Единство государства (СИ)

Глава 4

Мудрейший

Очевидный факт состоит в том, что всё сущее имеет начало. Дерево произрастает из семечка. Страшный пожар появляется из тлеющего уголька. Мать рождает ребёнка. Великие полноводные реки берут своё начало в малых родниках. Все эти явления любой человек может увидеть своими собственными глазами. Но ни один из ныне живущих не видел как появился наш мир. Возможно, рождение мира видели Древние, но они унесли свои знания вместе с собой, заснув вечным сном под болотами, лесами, полями и ледниками много веков назад. Их рукописи также затерялись во мгле времён. Но не может быть сомнений в том, что мир имеет начало.

Были времена, когда мира не было. Да и времени тоже. Всегда были только Благо и Хлад. Благо всегда противостояло Хладу, а Хлад всегда противостоял Благу. Но их предвечная борьба не могла идти только один на один. Однажды Благо, желая усилить себя, породило Позара и Светлобу - хранителя и хранительницу жизни. В ответ Хлад создал собственных детей - Мроза и Килму, пожирателя и пожирательницу жизни. Когда Позар со Светлобой и Мроз с Килмой породили своих собственных детей, их вражда не пошла на убыль, а напротив, стала ещё более ожесточённой. Чтобы жить, божества должны были непрерывно воевать между собой. Только сражаясь друг с другом они могут сохранить свой разум, свою волю. Иначе, как переставший махать крыльями сокол, сперва упадёт на землю, а затем навсегда сольётся с ней в единое целое, растворятся божества в своих родителях - проявлениях Благо и Хлада. Ради их борьбы и был создан наш мир, то место, где война двух противоположных начал обретала свой истинный смысл.

Ни одна из сторон не может окончательно взять верх в этой войне. Когда силы Благо терпят поражение, Царство Разума переживает Эпоху Падения. Когда проигрывают силы Хлада, Царство Разума вступает в Эпоху Благоденствия. Чуть больше четырёхсот лет назад Позар и Светлоба начали теснить Мроза и Килму, заставив их завершить очередную Эпоху Падения. Эта великая победа была отмечена появлением в небе Второго солнца, которое несколько месяцев светило именно в тот год, когда Благо послало жителям Рустовесья горячие летние ветры.

Согласно Книге Мудрости, в незапамятные времена, предшествовавшие последней Эпохе Падения и появилась благая вера. Ещё в те времена, когда о князьях Строговых никто знать ни знал, а до строительства Древгорода оставались многие сотни лет, уже существовали храмы Пресветлых богов. Создавая их, Пресветлые боги дали им завет по накоплению, сохранению и передаче знаний предков. Только благодаря храмам жизнь смогла уцелеть в землях, в которых ужасающее количество столетий господствовали дети Мроза и Килмы - Змирзал, Ияй, Мрок, Азырен, Невита, Талви, Мора и Желя. Страх и ужас, бедствия и голод, гибель и смерть, болезни и страдания.

В Суломатье, которым от имени державного князя правил Дом Озеровых, издревле находится храм Юма и Живы. Проявлениями Юма и Живы были жизнь и развитие. Давно минули те времена, когда крошечный храм был затерян в глуши холодных болот и заснеженных лесов. Теперь он стал храмовым держанием, центром из которого во все концы Суломатья направлялись хранители, утверждающие и сохраняющие благую веру в предельном городе и острогах. Сейчас проезжающие мимо купцы, посыльные или ратники могли лицезреть великолепие и силу, олицетворённые в множестве построек, коими окружил себя главный храм Суломатья.

Центром храмового держания, естественно, было пламя, свет и жар которого постоянно поддерживался многими поколениями хранителей, составлявших неразрывную цепочку, уходящую далеко вглубь веков и терявшуюся там, во тьме тысячелетий. Священное пламя размещалось в невысокой каменной постройке, хранилище, имевшем мощные толстые стены и уходящем под землю на два яруса. Никакого разукрашенного великолепия. Оно было лишним, не нужным. Хранилище должно было только оградить от внешнего зла священное пламя и тех, кто занят его поддержанием. Молитвы Юму и Живе возносились здесь. Здесь же, в присутствии священного пламени начинались все праздничные богослужения. Огни, горевшие в становых и градском подворьях храма, были детьми здешнего пламени.

Рядом находилось Хранилище Мудрости. Это здание было намного крупнее и просторнее. Богатая библиотека рукописей. Архив, два этажа переписчиков, этаж канцелярии. Огромные запасы тайн и знаний, доступные только хранителям. И здесь же - многочисленные кельи для тех, кто посвятил свою жизнь служению Юму и Живе. Это тоже было своего рода пламя. Пламя разума и знания, питавшее Эпоху Благоденствия.

Но как для сохранения огня нужны были стены и хранители, так и для защиты знаний нужны были те, кто умеет сражаться. Как и любой другой очаг благоверия, храм Юма и Живы содержал свою собственную вооружённую дружину. Казармы Храмовой дружины располагались за Хранилищем Мудрости. Служили в ней воспитанные в Доме мальчиков сироты, обучавшиеся грамоте и военному делу. Как только воспитанник достигал совершеннолетия, его зачисляли в списки дружины.

Согласно Законам Мудрости, Храмовая дружина включала в свой состав сто конных латников, двести легковооружённых конников, триста тяжеловооружённых пехотинцев и четыреста лучников. Коней, оружие и доспехи воины получали за счёт храма. Конечно, Храмовая дружина не шла ни в какое сравнение с теми десятками тысяч воинов, которых в случае необходимости могли выставить державный и предельные князья. Но всё же она была надёжной военной опорой мудрейшего, возглавлявшего храмовое держание. Её бойцы каждый день проводили в изнурительных тренировках и своим воинским искусством ни чуть не уступали лучшим княжеским ратникам.

Храм, Хранилище Мудрости, кельи и казармы дополнялись вместительными амбарами с зерном и другими продуктами. Могучие деревянные стены, опоясывающие эти сооружения, превращали храм Юма и Живы в крепость. Но за крепостной стеной жизнь не прекращалась. Там располагалось большое количество других построек - ремесленные мастерские, кузницы, пекарни, пивоварни, постоялые дворы. Как и полагалось храму, в наступившей Эпохе Благоденствия он помогал сохранять и приумножать жизнь.

***

В пасмурном осеннем воздухе загремели трубы. Громко залаяли потревоженные собаки. Люди стали бросать свои дела и выходить на улицы. Забегали любопытные мальчишки. В поселение втягивалась колонна конных латников, сто бойцов. Над колонной развевалось знамя храма Юма и Живы - пламенеющее на жёлтом поле красное солнце. Впереди всех ехал невысокого роста человек. Он обладал крепким телосложением. В отличие от своих спутников он не имел ни оружия, ни доспехов. Ветер трепал чёрные волосы на его голове. Так как приближалась зима, человек уже начал отпускать бороду по древнему обычаю. Щёки и подбородок его покрывала крупная щетина. Умные глаза коричневого цвета с любовью смотрели на встречавших его поселенцев. Человек улыбался.

- Вейкко вернулся!!! - кричали радостные люди.

Вейкко поднял правую руку и осенил собравшихся крестьян, ремесленников, воинов и хранителей круговым движением. Пальцы его были тёмными от въевшихся в кожу чернил. Благодарные люди в ответ также благословляли своего мудрейшего.

Вейкко был преобразователем благоверия. Он считал, что вопреки общепринятому мнению, храмы в Эпоху Благоденствия не должны уходить в тень. Ибо Мроз и Килма в тень не уходят и могут в любой момент начать новый поход против сил жизни. Если раньше борьбу вели только божества, то теперь и набравшиеся сил люди должны принимать участие в войне. А значит храмы, как главная опора Царства Разума должны взять на себя всю тяжесть подготовки к грядущим сражениям.

Мудрейший храма Юма и Живы считал, что большое количество грамотных людей способствует укреплению благоверия. Поэтому ещё одиннадцать лет назад он отдал распоряжение принимать в школы градского и становых подворий храма детей из других сословий. Естественно, взимая за это умеренную плату.

Чтобы укрепить свою силу в неизбежной схватке со злом, храм должен развивать своё хозяйство. Результатом было поощряемое мудрейшим обилие кузниц и ремесленных мастерских. Одобрял Вейкко и крестьян, вздумавших расчищать на храмовых землях леса, чтобы растить на них овощи и содержать скотину. Всё это обеспечивало мудрейшему людскую любовь и благодарность.

Было в планах мудрейшего повышение храмового налога, собираемого с предельных земель. Но здесь нужно было действовать осторожно. Так как покушаясь на доходы с предела, Вейкко вступал в конфликт с интересами князей.

По Законам Мудрости численность Храмовой дружины не должна была превышать тысячу бойцов. Не имея возможности законным путём увеличить число своих воинов, Вейкко пошёл на хитрость. Он собрал из местных жителей небольшое ополчение, которое вооружил за счёт храма и регулярно тренировал.

Союзниками Вейкко были храмы Сияя и Кипины в Солоплаже, а также Агуна и Кесы в Крайнесточье. Мудрейшие этих храмов разделяли взгляды Вейкко и проводили сходную с ним политику. Но не все благоверы одобряли подобные устремления. Храм Благопроявлений в Гужвоземье был ревнителем благоверия. К ревнителям относился и храм Аурина и Зары в Густошумье. Вейкко несколько раз требовал созвать Сонмище мудрости, совет мудрейших всех храмов Рустовесской земли. Но всякий раз получал отказ. Удивляться здесь нечему. В храме Благопроявлений боялись проведения открытого диспута между преобразователями и ревнителями.

Вейкко слез с коня и сразу же был окружён толпой жителей. Люди стали расспрашивать его о поездке в Старогулье. Настроение мудрейшего было замечательным. Он отвечал на вопросы, давал советы. Отдавал распоряжения относительно подготовки к Торжеству Месячного Благодарения.

Всё что задумал Вейкко развивалось так как надо. За многие годы он наладил хорошие отношения с предельным князем Чернеком Озеровым, что позволяло ему быть частым гостем в Старогулье. Там у Вейкко была собственная резиденция. Когда предельный князь уехал в Древгород, мудрейший вернулся в храмовое держание, чтобы заняться хозяйственными делами и продолжить работу над рукописью книги, в которой Вейкко обосновывал все тезисы преобразователей. Никаких угроз не предвиделось.

Правда, Чернек так и не объяснил ему цель своего отъезда в Древгород. Вейкко вспомнил, как предельный князь избегал смотреть ему в глаза, после того как прочёл письмо от Лесьяра Строгова и постоянно уходил от прямого ответа. Не хотел врать старому другу? Может, державный князь решил созвать Великий совет? Вряд ли. Ещё ни один Великий совет за всю историю Рустовесской державы не обходился без участия мудрейших храмов Пресветлых богов.