Еврейские литературные сказки

Стоял домишко старенький,

Была в нем пивоваренка —

Домок в одно окно,

Не чиненный давно.

Старик-смотритель много зим

Здесь обитал — и дочка с ним.

Он домик сторожил —

Да сам же в нем и жил.

А дочь была певуньей,

Плясуньей да игруньей,

И оживляла дом

Задорным голоском.

Но для кого ей петь, кому?

Живет паук у них в дому —

Но, в думу погружен,

Молчит все время он.

Кровати две, да две хромых

Скамейки в комнатке у них.

Молчат они сам-друг —

И никого вокруг.

Четыре стенки с крышею,

Над ними понависшею —

Такой вот жалкий дом,

И жизнь такая в нем.

Под крышей той соломенной

По-над стрехой надломленной,

Был тесный чердачок,

Закрытый на крючок —

А там, врасплох захваченный,

Той дочкой одураченный,

Чертенок тосковал

И недоумевал:

Зачем он здесь да почему?

Все было невдомек ему.

Ведь он уж год почти

Сидел здесь взаперти.

Он звался Забывалкою,

И жизнью жил он жалкою:

Зевал он, чуть живой,

Качал он головой.

В пустом бочонке он сидел,

Без развлечений и без дел.

Дверь заперта на крюк,

И — никого вокруг.

Чертенок тот, шутенок тот,

Пузатый постреленок тот

Сидел так много дней

И стал еще жирней.

— Иди сюда, мой сладенький,

Кис-кис, кис-кис, мой гладенький!

Девчонка подойдет,

Чертенка позовет.

И на руки его берет,

И сразу смех ее берет,

И с ним одним она

Играет допоздна…

Отец везет по вечерам

Пивные бочки по дворам,

И думает о ней,

О доченьке своей.

И вдруг берет его испуг,

Тоска накатывает вдруг,

Измотан, утомлен,

Себя пытает он:

Что с дочкой его станется,

Когда одна останется,

Как в рост она пойдет,

А век его пройдет?

Как на дрожжах, растет она,

Красивей что ни год она —

В пивном котле она

Из пены рождена!

Пустые бочки тарахтят,

И, свету Божьему не рад,

В тоске невесть куда

Он едет, вот беда!

В кривом каком-то тупичке

Остановился он в тоске.

И там стоит, застыв,

От горя еле жив.

Но — пиво уж распродано,

Пора домой, пора давно.

И, мрачного мрачней,

Спешит он к дочке, к ней,

Домой, в домишко старенький,

В родную пивоваренку —

Домок в одно окно,

Не чиненный давно.

Усталый, измочаленный,

Хрипя уже отчаянно:

«Что будет с ней потом?»

Вошел к себе он в дом.

И — ни словечка сверх того,

И — ни прибавить ничего.

Мокры его глаза,

И в бороде слеза.

И голову повесил он,

Раздавлен и опустошен…

Лишь дочка старика

Развеселит слегка.

Она с улыбкой нежною

Затянет речь неспешную,

И за руку возьмет,

И скажет — «Ну-ка, вот…»

И — вверх, к стрехе надолмленной

Под крышею соломенной,

На тесный чердачок,

И, отперев крючок —

К тому бочонку, где сидел

Без развлечений и без дел

Чертенок-карапуз,

Рогат и толстопуз.

«Спускайся, толстопузенький,

По лесенке по узенькой.

Посмотрим-ка сейчас,

Чем ты потешишь нас!»

И в комнатушку с чердака

Слетел испуганный слегка

Чертенок-сосунок —

Да чуть не сбил их с ног!

И на полу пустился в пляс,

Как маленький волчок, вертясь,

Запрыгал он, шальной,

На ножке на одной!

Как будто мальчик-баловник,

Он кажет розовый язык,

И жару поддает,

И на руки встает,

И так вертится озорно,

Что уж в глазах у них темно,

И пятками блестит,

И склянкой тарахтит,

И в грудь стучит он кулачком,

И то поет он тенорком,

То кашлянет, чихнет,

То глазиком моргнет.

И так смешно резвился он,

Топтался он, кружился он,

Что тут пошел весь дом

От смеха ходуном.

Берет отца и дочку смех,

Паук танцует возле стрех,

И паутинки сеть

Вдруг начала блестеть,

И так домишко старенький,

Домишко-пивоваренка,

Домок в одно окно

Не хохотал давно,

Не хохотал так много зим

Старик-отец (и дочка с ним),

Что домик сторожил

И сам же в нем и жил.

С поры, рассказывают, той,

Как бы волшебною чертой

От грусти отделен

Их дом со всех сторон.

Ведь Забывалка в доме том

В бочонке все живет пустом,

И будет жить, пока…

До первого снежка!