Дьявольское cвятилище

42

— Восемь минут, — послышался чей-то голос.

Тишина. Все продолжали всматриваться в темные небеса.

Йегер мрачно покачал головой:

— Они не прилетят.

— Заткнись, — отозвался полковник Ивандру, для которого подобная грубость была совершенно нетипична. — Я что-то слышу.

Йегер напряг слух. Действительно, над верхушками деревьев раздавался едва слышный гул. Самолет летел так низко, что его невозможно было разглядеть с западной стороны, а шум двигателей приглушала густая растительность.

Через несколько мгновений из темноты с ревом возник Ан-12, летевший со скоростью, немногим превышающую скорость сваливания[46], равную 70 узлам. На крыльях, достигавших в размахе 125 футов, не горел ни один огонек, отчего самолет напоминал гигантский летающий корабль-призрак. Он пронесся над авиабазой и, виртуозно развернувшись, мягко приземлился на грунтовую полосу.

«Невероятно, — сказал себе Йегер, у которого адреналин просто зашкаливал. — Этот парень — настоящий мастер своего дела».

За несколько секунд стофутовый самолет замедлился почти до полной остановки. Он прошел примерно треть полосы, как вдруг сразу из четырех турбовинтовых двигателей Ивченко повалил густой черный дым, что означало переход на максимальную мощность. «Антонов» резко набрал скорость и с громоподобным ревом устремился во тьму.

Йегер со всех ног бросился в радиорубку. Должно быть, пилота что-то насторожило. Но что? Где они допустили ошибку, готовя взлетно-посадочную полосу к операции? Йегер ворвался внутрь и увидел, что радиооператор полковника Ивандру тоже пытается это понять.

— Медведь-12, вы отменили посадку. В чем причина отмены?

Тишина. Слышались лишь радиопомехи. Пилот «Антонова» не отвечал. Йегер опасался, что они его как-то спугнули. Возможно, авиадиспетчер «Лос-Ниньос» сумел выйти на связь и предупредить его.

— Медведь-12, Медведь-12, в чем причина отмены? — повторял оператор.

Мгновение тишины сменилось хриплым смехом.

— Никакой отмены. Просто старый советский трюк. Я проверял, насколько хороша ваша полоса. Касаешься ее колесами и смотришь, выдержит ли она. Не волнуйтесь. Выдержит. Медведь-12 заходит на окончательную посадку.

Пульс Йегера пришел в норму, лишь когда Ан-12 приземлился посреди грунтовой полосы.

Все взгляды устремились на экран лежащего на столе ноутбука, на который передавалось изображение с камеры капитана Эрнесто Гонсалеса. Йегер почувствовал, что его сердечный ритм вновь ускоряется. Это был весьма разумный ход — надеть на капитана ББСО крошечное следящее устройство, позволявшее наблюдать за ходом операции.

В кадре появилась фигура, одетая в грязный комбинезон. Подавая сигналы двумя люминесцентными лампами, человек стал указывать самолету путь к ангару — тому самому, в котором был спрятан поддельный груз.

Ан-12 остановился. Капитан Гонсалес выступил вперед, придерживая одной рукой ковбойскую шляпу, чтобы ее не сдуло потоком воздуха, создаваемым мощными пропеллерами самолета.

Пилот выключил двигатели. Когда оглушительный рев стих, он открыл боковой иллюминатор кабины и высунул голову. За сорок, с двойным подбородком; судя по коротко стриженным седеющим волосам, бывший советский военный.

— Вы опоздали! — крикнул ему Гонсалес.

Пилот пристально посмотрел на него:

— А вы сменили частоту. Зачем вы это сделали?

Лицо Гонсалеса осталось непроницаемым.

— Вы никогда не слышали о грозах? Они здесь частенько случаются.

— Грозы не влияют на ультракороткие волны.

— Ну, что-то повлияло. — Пауза. — Будете жаловаться или разгружаться?

Русский пожал плечами:

— Раз прилетели, то будем разгружаться, товарищ.

— Чудесно. Приступим.

Раздался глухой металлический звук, и задняя рампа Ан-12 со скрежетом опустилась. Капитан Гонсалес выкрикнул несколько приказов, и в кадре появилась кучка липовых наркоторговцев, подъехавшая на пикапе с гидравлическим задним бортом.

Через несколько мгновений пикап задним ходом подъехал к рампе Ан-12 и исчез внутри. Время шло. Гонсалес обошел Ан-12 и вновь стал выкрикивать приказы, дико жестикулируя и внося в разыгравшуюся сцену ощущение еще большего хаоса. Полковник сделал прекрасный выбор: Гонсалес выглядел совершенно натурально.

Пикап съехал по рампе; в кузове был закреплен ремнями деревянный ящик, размерами напоминавший небольшой холодильник. Он направился в расположенный неподалеку ангар, а капитан Гонсалес вернулся к кабине самолета.

— Ждите здесь, пока не проверим груз, — сказал он пилоту.

Летчик пожал плечами:

— С грузом все в порядке. Нет нужды проверять.

Гонсалес крепче сжал висевший на плече АК-47.

— Ждите, пока мы не закончим проверку. Товарищ.

Пилот ничего не ответил. Все равно он никуда не улетит, пока бандит-наркоторговец не сделает то, что считает нужным.

Из ангара донесся крик на португальском:

— Команданчи![47] Вы должны на это взглянуть!

Гонсалес посмотрел на пилота:

— Мне нужно кое-что проверить. Ждите здесь.

Он зашагал к ангару.

— В ящике куча какого-то чертового металла, — пожаловался один из его людей, указывая на ящик. — Зачем нам куча гребаного бесполезного металла? Сами посмотрите, — добавил он, изображая возмущение.

Гонсалес и его люди решили быть убедительными до конца на случай, если кто-то из русского экипажа говорит по-португальски. Заглянув в ящик, Гонсалес нахмурился:

— Какого хуя? Что это за дерьмо?

Он развернулся и зашагал обратно к самолету. Теперь в его походке явственно читалась угроза.

Гонсалес вперил взгляд в пилота:

— Ты привез нам ящик какого-то металла. Мы не об этом договаривались. Где кокаиновая паста, товарищ?

Пилот был ошеломлен:

— Что?

— Кока. Переработанная в пасту. Из Эквадора. Как в прошлый раз. — Тон Гонсалеса был ровным, спокойным и угрожающим ровно настолько, насколько необходимо. — Вместо нее мы должны погрузить очищенный продукт. Как обычно.

Лицо пилота потемнело.

— Что за бред?

Гонсалес положил руки на оружие.

— Мы делали это сто раз, товарищ, и без всяких проблем. Сто раз. И вдруг сегодня ночью мы получаем ящик ебаного бесполезного металлолома. Так что никакого бреда, товарищ. Объяснитесь.

На мгновение Йегеру показалось, что Гонсалес перегибает палку. Это был решающий момент — вот-вот станет ясно, заглотнули плохие парни наживку или операция провалилась.

Пилот огляделся, однако прожекторы слепили его, так что он снова уставился на Гонсалеса.

— Смотри, брат. Я беру груз на борт в Молдове. Доставляю этот груз сюда, как и было оговорено. Сажусь. — Пилот замолчал. — Поэтому я спрошу снова: что за бред?

Гонсалес взял оружие наизготовку.

— Мистер, сейчас я задаю вопросы, а вы даете ответы.

Пилот был стреляным воробьем, однако поведение Гонсалеса казалось весьма недвусмысленным.

— Слушай, я никогда не был в твоем Эквадоре. И я никогда не вожу наркотики. Я доставляю оружие. И сегодня ночью я действовал в точности как было оговорено.

Гонсалес пристально посмотрел на него:

— Товарищ, на кого конкретно ты работаешь? Кому может понадобиться куча бесполезного металлолома?

Пилот напрягся. На этот вопрос ему явно отвечать не хотелось.

Гонсалес передернул затвор АК-47.

— Мистер, позвольте мне кое-что прояснить: либо вы начинаете говорить и объясняете, что все это, к ебеням, значит, либо очень скоро у вас начнутся большие неприятности.

Пилот побледнел.

— Эль-Падре, — прорычал он. — «Лос-Ниньос». Я работаю на Эль-Падре.

Гонсалес почесал голову. Его лицо выражало недоумение. Внезапно он расхохотался и вновь взглянул на пилота:

— Ты приземлился не на той полосе, товарищ. Я жду партию кокаиновой пасты из Эквадора. Вот и все.

Пилот открыл рот. Он потерял дар речи.

Гонсалес пожал плечами:

— Слушай, мы не связываемся с Эль-Падре. Никто не связывается. Во всяком случае, если хочет жить. Поэтому лучше забирай свой ящик и улетай. Да побыстрее.

Пилот сидел неподвижно. Его лицо было белее снега.

— Товарищ, ты можешь улетать. Но я тебе кое-что скажу. Ты не просто ошибся, ты ошибся страной. Это Бразилия. А тебе нужно на другую сторону границы. В Колумбию.

— Но кто тогда… — Пилот запнулся. — Кто вы такие, ребята?

Гонсалес покачал головой:

— Этого тебе знать не нужно. — Его взгляд приобрел стальное выражение. — Повторяю, мы закончили. Adiós[48]. Забирай свой ящик и улетай.

Летчик развернулся, сердито прокричал второму пилоту и навигатору несколько приказов на русском, а затем потянулся к приборной панели. Его лицо снова начало приобретать нормальный цвет. Возможно, он выберется из этой передряги. Возможно, сегодня он не умрет.

Гонсалес крикнул парням в ангаре, чтобы грузили ящик в самолет. Те затащили «партию урана» в кузов пикапа, въехали по рампе Ан-12 и разместили его в грузовом отсеке самолета. Едва окинув ящик взглядом, ответственный за погрузку зафиксировал его ремнями и отправился в кабину.

Люди Гонсалеса покинули самолет. Подмена прошла успешно.

— Один совет, Игорь, — сказал Гонсалес пилоту. — Когда прилетишь к Эль-Падре, лучше помалкивай насчет того, как ты здесь напортачил. Он не слишком-то жалует… напортачивших. — Пауза. — Удачи, товарищ. Счастливо долететь туда, куда нужно. По эту сторону границы — только мы.

Пилот ухмыльнулся. Он потянулся рукой куда-то за спину и вытащил бутылку.

— Любишь водку? Это «Хортица». Самая лучшая. Украинская.

Капитан Гонсалес покачал головой:

— Я люблю текилу. Возможно, водка тебе самому понадобится там, куда ты направляешься. Если Эль-Падре узнает, что произошло этой ночью… — Он не закончил фразу, и слова угрожающе повисли в воздухе. — Adiós, товарищ, и передавай привет Молдове, или откуда ты там, черт возьми, прилетел.

Пилот ударил по кнопке, и раздалось характерное завывание пусковой системы первого из четырех двигателей самолета.

— Украина. Я родом из Украины. Александр Савченко, лучший пилот. Но сейчас нам нужно доставить груз прямо в ебаный Китай. Если когда-нибудь окажешься в Украине, прошу, не стесняйся… — Его последние слова утонули в реве двигателей.

— Разумеется, я разыщу тебя. — Гонсалес театрально хлопнул по фюзеляжу. — Счастливого полета! И в следующий раз найди себе штурмана получше, товарищ Савченко!

Он отошел от самолета. Свою часть миссии Гонсалес выполнил. И пока что все шло гладко.