Дело одинокой канарейки

4

Едва увидев расшитые серебром брюки, Даша позабыла всякую неприязнь к недоброжелательному Леониду и перекинулась на вновь прибывшего:

– Эдик! – выдохнула она. – Я просто слепну от вашей красоты. Даже не знаю, от чего я быстрее ослепну: от нее или от вашего роскошного костюма. Как жалко, что у нас с вами размер разный. Обязательно попросила бы напрокат. Особенно бруки, особенно бруки! Ну-ка, поворотись-ка, брат, задом...

Странно, но физик и Аня реагировали на происходящее в каком-то синхронном режиме: сначала они недоумевали, потом на их лицах промелькнула обида, затем раздражение и наконец ярость.

– Успокойся! – одновременно рявкнули они и удивленно посмотрели друг на друга.

А Эдуард только добродушно рассмеялся:

– Все шутишь? Рыжие все такие, – и легонько потрепал ее по кудрям. – Ну-с, мои дорогие, какая у нас программа на вечер? Я так спешил вас увидеть, что даже не успел переодеться. Снимали клип, я, конечно, не пел, но крыльями с удовольствием помахал, – и, разведя руки в стороны, он продемонстрировал струящийся серебристый плащ. – Нравится?

– Очень красиво, – тихо произнесла Аня и покраснела.

Даша завела глаза к потолку.

– Очень красиво, – передразнила она подругу. – Эдик, с вами, часом, девушки не боятся ходить? Вы их не затмеваете своей красотой?

Со стороны Ани и физика снова раздалось шипение.

– Вы прямо как стереомагнитофон, – заметила Даша.

– Я лучше переоденусь, от греха подальше, – рассмеялся Эдуард, – а вы не ссорьтесь и поведайте, что это был за тайный план, о котором вы столько рассказывали?

Даша испугалась, что как только краса телевидения выйдет переодеваться в другую комнату, эти двое ее сожрут без предупреждения. Но Лаймонис, как ни в чем не бывало, принялся преспокойно раздеваться на их глазах.

Увидев роскошное загорелое мужское тело в одних крошечных плавках, Даша замерла и напрочь позабыла все, что хотела сказать.

– А... – начала она и замолчала.

Воцарившаяся тишина заставила Эдуарда оглянуться.

– О, Боже! – воскликнул он и поспешил накинуть легкий шелковый халат. – Я совсем отвык от женского общества в этой квартире. Прошу великодушно меня извинить. Надеюсь, я не оскорбил вас? Дашенька, с вами все в порядке? – Лаймонис подошел к ней и, наклонившись, заглянул ей в лицо.

Но Даша, как загипнотизированная, следила за развевающимися фалдами халата, не в силах отвести глаз от его разреза.

– Со мной? Да... Все в полном порядке, – она нервно захихикала. – Я, знаете ли, тоже отвыкла... Вернее, и не привыкала. Короче, давненько, давненько... Кстати, по поводу плана, мы ведь хотели предложить вам пойти на стриптиз. Наш друг – директор, вернее, владелец одного стриптиз-клуба, а сегодня там юбилей... Клуба, конечно, не друга, и вот он нам выделил четыре билета, за самым хорошим столиком...

– Послушайте, – астрофизик-тромбонист выступил вперед, – вы, вообще, в своем уме – предлагать нам – нам! – он потыкал себя в грудь указательным пальцем, – пойти на жалкое зрелище, где толпа голых девиц пытается заработать тридцать серебряников столь убогим и непристойным образом?

Подруги растерянно молчали. Они и не предполагали столь яростного отпора. В том виде, в каком его подал Леонид, предложение действительно звучало гнусно.

– Послушайте, господин Моралкин, – наконец оклемалась Даша и выступила вперед. – Во-первых, мне не понятно, почему вы считаете этот способ зарабатывания денег недостойным, а во-вторых, – она выдержала многозначительную паузу, – я предлагаю пойти на мужской стриптиз. Или вид голого мужского тела вам также не приятен? – Не дождавшись ответа от побелевшего физика, она повернулась к длинноволосому ведущему. – Эдик, одевайтесь и идемте с нами – он недостоин вас. Он мужской шовинист.

Леонид вдруг как-то нехорошо прищурился, пристально посмотрел на Дашу, потом перевел взгляд на Аню, пребывавшую в полуобморочном от горя состоянии, и вполголоса произнес:

– Эдик, можно тебя на минуточку.

– Дамы, прошу прощения... – Лаймонис чарующе улыбнулся и выпорхнул из комнаты вслед за приятелем.

Подруги остались в одиночестве.

– Рыжая, – Анин голос дрожал, – как ты можешь со мной так поступить? Для меня это вопрос жизни и смерти, а ты не в состоянии хоть на секунду закрыть свой противный рот?

– Успокойся, – отмахнулась Даша. – Как мужиков на место ставить, не тебе меня учить. Вот увидишь, к концу вечера они у нас с руки клевать будут.

Анины проклятия остановило лишь возвращение хозяев.

Перемена была разительной. На этот раз Леонид просто излучал добро и радость, а Лаймонис, напротив, заметно помрачнел.

– Девушки, я был не прав, – с ходу начал физик и поднял руки вверх, как бы сдаваясь. – Вместо того, чтобы ругаться, давайте лучше познакомимся поближе. Нам ведь придется провести вместе долгий и буйный вечер? Правильно я понимаю?

Подруги воззрились на него с откровенным недоумением. Но Леонид, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Вот так работаешь, работаешь, а о земных удовольствиях совсем забываешь. – Физик указал Даше на низкий кожаный диван, подождал, пока она сядет, и пристроился рядом. – Какое счастье, что иногда приходят такие симпатичные девчонки и сбивают с нудного, неинтересного ритма жизни.

Подруги продолжали настороженно молчать.

– Мы тут с Эдиком посоветовались и решили, а почему, собственно, и правда немного не повеселиться?

– Леня, вы меня простите, но я не очень понимаю, о чем идет речь, – осторожно заметила Даша.

Леонид усмехнулся и подвинулся к ней поближе, так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Как сказала ваша знаменитая лидер Селина Карее: все в жизни взаимозаменяемо. Так?

– Да, очень правильные слова, – пробормотала молодая женщина, лихорадочно соображая, как ей дальше себя вести.

Кто такая Карее, она не знала. Она даже не знала, должна ли ее знать. Кроме этого, Даша испытывала все большее беспокойство относительно неуклонно сокращающего расстояния между ней и физиком. И хотя близость гомосексуалиста вроде бы ничем ее чести не угрожала, окончательной уверенности в этом не было. Нарастало ощущение смутной тревоги. Приблизительно такой же, какую испытывает первоклассница, оказавшаяся в темном лесу с маньяком.

– Ты ведь наверняка была на последнем съезде в Праге? Как там наши? – продолжал мягко наступать физик-тромбонист.

– Я... мы... Мы, так сказать, начинающие лесбиянки, – проблеяла Даша. Причем слово «лесбиянки» она произнесла стыдливым шепотом.

– Начинающие? Боже, как это интересно! Представляешь, сколько всего перед тобой непознанного, сколько открытий тебе предстоит совершить... – Леонид вдохнул запах ее волос и закрыл глаза.

Даша обмерла. Некоторое время она сидела, боясь пошелохнуться.

Неожиданно голос мужчины стал жестким:

– А тебе не кажется, что выражение «начинающая лесбиянка», как бы это сказать, немного глупое?

– Да, совсем глупое.

Повисла тишина. Эдуард, сидя в кресле, спокойно наблюдал за происходящим, в его глазах даже появился оттенок сочувствия, Аня же готова была провалиться сквозь землю. Тем временем Леонид встал, прошелся по комнате, потом вдруг резко обернулся и обратился опять-таки к Даше.

– Тебя не смутит тот факт, что женщины по имени Селина Карее не существует? И что никакого съезда в Праге в этом году не проводилось?

Подруги переглянулись. Даша набрала воздуха и с апломбом выдохнула:

– Я же сказала, что мы только начинаем!

Физик присел на край стола и спокойно вытащил из-под свитера пистолет. Осмотрев, снял его с предохранителя и положил руку с оружием на колено.

– Ну, думаю, на сегодня вранья хватит, мои красавицы, выкладывайте, что у вас за проблемы.

Женщины заледенели от ужаса.

– Итак, я вас внимательно слушаю.

– Это была ее идея, – хрипло выдавила Аня.

– Моя идея?! – немедленно взорвалась Даша. Даже вся экстремальность ситуации не позволила ей сдержать возмущение по поводу столь вопиющей несправедливости. – Моя идея?! Да ты что, Петрова, совсем от своей любви ошалела?

Аня растерянно смотрела на разбушевавшуюся подругу.

– Ой, простите, это действительно была моя идея. Просто привыкла к тому, что все самые дурацкие мысли приходят именно в ее голову, поэтому автоматически...

– Дурацкие? Это у меня мысли дурацкие? А у тебя они, разумеется, просто гениальные. За мои идеи нас, по крайней мере, никто укокошить не пытался.

И Аня сорвалась. Видимо, дало о себе знать напряжение последних дней:

– Тебя-то, конечно, никто не пытался! А другие? Макеев мертв, Игорек до сих пор к врачу ходит! А муж твой где? Скажи, скажи им, где твой муж?

– Подождите, дамы, вы о чем? – Леонид выглядел немного ошалелым. – Какой муж? Какие идеи? Ну-ка, давайте все по порядку. О какой идее идет речь?

Даша отбросила со лба рыжую прядь и обличительно кивнула на подругу:

– Эта ненормальная влюбилась в Эдика и ничего умнее не придумала, как предложить мне сделаться на время лесбиянкой.

– Зачем?!

– Чтобы прийти к нему на передачу и познакомиться.

Физик потряс головой.

– Подожди, ты хочешь сказать, что вы обе натуралки, и при этом одна из вас хотела совратить Эдика?

– Нет, – ответила Аня.

– Да, – ответил Даша.

– Я же тебе сказал, что они просто со странностями, – вполголоса заметил Лаймонис и пожал плечами.

Даша зло рассмеялась.

– Видишь, какого он о тебе высокого мнения! Стоило ради этого мучиться. – Затем, с опаской покосившись на пистолет, очень любезно обратилась к физику: – Послушайте, Леонид, да, мы признаемся, что пытались ввести в заблуждение вас и вашего друга, но вы должны учитывать смягчающие обстоятельства... Поверьте, любовь женщины к мужчине вовсе не повод брать на себя двойное убийство... И мы ни в коей мере не хотели в вашем лице оскорбить, э... всех гомосексуалистов страны. Да и билеты на стриптиз пропадут.

– Нет, она непробиваемая. – Физик сунул пистолет в ящик стола и закрыл его на ключ. – Но я почему-то ей верю. Так что же вы теперь хотите?

– Да, действительно, – Даша обернулась к подруге, – чего еще твоей душеньке угодно? Познакомиться с Джеком Потрошителем?

На Анечку было жалко смотреть. Она съежилась в своем углу, закрыла лицо руками, плечи ее вздрагивали.

– Ну-у-у... – протянул Эдуард. – Так не годится. – Он подошел к Ане и присел рядом с ней. – Плакать совсем не надо. Да и зачем такие сложности? Можно ведь было просто прийти в студию и поговорить. Я же человек, а не зверь какой-то...

– Это все она! – гневно выкрикнула Аня. – Это она сказала, что ты осетрина, а я хек замученный! Это она сказала, что ты живешь на другом свете...

– Не на другом свете, в другом мире, – пробурчала невинно обвиненная и пожала плечами. – Давайте, валите все на рыжую.

– Ну какой же ты хек? – рассмеялся Лаймонис. – Ты очень даже милая молодая дама. – Потом обернулся к Даше и осуждающе покачал головой: – Зачем же ты так? Она ведь твоя подруга.

Молодая женщина вспыхнула.

– Да отстаньте вы от меня! Сборище сумасшедших. Это что – нормальная форма общения – под дулом пистолета?

Эдуард посмотрел на своего приятеля и вопросительно приподнял брови. Тот отрицательно покачал головой и слез со стола.

– Ладно, девушки, приношу вам свои извинения и в качестве компенсации соглашаюсь идти с вами на стриптиз.

– Счастье-то какое привалило! – начала было Даша, но Петрова сердито шикнула:

– Рыжая, умолкни. Придем домой – я с тобой разберусь.

– Теперь вы поняли, почему я никогда не стану лесбиянкой? – ехидно произнесла Даша, затем вытащила из сумки косметичку и протянула подруге: – На, иди в ванную и приведи себя в порядок. На чьей машине едем?