл. Иногда секс — это просто секс. Без ебаного контекста, — зачем-то объясняется он.

Тоже думает об этом?

— Я не хотела.

Иду наперекор, хотя есть ли уже смысл? Вижу изменения в лице. Задевает?

— Ты не будешь есть? — указывает взглядом на мою тарелку.

Вместо ответа я поднимаюсь и сметаю содержимое в урну. Хочу исчезнуть, испариться. Моя квартира никогда не казалась мне маленькой, но сейчас я чувствую что в одном помещении нам тесно.

— Оденься, — кидаю на ходу и ухожу в спальню.

Не понимала раньше для чего на новомодных дверях есть замок. От кого скрываться в собственной квартире? Сейчас понимаю. Щелкаю замочек и ложусь на кровать. Рыдания выплескиваются из меня, но я крепко прижимаю к себе подушку. Она единственная, кто знает о том что творится со мной.

Раздираю шелк ногтями, вымещая всю свою слабость. И я плачу не из-за того, что стала с ним ближе. Переспала с убийцей. Нет. Я плачу потому, что боюсь. Боюсь, что этого больше не повторится.

Боюсь, что я ему не нужна. Единственному, кто пытается оградить меня от всего. Пусть грубо, не правильно, извращенно, но в этом я начинаю видеть ту самую особенность, за которую многие бы отдали жизнь. Я бы отдала.

Когда тебе едва двадцать, в один миг ты лишилась семьи и тебя пытаются убить – поверить кому-то сложно. У меня слишком мало было времени для того, чтобы жить. Чтобы научиться различать убийцу от спасителя. Как понять, как принять то, что у них одно лицо?

Мои раздумья прерывает тихий щелчок. Я замираю и даже слезы повинуются и перестают капать. Все в этом доме подчиняется ему. Замки, мои слезы, мое тело. Я напрягаюсь, когда широкая ладонь ложится на мое бедро. Садится и мягкая кровать слегка проседает.

— Я закрывала дверь.

— Да? — искренне удивляется.

Напрягает руку, настойчиво пытается повернуть меня к себе, но я не поддаюсь.

— Я могу уйти.

Молчу, а губы предательски дрожат. Понимаю, что не хочу этого. Он нужен мне. Но нужна ли ему я?

Он лишает меня прикосновений и встает. Оборачиваюсь и перехватываю запястье.

— Не надо.

Смотрит на меня сверху и мне кажется, что он сейчас рассмеется прямо мне в лицо. Рассмеется, а после приставит пистолет к виску и выстрелит. Он сможет. Я в этом не сомневаюсь.

— Можно спросить? – напоминаю тяжелобольную, которая лежит на предсмертном ложе и просит о последней воле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Несколько секунд стоит неподвижно, а после кивает. Аттракцион невиданной щедрости. Когда я задавала вопрос, я знала о чем хочу спросить, но не была уверена, что он позволит мне говорить. А теперь… Несколько десятков вопросов потоком наполнили мою голову. Как его зовут? Почему он стал таким? Был ли он женат? Нужна ли я ему? И признаться честно, последнее волновало меня больше всего.

— Если Король прикажет меня убить. Ты сделаешь это? — спрашиваю сиплым голосом.

Леон смотрит на меня своим темным взглядом и садится рядом. Проводит пальцами по моей щеке. Губам. От этого становится не по себе.

— Убью, — утверждает, и все внутри меня падает в обрыв.

Летит к чертям собачьим прямо в ад.

— Убью для всех и оставлю только для себя, — зарывает ладонь в моих волосах, сжимая их.

Чувствую прилив возбуждения и от этого становится еще страшнее.

— Это как? — шепчу от страха.

— Тебе лучше не знать, — ухмыляется, а я, ведомая каким-то непонятным чувством кладу ладонь на его колено. Когда вижу что он не против, поднимаюсь выше.

Света в комнате нет, но я отчетливо вижу его лицо. Отслеживаю эмоции, наблюдаю за мимикой. Его дыхание становиться тяжелее, когда я почти у цели. Я хочу его. Впервые в своей короткой жизни понимаю, что хочу этого мужчину. Только его.

— Давай спать. Сегодня был тяжелый день, — останавливает мои движения у резинки своих штанов.

Он отказывает мне? Моментальная обида пронизывает тело. То есть, это было единожды и больше не повторится?

— Не хочешь меня? – срывается с губ раньше чем я понимаю, что сказала это вслух.

Бумеранг моих слов о том что я не хотела его, слишком быстро вернулся ко мне и больно ударил в грудину. От этого даже сперло дыхание, а в ушах появился щемящий звон тишины.

— Если я хочу, то беру.

Встает и выходит из комнаты. Лучше бы не приходил. Ни в мой дом. Ни в мою жизнь.

Ночью мне несколько раз снились кошмары. Мы занимались сексом с Леоном, но я не видела его лица. А когда он показал его, то меня прошибло потом. На меня смотрел Король. Своим острым волчьим взглядом. Смотрел, а я понимала что это конец.

А потом мне снилась мама. Она бежала ко мне по белому песку, и когда оставалось совсем немного, то из ниоткуда появился Леон. В его руках была винтовка. Под мои крики он безжалостно выстрелил в маму, а потом направил дуло на меня.

После этого я больше не смогла уснуть. За окном протяжно выла собака и это сводило с ума. Говорят, слышать собачий вой к смерти. Я и не сомневалась. Тем более, Леон даже не скрывает того, что по приказу Короля убьет меня.

Встаю с кровати и выхожу в гостиную. Леон спит на диване, на животе. По телевизору идет какой-то документальный фильм. Часы показывают пять утра. Мои ноги все еще дрожат. Волнение пробивает, когда я в очередной раз вспоминаю о том что произошло вчера. Понимаю, что не хочу по-другому. И лучше признаться в этом. Пусть делает с этим знанием что хочет. Осторожно подхожу к дивану, поднимаю с пола пульт. Выключаю телевизор и внезапная тишина заставляет Леона распахнуть глаза.

— Мне приснился плохой сон, — переминаюсь с ноги на ногу.

Чувствую себя рядом с ним школьницей. Разве возможно таким поведением кого-то заинтересовать? Леон переворачивается на спину и безмолвно хлопает ладонью по освободившемуся месту. Но я не его собачка. И чем раньше он это поймет – тем лучше.

Он являлся причиной мой кошмаров, так пусть отрабатывает. Стягиваю с себя футболку, оголяя грудь. Смотрит на меня внимательно, не моргает. Оценивает. Впервые даю ему шанс рассмотреть. Оттягиваю резинку на шортах, и они отправляются следом. Леон лежит в штанах, но я вижу что он уже готов. Молчит и тяжело дышит, но я не намерена отступать.

Сажусь сверху, наклоняюсь для поцелуя, а он тут же натягивает мои волосы на кулак.

— Хочешь, чтобы я стала твоей? — задаю решающий вопрос, когда обхватываю рукой его член.

Ему придется отвечать.

— Хочу, чтобы ты отсосала, — грубо уходит от ответа.

— Да пошел ты, — волна ненависти быстро накрывает меня.

Пытаюсь встать, но он не дает мне этого сделать. Зверь. Его волнует только одно, а я как дурочка решила что могу дать больше. Дать и взять взамен.

— Животное, — цежу сквозь зубы, когда он наглым образом обхватывает свободной ладонью мою грудь.

Лапает, будто я товар на рынке, а он не хочет прогадать.

— Тогда на что ты надеялась, когда пришла? – ухмыляется и прижимает меня к себе.

Вдыхает мой запах и тяжело выдыхает.

Слезы проступают на ресницы. Внезапно понимаю, что он совсем не спаситель. Он убийца, который взял меня в заложники, а я чтобы не сойти с ума, решила что нужна ему. Даня бы никогда…

Перед глазами мелькают кадры, когда мы были вместе. Тогда еще была живая мама. Он всегда относился ко мне с трепетом. С особой осторожностью. Наш секс напоминал погружение в теплую тягучую карамель, из которой мне не хотелось выбираться.

— Мы кажется еще вчера договорились, что ты будешь делать то, что я говорю, — говорит, а сам продолжает изучать меня.

Берет за голову и с силой сжимает волосы.

— Спустись ниже.

Я пытаюсь сопротивляться, но он сильнее.

Он всегда сильнее. А чего действительно я ожидала, когда пришла? Как в замедленной съемке спускаюсь, вижу как Леон оттягивает резинку штанов и придвигает меня ближе. В голове становится мутно, когда он большим и указательным пальцами надавливает мне на челюсть. Не больно. Но я понимаю, чего он добивается.

— Сделай это.

Его голос охрип, а дыхание окончательно перестает быть ровным. Он подает бедрами вперед и заполняет мой рот. Несколько раз впечатывается в меня, пока я отчаянно пытаюсь освободиться от этого.

Делаю все, чтобы зверь ослабил хватку. Отпустил меня. Но кажется, что это его только забавляет. Не успеваю в полной мере понять куда я влипла, как он освобождает мой рот и дает вдохнуть воздух.

— Иди сюда.

Леон больше не похож на себя. Я не знаю кто это передо мной, но точно не он. Его действия перестают напоминать мне машину. Движения хаотичны, он то хватает мою грудь, то с силой впечатывается грубым поцелуем, то до боли внутри двигается, то замирает полностью. Животное потеряло контроль и беснуется. Сходит с ума. И кажется, это заразно. Я прекращаю думать. Отключаюсь. Поддаюсь его сумасшествию и подыгрываю. Из губ наконец вырывается протяжный стон, я больше не могу молчать.

— Пожалуйста, — молю о пощаде, когда его пальцы сжимают где-то внизу.

Поднимаю голову вверх, вижу наше отражение в глянцевом потолке и теряю полный контроль. В глазах темнеет и я обессиленно падаю.

Прихожу в себя, когда Леон протягивает мне стакан с водой. Хватаю и жадно пью.

— В порядке? – спрашивает, вижу некую обеспокоенность.

Киваю и отдаю стакан. Снова становится стыдно. Натягиваю на обнажённое тело простынь когда понимаю, что он глаз не сводит. Если в первый раз Леон меня взял силой, то в этот раз я напросилась сама. Но если все произошло повторно, то значит ли это то, что у нас теперь отношения?

— Можешь соображать?

Садится рядом и закуривает. Я киваю.

— Мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне убить Короля, а взамен, получишь свободу.

Свободу? Мне кажется, что я ослышалась. Это совсем не тот приз, которого я хочу. Я принадлежу к числу тех мазохистов, что согласны жить в клетке рядом со зверем. Быстро нахожу главную зацепку: я нужна ему. А о награде мы поговорим потом.

— Что нужно сделать? — я готова ко всему.

Леон выдерживает паузу, словно подбирает слова. А до меня тем временем, доходит реальность сказанного. Больше всего пугает собственная реакция, глупая готовность. Нет никакого страха при слове «убью». Речь идёт о человеческой жизни, но меня это больше не задевает. Я и вправду заразилась безумием. Спятила окончательно.

— Зачем тебе его убивать? — наконец задаю вопрос не лишенный логики.

— У нас с ними свои счёты.

Злюсь, потому что он принимается за свое. Вроде и говорит, но все снова утаивается.

— Я буду помогать, если буду знать все нюансы.

— Завтра тебя закажут, — пытается меня шокировать.

— Даже если так. Ради меня ты бы не стал принимать такие меры.

Верю каждому слову, которое произношу. Возможно, где-то в глубине души, мне бы и хотелось убедить себя в обратном, но вовремя вспоминаю что я не в сказке. Пусть нам и было хорошо вместе несколько раз, это не стоит того чтобы все ставить на кон. Для Леона не стоит.

Черт возьми. Вскипаю ещё больше. Я до сих пор не знаю его дурацкое имя.

Прячу эмоции, отвечаю такой же самодовольной улыбкой, которая красуется на его лице. Пусть понимает, что я не дурочка. И если меня хотят принести в жертву, буду сопротивляться до последнего.

— Я действительно хочу сохранить тебе жизнь, — произносит ровно. — Почему тебе так сложно в это поверить?

Закусываю губу до крови, когда накрывает осознание. Мир меркнет. Воздуха в комнате практически не остаётся. Вся наивность оседает пеплом на смятое белье.

— Ты хочешь акции компании, — произношу глухо. — Узнал что здесь значительно больше, чем тебе может дать Король.

Леон молчит. Смотрит на меня своим странным, безумным взглядом и молчит. Не соглашается и не отрицает. Хотя чего я жду? Чистосердечного признания? Все и так лежит на поверхности. Шито белыми нитками.

— Чем занимается компания, помимо пилюль?

— Я не знаю! — взрываюсь. — Видимо убивает всех, кому принадлежит. Прям как ты!

— Как я никто не умеет, ты что-то путаешь.

— Разве имеет значение, каким образом будет достигнут результат? Знаешь, до смерти моей матери я жила в каком-то другом мире. Максимум чего я боялась, это шайки хулиганов вечером под парадной. Но я всегда знала, что могу использовать газовый баллончик или обратится в полицию. В моем мире не было телохранителей-киллеров, заказчиков, преступников. Я понятия не имею, как со всем этим бороться.

— Просто делай то, что нужно. То, что я скажу тебе, — крутит как заезженную пластинку.

Хочу выставить его за дверь.

Избавиться от всех. Закрыться в квартире и погрузиться в одиночество, и в то же время боюсь остаться одна. «Артериум», как черная метка, высасывал жизнь из всех кто имел к нему какое либо отношение. Я не хотела принадлежать ему, не смотря на то, что никто бы уже и не позволил. Все решили за меня. Поделили лакомый пирог, а теперь убирают крохи. И есть ли разница, кто в итоге завладеет всем?

Если это будет Леон, возможно он позволит мне вернутся к прежней жизни. В отличии от Короля, он изучил меня вдоль и поперек. Понимает, что я не представляю угрозы. У меня никого нет. За меня заступиться некому.

— Говори, — произношу устало.

Наши взгляды снова встречаются и мне больно смотреть в темную бездну его зрачков. Он придал значение пулевому ранению, не более чем комариному укусу. Он знает смерть в лицо. На его руках не одна загубленная жизнь. Этот человек не боится ничего в отличии от меня. Но все же, уповает именно на мою помощь. Странно. Очень странно.

— Дела такие, — становится абсолютно серьезным.

Подкуривает ещё одну сигарету, глубоко вдыхает дым.

— Завтра, тебе нужно будет затеряться в одном месте.

Леон тянется к своей куртке. Через пару мгновений на моих коленях оказывается белоснежный конверт.

Подавляю дрожь когда вскрываю бумагу и обнаруживаю паспорт. На первой странице моя фотография, но я совершенно не помню этого снимка. Прическа уже новая, но могу поклясться, что не фотографировалась в этом образе. Разве было для этого время? Фамилия и имя тоже чужие. Провожу пальцами по страничкам, и не скажешь что подделка.

— Когда хочешь что-то спрятать, всегда нужно класть на видное место, — говорит он. — Искать там будут в самую последнюю очередь.