Дефект плацебо

Глава 28. ФАНТОМ.

Звонок Лехи заставляет соображать в три раза быстрее. Развить шестое чувство. Найти решение. Тело превращается в сдавленную пружину, которая вот-вот выстрелит.

Я предполагал что такое может произойти. Но не думал, что так быстро. Блядь, у меня был идеальный план. Я все продумал до мелочей, и провтыкал в какой момент все пошло по пизде.

За семь минут я доехал к нужному дому. За минуту понял, что ни кованный забор, ни охрана, ни самая навороченная система безопасности не спасет, если тебе суждено сдохнуть.

Спокойно выношу мозг охране особо не прицеливаясь. Один, второй, третий. Они даже не успевают схватиться за кобуру.

Глухие хлопки вряд ли привлекут внимание соседей.

Прикладываюсь плечом к двери, чтобы вынести ее к херам собачьим. Не осторожничаю, нет времени.

Залетаю в дом и приставляю пушку к виску хозяина, который замер у входа. Его лицо сохраняет ебаное спокойствие, сердцебиение не учащается, дыхание ровное. Я настолько научился пробовать на запах и вкус страх, что сейчас чувствую себя голодным.

— Где твой телефон? — с силой вжимаю дуло в морщинистую кожу.

Держится уверенно. Ни один мускул не дрожит. Старик давно отошел от дел, передал свою бразды правления по наследству, но в глазах все равно осталась былая власть.

— Опусти пушку и я сделаю вид, что ничего не было. Потом у тебя будет двадцать четыре часа чтобы съебаться из страны. А если нет...

Тонкие губы расплываются в улыбке.

— Телефон!

Злость распирает меня и я не могу больше сдерживаться. Кулаком стираю улыбку. Наношу удар. Еще один.

— Не будешь говорить? — прижимаю ствол к горлу, из которого вырывается хрип.

— В кабинете, — наконец отвечает, сплевывает кровью.

Хватаю за шиворот и тащу на второй этаж. Вваливаюсь в одну из комнат, пока перед глазами все плывет. Знаю только одно: у меня нет времени.

— Звони, — хватаю трубку, — звони Парикмахеру и передай, что если он в течение получаса не приедет, то будет соскребать твои мозги с пола. Он же не хочет потерять папочку?

— Он не приедет, — качает головой.

— Приедет, Лютый, приедет.

Уверен в этом. Поэтому и выбрал сразу единственный беспроигрышный вариант.

Никогда не играл в казино. Не верю в удачу. Правильный выбор, он всегда один.

— Барабан передай, — командует, пока я схожу с ума.

Проходит секунд двадцать и я слышу в трубке раздраженное «да».

— Один пидор мне угрожает. Сказал если ты не приедешь, то он замочит меня.

Отбираю трубку и отбрасываю ее подальше. Время переговоров окончено и Лютый чует это. Такие люди знают, когда костлявая протягивает им руку. И надо отдать должное, ведут себя достойно. Смерть наверное гордится такими клиентами.

— Тебя найдут. Даже если под землей спрячешься — найдут и повесят на твоих же кишках, — цедит напоследок.

— Не найдут, — отрицательно качаю головой и спускаю курок.

Невозможно потрогать мираж руками и догнать тень.

Достаю пакет с порошком, бросаю на труп и выхожу из дома. Проще было заложить взрывчатку или облить бензином. Не уверен, что действовал аккуратно. Вытираю испарину со лба и завожу тачку.

Номера сто процентов засветились на камерах. Каково же будет удивление, когда все узнают что тачка принадлежит Хасану.

Что не поделили драгдиллер с бывшим криминальным авторитетом останется загадкой для всех. Телефон загорается входящим пустым. Выдыхаю, но успокоение не наступает.

— Твою мать!

Изо всех сил впечатываю кулак в руль, вымещаю злость.

В какой момент я превратился в ебучего дрессированного пуделя, который по команде выполняет любые прихоти тетеньки в красивом платьице? С каких пор готов жрать с ее рук и язык высовывать в ожидании лакомства? Сука. Ненавижу ее.

Лучше бы Парикмахер придушил ее под собой. Лучше бы я опоздал. Ей повезло, что я машина, которая несет смерть.

Что бы было, если на моем месте оказался кто-то другой? Смог бы он так быстро среагировать? Смог бы, блядь, за десять гребанных минут завалить четверых? Может и мне не стоило?

Я бы тогда ничего не испытывал. К трупам можно чувствовать только равнодушие.

Хватаю мобильный, набираю Грома.

— Дело есть. Завтра утром на Заячьем. Возьми булочку, будем уток кормить.

— Нехуй делать? — интересуется сонный голос.

— Я в дерьме, — отвечаю коротко.

Гром выдыхает, зевает в трубку, а после соглашается на встречу.

— С маком бери.

— Пошел ты, Фантом.

Усмехаюсь.

Сбрасываю звонок и думаю что делать дальше. Нужно расслабиться. Представить, что ничего не было. Закончить со всем этим дерьмом и вернуться к обычной жизни. Ковыряюсь в своей памяти и натыкаюсь на одно событие. Вытаскиваю его и разворачиваю тачку. Не знаю дома ли она, но меня это мало волнует. Возвращаю время вспять, изобретаю машину времени. Времени, где все было четко. Делаю всё для того чтобы забыться и неважно сколько это будет продолжаться: минута, час или всю ночь.

По пути заезжаю в винный магазин, бесцельно брожу мимо полок. Белое, красное, сухое, столовое, полусладкое... В глазах уже рябит от сотни названий, абстрагируюсь и выбираю по цене. Беру вино, иду на кассу. Уже у ленты торможу и догоняю, что одной бутылки мне мало. Возвращаюсь к витринам и хватаю еще две. Хочется нажраться, хоть это нереально.

Выхожу из магазина, но в машину не сажусь. Иду пешком, до нужного дома метров двести. Захожу в парадную и поднимаюсь на этаж.

Глупости во мне сейчас столько же сколько и злости. Дергаю ручку двери, но она закрыта. В далеком прошлом вскрыть чью-то дверь, не предоставляло сложности. Я изучал механизм и получал кайф, когда слух резал щелчок. Провожу пальцами по замку, копаюсь в воспоминаниях. Потом все изменилось. Потом я стал убийцей. Убираю пальцы от металла и зажимаю звонок. Тишину царящую в парадной, нарушает звук трели. Не люблю ждать, поэтому кажется что проходит вечность прежде чем открывается дверь.

Не даю опомниться. Подставляю ногу, хватаю хрупкое тело за шею, вваливаюсь в квартиру и прижимаю ее к зеркальной поверхности шкафа.

— Никогда не открывай дверь незнакомцам, — усмехаюсь и ослабляю хватку.

— Придурок, — официантка хмурится, пока я разглядываю ее.

На ней шелковый короткий халатик, который слегка сполз от моего приветствия. Молодая. Красивая.

Мне всегда везло на баб. Сам рожей не вышел, но их так и тянет сесть на мой член. Может все решают бабки? Но Ягодкой вряд ли двигало чувство наживы, когда она стонала подо мной. Черт. Потираю переносицу, гоню подобные мысли куда подальше.

— У меня есть три бутылки вина. Мы можем потрахаться и потом нажраться, а можно наоборот, — выдвигаю предложение.

— У меня сегодня ночная смена, — поправляет халат, от чего еще больше открывает свое тело.

— Сколько? — говорю спокойно.

— Пять тысяч за смену плюс чаевые за хорошее обслуживание, — отвечает.

— Так начинай обслуживать, — расстегиваю ремень и хлопаю ладонью по ноге.

Девчонка послушно подходит ближе.

Прислоняюсь к стене и рассматриваю в отражении, как она становится на колени и берет в рот. Отличная возможность напомнить себе, что все бабы одинаковые. Но паршивое чувство какого-то предательства больно сжимает грудину.

Запуская руку в шелковые волосы, помогаю настроиться на правильный ритм. Сам же виноват. Брошенных котят не подбирают и не ведут в дом. А я как лох прикормил, пригрел. Или не я? Или все наоборот и это она подобрала меня?

Натягиваю волосы на кулак, сильнее прижимаюсь к лицу официантки. Ничего не ощущаю. Оргазмом и не пахнет. Даю девчонке вдохнуть и одеваю джинсы.

— Теперь можно и выпить, — прохожу в комнату и очень надеюсь на смышлёность хозяйки.

Лишние расспросы могут вывести из себя. Но та молчит. Проходит на кухню, хватает два бокала, достает штопор.

— Ты зачем пришел? — садится рядом.

— Скучал, — криво ухмыляюсь и засаживаю штопор в пористое дерево пробки.

— Ты даже не кончил, — смущается, отводит взгляд.

Комичная ситуация для той, кто встретил меня буквально с открытым ртом.

Кажется, она улавливает мои эмоции, ее тонкие брови хмурятся.

— Если ты решил что я с каждым так, ты ошибаешься.

— Ну зачем же с каждым?

Пробка идёт туго, приходится прилагать усилия.

Экстрасенсом быть не нужно, чтобы догадаться какая последует речь. Тяжёлое детство. Манящие огни столицы. Суровый и несправедливый мир. Да и кто я такой, чтобы иметь право осуждать кого бы то ни было? Я и мораль никогда не были знакомы.

Пробка наконец поддается и я освобождаю горлышко бутылки. Разливаю красное по бокалам, будто окрашиваю сосуды в кровь.

— Расскажи о себе что-нибудь?

Забирается на диван с ногами. Короткий халатик приоткрывает вид на обнаженное бедро.

— Например? — делаю глоток и пытаюсь дать команду мозгам отключиться.

— Где работаешь? Чем увлекаешься?

— В клининговой компании, — иронизирую.

— У тебя своя фирма? — продолжает допытываться.

— Можно сказать и так.

— А как тебя зовут?

— Леон, — хер пойми как срывается с губ.

Осушаю бокал до дна огромными глотками, будто пытаюсь смыть то что сейчас произнес.

— Леон, — повторяет задумчиво.

А мне хочется ей за это вмазать. Потому что от нее звучит это совсем не так. Черт возьми, совсем не так как мне нужно.

— А меня Нина, — произносит ненужную информацию. — Подожди, мне позвонить нужно. На работу, — зачем-то уточняет. — Скажу что сегодня меня не будет.

Встаёт и выходит в другую комнату. А я наполняю бокал и думаю о том, что совсем бы не огорчился если бы она не вернулась. Затея изначально была идиотской, невозможно кого-то трахать, когда в черепной коробке сношаются оба собственных полушария. Не замечаю когда она возвращается. Сосредоточен исключительно на поглощении алкоголя. Мог бы и дома нажраться с таким же успехом, но ошибочно показалось что компания что-то решит.

— Ты всегда такой мрачный? — снова пытается завести беседу. — Знаешь, я когда сюда ехала не думала что все будет так.

— Как?

Язык становится терпким. Горчит от переизбытка сладости.

— Этот город, он слишком тяжёлый и печальный, как и ты.

Обнимает колени, словно пытается согреться.

— Ты достаточно неплохо устроилась, — окидываю квартиру взглядом.

Отмечаю свежий ремонт, белоснежные потолки. Идеальный порядок. Я бы даже сказал минимализм. Никаких разбросанных вещей, учитывая то, что я нагрянул внезапно. На начищенном паркете ни единой крошки.

— Жилье съёмное, — пожимает плечами.

— Сути не меняет.

Блядь, я видел как живут здесь те, кем она реально хочет мне сейчас казаться. Как снимают огрызки комнат в зассанных домах, как дрожат, забившись в углу, опасаясь насилия со стороны перепившего соседа. Король делился. Пытался ткнуть мне в рожу живописные снимки. Ублюдок реально полагал, что является спасательным кругом. Счастливым билетом в мир разврата и блядства.

— Мне все равно сложно, — продолжает капать.

— Я нормально заплачу, только не ной, — морщусь.

Отставляю бутылку в сторону, беру вторую.

— Вот и все здесь такие. Считают, что всех можно продать и купить. Тебя например, можно купить, Леон?

— Нельзя купить то, чего нет, — натягиваю подобие улыбки.

— Но ты же есть…

Отрицательно качаю головой. Наблюдаю как красные разводы смешивается с золотистым цветом.

Нет. И уже очень давно. Настоящий я уже давно сдох, под чужим небом и вражескими пулями. Самолёт должен был притащить цинковый ящик, но какого-то хрена, металл впитался в кожу как ртуть и я вышел на своих двоих. Не я. Кто-то другой. Новый. Восставший из самого настоящего пекла. Неподкупный. Неубиваемый. Несуществующий. Не чувствующий нихуя. Разве что...

Вспоминаю и как огнем обдает. Палитра эмоций режет острее стилета. В самое мясо вонзает иглы. Оставляю в покое стакан. Теперь пью прямиком из бутылки.

Алкоголь как верный пёс должен зализывать раны. Но сегодня мне явно досталась псина с браком.

— Где у тебя балкон? — спрашиваю, когда разделываюсь со второй бутылкой.

Официантка мнется, как-то туго соображает.

— Ты курить хочешь? Здесь прям кури, — выдает наконец.

— Душно, да и вонять будет. Воздухом хочу подышать.

— Не надо, — цепляется за мою руку, когда я пытаюсь встать.

Перевожу удивленный взгляд.

— Не хочу чтобы соседи видели. Потом будут думать обо мне неизвестно что. Здесь все очень строго, — трещит без умолку, — вот у нас в соседней квартире тоже девушка снимала. Оборудовала все под домашнюю студию, ногти, ресницы делала. Я сама к ней парочку раз ходила. Налоги не платила, конечно. Донесли. Приехала полиция Я не хочу, чтобы обо мне тоже невесть что подумали.

— Ладно.

Сдаюсь. Сажусь обратно. Закуриваю и втягиваю тяжёлый воздух. Звучит неубедительно, но на кой черт мне истина? Дым укрепляет эффект. Туманит мозги, дарует временную эйфорию.

Девчонка все ещё цедит один и тот же бокал. Играет в скромницу, но это не производит на меня никакого впечатления. Ненавижу полумер. Если начинать что-то делать, то любой ценой нужно доводить это до конца. Иначе какой кайф, какая разрядка? И тут же вспоминаю начало нашей сегодняшней встречи. Впервые такое, что колом стоит, а финал даже близко не маячит.

Кайфа нет. Словно все нервные окончания отмерли, а я имею горло хером засунутым в толстый шланг.

— Душ где? — раздражаюсь от этих размышлений.

Поднимаюсь с дивана и официантка вскакивает. Ориентируюсь полагаясь на логику. Краем уха слышу, как она семенит следом.

Оглядываюсь по сторонам, когда оказываюсь в просторной ванной комнате. Все белоснежное, вычищенное до блеска. Такая стерильность, что даже отталкивает, как нечто инородное. Стеклянные полочки тоже пусты. Никаких баночек с кремами и прочим косметическим бредом. Даже у меня есть кое-какие средства.

— Я сейчас принесу, — спохватывается. — Делала генеральную уборку и отнесла все в комнату. Сейчас.

Херня какая-то. Даже полотенце на крючке не висит.

Приказываю себе перестать параноить. Я сюда приехал сам. Такая херня лично мне пришла в голову. Возможно и правда драила тут все. Есть же такие люди, которые помешаны на чистоте. Я и сам люблю работать, чтобы на выхлопе было поменьше грязи.

Нина, кажется ее зовут так, через несколько минут возвращается с гелем для душа и банным полотенцем. Лопочет ещё что-то, но я игнорирую и раздеваюсь. Задвигаю прозрачную створку и на полную мощность врубаю поток воды.

Рычу, когда ледяные струи стегают кожу. Впервые чувствую, насколько сильно я устал. Морально. Физически. Весь я, словно выжатая половая тряпка. Вот в чем вся причина. Вот откуда растут ноги. Банальная усталость. Заебанность вселенских масштабов.

— Ты останешься у меня на ночь? — доносится вопрос, только открываю дверь.

— А ты хочешь? — спрашиваю скорее для приличия.

Вытираю влажные волосы и возвращаю полотенце.

— Ты выпил, за руль нельзя. Можно конечно такси... В общем, как знаешь. Если что, я не против.

Я тоже не против. В момент становится все равно. Где. Как. С кем. Так как хочется действительно, все равно не получится сейчас. Да и никогда не получится. К ебаной матери самообман. Я давно вырос из того возраста, когда мечты не были чем-то постыдным. Отключаюсь, только голова касается подушки. Мне необходима перезагрузка. Полный сбой системы. Внутри слишком много вирусов, мешающих слаженной работе.

Не знаю сколько проходит времени, когда я резко открываю глаза. Вокруг темно. Только тусклая полоска света пробивается из коридора. Моментально группируюсь, беззвучно подхожу к стене у двери. Слышу как тихо щелкает замок. Наощупь нахожу свою куртку, ныряю во внутренний карман и сталкиваюсь с пустотой. Внутренняя чуйка не подводит. Она буквально вопит о том, что это именно ко мне пожаловали гости. Ещё раз осматриваю куртку, но пушка чудесным образом там не появляется. А дальше все происходит слишком быстро. Дверь резко распахивается и я наношу точный удар. Непрошенный гость пошатывается, явно не готов к такому приветствию. Но силы удара оказывается недостаточно для того чтобы снести с ног подобный шкаф. Ненавижу драки. Не люблю играть без явных преимуществ, но сейчас мне это необходимо. Понимаю, когда начинается настоящая схватка. Ярости слишком много, она льется через край и требует выход. В меня будто вселяется кто-то другой. Агрессивный и дикий. Не чувствую боли. Не ведаю усталости. Кулаки работают как отбойный молоток. Оказывается, так убивать тоже приятно. Я раскрашиваю рожу незнакомца алыми красками. Леплю из его физиономии куличики как в детской песочнице. Слезаю с обездвиженного тела, когда перестаю слышать дыхание, и понимаю что мне мало. Как обезумевший рыщу по квартире. Нахожу официантку в кухне. Она сидит в углу комнаты и мелко дрожит. Хватаю ее за волосы, тащу в середину комнаты, а после впиваюсь пальцами в ее горло и сжимаю до хруста. Теперь ее кожа пачкается чужой кровью.

— Не надо, пожалуйста, — хрипит и цепляется за мое предплечье.

— Кто? — ору и заставляю ее дрожать ещё больше.

— Отпусти. Прошу. Я здесь не причём. Я все расскажу, все расскажу!

— У тебя две минуты, мразь.

Ослабляю хватку. Разворачиваю стул и сажусь напротив. Она сгибается пополам. Жадно глотает воздух, чуть не целует мои ноги.

— Он подошёл ко мне за день до нашего знакомства, — говорит хрипло. — Предложил много денег. Очень много. Часть заплатил сразу. Наличкой. Показал твою фотографию. Я потом узнала, что другим девчонкам из нашего кафе, поступило такое же предложение. Все согласились. Да кто откажется? — громко всхлипывает, оправдывается.

— Ближе к делу, — цежу раздражённо.

— Он снял мне эту квартиру. Сказал, что я буду жить здесь. И если у меня все получится, она станет моей.

— Что ты должна была сделать?

— Познакомиться. Заинтересовать, а потом ждать. Просто ждать, — мотает головой. — А если ты приедешь, позвонить. Все!

— Но я сам сюда приехал, — теперь был мой черед раздражаться.

— На это и был расчет. Я думала ничего не сработает. Думала, ты уже забыл о моем существовании.

— Как он выглядел, — произношу сквозь зубы.

Сердце все ещё колотится. Гонит по венам адреналин.

Среднего роста. Шатен. Лет сорок с виду. Ничего особенного. Никаких особых примет.

Скалюсь в устрашающей улыбке. Глупо полагать, что собственноручно станет мараться тот, у кого собственный театр лицедеев.

— Пушка где?

— Не надо, пожалуйста, — истерика новой волной захлёстывает алчную суку.

— Пушка! — ору так, что стены дрожат.

Она ползет на четвереньках к батарее, дрожащими пальцами достает ствол.

— Не надо, пожалуйста, — твердит как заведённая.

Обнимает мои ноги, когда упираюсь дулом в ее макушку.

Жалости нет. Чувствую, как возрождается внутренний убийца. Не стреляю только потому, что не прихватил с собой глушитель. Отталкиваю ее ногой как какой-то мусор. Наспех одеваюсь и покидаю квартиру. В детстве меня учили, что белые шахматы всегда делают первый ход. И ещё тогда я усвоил, что король на шахматной доске самая слабая и беспомощная фигура когда лишается свиты.

Всю ночь провожу в баре. Домой не хочется. Никуда не хочется. Напиваюсь до чертей, но так и не получается вырубить здравый смысл, который нудит в голове. Король настолько слетел с катушек, что решил заказать меня? Отметаю эту мысль. Я стал костью в тонком горле еще после того как переставил все фигуры на его шахматном поле. Еще немного и я доберусь до него, совсем скоро Король станет голым.

Бармен молча подливает в бокал и услужливо ставит перед моей мордой закуску. Овощи, фрукты, кусок мяса. И в два часа ночи, и в пять утра. А я жру с его рук, как дурной цепной пес. Подсыпь отраву и сожру, не поморщусь.

Когда на стойке оказывается еще одно блюдце с лимоном, оборачиваюсь на часы.

Время действовать. Выкладываю на зеркальную поверхность купюры, будто это беспонтовые фантики.

— Заказать такси? — услужливо интересуется бармен, а сам внимательно пересчитывает чаевые.

Киваю. Хватаю с соседнего стула куртку и натягиваю кожу на напряженное тело.

Мышцы болят, кости на пальцах стерты до мяса.

Вываливаюсь из кафе, когда тачка с шашкой уже стоит у входа. Ехать около двадцати минут, по Петроградке.

Заваливаюсь на заднее сиденье и опрокидываю голову на мягкий салон. Клонит в сон, но спать некогда. Не сейчас, когда она там одна. Незащищенная. Леха помог, но не вся клиентура проходит через него. Да и не факт, что в следующий раз я смогу так же быстро отреагировать. Готов мочить всех, кто только подумает о ней. Идиот.

Сжимаю кулаки, натягиваю кожу, чувствую мелкую боль.

Перехожу мост, смотрю на несчастного зайца. Достаю из кармана монету и крепко сжимаю ее в ладони. Идиотская легенда связанная с желаниями. Очередная удочка для тупых туристов. Но раз в жизни не грех побыть и тупым.

Бросаю монету и она падает в воду, рикошетит от заячьей лапы. Наверное, первый раз не попадаю в цель. Значит точно сбудется.

Заворачиваю и снимаю куртку. Кидаю на замерзшую землю и сажусь. Зима близко. От реки веет холодом, а я как белый ходок кайфую от этого.

— Очко простудишь. А геморр штука хуевая.

Слышу сзади знакомый голос и улыбаюсь.

Сколько в моей жизни людей, которые так просто могут подойти ко мне и сделать замечание? Ни одного.

— В курсе, да?

Смотрю на гладь, которая совсем скоро покроется льдом.

— Не-а, в книжках читал. Эти всякие медицинские справочники, — отзывается, и я слышу запах табака.

— Курить тоже вредно, — зеркалю.

— Я ставлю на импотенцию.

Наконец оборачиваюсь и тяну руку. Гром хватает ее, а я какого-то хера сравниваю наши ладони.

— Ты че тощий то такой?

— Подумываю податься в модельный бизнес. Буду покорять телочек своими девяносто-шестьдесят- двадцать один-девяносто.

— Ну нихрена себе у тебя параметры, — перенимаю из рук Грома пачку сигарет.

— Идеальные. Ты весь Питер на уши поставил, чувак. Говорят, Король рвет и мечет. Хочет голову твою получить и пепельницу из нее сделать, — выдает как на духу последние сплетни.

— А свои рога он в кабинете уже повесил? — ухмыляюсь, когда Гром давится дымом.

— Ты че? — смотрит на меня и я киваю, подтверждаю догадку, — красава. Теперь ясно, почему на тебя открыли охоту.

— Ага, — отвечаю коротко, не вдаюсь в подробности.

Вдыхаю холодный воздух и прям слышу запах страха. Этот город знает, что его Король боится.

— Помнишь его дом за КАДом? — медленно перехожу к делу.

— Ну, — кивает и прячет покрасневшие руки в карман.

— Гор, там девчонка сейчас одна находится. Надо позвонить Бардачу и купить ее.

— Ты же со шлюхами...

— Блядь, она не шлюха, — обрываю.

— Да похуй кто она, — Гром идет в разнос, — сам знаешь, что я туда нос хер суну. Там все серьезно, Фантом, просто так не забашляешь. А если кто прознает...

— А не надо просто так. Хасана помнишь?

Вижу как Грома передергивает. Лицо меняется, глаза темнеют. Как там говорят? Бывших торчков не бывает?

— С-у-к-а, — цедит Гор сквозь зубы.

— Так вот, — спокойно продолжаю, — представься, что ты по его наводке. «Для своих» везде особые привилегии.

— А если ему позвонят? Херовый план, гнилой. Че за подстава, чувак? — дергается.

— Не ссы. Перед твоим звонком Хасан даст личное распоряжение, что бабу скоро забронят.

Поднимаю зад и шарю в кармане куртки.

— Хас еще та гнида. С какого хуя он помогать тебе будет, ты ебнулся?

Достаю телефон и машу перед мордой.

— Ты меня решил этим говном сейчас удивить? Ебать вовремя.

Егор хмурится, а я начинаю ржать. Его поведение забавляет.

— Это трубка Хасана. Смотри.

Открываю сообщения и набираю смс.

— Сегодня позвонит мой человек. Недавно приехал погостить из теплых стран. Замерз у нас, говорит тухло тут. Продай ему шлюху от меня, пусть культурно просвещается. Проси любое бабло, сука при зелени. Отправить, — диктую сам себе.

— Пиздишь, — выдыхает Гром, — а где...

Его лицо опять меняется.

— Кто проживает на дне океана? — вспоминаю идиотскую песенку.

— Ты его грохнул? — глаза размером с блюдца смотрят на меня.

— Для тебя, брат, — отбиваю кулаком у сердца.

Когда-то в жизни молодого Егора Громова появился друг. Добрый и хороший. Внимательный. Который постоянно делился с глупым мальчиком отборным антрацитом. Мальчик ценил друга. Пока не доехал, что добрый друг подсадил его на кайф. В этой сказке нет положительных персонажей. Только ебаный треш. Торчок рано или поздно находит своего барыгу. И Егорка нашел.

Но когда Хасан отправился на дно, появилась надежда, что хотя бы один такой мальчик не сторчится к херам.

— Кто-то знает?

— Не-а. Для всех черножопый занят. И только иногда поддерживает связь и смс-ится.

— Даешь, — Егор садится рядом прямо на промерзлую землю.

— А геморрой? — напоминаю.

— Да и хуй с ним, — отмахивается, — мне нужно только купить? Сам понимаешь, в дом я...

— Только купить, — успокаиваю.

— Ок, — согласно кивает.

Вытирает посиневший от холода нос и закрывает глаза.

— Я думал я первый сдохну, — нарушает тишину, — как же холодно, блядь.

Утыкается головой в колени.

— Ну не пальмы, как на шее, — критикую татуировку.

— Часть теплого ебаного мира навсегда во мне.

— Холод будит сильные качества, отрезвляет. Мне помогает.

— Король тебя замочит. Лучше вали отсюда. У него повсюду люди. От мусарки до ларьков на «Апрашке».

— Ага, — вторю, — звони Горыч, заказывай девчонку. Каждая минута на счету.

Егор достает пошарпанную кнопочную трубу и с силой жмет на резину пока я диктую номер.

— Специально купил для таких звонков, — объясняется.

Прикладывает к уху и мы слушаем гудки.

— Э, я от Хасана, — сразу начинает кривляться, выдавая себя за нерусского.

— Девку купить хочу. Номер карты скинь, э.

Слышу, что мамка в замешательстве. Если начнет требовать документы — это усложнит задачу. Но она называет сумму и я глубоко выдыхаю.

— Э, девку не трогать. Узнаю — разъебу всех.

Егор нажимает отбой и внимательно смотрит на меня.

— Готов башлять такие бабки? Что ты задумал?

— Не, я не могу светиться. Башлять будешь ты. Я в курсе о твоих многочисленных счетах. Так что сочтемся как-нибудь.

— Ну охуенно, — скалится, — чего не сделаешь ради друга.

— Телефон одолжишь? — моментально в мозг залетает новая заноза.

— А надо?

— Ну.

Протягивает мне допотопную трубу.

— Змейка есть? — интересуюсь.

— Ага, будет чем занять себя.

— Спасибо, — протягиваю руку и Егор пожимает ее.

— Не твори хуйни. Король продумывает все наперед. Его хуй обхитришь.

— А я попробую.

Встаю с земли, поднимаю куртку.

Теперь можно нести свое тело туда, где можно принять горизонтальное положение. Пора набраться сил и браться за очередную партию.

В этой игре я и пешка, и ладья, и ферзь. Придется сыграть против короля в одиночку и перебить все фигуры на шахматной доске.