Довлатов. Сонный лекарь

Глава 11 Что значит быть мужчиной

Старший магистр [5] Эмилия Хомячкович, закусив губу, следила за длинной бумажной лентой, вылезающего из артефактного анализатора. Кровь, образец ауры и максимально сжатая мана — эта штука даже состояние моего духа проверила на предмет запрещённых духовных техник.

— Довлатов Михаил, — целительница защелкала клавишами ноутбука, став вносить данные в базу данных. — Аппаратно-подтверждённый ранг ученика [1]. Сила власти, две целых и три десятых единицы. Родство с пневмой, восемь и четыре десятых. Ух! Ты, чёрт возьми, не целитель, а какой-то монстр из сказок. Восемь и четыре!

— Благодарю, — с улыбкой киваю взрослой даме. — Из ваших уст, такие слова звучат как комплимент.

— Восемь и четыре! — Хомячкович таращится на меня, выпучив глаза. — Восемь и четыре! Довлатов, ты хоть понимаешь, насколько это много? В летнем лагере Куба только у Рюхея Кироки родство с пневмой в районе пятёрки. А тут восемь… ВОСЕМЬ, чёрт тебя подери, Довлатов! То-то у тебя так лихо лечить пациентов в нашем госпитале получалось. Да ещё и власть, перевалившая за двойку на ранге ученика [1].

Реакция госпожи Хомичкович мне сказала об очень многом. Например то, что знай весь мир архимага-целителя [8] с фамилией Довлатов, Эмилия бы в два счёта связала мой случай с ним. Вывод, дед известен в целительских кругах под другим именем.

— Госпожа магистр, — лучше сразу прояснить этот момент. — В моем роду только у меня и у прадеда имелся талант к целительскому деду. Сколько у него родство с пневмой было, понятия не имею. Мне вот интересно. Много ли в мире вообще целителей в ранге архонта [6], абсолюта [7] и архимага [8]?

— Нас единицы, Довлатов, — магистр печально вздохнула головой. — По статистике Комитета Силлы, лишь пять процентов одарённых имеют родство, в котором пневма превалирует над стихийным. То есть, возможно обучение. Чистое родство, как у тебя, ещё бо՛льшая редкость. Если же говорить о реальных цифрах, тот тут всё мутно. Если сложится и доберёшься хотя бы до ранга магистра [4], тоже начнёшь скрывать свой реальный ранг. Поэтому, сколько целителей-архонтов [6], никто точно не знает. Думаю, на весь мир в районе трёх десятков. Про абсолютов… один точно есть в Нью-Дели. В Византии нашего брата довольно много. Страна у них большая. Ещё один, по слухам, лечит императорскую семью Цин. Вроде, кто-то есть у Британцев. Хм, вот пожалуй и всё. Про архимага-целителя мне ни разу слышать не доводилось.

— А как же Пруссия, Японский Сёгунат, США, — вспоминаю другие развитые страны, — Канада, Французкий Коронат, Конго, Египет в конце концов. У половины этих страны история длиннее, чем у тех же бритов.

— Ну вот так, — Эмилия, мило улыбаясь, пожимает плечами. — Стран много, а целителей всегда мало… Довлатов, ты с мысли не сбивай! Давай мы поступим следующим образом.

Магистр, хитро поглядывая на меня, пальчиком указывает на рабочий ноут.

— День сегодня тяжёлый. Пациентов много. Поэтому, ВОЗМОЖНО, потеряется циферка «три» в описание твоей власти. И также, возможно, потеряется «четвёрка» после запятой в родстве с пневмой.

— Эмм… а зачем?

Хомячкович, видя моё удивление, прыснула от смеха.

— Эх, молодость! Довлатов, тебе для получения лицензии целителя 1-го ранга, того, что останется в записях, более чем хватит. А вот реальные цифры, мой тебе совет КОЛЛЕГА, в базах данных Красного Креста лучше не свети. Придёт время, еще спасибо мне за это скажешь.

…

Вечер. Пластиковая карточка с почётной надписью «Целитель 1-го ранга» приятно греет душу. Эта штука сама по себе мини-артефакт, плюс артефактная печать больницы, плюс отметка в международной базе данных. Такую не подделать! В большинстве стран ООН, эта лицензия столь же сильный документ, как водительские права или внутренний паспорт.

Пришлось отдать за неё аж три тысячи баксов, но теперь с официальным трудоустройством в порту больше не возникнет никаких проблем. Можно заключить официальный договор найма. Тогда стаж мне потом зачтут в Кубе, как пройденную целительскую стажировку. В общем, куча плюсов!

Эмилия, конечно, немного лютовала. Подышала огнём, потопала ногами, потом пыталась потаскать за ухо мол: «Довлатов, ты охренел! Решил и тут через связи всё заполучить⁈» Пришлось сходу сплести ей тридцать разных техник из арсенала целителей Красного Креста.

Вместе с жутко довольной собой Хомячкович, мою аккредитацию проводили ещё три её знакомых. Мадам всё приговаривала: «Мой ученик!» и «Вы только гляньте, какое дарование!».

Уфф… До шести часов вечера меня эти изверги мариновали! Ещё и ресторан их пьющей братии потом придётся оплатить. Всё чин по чину. Всё-таки, меня в госпитале приняли вне очереди, как своего.

— Теперь ты официально целитель, Миха, — кладу в карман своё первое серьёзное достижение. — Я стал на шаг ближе к тебе, деда.

…

Ещё четыре часа спустя.

Даже не знаю, как описать уровень кумовства, царящий в Аране! Такое ощущение, что о получении мной лицензии целителя к вечеру уже всему острову стало известно. Даже охранник, сидящий на выходе из порта, счастливо улыбаясь попросил именно этот документ.

Так что, появление госпожи Санри, хозяйки моего чердака, не стало совсем уж неожиданностью.

— Съезжаешь?

— Не дождётесь! — шутя грожу улыбающейся старушке пальцем. — У нас с вами договор на год. Плюс, вы мне скидку в сто долларов в первый же день сделали. Так что даже и не думайте, что сможете от меня отделаться раньше срока. Я вам так «Стул прочищу», что…

— Всё-всё, уморил-то! — Санри расхохоталась. — Переживала старая. Думала, раз лицензию так быстро получил, то сразу зазнаешься и переедешь в хоромы получше.

Хозяйка дома устало переминается с ноги на ногу.

— Вы присаживайтесь, госпожа Санри, — пододвигаю стул. — Я пока чайник поставлю. Так вот, есть принцип «сохранить и преумножить». Мне моя прабабка рассказывала про это простое правило. Богатство — это разница между тем, что заработал и не потратил. Например, живя на вашем чердаке… весьма уютном, между прочим… я не трачу лишнего. Вместо этого, я сохраняю и приумножаю свой капитал. На лицензию, например. Или на обучение в летнем лагере. Все преуспевающие аристократы руководствуются этим правилом.

Видя, что старушка расслабилась, перехожу к другому каверзному делу.

— Кстати, а вы то откуда узнали что у меня лицензия появилась?

— Так от Монье, кого же ещё! Вот ведь старый прохвост-то, — Санри цокнула языком. — Позвонил мне прямо из порта! Его работнички уже пошли в бар обмывать твою лицензию. Он сам довольный такой. Говорит, ты с Профсоюзом уже официальный договор заключил. Обещал мне мешок моллюсков за то, что с тобой его познакомила!

Так вот откуда ноги растут!

Порт на острове-государстве — это важный узел связи. Там и контрабандисты, и чёрный рынок, и военные, и серьёзный бизнес. Отказываться от столько ценного рабочего места, по меньше мере, глупо. Мне даже ставку подняли до шестисот пятидесяти баксов в неделю, оставив тот же график. В общем, грех жаловаться.

Кое-как выпроводил Санри после застолья, убрался в комнате и наконец завалился на кровать. Стрелки на часах опять перевалили за полночь. Ещё один день адской беготни подошёл к концу.

…

15 июля — начало вступительных экзаменов в Академию Куб.

Теоретический тест на триста тридцать семь учебных предметов! Уже в семь утра всё главное учебное здание Академии стояло на ушах. Взмыленные водители подвозили на люксовых авто именитых абитуриентов. Над крышей десятки вертолетов кружили, ища места для парковки. У пристани Академии на всех десяти пирсах тоже образовалась пробка из катеров и яхт. Учителя-стажёры, преподаватели из постоянного штата Куба, родители будущих студентов вуза — аншлаг прям-таки.

Академия получила название не просто так. Главное здание — это семьдесят пять этажей из стекла и бетона в форме Куба. На крыше вертолётная парковка. Под ней несколько работающих уже сейчас студенческих столовых. Зона отдыха, библиотека, три уровня лабораторий алхимического факультета. Тут даже есть свой внутренний парк для сеансов медитации!

Как истинно белому человеку, мне пришло в голову прийти сегодня в Академию пешком. Как впрочем и обычно. Видя количество машин на подъезде, понял, что решение оказалось максимально верным. Сегодня тут не то что яблоку негде упасть… Тут даже если голубь, просто пролетая мимо, решит нагадить, точно кого-нибудь заденет.

В коридорах и лифтах обстановка оказалась ещё хуже. Сегодня ведь особый день! Родителям разрешили сопровождать детей вплоть до аудиторий, где проходит очередной экзамен. А мы говорим об Академии, входящей в ТОП-3 мирового Рейтинга Цифр. Боюсь, сегодня уборщиков хватит удар от количества найденных на полу золотых серёжек, платиновых запонок и тому подобного барахла. Ну и всяких там таблеток для временного улучшения памяти.

Боже! Дай долгих лет жизни тому мудрому человеку, который смастерил онлайн-запись на участие в выбранных вступительных экзаменах в Куб! На ту же «Историю одарённых» удалось поймать слот только в два часа дня. На «Геральдику» в четыре часа. На экзамен по «киберспорту» всё слоты оказались забиты ещё в первый час после выкладки расписания.

Но кое в чём мне всё же повезло! В списке предметов на поступление оказались «Криминалистика», «Физиогномика», и «Сыскное дело» — записался на них с самого утра, так как в это время все прочие учебные предметы оказались заняты. Поскольку мне поступать на целительский факультатив, баллы за экзамен зачнут как чистый факультатив. Даже не как дополнительные занятия.

Начало дня запомнилось откровенно плохо. Пришлось накладывать на себя «Фокус» четыре раза подряд, сдавая экзамены один за другим без перерыва. «Эмоциональный интеллект», «Анатомия», «Строение духовных тел» и куча других чисто целительских предметов оказалась доступна с самого утра.

Так, у аудитории где проходил экзамен по «Дарам рода», нос к носу столкнулся с Мари Шампань. Сегодня девушку сопровождал мрачный старый тип с крючковатым носом. Тощий, патлатый, с недовольным взглядом.

— Куда ты прёшь, салага! — остановило меня это чудо у двери. — Дай сначала госпоже пройти.

Кладу руку на плечо этому горбоносому хамлу.

— Хочешь прямо тут, на глазах у всех, в штаны наделать? — отвечаю на французском.

— Довлатов! — Шампань, видя мой гнев, сама нервно сглотнула. — Пьер, немедленно извинитесь! Этот человек обучал меня английскому по настоянию отца. Михаил, это Пьер. Он работает на управляющего в нашем доме.

При слове «нашем» Пьер скривил такую морду, что сразу стало ясно, насколько далекое родство он видит между Мари и графом.

— Прощу прощения…

— Засунь его себе сам знаешь куда, — смотрю на смущённую Мари. — Ой, да ладно! Ему не стыдно за своё хамство. Так почему я должен о чём-то сожалеть? Кстати, Пьер. Мужской туалет вон там. Очереди вроде пока нету.

— Зачем мне… — тут лицо хама побледнело. — П-прощу прощения…

Схватившись за задницу, Пьер рванул в указанном направление.

— Видишь! — киваю Мари на хама. — Теперь его «Прощу прощения» звучит в разы искреннее. За его задний проход не переживай. Не разорвёт. У меня «Прочистку стула» полдома заказывают, едва ли не по семейному тарифу. Зато полы вымыты, посуды грязной нет, даже вещи стирать успевают.

В глазах француженки сейчас читается то девичье безумие, какое обычно сопровождается бурным занятием любовью. Зрачки расширены, румяна на щеках, цвет губ чуть темнее нормы. Шампань сейчас явно не в себе от стресса.

Вчера, когда объявили список экзаменационных предметов, стало ясно, что в этот раз мне не удастся её поддержать. Слишком велика наша с Мари разница в полученном школьном образовании. Видимо, тогда же этот хам Пьер и нарисовался. Кто-то обязательно должен был сопровождать дочь графа в столь важный день.

— Хочешь выучить экзаменационные вопросы? — спрашиваю, хотя уже догадываюсь от ответе.

— Нет, — Шампань, проводив Пьера взглядом, качает головой. — Мне надо понять, в каких учебных предметах у меня вообще есть шансы.

— Не берись за основные науки. Математика, история, экономика и другие, — даю совет, примерно понимая с чем девушке придётся столкнуться. — Это Академия Куб, Мари. Сюда желают поступить лучшие умы со всего мира, из лучших школ для одарённых. В честном соревновании тебе у них не выиграть. Лучше сосредоточься на том, что нравится лично тебе. Танцы? Ты ещё говорила про кулинарию, обществознание и философию, если мне не изменяет память. Это же Куб, понимаешь? Здесь вся учебная программа рассчитана на раскрытие твоих индивидуальных черт, а не на выращивании «вышколенной дочери графа». Задача набрать сто баллов, а не кого-то победить.

Тут есть не озвученный девушкой нюанс. Так как Мари ещё не достигла ранга ученика [1], на практический экзамен завтра её попросту не пустят. Она пришла сюда сегодня не ради экзаменов, а чтобы понять на что в случае, если ОЧЕНЬ повезёт, можно претендовать с августа во время дополнительного набора студентов.

— Ты молодец, Мари! — аккуратно, без намеков, обнимаю девушку за плечи. — Я правда так считаю. Ведь ты пришла сюда, чтобы понять какие экзамены в августе тебе будет сдать по силам? Видишь! Ты не сдаёшься, а ищешь свой собственный путь. Поверь, это самое главное. Я ведь тоже пробудился совсем недавно…

Шампунь, тихо заплакав, просто обняла меня, обвив руками. Ну вот… ещё одну «Не вывожу» сорвало с рельсов. Видать, целителем мне быть и впрямь подходит.

— Ты молодец, — обнимаю француженку, но без поцелуев. — Просто помни, что ты не одна в этом мире. Даже если меня нет рядом, я всё равно буду стараться тебе помочь.

Минуты три мы постояли, обнимаясь у двери аудитории. Арр! Женщины, что вы с нами делаете, чёрт возьми! Вот как мне теперь идти в аудиторию со стояком⁈

…

Темнота. Перед глазами проносятся вопросы по «Оттенкам маны». Серебристый у менталистов, грязно-серый у техномантов. Грязно-чёрный у тех, кто одарён редчайшим родством с малефецизмом. Пальцы сжимают ручку и лист ответов из гербовой бумаги Куба. Грифель в ней тоже микроартефакт. Всё ради того, чтобы абитуриент не смог бы смухлевать.

Смотрю на лист ответов и ничего не могу в нём разобрать. Буквы расплываются перед глазами.

— Довлатов! — голос звучит издалека. — Просыпайтесь. Экзамен уже окончен. Уступите место следующей группе абитуриентов.

— Прощу прощения? — продрав глаза, смотрю на хмурого учителя. Кучерявый мужчина, артефактные очки, тонкий крой одежды. Точно, вспомнил. — Я что, заснул на экзамене по Истории Искусств?

— Да, заснули. Причём вы не первый. Лист ответов я у вас уже забрал. Дверь вот там, — преподаватель раздражённо указывает на выход. — Если не выйдете сейчас, следующая группа абитуриентов обвинит вас в том, чтобы вы лишаете их времени на написание правильных ответов. Зачем вы вообще легли на парту после того, как дали ответ на все вопросы?

Тут до историка доходит суть моего поступка.

— Благодарю, — зевая поднимаюсь из-за парты. — Ну я, пожалуй, пойду.

В коридоре слишком шумно. Родители носятся с детьми от кабинета к кабинету. Судя по часам, ещё и четырёх нет. Энтузиазм из абитуриентов пока фонтаном хлещет.

Поспать в такой обстановке хотя бы четверть часа, задача практически нереальная. Вот и пришлось немного смухлевать, использовав преподавателя по Истории Искусств в роли живого будильника.

Сегодня сонливость у одарённых абитуриентов возникает не без причины. «Фокус», как и «Ускорение», и «Доспех духа» — одна из немногих нейтральных техник. Мобилизуются все ресурсы разума, делая сознание кристально чистым. Слишком сильные эмоции притухают, и в то же время накладывается постоянный эффект бодрости. Из недостатков, стандартный шестнадцатичасовой запас психических сил улетает в трубу за четыре-шесть часов. Причём, это происходит независимо от ранга.

Техника «Фокуса» крайне полезна, как в ведении дел рода так и на поле боя. Сегодня как раз такой случай. К вступительному экзамену в Куб любой нормальный абитуриент относится как к битве за право учиться среди лучших.

Выйдя из кабинета Истории Искусств, на скоростном лифте поднимаюсь на семьдесят первый этаж Куба. Здесь, почти под крышей, в 16:15 начнётся экзамен по «Геральдике». Как ни странно, это один из обязательных предметов для сдачи при поступлении. Если студент не может по гербу отличить обычного аристократа от высшего, то ему в Академию для одарённых лучше вообще не соваться.

У нужного мне кабинета нос к носу столкнулся с притихшей Полиной Гагариной. Наследница концерна военных предприятий России молча смотрела в окно, ведущее на внешнюю сторону Куба.

С высоты семидесяти этажей люди внизу кажутся муравьями. Вот родители около кафе утешают плачущего парня. Видать, плохо экзамен сдал. Другое семейство, сохраняя мрачность, садится с отпрыском в машину и уезжает прочь. Сразу видно, кто реально готовился к поступлению в Куб, а кто нет.

— Ты чего тут одна стоишь? — обращаюсь к Полине.

Девушка флегматично смотрит на меня, потом с таким же безразличием в окно.

— Тебе то какое дело, Довлатов? Где хочу, там и стою. Понятно же, что «Геральдику» пришла сдавать.

— А где подружки? — оглядываюсь, никого из русских вокруг нас не вижу. — Вы же всегда втроём-вчетвером ходили. Даже на практике у Источника всегда одной кучкой тусовались.

— Да чёрт его знает, — Гагарина мрачнеет. — Может с Гветнадзе пошли «Менеджмент» сдавать. Он всё вещает, что «мы будущее земли русской» и каждый из нас должен стать великим управленцем, ведущим за собой народ. А может они за свитой его увязались. Те прихвостни пошли сдавать «Внешнеэкономическую деятельность». Гветнадзе им наплёл про схему по продаже сибирского леса в Империю Цин. Вот эти дурёхи и наслушались. Думают, что сейчас отучатся как надо в Кубе, денег заработают, ис… исчезнувшие рода с колен поднимут.

На слове «исчезнувшие» голос Гагариной дрогнул.

— Хм, то есть разбежались вы раньше, чем вчера, — утверждаю, а не задаю вопрос. Короткая заминка стала мне ответом. — Вижу, серьёзно ты с ними поцапалась. А ведь со стороны вы выглядели прямо-таки подруги не разлей вода.

— Скажем так, — в потухшем взгляде Полины промелькнула тьма. — Была одна кулуарная вечеринка в доме Гветнадзе с алкоголем, куда пригласили только нас четверых. Я поняла, чем всё закончится, и сразу отказалась.

Чем занимаются пьяные парни и девушки на закрытых вечеринках и так понятно. Тут важно смотреть на вектор. Сын князя Гветнадзе сейчас в прямом смысле подминает под себя окружение. Начал горец с тех, кто лишился всего после пропажи Российской Империи с карты.

— Уточню, — захожу к поникшей Гагариной издалека. — Твои предки отличались феноменальной бережливостью. Я так понимаю, про Сопряжение они «догадывались», но капитал из страны выводить не стали?

Тишина в ответ.

Теперь-то мне всё понятно. Полина оказалась в той же ситуации, что и я — одна, в другой стране, без денег на обучение в Кубе. Проблема в том, что она красивая девушка, к тому же потомственная аристократка. Это несёт с собой определённые моральные ограничения, которыми Гагарина никак не может поступиться. Лезть в постель к Гветнадзе? Ага, щ-щас. Полина скорее сама в петлю залезет. Только вот здесь, сейчас, она сама не знает что ей теперь делать. Даже если сдаст экзамены на весьма дорогое обучение в Кубе, у неё нету средств. Такие суммы на карманные расходы даже сыну императора не выдают.

— Поль, ты с Димой ещё общаешься? — вспоминаю про сына другого князя.

— Нет, — Гагарина скорее шепчет, чем говорит нормально. — Как началась эта его глупая затея с Клубом, так и разругались. Романов тогда никого слушать не хотел. Всё твердил, что нам необходимо объединяться под одним флагом.

Смотрю на часы. До начала экзамена по Геральдике ещё пять минут. Достаю из кармана телефон и без прелюдий набираю сына князя.

— Привет, Дим… Да, экзамены… я быстро, — смотрю на Гагарину. Девушка навострила уши, из глаз ушла тоска. — Тут такое дело. Полине надо чуток финансами помочь… Да, хотя бы с оплатой обучения… Ой, да ладно, «не знает он». Твои предки считали деньги ещё в те времена, когда другие рода с копьями на мамонтов охотились… Нет, я же не за просто так прошу. Может работа по совместному проекту? Может займ или инвестиция. Варианты будут, Дим. Думаю, и мне найдётся что вам двоим предложить. Мне нужно хотя бы предварительное согласие… Понял… Понял… Ага, целую…

Смеясь своей же шутке, ловлю удивленный взгляд Гагариной.

— Пойдем уже, Полин, — улыбаясь, указываю за кабинет Геральдики. — Нам теперь с тобой в одной Академии учиться.

Наконец-то, я дорос до уровня, когда могу решать такие проблемы одним звонком.