Духовный человек том 1

Плотские верующие носят общий отпечаток - разговорчивость. Они знают, что краткою должна быть их речь, но они ведут бесконечные разговоры, подстрекаемые своими возбуждёнными эмоциями. У них нет воздержания речи. Как только открывается рот, ум как бы теряет контроль. Слова льются лавиной. Душевный верующий прекрасно знает, что не должен быть многоречивый, но почему-то он не в состоянии остановиться, однажды разогнавшись. Всякого рода мысли быстро вторгаются в разговор, опережая постоянную перемену тем и непрерывное пополнение слов. "В многословии не избежишь греха" (Прит. 10:19), потому что последствием будет либо потеря контроля, либо нарушение покоя из-за споров, либо утрата любви из-за критики, потому что тайно и лицемерно они осуждают других, которые болтливы, считая, что это им не к лицу. Прекрасно зная, что болтливость не идёт святому, плотской верующий всё же любит говорить легкомысленно и употреблять и слышать грубые шутки. Или он может увлекаться оживленными и весёлыми речами, которых он не может позволить себе пропустить во что бы то ни стало. Хотя иногда ему противны такие неблагоговейные и пустые речи, это бывает с ним не долго, и как только чувства будут снова возбуждены, он автоматически возвратится к своему прежнему любимому время препровождению.

Душевные верующие впадают также в "похоть очей". На них часто влияют художественные или эстетические взгляды мира, которые на мгновение модны. Они ещё не умертвили свои человеческие артистические понятия, и гордятся тем, что обладают проникновенностью художника. Если они не окажутся ревностными поклонниками искусства, они могут удариться в другую крайность, и сделаются вообще бесчувственными к красоте. Таковые будут носить отрепья в знак их страдания со Христом.

Интеллектуалы в среде душевных верующих склонны причислять себя к "богеме" (неустойчивое состояние). Ветренным утром или в лунную ночь, например, они способны изливать свои души в сентиментальном пении. Они часто оплакивают свою жизнь, и проливают слезы из жалости к самим себе. Они любят литературу и просто восхищаются её красотой. Они также любят бормотать лирические стихи, потому что это даёт им чувство перснесённости в иной мир. Они взбираются на горы, ходят к озёрам и ручьям, потому что всё это приближает их к природе. Глядя на упадок в мире, они подумывают о непричастной к нему жизни. Как возвышенны и как чисты они! Не так, как другие верующие, которые якобы материалистичны, прозаичны и опутаны земными заботами. Эти верующие считают себя высоко духовными, не сознавая, как невероятно душевны они на самом деле. Такого рода душевность мешает им войти полностью в духовную сферу, потому что они подчинены совершенно своим чувствам. Величайшей угрозой для них является то, что они не сознают опасности своего положения и предельно довольны собой.

У плотских верующих иногда бывает много духовного знания, но часто у них мало опыта. Поэтому они осуждают других и не исправляют себя. Когда они слышат учение о разделении души и духа, их природный ум впитывает его беспрепятственно. Но что же происходит потом? Они принимаются за разделение и расчленение душевных помыслов и поступков других, а не своих. Приобретение знания не помогло им осудить себя, а только толкнуло на осуждение других. Эта склонность критиковать других является обычным занятием душевных верующих. У них есть душевная способность принимать наставление, но нет духовной способности быть скромными. В общении с людьми они оставляют впечатление холодных и жестоких. В обращении с другими у них своеобразная неподатливость. В отличие от духовных верующих, внешний человек у них ещё не сокрушён, и потому к ним не легко подступиться и с ними трудно идти.

Верующие, которые полагаются на душевную жизнь в себе, весьма надменны. Это потому что "я" находится у них в центре. Как бы они ни старались воздавать славу Богу и приписывать какие-либо заслуги Его благодати, плотские верующие думают о себе. Считают ли они свою жизнь хорошей или плохой, их мысли всегда Вращаются вокруг них самих. Они ещё не растворились в Боге. Они ужасно обижаются, когда их устроняют от работы или от осуждения других. Они не терпят критики или недопонимания, потому что в отличие от своих более духовных братьев, они ещё не научились радостно принимать Божий распоряжения, приведут ли они к ободрению или отвержению. Им не хочется выглядеть ниже других, потому что они почитают это за презрение. Даже получив по благодати Божией ясность в отношении их истинного состояния, и узнав, что их природная жизнь крайне испорчена, они могут даже после смирения себя пред Богом и признания, что хуже них нет никого на свете, всё-таки (какая ирония!) начать считать себя более смиренными, чем другие. Они хвалятся своим унижением и смирением! Гордость сидит у них глубоко в костях.

Дела душевных верующих.

В отношении дел душевные не находят себе равных. Они самые активные, самые ревностные и готовые. Но они трудятся не потому, что приняли от Бога повеление, а потому, что у них есть способность и ревность трудиться. Они верят, что делание дела Божьего вполне достаточно, не зная, что только делание по Божьему повелению похвально. У таких верующих нет желания уповать и нет времени для ожидания. Они никогда не ищут воли Божией искренне. Наоборот, они трудятся согласно со своими идеями и умом, который кишит замыслами и планами. Будучи усердными тружениками, эти верующие впадают в заблуждение, воображая себя гораздо более продвинувшимся духовно, чем их нерасторопные братья. Но кто может отрицать, что по милости Божией последние могут быть гораздо более духовными, чем первые?

Труд душевных верующих в главном зависит от чувств. Они берутся за дело только, когда у них есть настроение, а если оно пропадёт во время работы, они бросят её посредине автоматически. Они могут свидетельствовать людям о Господе часами и не уставать, если у них горит в сердце желание и радость, чтобы это делать. Но если этих чувств нет, а вместо них холодность и сухость, они будут говорить мало, или вовсе замолчат пред лицом величайшей нужды, как, скажем, у смертного одра ближнего. С теплом в груди они могут пробежать тысячу километров, а без него не сделают и самого малого шага. Они не могут пренебречь своими чувствами настолько, чтобы говорить с Самарянкой на пустой желудок, или с Никодимом, когда их клонит ко сну.

Плотские верующие жаждут дел, но среди множества занятий не могут сохранить спокойствия духа. Они не могут исполнять повеления Божий в тиши, как это делают духовные верующие. Множество дел нарушает их покой. Внешние неполадки создают внутреннее беспокойство. Их сердца управляются внешними делами, и заботой о большом служении (Лук. 10:40) - вот их характерная черта.

Плотские верующие легко падают духом в своих занятиях. Им не хватает той тихой уверенности, которая уповает на Господа в Его деле. Управляемые внутренними ощущениями и внешним окружением, они не могут оценить "закона веры". Почувствовав, что у них нет успеха, хотя это может и не быть так, они бросают начатое дело. Они теряют силы, если окружение кажется им мрачным и неприветливым. Они ещё не вошли в Божий покой.

Лишённые дальнозоркости, верующие, которые уповают на душу, легко падают духом. Им видно только то, что "перед носом". Кратковременная победа повергает их в радость, а временное поражение навивает грусть. Они не научились доводить дело до конца очами веры. Они жаждут немедленного успеха для успокоения сердца, и если это не удаётся, они не могут идти дальше и уповать на Бога во тьме.

Душевные - мастера находить недостатки в других, хотя сами они не сильнее их. Они быстры на критику и медленны на прощение. Когда они исследуют и исправляют недостатки других, они делают это с чувством самонадеянности и личного превосходства. Их манера помогать иногда людям правильна и законна, но побуждение не всегда правильно.

Тенденция поспешности часто является печатью тех, кто душевен. Они не могут ожидать, пока распорядится Бог. Всё, что они делают, совершается поспешно, нетерпеливо, порывисто. Они действуют импульсивно, а не принципиально. Даже а деле Божием эти верующие настолько движутся пылом и жаром, что они просто не могут остановиться, чтобы Бог показал им Свою волю и путь.

Ум плотского верующего полностью занята его собственными предприятиями. Он взвешивает и планирует, замышляет и предсказывает. Иногда ему мерещется светлое будущее и он от этого вне себя от счастья, а иногда он предвидит что-то мрачное, и тотчас же впадает в невыразимое уныние. Помнят ли такие верующие тогда о Господе? Нет, они больше думают о своих предприятиях. Для них труд для Господа - дело первостепенной важности, а Сам Господь, дающим им этот труд, часто бывает забыт ими. Труд для Господа становится центральным, а Господь труда отодвигается куда-то на задний план.

Душевные верующие, не обладающие духовной проницательностью, руководятся внезапными мыслями,, которые вспыхивают у них в голове, и потому их дела и слова часто неуместны. Во-первых, они говорят не потому, что это нужно, а потому что предполагают, что это должно быть нужно. И тогда вместо сочувствия высказывают упрёк, а вместо предостережения говорят слова утешения. Все это происходит из-за неспособности распознавать духовно. Они слишком полагаются на свои ограниченные и ограничивающие мысли. Во-вторых, даже если их слова окажутся бесполезными, они не в состоянии согласиться этим фактом.

Обладая океанами планов и горами мнений, плотской верующий делает сотрудничество с ним предельно трудной. То, что он считает хорошим, должно признаваться хорошим и другими. Неотъемлемое условие работы с ним - это полное согласие с его идеями и толкованиями. Малейшая интепретация приравнивается глубокому вовлечению его в веру "однажды святым". Он не терпит высказывания никакого другого мнения. Хотя он знает, что ему не следует держаться за мнения, он позаботится о том, чтобы не его мнение пострадало, если какому-то мнению надлежит пострадать! Он признаёт, что сектантство не соответствует учению Св. Писания, но только умирать должна не его секта! Всё, что такой верующий не принимает, попадает у него в разряд ересей. (Стоит ли удивляться, что другие верующие, такие же душевные, как и он, откликаются таким же образом, и отвергают подлинность его веры?) Он глубоко привязан к своей работе. Он любит свой, так называемый, "внутренний круг", и потому не может работать с другими детьми Божьими. Он настаивает на обращении других в свою деноменацию.

В проповеди душевный верующий не может полностью полагаться на Бога. Он полагается либо на некоторые иллюстрирующие рассказы и остроумные слова, либо на личное обаяние. Может, некоторые известные проповедники и могут совсем надеяться на себя, говоря: "Раз я сказал, люди обязаны слушать!" Они уповают на Бога, но и полагаются на себя. Поэтому они так тщательно приготовляются, проводя больше времени за анализированном и собиранием материалов, в глубоком размышлении, чем в молитве Богу о том, чтобы Он открыл им Свои мысли и наделил силою свыше. Они запоминают свои проповеди и потом произносят их слово в слово. Их мысли занимают главное место в таком служении. При таком подходе плотские верующие естественно будут полагаться больше на проповедь, чем на Господа. Вместо того, чтобы полагаться на Духа Святого, чтобы Он открыл, в чем нуждаются люди, и послал именно по этой нужде нужное слово, они полагаются исключительно на свои слова, которые направлены к тому, чтобы растрогать сердца людей. Они подчёркивают свои слова и полагаются на них, и, пожалуй, их проповедь передаёт истину, но без оживотворения Святого Духа даже истина приносит мало пользы. Когда человек полагается на слова, а не на Святого Духа, духовные плоды могут быть только минимальными. Как бы эти речи ни приветствовались публикой, они касаются только головы, а не сердца.

Душевные верующие склонны высокопарным, метким словам и фразам. Хотя бы в этом они пытаются подражать истинно духовным, которые, обладая богатым опытом, могут учить своеобразно с присущей им исключительностью, которой не было ни у одного из их предшественников. Плотским это очень нравится, и потому они пускают в ход своё воображение в проповеди. Как только им в голову придёт какая-нибудь меткая мысль, будь то на прогулке, в беседе, за едою или во сне, они запишут её для будущего применения. Они не задумываются над тем, пришла ли эта мысль к ним в дух от Духа Святого, или это была просто внезапная мысль, которая пришла им в голову сама по себе.

Некоторые подлинно душевные люди получают особое удовольствие, когда помагают другим. Поскольку они ещё не созрели духовно, они не знают, как подавать пищу вовремя. Это не значит, что им не хватает знаний, наоборот, знаний у них слишком много. Обнаружив что-нибудь неправильное, или узнав о какой-нибудь трудности, они немедленно принимают роль старшего верующего, горя нетерпением помочь тем ограниченным знанием, которого они достигли. Они изливают наставления Св. Писания и примеры из опыта святых со щедрым обилием. Они склонны сказать всё, что они знают, и даже больше того, что они знают, переходя в сферу предположения. Эти "старшие" верующие выставляют одно за другим всё, что хранилось у них в голове, не спрашивая вовсе, нуждаются ли их слушатели во всём этом, и могут ли вместить так много наставления в один присест. Они подобны Иезекии, открывшему все свои кладовые и сокровищницы. Иногда без всякого внешнего стимула, а просто потому что ими двигало внутреннее чувство, они начинают осыпать других духовными наставлениями, из которых многие просто предположения. Им хочется выставить напоказ свои знания.

Между прочим, не все душевные верующие отличаются именно этой чертой характера. У каждого человека свои отличительные черты. Некоторые молчат, не произнося ни одного слога. Даже пред лицом крайней нужды, когда им нужно было бы что-то сказать, они зажимают рот в молчании. Они ещё не освободились от застенчивости и страха. Они могут критиковать этих разговорчивых верующих в душе, сидя рядом с ними, но их молчание не делает их менее душевными.

Не будучи укоренёнными в Боге, и, следовательно, не научившись, как быть сокрытым в Нём, плотские люди стремятся быть на виду. Они ищут заметного положения в духовной работе. На собраниях им всегда хочется быть услышанными, а не слушать других. Когда на них обращают внимание, признают и уважают, они неописуемо счастливы.

Душевные любят духовную фразеологию. Они знают наизусть массу духовных слов и фраз и пускают их в ход при всякой возможности. Они употребляют этот лексион в проповеди и в молитве, но без участия сердца.

Жажда похвалы отличает живущих в сфере души. Они желают быть на первом месте. В служении Господу они ищут своей славы. Они мечтают быть могучими служителями, которыми бы пользовался Господь. Почему? Да потому что им хочется получить место и добиться личной славы. Они любят сравнивать себя с другими, но не только с теми, кого они не знают, а больше с теми, с кем они работают. Такое соревнование и борение во тьме может быть весьма напряжённым. Отстающих от них духовно, они презирают, считая их слишком ленивыми, а тех, кто духовно велик, унижают, воображая себя почти равными им. Они неутомимо гонятся за величием и главенством. Они надеются, что их труд увенчается успехом, чтобы о них хорошо говорили. Эти желания, конечно, глубоко сокрыты в их сердцах и едва заметны другим. Но хотя они и хорошо упрятаны и смешаны с другими, более чистыми побуждениями, наличие таких неблагородных желаний, тем не менее, являются неотразимым фактом.

Душевные ужасно самодовольны. Если Господь позволит им привести хотя бы одну душу к Нему, они будут готовы взорваться от радости, и считать себя духовно успешными. Они гордятся собою, если имеют успех хотя бы один раз. Немного знания, немного опыта, немного успеха легко вызывает у них чувство достижения чего-то великого. Эта общая черта у душевных верующих похожа на малый сосуд, который легко наполняется. Они не смотрят, как широк и глубок океан, оставшийся вне их малого сосуда. Они довольны тем, что их ведро полно до краев. Они не растворились в Боге, иначе бы они легко принимали всё за ничто. Их взор направлен к их мелкому "я", и потому малейшее приобретение или потеря так чувствительно влияют на них. Эта ограниченная ёмкость мешает Богу пользоваться ими больше. Если так много самохвальства вызывается приведением к Нему десяти душ, что будет, если спасётся тысяча душ!?

Достигнув некоторого успеха в проповеди, душевный верующий думает, что он действительно замечателен. Возвращение к этой мысли наполняет его радостью и чувством собственного превосходства. Ему кажется, что он отличается от всех других верующих и что он "более великий, чем величайший из апостолов". Иногда он обижается, когда другие не проявляют к нему достойного по его мнению уважения. Он сожалеет о слепоте тех, кто не узнаёт в нём пророка из Назарета. Бывает, что такой душевный верующий думает, что в его проповеди есть особенная мысль, до которой еще никто другой не додумался, и он беспокоится, если слушатели пропустили этого чуда мимо ушей, не оценив его, как следует. После каждого успеха такой человек проводит несколько часов, а то и дней, всамопоздра-влении. При таком самообмане не мудрено, что такой проповедник заключает, что Церковь Божия скоро увидит в нем великого евангелиста, пробудителя или духовного писателя. Какие муки терпят такие люди, когда люди не замечают их!