Дело одинокой канарейки

3

Поначалу Даша даже не поняла, кто перед ней стоит. Худенький, застенчивый паренек, которого она помнила по студенческим годам, неожиданно превратился в крупного, оплывшего мужчину с мешками под глазами и наполовину седой головой.

– О, Боже, – прошептала она, прикрывая рот рукою.

– Привет, Рыжая. – Максимов усмехнулся и присел рядом на мгновенно появившемся стуле. – Я тоже рад тебя видеть.

Остальным же он еле кивнул головой.

– А ты, как я вижу, совсем не изменилась. Особенно по части деликатности. Все та же непосредственность.

– Ну, извини. – Даша пожала плечами. – Можно подумать это я тебя откармливала. Ты в теннис-то научился играть?

– Теннис-пенис. – Виктор задумчиво постучал пачкой «Мальборо» по столу. – Нет, не научился. Ты зачем сюда приехала?

– Не поняла, – оторопела Даша. – Это вместо «здрасьте?». Ничего себе приветствие! Можно подумать, я мимо каждый день на велосипеде проезжаю...

Максимов молча разглядывал ее лицо. Взгляд его был таким странным, что у Даши возникло ощущение, будто он приценивается к каждой ее веснушке.

– Если бы ты мимо на велосипеде ездила, возможно, все бы сейчас выглядело по-другому...

Молодая женщина удивилась: что бы это могло означать? Никакой симпатии в прошлом Рыбий глаз ей не выказывал.

– Николаю ты нравилась, – отвечая на немой вопрос, сказал Максимов.

Эдик с Леонидом переглянулись.

– Но это все лирика. Нам надо поговорить...

Тем временем к столику подошла официантка. Даша про себя отметила, что это была единственная женщина, обслуживающая в зале. Официантка принесла высокую подставку для ведерка с шампанским, поставила рядом со столиком и вопросительно посмотрела на хозяина клуба.

– Чего смотришь? – недовольно проворчал тот. – Мне, как всегда, водки.

Девушка кивнула и автоматически потерла левую руку. Аня сжала губы, скрывая усмешку.

– Поговорить? – переспросила Даша. – О чем? – Но тут же себя поправила: – То есть нам, конечно, есть, о чем поговорить... Просто тон у тебя странный.

Максимов принялся угрюмо осматривать свои владения. Было заметно, что обслуживающий персонал старательно отворачивался, дабы не встретиться с ним взглядом.

– Когда я тебе кое о чем поведаю, ты тоже станешь на удивление странной. Короче, так: вы тут развлекайтесь – ешьте, пейте... Чего не погулять на дармовщинку-то. – Максимов заметил в глазах Эдуарда легкое раздражение и добавил с какой-то жлобской интонацией: – Да, я всех угощаю. Все за мой счет. А как закончится программа, подойди вон к тем дверям... видишь, там, за блестящим занавесом? Попроси, чтобы тебя отвели в мой кабинет.

Даша с нескрываемым любопытством разглядывала сидевшего перед ней хозяина заведения. Несмотря на гостеприимный смысл предложения, тон был неоправданно хамский. Но Рыбий глаз спокойно выдержал ее взгляд и усмехнулся:

– Чего смотришь? Удивляешься?

– Удивляюсь, – призналась Даша. – Удивляюсь, как люди за несколько лет могут дойти до такого свинского состояния.

Максимов помрачнел. Его глаза сузились и потемнели.

– А ты не удивляйся. Жизнь с человеком делает страшные вещи. – Он издал горлом какой-то странный звук. – Ей наплевать, гений ты или полный мудак. Возможностей только две: или дерьмо будешь жрать, или сам в дерьмо превратишься.

Он вырвал из рук подошедшей официантки стопку водки, одним, махом проглотил ее и с силой скрипнул зубами. Официантка проворно убрала руки за спину.

– А мне кажется: это одно и то же, – холодно заметила Аня. – Возможно, второе даже лучше. По крайней мере, не возникает конфликта между собой и окружающим миром.

– Хорошая ты девка. – В голосе хозяина стриптиз-клуба не прозвучало ни обиды, ни иронии. – И умная. Возможно, даже порядочная, в отличие от меня. Только принесло ли это тебе счастье?.. Коку убили. Коку!

Глаза Максимова затуманились, и он поспешно схватил следующую рюмку. На этот раз зубовный скрежет оказался еще сильнее.

Тут уже и Даша поспешила убрать руки под стол. Хозяин клуба буквально на глазах наливался тяжелой пьяной злобой:

– Он же был почти святой. – Раздался удар кулака об стол. – Ничего не боялся, ни перед чем не отступал... Он искал и нашел. Нашел свою Трою. А ты говоришь «одно и то же»... – Максимов опустил голову и помотал ею, словно стряхивая невидимый мусор. Речь его становилась все менее внятной.

– Короче, так. Я отдам тебе эту кассету, поняла, да? И если сможешь разобрать всю эту галиматью, если найдешь того, то убил Коку, то я – слышишь? – я плачу тебе налом десять тысяч штук. Давай, кудлатая, думай...

Не дожидаясь ответа, Максимов встал и, оттолкнувшись от стола обеими руками, грузно зашагал в сторону служебного входа. Со спины казалось, что идет не тридцатилетний мужчина, а дряхлый, разбитый старик.