Это мучительное пламя

Глава 7

Эбби проснулась от того, что к горлу подкатил огромный, давящий ком. Она сумела сглотнуть его, остановив внезапный рвотный спазм, но отвратительное ощущение и сухость во рту так никуда и не исчезли. Поморщившись, она сделала непроизвольный вдох, пытаясь впустить в легкие побольше свежего воздуха. Почему она чувствует себя так плохо?

Не сумев найти ни одной разумной мысли в голове, – потому что, сказать по правде, мыслей в голове не было вообще никаких, – Эбигейл стала медленно открывать глаза. Свет оказался слишком ярким, отчего-то болезненным и заставил её вновь зажмуриться. Да что с ней такое…

– Милая, – мягкий голос пробрался в самые закрома сознания, а затем знакомые руки коснулись слегка влажных волос, – как ты?

– Буду в порядке, если ты занавесишь эти безвкусные шторы, – пробормотала она, вынуждая сестру слабо улыбнуться.

– Я принесла теплую воду с лимоном. Она должна помочь.

Воду с лимоном? Зачем ей вода с лимоном, она ведь… Эбби попыталась сесть на постели, но виски вдруг сдавила острая боль. Когда вам так хреново, никогда (!) никогда не делайте резких движений!

– Боже, – она застонала, обхватив руками голову, – почему я чувствую, словно внутри меня медленно взрывается атомная бомба?

– Выпей, – Мэнди протянула ей стакан, – тебе сразу же станет легче.

– Как эта дурацкая вода поможет мне? – Эбби сделала вынужденный вдох, пытаясь успокоить «стук молота» в ушах.

– Эта дурацкая вода, как ты её называешь, дорогая сестренка, является самым проверенным и действенным средством от похмелья. Уж поверь моему огр-о-о-мному опыту.

После этих слов перед глазами моментально замелькали цветные, анимационные картинки – не самые прекрасные, и, О, Святые Угодники, кажется, совсем не являющиеся галлюцинацией! Она всё вспомнила. Поняла, почему её голова напоминала большой надувной шар, и чем могла помочь обыкновенная вода с лимоном. Но главное – и самое ужасное, – она осознала, что натворила. Боже правый!

– Выпей, – словно читая её мысли, произнесла Мэнди, – а потом будешь корить себя.

Не став спорить, Эбби взяла стакан из рук сестры и сделала несколько последовательных глотков. Кисловатая жидкость разлилась по «осушенной» гортани, смягчая это до тошноты неприятное ощущение во рту и понемногу возвращая ясность ума – кто бы мог подумать, что на это способна обычная лимонная вода.

– Ты не чувствуешь болей в сердце? Пульс не стучит чаще? Дышать не тяжело? – Осторожно спросила Мэнди, обеспокоенно заглядывая ей в глаза.

– В моей голове вовсю идет Третья мировая, – ответила Эбби, устраиваясь поудобнее, – не считая этой незначительной детали, я в порядке.

Наверное. Если честно, она ещё и сама не была уверена в этом наверняка.

– Отлично, – её сестра забрала стакан и метнула в неё несколько молний, – тогда ты вполне в состоянии рассказать мне, какого черта произошло, где ты была целых два (!) дня, и почему так надралась.

– Я не надралась. – Мэнди сложила на груди руки. Она ничего не ответила, но её взгляд говорил яснее любых слов. Сдаваясь, Эбби на мгновение прикрыла глаза. – Ладно, да. Я немного выпила… случайно.

– Как можно случайно выпить целую бутылку?

Она попыталась было ответить, – возразить, если точнее, – но помедлила.

– Откуда ты знаешь про бутылку?

Конечно, задавать подобный вопрос было, наверное, слишком глупо. Ещё глупее было бы озвучить: «как я здесь оказалась», которое крутилось у неё в голове. Разве ответы были не очевидны?

Её сестра многозначительно промолчала. Ей было, что сказать, она просто не знала – стоит ли.

– Всё в порядке, Мэнди. Мы виделись. И даже говорили.

– Вижу, – просто заключила она, и Эбби даже сразу не нашлась, что ответить. В словах Мэнди между строк ясно читалось: «и разговор вышел неудачным». Имело ли смысл спорить? Ведь это было так. Удачного разговора у них действительно не получилось. И это явилось причиной её теперешнего состояния.

– Он… что-то сказал? – Опустив глаза, она выдавила из себя вопрос. – Или, может, попросил мне что-нибудь передать?

Секунда. Две. Три. Как же давила тишина!

– Ничего.

Сердце пропустило удар.

Он не сказал ничего. После всего, что между ними произошло, после того, как она… Эбби невольно прикрыла глаза. Она не должна была вспоминать. Он прав. Это самое правильное решение – оставить всё, как есть.

– Что между вами произошло? – Голос Мэнди стал тише и ближе. Она осторожно опустилась рядом, бережно коснувшись ладонью её руки. – Тогда… сейчас… почему ты не говоришь?

– Ничего, – машинально ответила Эбигейл, а затем, не сдержавшись, слабо улыбнулась. Это было так парадоксально: из сотен самых разнообразных слов выбрать именно это – ничего. Иногда подсознание играет с нами в слишком жестокие игры. – Адель в порядке?

– А ты? – Внезапно спросила её сестра, в принципе, даже ответив на вопрос, но…

– Я опаздываю на работу, – прошептала Эбби, отбрасывая в сторону покрывало.

– Как долго ты будешь избегать этой темы? – Повысив голос, бросила ей в спину Мэнди. – Неделю? Месяц? Год? – Всю жизнь – хотела ответить она, но не сказала ни слова. Заперев дверь, Эбби повернула краник и уперлась руками в столешницу. – Как ты не понимаешь, что бегство ничего не решит! Рано или поздно тебе придется вновь столкнуться со своим прошлым! И тогда тебе будет еще больнее, чем сейчас!

Еще больнее, чем сейчас… разве может быть ещё больнее?

– Прошу, поговори со мной. – Тишина. – Ты слышишь меня? – Мэнди несколько раз стукнула ладонью по дереву, вынуждая её увеличить струю. Эбби почувствовала, как сестра выдохнула, а затем прислонилась лбом к двери. – Хорошо, если ты хочешь, я уйду. Но прежде кое-что скажу. Сбавь темп. Остановись. Перестань бежать. Потому что, если не перестанешь, боль сломает тебя окончательно.

Зажмурившись, Эбигейл слушала успокаивающие звуки воды и неровное биение сердца. Она пыталась взять контроль над своими эмоциями, с силой сжимая пальцами края столика. Вдох-выдох. Ещё один вдох, а затем ещё один выдох. Ещё и ещё. Еще… после она услышала, как снаружи закрылась дверь.

Холодный душ, парочка дыхательных упражнений и порция бодрящего латте, купленная в кафетерии за углом – вот, что вернуло ей прежнюю уверенность и стойкость. Любимый белый костюм в полоску и легкий, быстрый макияж, придавали ещё больше смелости.

Где-то в глубине сумки вновь зазвонил мобильный. Брать трубку сейчас, когда она бежит по тротуару на каблуках и с горячим кофе в руках – вряд ли хорошая идея. Через некоторое время включится голосовая почта, и она проверит сообщение сразу же, как только доберется до своего рабочего места.

И, если после опоздания её не уволят.

Эбби вбежала в здание и влетела в почти закрывающиеся двери лифта. Кое-как взглянув на наручные часы, она с ужасом осознала, насколько плохи были её дела. 11:56. Иисусе!

До нужного этажа кабина домчалась намного быстрее обычного – наверное, посочувствовала её безнадежному и чертовски дрянному положению.

В офисе Эбби встретила привычная рабочая суетливость: звонили телефоны, гремели кнопки клавиатуры, стучали степлеры, а в воздухе витал слабый, уже такой привычный запах напечатанной бумаги.

Знакомая фигура в красном платье, словно почувствовав её присутствие, тут же повернулась, а затем на мгновение облегченно прикрыла глаза.

– У себя? – Одними губами спросила Эбби.

Осторожный, почти конспиративный кивок.

– Давно не выходил, – так же одними губами ответила её подруга, мысленно подразумевая следующее: возможно, он не заметит, что ты опоздала на три часа. Чертовых три часа!

Она только и успела, что поставить на стол пластиковый стаканчик и скинуть с плеча сумку. В эту же секунду открывающаяся дверь кабинета заставила её вздрогнуть – как, однако, вовремя она отделалась от кофе!

– Эбигейл, – знакомый волевой голос моментально образовал в приемной – без лишней скромности признаться, – гробовую тишину, – зайди ко мне.

– Да, мистер О'Доннелл, – тихо ответила она, чувствуя, как от обреченности и страха подгибаются коленки. Влипла. Она определенно влипла! Успокаивающий взгляд подруги немного подбодрил и, взяв со стола блокнот, Эбби сделала вдох и направилась к кабинету.

Сэмюэль О'Доннелл был приятным мужчиной лет сорока пяти афроамериканской наружности с невероятно завораживающими серо-голубыми глазами. Несмотря на всю суровость и твердость, которые были присущи его характеру, Эбби никогда не встречала руководителя добрее и чувственнее. Звучит невероятно, но это был неоспоримый факт.

Восемь месяцев назад Сэм стал её Ангелом-Хранителем: поверил в её ответственность и желание работать, дал ей место, многому научил… а теперь ей предстояло попытаться объяснить причину, по которой она его, скорее всего, сильно разочаровала.

Что она скажет? Что совершила прогулку на вертолете, застряла на острове с человеком, от которого бежала из Нью-Йорка, заночевала с ним в пещере – подробности лучше опустить, – а затем до чертиков в голове напилась на его яхте? Что опоздала потому, что утром чувствовала страшнейшее – и к слову, первое в своей жизни – похмелье? Право же, это было бы не лучшее объяснение. В любом случае, Сэмюэль не позволил ей дать даже такого.

– Несколько часов назад нам поступил новый заказ, – подходя к столу, произнес он прежде, чем Эбби переступила порог кабинета, – очень важный. Он требует повышенного внимания, и, ко всему прочему, незамедлительного и безукоризненного выполнения.

Поняв, что тема с её опоздаем, если и не закрыта, то, по крайней мере, отложена, она открыла нужную страницу и стала записывать:

– Это будет благотворительный бал-маскарад. Приглашены весьма влиятельные люди, поэтому всё должно быть организовано по высшему классу. – Эбби кивала, делая соответствующие пометки. – Клиент прислал некоторые пожелания, но в основном захотел, чтобы декорации, музыка и тематика были продуманы именно нами. Должна быть организована выставка. На ней будут представлены работы сироток из всех наших приютов. Вся та сумма, которую удастся собрать, будет направлена в фонд помощи этим детям.

Какое хорошее дело, – подумала она, чувствуя, как от сказанного Сэмом у неё теплеет на душе.

– Сколько у нас времени?

– Три дня.

– Три дня? – Эбби замерла, а затем медленно подняла голову. – Но… мистер О'Доннелл, это невозможно. Если мероприятие будет таким широким и значимым, как вы говорите, то для того, чтобы не сделать ошибку, нужно спланировать всё до мелочей. А за такой короткий срок, шанс сделать всё совершенно, сводится практически к нулю.

– Я и сам осознаю это, – ответил Сэм, и Эбби поняла, что именно так оно и есть, – и даже пытался объяснить это заказчику, но он не стал меня слушать. Три дня – и это было его последнее слово.

– Почему вы не отказались? – Спросила она. – Зачем взяли на себя такую ответственность?

– Если бы ты видела этого человека, то поняла бы, – он вскинул руку к волосам и как-то нервно усмехнулся, – этой властности в его глазах просто нельзя сказать «нет». Он ведет себя так, словно не только этот город, но и весь мир принадлежит только лишь ему.

Эбби затаила дыхание. Сердце забилось чаще. «Он ведет себя так, словно не только этот город, но и весь мир принадлежит только лишь ему». Господи, почему она подумала именно о Нем? Разве на свете больше нет ни одного Гордеца, считающего себя властелином мира? Но ведь… а вдруг…

– Мистер О'Доннелл… – в горле предательски запершило, говорить становилось немного труднее, – а как зовут клиента?

Сэм немного помолчал – задумался? – затем опустил руку и запустил её в карман своих брюк. Она ненавидела молчание. Оно душило. Становилось всё невыносимее с каждым мгновением.

– Энтони Райс, – наконец, ответил он, и Эбби, не сдержавшись, в облегчении прикрыла глаза. Боже, спасибо тебе. – Не знаю, кто этот человек, – продолжил Сэмюэль, – но думаю, что способен он на многое. И лучше нам очень постараться не совершить промаха.

Эбигейл кивнула, хотя всё ещё чувствовала, как тело отчего-то дрожало.

– Я сообщу Джеку.

– Нет, – ответ Сэма остановил её на выходе, заставив растерянно повернуться. – Я хочу, чтобы этим занялась ты.

Коленки снова подкосились. Она ослышалась или…

– Я? – только и сумела выговорить Эбби, а затем практически задохнулась от переизбытка эмоций.

– Да. – Господи, не ослышалась. Но всё ещё искренне надеялась, что он шутит. – Зная то, какая ты, и на что способна, я могу доверить организацию этого бала только тебе.

Не шутит. Он, в самом деле, не шутит.

– Мистер О'Доннелл, я не думаю, что…

Он остановил её одним движением руки.

– Если у тебя нет объективных причин для отказа, то выполняй распоряжение.

Эбби постаралась взять себя в руки. В самом деле, её «я не уверена», «я не думаю», «я не смогу» и тому подобное никак не повлияют на решение Сэма. И, если уж и вступать с ним в перепалку, то делать это, по крайней мере, по-деловому.

– Сейчас я занимаюсь заказом Уилсонов, – серьезно начала она, машинально сильнее сжимая пальцами корешок блокнота. – Они хотели, чтобы их юбилей организовала именно я.

– Передашь все планы и наработки Кэтрин, – распорядился Сэмюэль. – Твои идеи никуда не денутся, но над их воплощением придется поработать ей. Думаю, что она справится с этим блестяще.

И здесь, к сожалению, Эбигейл была с ним полностью согласна.

– Джек справится лучше, чем я, – вновь попыталась она. Ей хотелось визжать: это слишком ответственно! Слишком! Но она молчала, продолжая контролировать панику внутри. – Он занимается этим уже шесть лет, а я только несколько месяцев, и…

– Не имеет значения, сколько человек работает, – перебил её речь Сэмюэль. – Важно лишь то, как он это делает. – Эбби пришлось неосознанно поднять на него глаза. – В этой фирме Джек – лед, а ты – пламя. У нас есть клиенты, которым нужен холод и расчет, и тогда в игру вступает Каллаган. Но этому благотворительному балу нужно кое-что совершенно противоположное. Ему нужно сердце. Потому что он должен задеть людей за живое. – Она молча отвела глаза, не зная, что может, или что должна сказать. Где-то в глубине души, Эбигейл понимала, что Сэмюэль прав, но что, если вдруг что-то пойдет не так… – Ты помнишь прием Габриэля Лазаля? – Будто бы прочитав её мысли, вдруг спросил он.

Сделав небольшую паузу, Эбби кивнула.

– На том вечере мы познакомились.

– Тот вечер был спасен благодаря тебе, – поправил её Сэм. – И моя репутация вместе с ним. – Он подошел ближе, по-дружески заглянув ей в глаза. – Вот, почему, я не могу доверить этот бал никому другому. Потому что в столь короткий срок… если что-то случится, только ты сумеешь всё исправить. А ещё, – уже тверже добавил он, – я твой босс, и моё решение не обсуждается.

Несмотря на свои последние слова, он смотрел на неё нисколько не требовательно, властно или устрашающе… нет. Его взгляд был скорее безысходным, каким-то… умоляющим.

Эбби ясно вспомнила тот день. Восемь месяцев назад.

На праздничный прием к невысокому, ворчливому, но весьма представительному итальянцу – Габриэлю Лазалю, она пришла, как спутница одного из лучших врачей, известных в самых широких, так называемых «верхних» кругах. Она не хотела идти и развлекаться, честное слово – не хотела, но спустя неделю бесконечных уговоров, всё-таки сдалась. «Ты должна развеяться, – повторял Грег, – ведь, кто знает, может быть, этот вечер станет для тебя началом новой жизни». И он стал.

В самом разгаре приема произошел весьма неприятный инцидент, который должен был ознаменоваться, как самая крупномасштабная катастрофа дня – для «YourBestDay», по крайней мере, точно, – но, найдя выход из положения, Эбби приложила все усилия для того, чтобы этот вечер не был безнадежно испорчен, а компанию не ждал полный и окончательный крах. А в последнем, имея представление о влиянии и деньгах Лазаля, она практически не сомневалась.

Тогда она и получила эту работу – в знак благодарности от Сэма.

И теперь, наверное, ей представился шанс отплатить ему тем же.

– Могу я взглянуть на рекомендации клиента?

На лице Сэмюэля промелькнуло облегчение, – мимолетное, – потому что он тут же, весьма умело, завуалировал его за привычной маской волевой непоколебимости. Он выпрямился и повернулся к своему столу – вновь стал их авторитетным и властным начальником.

– Здесь все его пожелания, заметки и требования, – прокомментировал Сэм, вручая ей небольшую черную папку.

Эбби кивнула.

– Я просмотрю их и предоставлю необходимые предложения до вечера.

Теперь кивнул Сэмюэль.

Полагая, что разговор окончен, Эбигейл сделала глубокий вдох и, прижав к себе папку, стала разворачиваться к двери.

– И ещё… – голос Сэма заставил её помедлить. – Над этим заказом будете работать вместе с Уайт. Так YBD управится быстрее, а процент ошибки снизится в несколько раз. Скажи, чтобы все действующие проекты она немедленно передала Джеку. Я хочу, чтобы вы вплотную занялись благотворительным балом. И только им.

Эбби невольно улыбнулась.

Он знал, что с такой поддержкой и помощью, сравнимой разве что с целой армией кибер-солдат, ей едва ли будет страшно. Его предусмотрительность и забота, – а она знала, что это именно они, – попали прямо цель.

Она вышла из кабинета всё ещё немного потерянной, но уже полной сил и рвения хорошо… – нет, идеально, – выполнить свою работу.

– О, Святой буратино, наконец-то, – Эбби ощутила знакомый шлейф духов, а затем руку подруги, которая схватила её под локоть, – почему так долго? Я чуть с ума не сошла от ожидания! – Её голос опустился до шепота. – Что там было? Прошу, скажи, что у нашего босса хорошее настроение, и что он тебя не уволил! – Взмолилась она.

В зеленых глазах читалось беспокойство. Эбби не сдержала благодарной улыбки.

– Не уволил.

– Слава Святому буратино! – Элис в облегчении прикрыла глаза. – Но выговор сделал, да? Наверное, сильно отчитал?

Эбигейл завертела головой.

– На самом деле, мы не говорили о моем опоздании.

– Знаешь, он такой только с тобой, – уже веселее заметила её подруга. – Мне кажется, ты владеешь определенными магическими способностями, которые позволяют тебе очаровывать своих боссов. Знаю-знаю, – быстро сказала она прежде, чем Эбби успела возразить, – у него прекрасная жена и чудные дочки. И на самом деле я уверена, что ты совсем не привлекаешь его, как женщина, – прервавшись, она повернулась, чтобы объясниться, – я имею в виду, что семья для него – всё. И ни одна другая женщина не привлекает его, как женщина. – Затем она мечтательно вздохнула. – Вот уж, право, настоящий мужчина. И где такого найти?

Эбигейл рассмеялась и покачала головой. Элис Уайт – её коллега и подруга, её опора и поддержка. Год назад, в тот самый момент, когда жизнь Эбби понемногу переворачивалась с ног на голову, она была рядом. И вот теперь, спустя несколько месяцев, она снова стала свидетелем того, как её жизнь делала очередной кувырок.

Представьте искреннее удивление только что устроившейся на работу девушки, которая, переступая порог незнакомого офиса, сталкивается со знакомыми зелеными глазами. Сказать по правде, Элис была шокирована ничуть не меньше. После всего, что случилось, они потерялись примерно на месяц – в те дни Эбби решила добровольно уехать из Нью-Йорка, а Элис, как оказалось, пришлось сделать это вынужденно. И, покинув холодный и мрачный город, они обе встретились в солнечной и приветливой Флориде. Ну, разве это не поразительно?

– О, Пресвятые лягушки, я нашла вас! – Кэтрин оперлась о плечо Элис и слегка нагнулась, пытаясь отдышаться.

– Я никогда не привыкну к вашим восклицаниям, – Эбби снова рассмеялась, слегка прикрывая рот рукой.

– Между прочим, – всё так же запыхаясь, заметила Кэтрин, – во многих мифологиях лягушек на самом деле считали святыми. В Древнем Египте, например, верили, что они являются символом жизни и воскрешения.

– А во Франции их едят, – подметила Элис.

– Это Богохульство! И, будь у меня соответствующие полномочия, уже давно бы сделала это восьмым человеческим грехом!

Переглянувшись, подруги улыбнулись.

– Да-да, выйдет весьма поэтично, – не сдержалась Элис, обводя воздух руками, – «искорените гордыню, алчность, зависть и гнев, не будьте похотливы, ленивы и прожорливы, но самое главное… никогда… не ешьте лягушек».

Эбби хихикнула.

– Очень смешно, Эл, все тебе поаплодировали, – сузив глаза, прокомментировала Кэтрин.

– У тебя что-то случилось? – Эбби решила вмешаться, пока не стало поздно. Когда эти двое вступали в полемику, это было сродни атомной войне. – Ты так бежала, словно начался пожар.

– Хуже! – Со всей серьезностью воскликнула Кэтрин. – У нас уже пятнадцать минут, как начался обед! Я голодна, как волк, а вы ходите непонятно, где!

– Я только возьму сумочку, – улыбнулась Элис.

– Я не пойду, – выдохнула Эбби.

– Как так? – Не поняла Кэтрин. И Элис тоже остановилась.

– Сэмюэль поручил важный заказ, – ответила она на вопрос одной подруги, а затем повернулась к другой. – Сказал, чтобы ты тоже взялась за него, а все остальные проекты передала Джеку. Это срочно.

– Насколько срочно?

– Благотворительный бал-маскарад, – пояснила Эбби, выдерживая небольшую паузу, – за три дня.

– Три дня?! – Опешила Элис. – Это шутка?

– Мне бы очень этого хотелось, но нет.

– Кажется, наш клиент весьма… – Кэтрин, по всей видимости, пыталась подобрать подходящее слово, чтобы его описать, – …рисковый.

И выразилась очень корректно.

– Невозможно организовать благотворительный бал за три дня! Это… невозможно! – Повторила Элис, так же, как и Эбби несколько минут назад, находясь на грани нервного срыва. Всё потому, что она тоже понимала цену ошибку.

– Возьми себя в руки, Уайт, – твердо сказала Кэтрин. – Мы справлялись ещё и не с таким.

Кэтрин Мур – единственное рационально мыслящее зерно в их компании. Она никогда не паниковала, умела контролировать эмоции, а в критических ситуациях отбрасывала в сторону все принципы и чувства, полагаясь только на свой разум. Несмотря на всю безумность и взбалмошность, которые она проявляла в личной жизни, в том, что касалось работы, Кэтрин была холодна и практична почти так же, как и Джек. Правда, человечности в ней было намного больше.

– Я так понимаю, что твой проект, Эбби, мистер О'Доннелл любезно передал в мои руки, – ответа не требовалось, потому что Кэтрин и так его знала. – Хорошо. Предлагаю сначала общими силами управиться с проектом Уилсонов – в три руки мы доделаем его за пару часов, а затем, всё теми же общими силами, начать работать над благотворительным балом. Уверена, мы всё успеем.

Элис молчала. Эбби размышляла.

Варианта у них было только два: потерять несколько часов, которые, – и этого никто не скажет точно, – могут очень дорого им стоить, или довериться интуиции и рискнуть, успев выполнить оба заказа, причем выполнить их по высшему разряду. Ведь за дело, кроме шуток, брались два лучших организатора – три, сказал бы Сэм, но Эбби никогда не причисляла себя к разряду лучших.

Но, возможно, шанс у них всё же был…

– Мне кажется, стоит попробовать, – озвучила её мысли Элис, – в любом случае, три комплекта голов и рук всегда лучше, чем два.

Эбби кивнула – она подумала о том же самом.

– Возьмите необходимые папки и эскизы по заказу Уилсонов. Я принесу всё необходимое по благотворительному балу. Встретимся в конференц-зале через пять минут.

Кэтрин и Элис одновременно ринулись к своим рабочим местам.

Эбби только теперь сообразила, что «всё необходимое по благотворительному балу» держит в своих руках: блокнот, папка, – а больше у них ничего и не было.

Она уже почти отправилась в сторону переговорной, но неожиданно вспомнила о своем мобильном. Он звонил, наверное, раз пять, а она ни разу не подняла трубку. Достав смартфон из сумки, Эбби увидела семь (!) пропущенных – и все были от Грега.

Боже, она ведь так и не сообщила ему, что вернулась. Он ведь волнуется. Она знала, что волнуется.

Но стоит ли звонить? А вдруг сейчас у него важный пациент или серьезная операция?

Лучше написать.

«Прости, что не ответила на звонок. Бежала на работу. Я в порядке. Вернул… – пальцы замерли на полуслове. А когда она, кстати, вернулась? Вечером? Ночью? Под утро? Тряхнув головой, Эбби решила опустить эту несущественную деталь. И перепечатала: – Уже вернулась. Занимаюсь делами – мистер О'Доннелл поручил новый заказ. Очень важный». – А затем нажала отправить.

Мобильный завибрировал меньше, чем через полминуты.

Оперативно.

Доверить? Получается, Грег не знает, что Ричард бросил её на острове совершенно одну и просто улетел? Хотя, конечно же, не знает. Кто, в здравом уме и памяти, признается в подобном? Никто. Поэтому, она расскажет Грегу сама.

Эбби помедлила.

Но тогда придется объяснять, как, а главное, с кем она добралась до Флориды. Врать она не хотела, да и не сумела бы, а выложить всю правду в её случае вряд ли было хорошей идеей. За одной правдой потянулась бы следующая, затем ещё и еще… и она не была уверена, что Грег сможет принять всю правду. Целиком.

Между ними не было серьезных… – нет, не так – романтических отношений. Но и дружескими их было назвать весьма трудно. Грег знал, что Эбби еще не была готова что-то построить, но терпеливо ждал, пока она даст ему тот ответ, который он хочет услышать. Они проводили вместе практически всё свободное время: гуляли, ходили в кино, на танцы или устраивали тихие домашние посиделки. Грег ладил с Адель, и она, в общем-то, была очень даже не против. Он был милым, заботливым, добрым, понимающим… да, Эбби нужно было время, но в те моменты, когда он был рядом, ей казалось, что с этим человеком она сможет прожить всю свою жизнь. И быть счастливой.

Так разве, осознавая всё это, она имела право скрывать то, что произошло? В пещере, на яхте…

Мобильный снова завибрировал.

«Да», – машинально напечатала она, понимая, что вот он, её шанс во всем признаться. Она отправила сообщение, а затем, где-то на уровне подсознания, открыла «написать новое». Нет, о таком не сообщают по переписке. Это неправильно. Но она могла бы намекнуть на серьезный разговор, подготовить его… Боже, подскажи, как ей быть? Она боялась, что за свою ошибку заплатит слишком высокую цену. Что же ей делать? Дай знак. Всего один…

– Все любовные смски потом! – Кэтрин выдернула телефон из её рук и демонстративно, но с широкой улыбкой прошествовала мимо. – Шевели своей прекрасной задницей, Дэвис. У нас работы невпроворот!

Хорошо… – мысленно ответила Эбби и, делая глубокий вдох, наконец, приняла решение, – потом.