Другое небо

Уходящее солнце касается бережно мира,

всё потрогав руками, сгустив на прощание зелень, —

мальчик знает холмы, насекомых, шуршанье копирок

или птиц над печатной машинкой, утопленной в землю.

Крыши зебрами вышли из поля к воде однобокой.

Бьются в воздухе белом короткие красные флаги

и колеблется небо, покрашенной в синее лодкой,

подбирая бортами чернильную леску с бумаги.

Начинается мир как событье, как звоны трамваев

под холмами с кремлём, как скрещённые приводы улиц,

тарахтящих к реке — через реку — к мельчанью окраин

там они к ненадёжной полоске приткнулись.

Под столбы атмосферы к зубцам, округлённым закатом,

поднимается слева Ока по гудкам к городкам, к перекатам,

блюдцами окон, расквашенной в кашу малиной —

длинная вода над лиловой глиной —

вязкое тело, тянущееся неловко,

на голени присела — далеко — божья коровка

в чёрных крапинах, перерезанная, исчезает

тикающими к темноте заныканными часами.

В городе будут случаться странные вещи:

буквы стучать по вывескам, тополя обнаружат плечи

женщин, опутают лица их неотвязным пухом

и наклеют улыбки девочек на синие рты старухам.

Всё переменится в сумерки: в воробьиной истерике

будут качаться парочки в шевелящемся скверике,

будут плавать пьяницы на пробковом шевиоте

дрейфующих пиджаков; головами на эшафоте

будут таращиться с плакатов отрубленные лица,

галки застрянут в карканье, как больные в больницах,

а нездоровые звёзды в их гнёздах — в шараханьи страшных веток,

обводимых луной — её злым рентгеновским светом.

Да, всё изменится, даже группа электрической крови

у бордовых трамваев, заходящихся в рёве

на поворотах рельс, на внезапных изгибах

переулков, поднимающих золотых рыбок

в покачивающихся аквариумах из янтарных стёкол.

Никак не стащит перчатку сталинский сокол,

озирающий мглу с высокого постамента,

под которым утюжится пароходами лента

Волги, кажущейся тлеющим кое-где провалом,

выползающая из его руки, и чернеющая разбомблённым вокзалом.

День, перешедший в ночь, нож обломал в воде.

Скрывается от мусоров и граждан.

Везде его фотографии: крупно набрано «ДЕНЬ»:

год рожденья… приметы… «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА КРАЖИ».

Граждане пьют чай. Юноши угощают своих

и не своих девушек мороженным и шампанским.

Убежавший от стражи день притих

на тихой малине в тёмном районе шпанском.

Ты, бритая голова. Ты, оловянный взгляд.

Отсидись до утра. Не рыпайся. Будь спокоен.

Улицы без тебя ночь напролёт блестят.

Полнолунье качается в арках пустых колоколен.