Драксон: Полное погружение

Часть третья. Матери Бумеранга. Глава 35

Казалось, плохое уже позади, они победили, можно залечить раны и отправляться помогать остальным. И в эту секунду все изменилось. Послышался звон разбитого стекла — это вылетел и рассыпался на осколки один из витражей в дальнем окне. В комнату ворвался ураган листьев и устремился к креслу, на котором недавно сидела Каллея. Достигнув цели, буря прекратилась также неожиданно, как и началась, а в комнате появилось еще одно действующее лицо. Им оказался аристократического вида высокий мужчина в черных очках и костюме, но с какой-то женской грацией в движениях. Мжчина грациозно завис в воздухе рядом с креслом.

— Да, не ожидал я такого поворота, — честно признался Ленто, с интересом разглядывая каждого из присутствующих. — Не думал, что вы разделаетесь и с этим отрядом, но, кажется, мне придется заняться вашей группой лично. Конечно, слишком много чести таким молокососам, но что поделаешь, что поделаешь…

— Кто ты такой, мальчик? — хмурясь, спросила баба Гаста.

— О, меня зовут Ленто, — представился мужчина и сделал странный поклон, похожий на реверанс, и развалился в кресле настоятельницы. — Вы со мной не встречались и вряд ли про меня слышали, но вот с Альвой, моей матушкой, кое-кто из вас, кажется, знаком…

— О, святой Сор, Альва — твоя мать? — прошептала баба Гаста, в смятении делая шаг назад и хватаясь за сердце.

— В точку. Неужели ты — тетя Гаста? Очень приятно, всегда хотел на тебя посмотреть, — заулыбался Ленто. — Много хорошего о тебе слышал, но что-то ты меня не впечатляешь, старая карга.

Баба Гаста перекосило, кулаки ее сжались. Ленто довольно ухмыльнулся, а потом бегло оглядел присутствующих, скривился и капризно выдал:

— Больше не хочу видеть никого из вас, наскучили вы мне. Я вас… О, кажется, к нам еще кто-то пожаловал?

В коридоре раздался гул шагов и в зал вбежали Стого и Кассетто. Точнее, Кассетто вбежал, а Столсен неуклюже поспевал за ним, прыгая на одной ноге. Окинув взглядом комнату и заметив стоявших Заву и Голге, Стого облегченно вздохнул и заулыбался.

— Отлично, с последней вы уже и сами разобрались, — прокричал он. — А она Ноготком была, знаете об этом? Эй, а кто это там в кресле расселся? Ой…

Столсен думал, что теперь-то, когда они вместе, им все нипочем, но присмотрелся к Ленто и похолодел от ужаса. Нет, такого он никак предположить не мог! Аура этого мужчины казалась чем-то невероятным. Ленто был на порядок сильнее, чем Стого при полном вооружении. Незнакомец даже мощнее отца Столсена, которого тот до этого момента считал сильнейшим в королевстве. И такие люди есть в «Драксоне»? О милостивый Сор, во что же они ввязались?

Ленто, кажется, заметил замешательство Стого и понял его причину.

— Что, парень, видишь ауры? Да, боишься ты не зря, я специально не скрываю своей силы. Но не переживай, смерть ваша будет легкой и быстрой…

Сказав это, женоподобный мужчина сделал какой-то неуловимый жест рукой и листья, вившиеся вокруг него, вдруг градом посыпались на ребят. Если еще несколько секунд назад они напоминали обычную листву, то теперь превратились в наконечники стрел. Их было столько, что они заполнили весь зал. Увернуться было невозможно. Зава поняла, что оттолкнуть их она не в силах. Ей не спасти ни себя, ни друзей. У Голге не хватило бы стрел, да и времени, чтобы сбить зеленые снаряды. Кассетто попытался прикрыться руками, но это вряд ли бы ему помогло. Из кружек все еще не восстановившегося Стого вместо потока вылетело лишь несколько капель. Каждый из них оказался беспомощным, словно ребенок, против зеленого стрелопада. Ребята уже прощались с жизнью, но спасение пришло с неожиданной стороны.

— Сегодня тебе не причинить нам вреда, мальчик! — с дрожью в голосе крикнула Каллея.

Зеленые стрелы не остановились и даже не замедлились, но, достигнув цели, из смертоносных снарядов вдруг превратились в обычные листья и лишь пощекотали их лица. Воцарилось секундное молчание, первым пришел в себя Ленто.

— Ах ты, ведьма! — в сердцах проорал он. — Да как ты… Ладно, повезло вам сегодня, жить будете, но просто так я не уйду!

С этими словами он вскочил и подлетел к стене позади кресла матери-настоятельницы и быстрым движением вынул из ниши прозрачный камень в форме слезы. Напоследок театрально-злодейски рассмеявшись, Ленто покинул зал через окно. Еще секунду все стояли молча и неподвижно, как статуи, приходя в себя от пережитого страха, а потом одновременно заговорили.

— Некогда болтать, — перекричал начавшийся галдеж Столсен. — Нам нужно бежать отсюда, за нами идет Исполнитель!

— Но ты говорил, что сильнее его! — возразил Голге удивленно.

— Не сейчас, — покачал головой Столсен. — Мои ложки выведены из строя, энергия еще не восстановились, а нога повреждена. В общем, я сейчас не боец, нужно уходить. Да где же Шая? О, наконец-то!

Именно в этот момент в зал вбежала запыхавшаяся девушка, волоча за собой их сумки. Увидев, что ребята живы, Шая просияла и бросилась на шею Стого. Она понимала, что сейчас он уйдет и вряд ли они еще когда-нибудь встретятся, но ни пойти с ними, ни, тем более, заставить его остаться с ней, она не могла. Да и не хотела, зная, что это сделает его несчастным.

— Ну-ну, не плачь, все ведь неплохо кончилось, — ободряюще прошептал ей Стого. — У тебя все будет хорошо. Ты же знаешь, что я могу видеть ауры? У тебя большой потенциал. Не знаю почему, но мне кажется, что ты станешь следующей матерью-настоятельницей. Так что веди себя хорошо, кушай кашку и все будет отлично!

Девушка всхлипнула. Не об этом она мечтала, но открыться Стого не решилась. Столсен видел счастье в стремлении к цели и постоянном движении вперед и считал, что остальные желают того же. А Шае все это не нужно, она просто надеялась остаться рядом с ним, а стать матерью-настоятельницей… Нет, это тоже неплохо, пожалуй, но хочется-то другого!

Баба Гаста, тем временем, подошла к Каллее.

— Мать-настоятельница…

— Можешь не продолжать, — мягко перебила ее та. — Я знаю, о чем ты хочешь попросить. И ты ведь все равно не послушаешь меня, если я накажу обо всем забыть и просто жить дальше, так ведь?

— Да, — твердо кивнула старушка. — Я уже все решила, но не хотела исчезать, никому ничего не сказав.

— Что ж, лучшего времени, чем сейчас, не найти. Компания уж больно хороша.

— В этом я сомневаюсь, — пробурчала баба Гаста, но Каллея лишь рассмеялась.

Тут к ним подошла смущенная Зава и хотела что-то сказать, но ее опередили.

— Держи, — просто сказала баба Гаста, отдавая девушке один из своих бумерангов. — Просто держи его, я скоро заберу его обратно.

С этими словами старушка исчезла, ей было необходимо собраться в дорогу.

— Вы нас спасли, спасибо, — просто сказала Зава, когда они с Каллеей остались вдвоем. — Но как это у вас получилось?

— Точно не знаю, — улыбнулась мать-настоятельница. — Я сомневалась, но решила действовать. Мне показалось, что то, как он использует листья, очень похоже на то, как мы используем бумеранги и даже более. Мать порождает дитя — он создал связь с этими листьями. Мать направляет дитя — они движутся согласно его желанию. Мать всегда рядом — ну, он появился именно таким образом. Мать воспитывает дитя — это когда мягкие листья стали как наконечники стрел. И, наконец, мать наблюдает за дитем — еще до своего появления он знал, что мы победили его приспешников. Сложив все это, я поняла, что как бы странно это не звучало, этот мужчина — Мать Бумеранга. А если он один из нас, то должен подчиняться своей матери-настоятельнице.

В этот момент Каллея лукаво улыбнулась. Зава поняла, что других объяснений не последует. Они молча обнялись на прощание, слова здесь были лишними. Зава стала тверже, меньше смущалась, научилась принимать здравые решения в тяжелых ситуациях. Вот и теперь она первая пришла в себя и окликнула остальных:

— Так, мы, кажется, торопимся? А ну живо хватайте вещи и на выход!

— Через мост нельзя, — покачал головой Стого, отвлекаясь от Шаи. — Исполнитель как раз там, когда мы сюда бежали, я видел через окно фигуру в пелене тумана.

— Тогда возьмите лодку, — предложила Каллея. — Шая вас проводит.

На том и порешили. Все тут же направились за девушкой по лабиринтам замка к лодкам. Перед этим Зава вылечила ногу Стого, чтобы тот мог нормально передвигаться. Дорога заняла лишь несколько минут. Столсен и Шая уже успели попрощаться, поэтому на этот раз обошлись лишь короткими объятиями. На старенькой пристани на водяной глади покачивалось несколько лодок. Большинство из них оказались ветхими и вряд ли бы выдержали их всех, но после недолгих поисков им все же удалось найти одну достаточно прочную и вместительную. Когда они забирались в нее, рядом с Завой вдруг возникла баба Гаста с заплечным мешком. Забрав свой бумеранг у Светлой, она окинула всю компанию мрачным взглядом.

— Я иду с вами, — буркнула она.

— Эй-эй, мы так не договаривались! — протестующе замахал руками Стого.

— А тебя, касатик, никто и не спрашивает! — отрезала баба Гаста. — Вам же нужны союзники в борьбе с «Драксоном»? Или вы вчетвером победить собрались?

Стого понурился. Старушка ему совсем не нравилась, но поспорить тут было сложно. Особенно теперь, когда он потерял треть своего боевого потенциала.

— Что ж, тогда добро пожаловать в команду! — за всех подытожила Зава. — А теперь давайте отчаливать!

С этими словами девушка спустилась в лодку. Кассетто и Голге сели на весла, Зава и баба Гаста расположились между ними, а Стого уселся на корме и махал Шае до тех пор, пока ее фигура не скрылась в густом тумане…

Волко Контовар ворвался в главный зал, где сидела Каллея, и замер. По дороге сюда он нашел тело светловолосого гиганта, а тут, в зале, лежало еще одно, той самой девушки, что он видел раньше, когда пересекся с разбойниками на берегу озера. Что ж, значит все преступники перебиты, хорошо. Мать-настоятельница, как и в тот раз, сидела в кресле и легонько улыбалась.

— Доброго вам вечера, господин Исполнитель, — поздоровалась она. — Как вы можете видеть, мы не беспомощны и можем за себя постоять.

— Да, тут вы оказались правы, — легко согласился он. — Рад, что смог задержать троих в лесу, иначе бы вам пришлось куда хуже.

— Спасибо вам, — коротко поблагодарила Каллея и замолчала, выжидающе глядя на Контовара.

— Как думаете, кто это был? — спросил Волко.

— Не знаю, — солгала мать-настоятельница, даже не моргнув глазом. — Куда как больше меня волнует то, придут ли они еще раз.

— Вам прислать охрану?

— Нет. У нас есть еще одно убежище, тайное. Думаю, кроме меня и одной моей подруги, о нем больше никто не знает. Мы там спрячемся на какое-то время.

— В прошлый раз вы сказали, что идти вам некуда.

— Тогда я забыла про это место, а теперь вспомнила, — продолжала лгать Каллея.

— Да, эти неизвестные нанесли вам немалый урон, вот, даже витраж разбили… — пробурчал Волко.

Исполнитель подошел к пустой раме и уставился наружу. Озеро заволакивал туман, но Контовару удалось разглядеть лодку, отплывающую от замка. На ее корме стоял какой-то человек и махал ему рукой. Волко почему-то был уверен, что узнал того бойкого паренька из Горта. Значит, это опять их работа, но вот откуда они знали про нападение и случайно ли тут оказались? Загадок становилось все больше, а Каллею расспрашивать бесполезно — не понятно почему, но она покрывает тех ребят. Может, она считает, что они спасли ее? Что ж, нужно все выяснить. Волко почему-то казалось, что эта загадочная группа ему еще встретится…

Да, не самое приятное пробуждение на этот раз — в комнате, кроме профессора, оказался еще и сержант Пупков Харитон Дмитриевич, личность неприятная.

— Ну что, смертничек, опять повезло тебе? — хохотнул надсмотрщик, постукивая дубинкой по руке.

— Что тебе нужно, Хорек? — буркнул Сашок.

— О, дерзим? Да ты понимаешь, что с тобой за это будет, мелкий?

— Ничего. Я нужен твоим хозяевам, Хорек, так что ничего ты мне не сделаешь!

Мужчина в форме позеленел от злости, а потом на его лице появилась ехидная улыбка.

— Ничего не смогу, говоришь? Профессор Павлов раздобыл твой любимый шоколадно-вишневый торт по случаю победы. Так останешься без него!

Сержант подошел к столу, взял тарелку и принялся поедать лакомство на глазах у Сашка, который и так был голоден, а сладостей не ел целую вечность. Да, Хорек действительно ничего не мог ему сделать напрямую, но вот такие мелкие пакости… Зрелище было хуже пытки, и Сашок отвернулся. Харитон Дмитриевич обрадовался и злорадно захихикал, проглатывая последний кусок. Закончив, он поставил тарелку на стол и с довольным видом покинул камеру, на прощание добавив:

— Ну, крошки можешь слизать, я сегодня добрый!

— Ну, и зачем приходил Хорек, академик? — Сашок постарался остаться спокойным, но сделать это было непросто.

— Это он не к вам, а за мной…

— И что вы успели натворить?

— Ничего! Не знаю, зачем я там понадобился.

— Слушайте, зайдете потом ко мне? А то чертовски скучно тут одному. Раньше, когда тело болело, я засыпал сразу, а теперь попривык и даже скучно по вечерам как-то…

— Зайду, — пообещал академик.

Сашка освободили от оков, он аккуратно приземлился на пол и сразу же бросился к столу ужинать. Если тело его уже привыкло к нагрузкам, то живот до сих пор возмущался от такого графика. Еда была вкусной, кормили его всегда неплохо, вот только слишком редко и маленькими порциями.

Парень закончил ужин, улегся на кровать и стал ждать, но прошел час, другой, а профессора все не было. Так и не дождавшись его, Сашок уснул. Проснулся он рано утром от раздражающего звука — местного будильника. Значит, через несколько минут Хорек начнет утренний обход, проверить, что все заключенные встали, и горе тому, кто останется в постели. Да, бить его не будут, за такое надсмотрщик мог и с работы вылететь, сейчас с этим строго. Но вот поиздеваться и лишить завтрака или гадость какую выкинуть, как вчера, он мог. Не испытывая судьбу, парень поднялся, почистил зубы и умылся. Завтрак принесли вовремя. Когда он закончил, дверь открылась, и вошел профессор, на полчаса раньше, чем обычно.

— Поели? Хорошо, тогда подходите, подключать вас буду!

Сашок пожал плечами и подошел.

— А почему не заглянул вчера, а, академик? Обещал ведь!

— Нельзя… Если буду с Вами дружеские отношения поддерживать, они меня турнут отсюда, — тихо ответил профессор, попутно подключая машину. Перед тем, как снова стать Стого, Сашок подумал, что у него отбирают последнюю радость. Он уже привык к академику, мужик он забавный, а теперь и с ним не поговоришь… Что дальше, кормить перестанут? Совсем озверели…