Драксон: Полное погружение

Часть четвертая. Справедливость. Глава 39

Стого не сопротивлялся. Внутри он кипел от негодования, его чувство справедливости вопило и требовало вмешаться в дела города, но сейчас он этого сделать не мог. Столсен не был уверен, что девочка в безопасности, а рисковать ее жизнью нельзя, потому и брел по улице, подгоняемый тычками сопровождавшего его стражника. Стого уже успели разоружить. Ложки и кружки сперва вызвали улыбку, но лишь поначалу. Солдаты протектора быстро вспомнили, что парень вытворил с такими же непримечательными ножом и вилкой, поэтому к другим артефактам отнеслись с осторожностью.

Несколько минут, и Стого успокоился. Нужно как-то выбираться, а потом спасать город от головорезов в мундирах стражников, а в этом деле нужна холодная голова. Решив, что это может потом пригодиться, Столсен стал смотреть по сторонам, запоминая дорогу. Маршрут их оказался незамысловат, они двигались прямо, не сворачивая, к центру города, где виднелся трехэтажный дом, выделявшийся на фоне остальных. Тем не менее, до замка Матерей Бумеранга или хотя бы мэрии Фашена ему было далеко. Про себя Стого окрестил его Белым домом по цвету стен. Позже он узнал, что местные называли резиденцию наместника Большим домом.

Городок по виду напоминал Стого родную деревню. Такие же неказистые деревянные домики, зато ухоженные. Столсен как ни вглядывался, не заметил ни одной постройки с почерневшими бревнами, хотя климат тут влажный и бороться с гнилью непросто. Люди тут жили бедные, зато работящие.

Время было раннее, и прохожие встречались редко. Они смотрели на Стого с сочувствием, но тут же опускали глаза, давая понять, что ничем помочь не могут, и проходили мимо. Судя по всему, все горожане морально сломлены. Или не все? Кажется, запретные дома, упомянутые дедом из толпы, принадлежали несогласным с правлением Царуса. Может, у Стого тут есть союзники? Интересно, где сейчас ребята? Вряд ли они найдут его — туман по ту сторону озера куда гуще того, что окутал город. Что ж, придется выпутываться самому, а потом догонять их.

Пока Стого обо всем этом думал, его привели к Большому дому. У высоких деревянных дверей стояла пара стражников, заспанно смотревших по сторонам. Они кивнули своим товарищам и сурово глянули на Столсена, но тот не обратил на это ни малейшего внимания. Также, как и другие дома городка, этот держали в порядке, но вот про уют позабыли. Наверняка, это и есть резиденция протектора.

Стоило ему войти, как тут же появились назвавшийся судьей старик в мантии и еще трое стражников. Тот, кто привел Столсена, рассказал о его преступлении и вердикте протектора Царуса. Судья все время кивал и ахал, а потом постановил, что решение деда в странном халате было в высшей мере снисходительным и справедливым. Оказалось, по закону Стого могли убить на месте в назидание другим, но протектор Царус был столь любезен, что отправил его в тюрьму. Это означало, что ему дана целая неделя до казни, чтобы осознать свои ошибки, очистить душу перед тем, как его отправят на плаху. Если он поймет, что был не прав, то добрый бог Сор примет его в свои объятья. Если же нет, он будет сослан на вечные муки во тьму, слушать смех его брата, злого Базера. Столсен пропустил эту религиозную чушь мимо ушей, но запомнил главное — у него есть целая неделя, чтобы сбежать.

Как только судья закончил читать приговор и сделал повелительный жест, пара стражников из его свиты подхватили Стого и потащили сначала прямо, а потом налево и куда-то вниз, в подземелье. Несколько лестничных пролетов, и они оказались в тюремном помещении. Столсен ожидал увидеть длинный коридор со множеством дверей, ведущих в отдельные камеры, но все оказалось совсем не так. Тюрьма представляла собой небольшое помещение, разбитое на три части — пять камер слева, столько же справа и проход между ними. Каморки отделялись друг от друга и коридора, не толстыми стенами, а решетками. Благодаря этому, заключенные могли общаться и обмениваться небольшими предметами. Стого обрадовался такому повороту — что-то сделать с решеткой будет проще, чем с каменными стенами и прочной дверью. Его кинули во вторую камеру слева, потому что первая была уже занята каким-то крупным и жилистым мужчиной с редкими седыми волосами. Стоило замку щелкнуть, как стражники тут же покинули подвал, даже не оставив караульных. Ясно, с безопасностью здесь все плохо, и это на руку Столсену.

— Да, кажется камер тут немного, неужто в городе все такие послушные? — жизнерадостно поинтересовался Стого у соседа, потирая ушибленную спину.

— Нет, — ответил ему мужчина из соседней камеры густым басом. — Просто за большинство преступлений они казнят на месте, без суда и следствия, так что тюрьма обычно пустует.

— А что же ты такого сделал, что для тебя сделали исключенье?

— Я прилюдно обругал протектора, поэтому они хотят убить меня показательно, на глазах у всех, чтобы знали, кому нельзя переходить дорогу. Завтра утром будет казнь.

Стого ударил кулаком по полу камеры и возмутился:

— Да что же тут творится? Почему из столицы до сих пор никто не приехал и не навел тут порядок? Это ж надо так…

— Основная дорога западней проходит, а тут что? Кто захочет по болотам да в тумане ездить? Вот и забыли про нас совсем. Раньше Царус стремился к справедливости, вникал во все детали спорных ситуаций и пытался найти настоящего виновника. Но год назад с ним что-то произошло, и теперь он поборник буквы закона. Сейчас для него то, что написано и есть правда, обстоятельства же роли не играют.

— Да, весело тут у вас. Кстати, меня Стого зовут, а тебя как?

— Перфен. Ты не местный, да? Не припоминаю тебя что-то!

— Ага. Мы с ребятами мимо проходили, я увидел ваш городок и захотел позавтракать. Стоило только зайти, как вижу, что в боковой улочке толпа собралась. Вот я туда и заглянул, а там один из стражников держал за руку вырывающуюся девочку. Этот ваш протектор из-за какой-то ерунды решил избить ее плетью, а я не смог в стороне остаться, вот и попал сюда. Если бы он не пригрозил убить ребенка, всех бы там положил. Грязные же приемы использует ваш «справедливый» правитель, никому такой жизни не пожелал бы! Ладно, мне выбираться отсюда пора, есть идеи?

— Не выберешься. Это особая тюрьма, я сам ее строил. Решетки необычные, стоит прикоснуться, теряешь сознание.

— Ого, да ты кузнец значит?

— Да, кузнец, и не простой, а из соответствующего ордена. Лет двадцать назад осел в этом городе и служил людям своим ремеслом, Царус тогда моим другом был. Он попросил меня сделать такую тюрьму, чтобы сбежать было нельзя, но возможность общаться оставалась. Царус считал, что если преступники смогут друг с другом беседовать, но возможности драться не будет, это их перевоспитает. Протектор не сомневался, что они научатся ладить друг с другом, подружатся, и в конце концов исправятся, станут законопослушными гражданами. Я не верил во всю эту идеалистическую чушь, но решил ему помочь, а теперь вот попал за решетку, которую сам создал.

— Неужели правда сознание теряешь? — не поверил Стого и коснулся решетки, что разделяла их с Перфеном, и сразу же пожалел, что не послушал кузнеца. Столсен и не понял, как упал, а мир вокруг начал куда-то уплывать. Только волевым усилием Стого смог вернуться к реальности. Его все еще мутило, но соображать он уже мог. Движения его были как будто чужими, не плавными и быстрыми как обычно, а какими-то вялыми и дерганными. Тело вело себя так, как будто он выпил бочку хмельного. Повернув голову, Столсен сквозь полупрозрачную пелену перед глазами разглядел, что Перфен смотрит на него с уважением.

— Ого, — присвистнул он. — Дотронулся голой рукой до решетки и умудрился не потерять сознание? Да у тебя железная сила воли! Эта штука действует и через одежду и даже сквозь доспехи, а ты просто так голыми руками… Ладно, парень, ты, конечно, крепкий, но лучше не напрягайся, полежи несколько минут.

Стого последовал мудрому совету, послушно закрыл глаза и расслабился. Ему потребовалось минут пятнадцать, чтобы окончательно оклематься. Пока Стого приходил в себя, его посетила здравая мысль. Он снова сел на каменный пол и продолжил разговор.

— Слушай, дядя! Ты говоришь, что Кузнец, ну, из ордена. Значит, разбираешься в магическом оружии, да?

Перфен поморщился.

— Никогда не любил работать с оружием, всегда предпочитал что-то мирное и полезное, но и в этом кое-что понимаю. Только вот не проси меня даже, ничего ковать тебе не буду. Хоть мешок золота предложишь, хоть от казни спасешь, создавать то, что отнимает жизни, я не стану.

— Да нет. Ковать ничего не нужно, оружие у меня уже есть, только вот после недавнего боя оно потеряло свои свойства, а я не представляю, как это исправить. Если бы ты мог посмотреть и починить…

— Ну, это я могу сделать. Не обещаю, что получится, да и не выйти мне отсюда, завтра казнь.

— Этого я не допущу! Пока не знаю, как выбраться отсюда, но обязательно что-нибудь придумаю. А если не придумаю, так мои друзья придут на помощь.

— Они хоть знают где искать-то?

Стого печально покачал головой.

— Не-а, не знают, я вперед утром убежал и не сказал никому, что в город заглянуть собираюсь.

— Ну, зря ты тогда на них надеешься.

Стого хотел возразить, как вдруг на лестнице послышались голоса и чьи-то шаги…