Фараон

Глава 5

Фотографирование, описание и составление топографического плана всех объектов захоронения с помощью Сары заняли у Блейка несколько дней, но он не сдвинул ни одного предмета с места, на котором тот находился, и предпочёл изготовить нечто вроде перегородки из деревянных досок и полиэтиленовой плёнки, чтобы изолировать саркофаг и завал, засыпавший большую его часть.

При содействии Рэя Салливэна ему удалось сконструировать нечто вроде вытяжного устройства, позволяющего постоянно отсасывать пыльный воздух, особенно когда дело дойдёт до разбора завала и выгрузки мусора на поверхность. С этой же целью он соорудил над отверстием каркас с блоком, через который пропустил трос лебёдки джипа, а на его конце закрепил бадью, специально изготовленную в мастерской лагеря. Когда всё было готово для уборки завала, египтолог, как обычно, немного раньше ужина направился к Мэддоксу.

— Как идут дела, доктор Блейк?

— Хорошо, мистер Мэддокс. Но есть одна проблема, которую я хотел бы обсудить с вами.

— О чём идёт речь?

— Предварительная работа по топографии завершена. Теперь дело заключается в том, чтобы освободить саркофаг от материалов завала. Я прикинул, что речь может идти примерно о двадцати кубических метрах мусора: пыли, щебня, песка, которые можно удалить только вручную. Теперь я задаюсь вопросом, сколько человек должны быть в курсе этих изысканий: вы, Салливэн, Гордон, мисс Форрестолл и я — всего пять человек. Если мы хотим закончить работу в сжатые сроки, то потребуются рабочие. Но тогда придётся посвятить в существование этой находки посторонних людей. Я полагаю, что именно вам надлежит решить, сколько их должно быть.

— Сколько человек вам нужно? — спросил Мэддокс.

— Двое для работы с лопатами, не больше, чтобы не создавать ненужных помех друг другу; один рабочий на вытяжное устройство и один на лебёдку.

— Я дам вам троих рабочих. Салливэн может заняться лебёдкой.

— Сколько человек в лагере знают о находке?

— Никто, кроме тех, которых вы перечислили. Что же касается трёх рабочих, то, как мне кажется, у нас нет иного выбора.

— Совершенно верно.

— Сколько времени потребуется для удаления завала?

— Если рабочие будут трудиться на совесть, то могут убирать до двух-трёх кубов в день. Это означает, что немногим более чем через неделю мы сможем быть готовы к вскрытию саркофага.

— Превосходно. Можете начать завтра же. Я лично отберу рабочих вам в помощь. Завтра в семь утра они будут ждать вас на стоянке. Мисс Форрестолл ещё нужна вам?

Блейк с минуту поколебался, затем признался:

— Да. Она оказывает мне огромную помощь.

На ужине присутствовали, явно не случайно, только те люди, которые были посвящены в тайну обнаруженного в пустыне захоронения, а потому до распития кофе в бедуинской палатке разговор вертелся вокруг одной и той же темы. Внимательно слушая и наблюдая за сотрапезниками, Блейк пришёл к выводу, что Салливэн, кроме своего авторитета ценного техника, являлся также доверенным человеком Мэддокса, возможно, даже его телохранителем. Гордон же, напротив, играл, как казалось, роль связующего звена между Мэддоксом и руководством компании: временами сам Мэддокс проявлял по отношению к нему исключительное уважение, можно было даже подумать, что он чуть ли не побаивается его. Сара Форрестолл, несомненно, была самой независимой личностью. И этот факт сам по себе с трудом поддавался объяснению.

После того как Гордон и Салливэн ушли, Мэддокс улучил удобный момент и задал египтологу вопрос:

— Доктор Блейк, какова, по вашему мнению, может быть стоимость предметов, находящихся в этом подземелье?

Блейк уже давно ожидал этого вопроса.

— Теоретически стоимость неоценима: определённо несколько десятков миллионов долларов, — ответил он и попытался проследить за реакцией обоих своих собеседников.

— Теоретически? — продолжал допытываться Мэддокс.

— Да. Практически невозможно переместить и вывезти такую массу материалов. Вам придётся подкупить половину госслужащих Арабской Республики Египет, но и этого окажется недостаточно, даже если мы допустим, что вам удастся провернуть всю эту операцию. Теоретически вы можете использовать ваш «фалькон», но вы должны будете переоборудовать его под транспортный самолёт здесь, на месте нашего пребывания, что может оказаться нелёгким делом. Не говоря уже о том, что каждый предмет требует надлежащей упаковки, и во многих случаях весьма объёмистой. Многие предметы могут не пройти во входную дверь.

Но даже если мы предположим, что вам удастся вывезти некоторое количество предметов, скажем, не особо громоздких, вам потом будет невозможно ни выставить их, ни разрешить потенциальным покупателям каким-либо образом сообщать об их существовании. Внезапное появление такого богатого комплекта утвари, полностью неизвестного, немедленно даст повод потребовать объяснения, а затем реституции со стороны Республики Египет, и, полагаю, избежать этих объяснений будет чрезвычайно трудно.

Я ещё раз рекомендую вам, мистер Мэддокс, объявить о находке и разрешить публикацию о ней.

Мэддокс не ответил, а Сара Форрестолл продолжала пить глоточками свой кофе, как будто это дело совершенно её не касалось.

В конце концов Мэддокс изрёк:

— Это зависит не от меня, доктор Блейк. В любом случае нам требуется точная и как можно более детальная оценка содержимого захоронения.

— Я сделаю это, — пообещал Блейк, — но только тогда, когда закончу раскопки. Сейчас это не имеет никакого смысла. Мы даже не знаем, что находится в саркофаге.

— Как вам угодно, Блейк, но учтите, что мы не останемся надолго в этом месте. Желаю вам спокойной ночи.

— Того же и вам, мистер Мэддокс, — вежливо распрощался с ним египтолог. Затем, когда тот удалился, он повернулся к Саре: — Что означает вся эта возня с оценкой захоронения?

— У вас нет желания прогуляться перед сном? — невинным голосом предложила девушка. Блейк последовал за ней, и они прошли через лагерь, мимо палаток рабочих, которые, засев за обеденными столами, резались в карты и потягивали пиво. До отключения генератора оставалось совсем немного времени.

— Мне это кажется совершенно логичным, — возобновила разговор Сара. — В захоронении находятся редчайшие древности на несколько десятков миллионов долларов, так что ясно как божий день, почему «Уоррен майнинг корпорейшн» пытается обстряпать это дельце.

— Я полагал, что основным бизнесом «Уоррен майнинг корпорейшн» является разведка и добыча кадмия.

— Совершенно верно, но у компании дела плохи.

— Откуда ты знаешь?

— Слухи.

— Всего лишь?

— Не только. Я получила доступ к файлу для служебного пользования в центральном компьютере. Компания должна мне крупную сумму денег. Я имела право получить информацию по её финансовому положению.

— Мне это кажется безумием. Ты действительно веришь в то, что они думают решить свои финансовые проблемы за счёт археологических находок?

— А почему бы и нет? Для них они всего-навсего изделия с высокой товарной стоимостью, продажа которых может спасти их от банкротства. Ты лучше спроси меня, почему они связались с этой затеей и почему пригласили именно тебя?

— Хочешь сказать — неудачника?

— Хочу сказать — человека, выбывшего из игры, одинокого, в депрессии...

Блейк не ответил. В этот момент генератор отключили, и лагерь погрузился во тьму, лишь вершины гор любовались чудесным звёздным небом. Блейк проследил взглядом прозрачную вуаль Млечного Пути посреди безбрежного роения огоньков.

— Возможно, ты права, — задумчиво протянул он. — Но тот, кем являюсь я, играет совершенно незначительную роль по сравнению с загадкой, которая таится в этом захоронении. Ты должна помочь мне сохранить эти свидетельства прошлого, которым случай позволил дойти до нас через тысячелетия.

— И каким же образом? Наверное, ты не отдаёшь себе отчёта в том, под каким строгим контролем мы находимся. За нами всегда следят, когда мы покидаем лагерь, и могу заверить тебя, что каждый раз, когда мы возвращаемся, кто-то проверяет спидометр нашего автомобиля. Как же ты думаешь пересечь пустыню в подобной ситуации, да ещё с грузом такого объёма, и на каком транспорте?

— Проклятие! — процедил сквозь зубы Блейк, осознав всю свою беспомощность. — Проклятие!

— Пойдём, — позвала его Сара, — возвращаемся обратно. Завтра нам предстоит день тяжелейшей работы.

Они шли в молчании до вагончика Сары, и, в то время как девушка вставляла ключ в замочную скважину, Блейк положил свою руку на её.

— Сара.

Девушка повернулась к нему, пытаясь в темноте встретиться с ним взглядом:

— Что такое?

— Не может быть, чтобы у тебя не было топографической карты этой зоны.

Казалось, Сара была разочарована этим высказыванием.

— Она у меня есть, но от неё не будет никакого толку. Все точки отсчёта и координаты убраны. Все названия — на арабском языке, а это место, как тебе известно, называется Рас-Удаш, но я не думаю, что есть какой-то прок от того, что ты это знаешь.

— Верно. Тем не менее я хотел бы взглянуть на эту карту. Пожалуйста.

— А это не предлог, чтобы войти в мой вагончик?

— Не исключено. Так я могу войти?

Сара отворила дверь.

— Подожди, сейчас я зажгу газовый светильник, — сказала она и пошарила в ящике со спичками. Затем она зажгла светильник и установила его сбоку от чертёжной доски, к которой была прикреплена топографическая карта. — Вот она. Видишь, всё так, как я сказала: никаких точек отсчёта и всего десяток географических названий, включая Рас-Удаш.

Блейк надел на нос очки и стал внимательно рассматривать карту.

— Всё так, как я себе представлял. Эта карта была сделана на компьютерном принтере. Именно так с неё убрали все точки отсчёта. Однако же можно предположить, что где-то находится оригинал, на котором эти координаты нанесены.

— Вполне возможно.

— У тебя есть дискета?

— Да.

— Какой ёмкости?

— Два гигабайта.

— Прекрасно, этого более чем достаточно.

— Я поняла, — поспешила опередить его разъяснения Сара, — ты хочешь найти исходный файл, скопировать карту на дискету, затем перенести её на свой компьютер, сохранить и распечатать. Верно?

— Основной замысел таков.

— Замысел-то неплохой, но я не знаю, где искать этот материал, если он вообще реально существует. И в любом случае я не верю, что удастся воплотить эту идею в жизнь на компьютере Мэддокса, да так, чтобы никто ничего не заметил и чтобы не возбудить ничьих подозрений.

— Ты сказала мне, что получила доступ к файлу для служебного пользования центрального компьютера. Теперь, если ты хочешь помочь мне, то можешь опять попытаться сделать это.

— Это совершенно другое дело. Ты просишь меня совершить операцию, которая может потребовать более длительного времени. Ответственным за центральный компьютер является человек Мэддокса, техник по фамилии Поллэк. Он — доверенное лицо и всегда находится на рабочем месте всё то время, пока включён генератор.

— А как же ты ухитрилась найти свой файл?

— Поллэк — раб собственных привычек: каждое утро около десяти он идёт в туалет и проводит там по меньшей мере десять минут, а то и больше. Зависит от того, захватит он с собой газеты для чтения в отхожем месте или нет, но для решения твоей проблемы десяти или даже пятнадцати минут может не хватить: топографическая карта занимает большой объём памяти, нужно время, чтобы найти её, потребуется ещё время, чтобы скопировать...

— Всё это понятно, — промолвил Блейк с досадой. — Но мне обязательно должно быть известно, где я нахожусь. Только таким образом я смогу понять, что скрыто в этом захоронении и почему оно находится в таком уединённом месте. Если всё, что ты мне сказала, является правдой, то вполне возможно, что, когда я закончу раскопки, меня отправят назад, чтобы в полном спокойствии приступить к разграблению и вывозу всех погребальных принадлежностей. Сара, я приехал сюда не для того, чтобы помогать грабителям, а чтобы не упустить уникальную и неповторимую возможность из ряда вон выдающегося научного открытия. Бога ради, помоги мне.

— Завтра сделаю попытку. У меня в голове есть кое-какие намётки на этот счёт.

— Я очень благодарен тебе, — со всей искренностью заявил Блейк, — если нам это удастся, тогда я тоже пораскину мозгами. — Он повернулся к выходу. — Спокойной ночи, Сара. Спасибо.

— Спокойной ночи, Уилл. Не за что.

— А знаешь что?

Сара с любопытством посмотрела на него:

— Что такое?

— Эта затея выключать генератор в этот час кажется мне крайней дуростью.

— Это всё Мэддокс, — пояснила Сара. — Он не может заснуть из-за шума генератора. Или же не может заснуть, зная, что кто-то чем-то занимается за его спиной... Однако эта идея может приобрести интересный оборот. Как говорится, не всякое зло во вред.

Блейк посмотрел на неё так, будто увидел се в первый раз, затем в смущении опустил голову.

— Я полагаю, ты шутишь, но если это не так, то хорошо, чтобы ты знала: я не из тех мужчин, которые могли бы завести роман с такой женщиной, как ты, не мучаясь переживаниями, когда всё закончится. Имей в виду, что ещё меньше недели назад я был готов уйти и без сожалений покинуть эту долину слёз. Моё душевное равновесие ещё слишком неустойчиво.

Он ласково коснулся её руки, затем простился кивком головы и направился к своему жилищу. Издали долетал рокот двигателя вертолёта, и в этом же направлении за линией холмов мигали огоньки. Слышался также шум нескольких джипов, которые сновали в горах, и на мгновение он увидел дорожки от трассирующих снарядов. Определённо это был самый странный геологоразведочный лагерь, который ему когда-либо приходилось видеть.

Как только египтолог вошёл к себе, он сразу зажёг газовый фонарь и принялся изучать записи «Книги мёртвых»[16], которые он обнаружил и сфотографировал на стенах этой могилы. В этих иероглифах присутствовало нечто странное или особенное, что ему на данный момент не удавалось уловить, и в то же время нечто знакомое, что так и вертелось в голове на задворках памяти. Возможно, это были некоторые выражения или обороты речи? Или же стиль написания букв и идеограмм?

Блейк заварил себе свежего чая, закурил сигарету и стал расхаживать взад-вперёд по небольшой комнатушке, пытаясь упорядочить свои сумбурно мечущиеся интуитивные мысли.

Египтолог налил тёмный душистый чай в стеклянный стаканчик в восточном стиле, размешал в нём два кусочка сахара и отпил несколько глотков, смакуя крепкий и сладкий напиток; затянулся сигаретой, и на мгновение ему показалось, что он находится в квартире Омара-аль-Хуссейни в Чикаго тем самым морозным вечером, исполненным отчаяния. Внезапно сердце египтолога ёкнуло: папирус Брестеда!

Вот что напоминала ему эта надпись на стене захоронения! Использование некоторых идеограмм с определёнными значениями, манера, в которой писец вычерчивал знаки «вода» и «песок». Возможно ли, чтобы речь шла об одном и том же лице? Или же это были только случайные совпадения — каллиграфия Брестеда некоторым образом напоминала манеру писца, украсившего стены могилы в пустыне?

Он сел за свой рабочий стол, взял бумагу и ручку и начал писать сообщение для отсылки завтра же по электронной почте. От переполнявших его душу чувств у него тряслись руки.

Сообщение для служебного пользования Доктору Омару Ибн Халеду-аль-Хуссейни Институт Востока, Чикаго От: Уильяма Блейка

Дорогой Хуссейны!

Я изучаю настенные тексты, относящиеся по большей части к «Книге мёртвых». Но странно то, что они кажутся начертанными той же самой рукой, которая создала папирус Брестеда. Возможно, речь идёт о копии или странном совпадении, но я обязательно должен выяснить, не подводит ли меня моя интуиция.

Поэтому прошу тебя: а) выслать мне по электронной почте, и как можно быстрее, точную репродукцию первых трёх строк папируса Брестеда, имеющуюся у нас; б) выяснить, если это возможно, должна ли копия Брестеда считаться достоверным или приблизительным воспроизведением оригинала.

Я чрезвычайно благодарен тебе и остаюсь в ожидании твоего скорого ответа. Ещё раз спасибо за то, что ты приютил меня в своём доме в ту Рождественскую ночь. Возможно, ты спас мне жизнь. Или же, возможно, погубил её, но, несомненно, добрый самаритянин был не лучше тебя.

Блейк

На следующий день Блейк, едва продрав глаза, побежал стучать Саре в дверь. Девушка вышла в пижаме и подала ему дискету.

— Сара, здесь файл, который надо отослать по электронной почте. Ты можешь взять его с собой, когда пойдёшь в офис Мэддокса, и если Поллэк заявится обратно, когда ты ещё будешь находиться там, то можешь сказать ему, что пришла отправить файл по электронной почте. Как это будет выглядеть по-твоему?

— По-моему, это хорошая мысль, хотя вся затея просто безумна.

— Спасибо, Сара. Похоже, что сегодня мы не увидимся на раскопках.

— Нет, поскольку у меня дела здесь, в лагере.

— Мне будет не хватать тебя, Сара, — с видимым сожалением заметил египтолог.

— А мне — тебя, — промолвила Сара, и похоже было на то, что она говорила вполне искренне.

Блейк явился в бедуинскую палатку, где все прочие члены его бригады как раз завтракали, и съел тарелку каши с финиками и выпил кофе с молоком. Потом забрал провизию на обед и в сопровождении Рэя Салливэна отправился на стоянку автотранспорта.

— Мисс Форрестолл сегодня не поедет на раскопки, мистер Салливэн, — сказал он, прежде чем сесть в джип. — У неё важная работа в лагере. Обойдёмся вдвоём.

— Хорошо, доктор Блейк, — согласился Салливэн, запуская двигатель и усаживая в свой автомобиль троих рабочих.

Небо было частично покрыто пеленой облаков, которые находили с северо-востока, а по пустынной равнине со свистом гулял ветерок. После получаса езды Блейк повернулся в направлении лагеря и отчётливо увидел гору в форме пирамиды, а в отдалении другую, в виде сфинкса. Если Саре удастся заполучить для него топографическую карту с координатами, то он, несомненно, отметит на ней эти диковинные явления природы.

Они прибыли к захоронению около девяти, когда солнце уже стояло высоко. Блейк спустился в подземелье с тремя рабочими, которые должны были раскапывать завал и управлять установкой для вытяжки пыли. Для египтолога не прошло незамеченным изумление, которое испытали двое новых рабочих при виде открывшейся им картины. Это подтвердило, что открытие действительно держалось в тайне и было известно лишь ограниченному числу людей.

Он оставил снаружи Салливэна для работы с лебёдкой и опорожнения бадьи, которая непрерывно подавалась наверх. При каждом ударе лопаты Блейк видел, как обломки завала осыпаются, и постепенно боковая поверхность саркофага обнажилась. Он почувствовал, как его охватывает нарастающее волнение. Наблюдая за этой массивной каменной усыпальницей, египтолог как будто ощущал пробуждение голоса, хранившего молчание тысячелетиями, словно из недр этого камня должен был вырваться крик.

Работавшие лопатами мужчины поддерживали хороший темп и каждые три-четыре минуты наполняли очередную бадью.

Внезапно Блейк заметил нечто тёмное на уровне основания саркофага и остановил копателей. Он встал на колени, вынул из кармана куртки свой мастерок и начал разгребать обломки породы и расчищать место щёткой. Обнажилось потемневшее от времени и окисления дерево: нечто вроде панели.

Египтолог отобрал от неё небольшой образец, потом приказал продолжать удаление щебня, уделяя особое внимание тому, чтобы не повредить этот деревянный настил, которому пока не было никакого объяснения. Когда до обеденного перерыва оставалось немного, один из рабочих позвал его: он увидел, как из мусора что-то торчит.

— Дай-ка взгляну, — распорядился Блейк, подойдя поближе. Примерно на половине обвала вследствие осыпания верхней части материала на свет явился взору предмет неопределённой формы, который, казалось, был сделан из кожи. Блейк извлёк его деревянным пинцетом и внимательно рассмотрел: это были остатки сандалии! С великим тщанием он завернул их в фольгу и положил вместе с образцом дерева.

Сара Форрестолл осталась в своём жилище, чтобы не упустить передвижения Поллэка. Мэддокс вместе с Гордоном на своём джипе уехали в северном направлении, как они имели обыкновение делать это почти каждый день, и вряд ли вернутся до самого заката. Лагерь практически опустел, если не считать людей из охраны на возвышениях, окружающих вагончики на расстоянии нескольких сотен метров.

Около десяти утра Поллэк покинул свой пост у компьютера и, вооружившись журналом «Плейбой», рулончиком туалетной бумаги и пластиковой бутылкой с водой, направился к отхожему месту.

Сара одновременно вышла из задней двери своего жилища, проследовала вдоль длинного ряда вагончиков и приблизилась к офису Мэддокса в надежде, что Поллэк не запер вход на ключ. Она толкнула дверь: та открылась. Девушка прикинула, что в её распоряжении есть примерно десять — пятнадцать минут, и бросила взгляд на электронные часы, висящие на стене. Компьютер был включён, и на дисплее красовались диаграммы, относящиеся к минералогическим анализам почв в различных зонах долины Рас-Удаш.

Сара села за столик и начала проверять файлы жёсткого диска. Она прихватила с собой бинокль, и ей удалось через окошко в передней стенке, расположенное над экраном компьютера, полюбоваться отхожим местом и ногами Поллэка с брюками, спущенными на башмаки. Этот наблюдательный пункт оказался отличным.

В компьютере имелся целый ряд защищённых папок, которые определённо содержали документы для служебного пользования. Сара вынула из карманчика блузки дискету и запустила программу дешифровки защитных ключей, которую она ещё раньше стащила из офиса Мэддокса. Папки начали поддаваться одна за другой, и девушка скопировала их на принесённую дискету, будучи ещё в полном неведении относительно того, действительно ли одна из них содержит оригинал топографической карты. В это время дня уже становилось жарко, и она ощущала тепло, излучаемое нагревающимися стенами вагончика.

Девушка посмотрела в бинокль на отхожее место и увидела, что Поллэк подбирает брюки. С этого мгновения оставалось не более трёх минут до того, как он появится в двери.

Сара вывела на экран исходное изображение и вышла из вагончика, в то время как Поллэк закрывал за собой дверь отхожего места и возился с мешочком негашёной извести. Она выждала, пока хозяин вернётся в свой кабинет, помедлила ещё несколько минут и затем постучала в дверь.

— Войдите, — отозвался Поллэк.

Сара вошла и не могла удержаться, чтобы не сморщить нос, ибо Поллэк принёс за собой тяжёлый дух отхожего места.

— Вижу, сегодня вы остались в лагере, мисс Форрестолл.

— Совершенно верно. Надо сделать кое-какую работу в офисе. — Она вынула из кармана дискету и протянула ему. — Это дал мне доктор Блейк. Вы должны как можно быстрее отправить сообщение электронной почтой. На этикетке — адрес и название файла. Как только получите ответ, передайте его доктору Блейку, похоже, это важно для него.

— Вы знаете, мисс Форрестолл, что вся почта, подлежащая отправке, должна пройти контроль мистера Мэддокса.

Как только он вернётся, я покажу ему это сообщение и попрошу разрешения выслать его как можно скорее.

Сара вышла, вернулась в своё помещение, немедленно заправила дискету в свой компьютер и начала раскрывать файлы один за другим.

Уильям Блейк вернулся в лагерь вскоре после заката и сразу постучал в дверь вагончика Сары, даже не заскочив в свой, чтобы привести себя в порядок.

— Есть новости? — выпалил он, едва переступив порог.

Сара покачала головой:

— К сожалению, нет. Посмотри сам. Тут имеется оригинал топографической карты, но на неё также не нанесены координаты. Компания явно никоим образом не хочет рисковать.

Блейк обессиленно опустился на стул, совершенно упав духом.

— А что нового на раскопках?

Блейк вынул из кармана пакетик.

— Я нашёл деревянную панель, — устало сообщил он, — между полом и завалом. Чрезвычайно странная вещица. И кроме того, кусок кожаной сандалии: необходимо немедленно сделать радиоуглеродный анализ, чтобы датировать находки.

— Радиоуглеродный анализ? Не думаю, что это возможно. Полагаю, что в лагере никто не имеет ни малейшего представления о том, где можно найти лабораторию, которая выполняет этот вид анализа.

— Я без труда нашёл бы где, если бы только знал, чёрт побери, в каком месте мы находимся.

Сара наклонила голову.

— Я сделала всё возможное, чтобы оказать тебе помощь, было нелегко сосредоточиться на всех этих компьютерных операциях в столь короткий срок, да к тому же трясясь от страха, что Поллэк вот-вот войдёт и начнёт задавать мне щекотливые вопросы.

Блейк поднялся со стула.

— Не сердись на меня, Сара, — произнёс он с ноткой извинения в голосе, — просто в этом месте всё складывается как-то нелепо, и я начинаю задаваться вопросом, в чём же смысл моей работы. Это всё равно как если бы раскопки велись на другой планете... без точек отсчёта, без возможности произвести сопоставления. Тем не менее спасибо: я чрезвычайно благодарен тебе за всё, что ты сделала. До скорого, увидимся за ужином.

Археолог отворил дверь и ушёл. Сара посмотрела ему вслед, словно ожидая, что он вернётся, чтобы взглянуть ей в глаза, но Блейк стрелой пролетел до своего вагончика и изо всех сил захлопнул за собой дверь. Похоже на то, что он был вне себя.

Ужин подали в бедуинской палатке, тем более что вечер выдался тёплым, почти что предвестником весны. Блейк уселся рядом с Сарой, ожидая, когда Мэддокс задаст ему обычный вопрос, как прошли раскопки в этот день. И тут же обратился к нему с просьбой организовать выполнение радиоуглеродного анализа находок, привезённых из захоронения.

Мэддокс, казалось, на минуту смутился.

— Видите ли, у нас нет такого оборудования, — протянул он, — но если вы назовёте центры, в которых выполняется такой анализ здесь, на Ближнем Востоке, то я быстро это устрою.

— Есть один центр при Египетском музее в Каире, — начал перечислять Блейк. — Имеется ещё один, очень хорошо оборудованный, в Иерусалимском еврейском центре при Институте археологии, и ещё один — при Тель-Авивском университете...

— Передайте находки мистеру Поллэку, пожалуйста, а я отдам распоряжение, чтобы он занялся этим.

Поллэк приблизился к египтологу, чтобы забрать кусочки дерева и кожи, завёрнутые в фольгу, и передал ему конверт.

— Вот ответ на сообщение, которое вы отдали на отправку утром, — отрапортовал он. — Прибыл только что.

Блейк положил конверт в карман куртки, висевшей на спинке стула, и принялся болтать с Сарой. Было похоже, что к нему возвратилось хорошее настроение. Когда подали кофе, Поллэк отлучился на несколько минут, затем возвратился и прошептал что-то на ухо Мэддоксу. Тот в спешке допил свой кофе, поднялся со стула и обратился к своим сотрапезникам:

— Простите, мне звонят из Хьюстона, я должен отойти, но, прошу вас, продолжайте без меня. Мисс Форрестолл, не могли бы вы пройти со мной в офис?

Сара встала, бросив тревожный взгляд на Блейка, который, в свою очередь, озабоченно посмотрел на неё: неужели Поллэк обнаружил её вторжение на своё рабочее место?

Внезапно его взгляд упал на куртку Сары, накинутую на спинку стула. Его рука скользнула в правый карман, нащупала там связку ключей, и Блейка озарила блестящая идея.

— Прошу извинить меня, — поспешно произнёс он, обращаясь к Салливэну и Гордону, — я забыл сигареты у себя, а после кофе не помешает покурить. Я вернусь через несколько минут.

Гордон кивнул головой с улыбкой сочувствия, как будто Блейк собирался вколоть себе дозу героина, и снисходительно дал своё согласие:

— Идите, доктор Блейк, идите, мы подождём вас.

Блейк коротко кивнул, затем поспешно бросился к вагончику. Он остановился перед обиталищем Сары, обернулся, дабы удостовериться, что никто не следит за ним, затем отворил дверь, включил компьютер и принялся рыться в ящиках письменного стола в поисках дискеты. Тщетно. Египтолог бросил взгляд на дверь, чтобы посмотреть, не вернулась ли Сара, и затем снова повернулся к компьютеру. Теперь он заметил, что один из ящиков письменного стола закрыт на ключ, нашёл подходящий в связке, отпер замок. Внутри лежали письма, записи, фотографии. И там же находилась дискета. Блейк вынул её, заправил в компьютер и вывел на экран перечень файлов.

От волнения у него комок подкатил к горлу. Что бы сказала Сара, если бы зашла в этот момент? Может, это была лишь подстроенная ловушка, чтобы поймать его? Внезапно он увидел обозначение: КТП-Н-5А. Карта тактического пилотажа Н-5А! Топографическая карта Департамента обороны! Это непременно должна быть она!

Блейк скопировал файл на другую дискету, выключил компьютер, запер ящик стола и вышел, бросив взгляд на часы: с момента его появления в вагончике прошло шесть минут.

Сара и Поллэк всё ещё пребывали в кабинете Мэддокса. Египтолог запер дверь на ключ и вернулся в бедуинскую палатку, предварительно удостоверившись, что у него в кармане ещё остались сигареты.

Он сел за стол, наблюдая за разливавшим кофе официантом, незаметно опустил связку ключей в карман куртки Сары, затем закурил сигарету, с наслаждением сделав пару затяжек.

— Искушение, которого мне не довелось испытать, — заметил Гордон. — И каждый раз, когда я вижу, как курильщик истерично роется в карманах, я считаю себя счастливчиком, ибо ни разу в жизни не выкурил ни одной сигареты.

— Вы правы, мистер Гордон. С другой стороны, именно способность понимать, что есть порок и что есть добродетель, отличает нас от животных. Вы когда-нибудь видели, чтобы лошадь курила?

Гордон изобразил кислую улыбочку и сменил тему:

— Рэй рассказал мне об этой деревянной панели, которая находится между дном захоронения и кучей мусора, которую вы называете «завалом». Очень странная вещь: что это может быть, по вашему мнению?

— Я думал об этом весь день и ещё не нашёл ответ. Но объяснений может быть не так уж много... Вот одно из двух: в древности эта панель должна была находиться в горизонтальном или вертикальном положении. В первом случае она могла использоваться в качестве крышки помещения, находящегося под полом. Но это маловероятно, поскольку вес завала рано или поздно в течение лет сместил бы её, какой бы прочной она ни была. Значит, панель должна была находиться в вертикальном положении...

— И что тогда?

В этот момент появилась Сара и села рядом с ним.

— Ну по моему мнению, это может означать только одно...

— А именно? — заинтересованно спросила Сара.

— Что обвал был вызван намеренно, чтобы сделать захоронение недоступным.

В течение нескольких минут Сара хранила молчание. Дневной свет почти угас, и ветер доносил из пустыни отдалённые шумы, отзвуки таинственной деятельности, которая разворачивалась где-то за меловым горным хребтом, окаймляющим равнину с северо-востока.

— Мне это кажется странным... — вымолвила она через некоторое время. — Все египетские захоронения были недоступными. И в любом случае мы не знаем, каков же вход и куда он ведёт.

— Так оно и есть. Однако этот завал, по моему разумению, является искусственным. Вертикальная панель удерживала кучу обломков горных пород. В какой-то момент некто устроил так, что панель упала вперёд, лавина обломков завалила захоронение и частично поглотила саркофаг. Обвал был вызван с намерением разрушить всё в захоронении, но этого не произошло. Устройство сработало только частично.

— Смелая гипотеза, — с одобрением заметила Сара.

— Более чем ты думаешь. Наиболее вероятным является то, что эта масса обломков с давних пор пребывала в неподвижном состоянии, поэтому имел место процесс слипания, помешавший сходу всей массы внутрь подземелья. Но если это так, как я думаю, то это означает, что кто-то вернулся навестить это захоронение намного позже того времени, когда оно было закрыто.

— Но почему?

— Не имею ни малейшего представления, но не теряю надежды рано или поздно выяснить это.

— А что ты намерен делать сейчас: освободить саркофаг или продолжать раскопки панели?

— Если бы это зависело от меня, то я бы продолжал раскопки в направлении панели. Именно там находится решение загадки. Но сомневаюсь, что мистер Мэддокс одобрит такой шаг. В конце концов, именно он является хозяином этой концессии.

— Это так, — подтвердила Сара.

Среди сотрапезников воцарилось молчание, казалось, каждый из них погрузился в свои собственные мысли. В этот момент появился Мэддокс, но не вернулся к столу. Он направился к стоянке, и вскоре послышался шум отъезжающего джипа.

Сара устремила свой взор в направлении стоянки, было похоже, что она нервничает.

Блейк поднялся из-за стола.

— Полагаю, мне пора за работу, — заявил он. — Надо прочитать ответ моего коллеги на вопросы, которые я направил ему. Вполне возможно, что мне придётся бодрствовать всю ночь за этим занятием.

— А вот я пойду спать, — возразила Сара. — Денёк выдался напряжённый. — Она бросила на Блейка заговорщический взгляд: тот прекрасно понимал, что она имела в виду.

Блейк проводил Сару до двери её вагончика.

— Куда, по-твоему, отправился Мэддокс один в такой поздний час?

— Не знаю, — отрезала Сара, — и меня это меньше всего интересует. С тех пор как началась моя работа тут, я научилась не совать нос не в свои дела и тебе советую делать то же самое, насколько это возможно. Спокойной ночи, Уилл.

Её губы скользнули по его губам лёгким поцелуем, и она исчезла в вагончике, затворив за собой дверь.

Блейк почувствовал, что лицо его вспыхнуло, как у школьника на первом любовном свидании, но в темноте этого не было заметно. Он направился к своему вагончику и по пути заметил, что в бедуинской палатке уже никого не было.

Он включил компьютер и в первую очередь установил копию, которую сделал с дискеты Сары. На экране появилась топографическая карта с координатами на полях. Сара солгала ему!

В тот же самый момент ему показалось, что послышался едва уловимый звук, нечто вроде лёгкого скрипа двери. Блейк подскочил к окошку и выглянул наружу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сара выходит из двери своего вагончика и тотчас же исчезает за углом.

Он, в свою очередь, также покинул жилище и направился к стоянке транспорта, стараясь держаться в тени. Когда египтолог добрался туда, то Сары и след простыл, а на стоянке отсутствовал один из вездеходов. Прошло несколько минут, и, только навострив уши, он смог уловить вдали шум двигающегося автомобиля. Салливэн, Гордон и прочие, чьи вагончики были расположены поблизости от генератора, наверняка ничего не услышали.

Шум отдалился, унесённый ветром, который дул с севера в попутном направлении, а Блейку удалось лишь на несколько мгновений увидеть отблески фар на верхушке одной из вершин. Возможно, Сара следовала за Мэддоксом к его неведомому месту назначения, одна, посреди пустыни.

Несмотря на то что она обманула его, Блейк ощущал тревогу за неё, думая об опасностях, навстречу которым неслась девушка, но в данный момент он ничего не мог поделать.

Египтолог вернулся в свой вагончик и уселся перед компьютером: перенёс координаты топографической карты и распечатал её на листе бумаги, но ему не удалось узнать с её помощью своё местонахождение, поскольку отсутствовала общая карта Ближнего Востока. Необходимо было отправить эти данные и получить ответ из внешнего мира. Возможно, от Хуссейни. Но как избежать контроля Поллэка?

Теперь он уже точно не мог просить Сару повторить свой подвиг, пока Поллэк сидел в отхожем месте, и не мог совершить его лично, поскольку его обязанностью было присутствие на раскопках.

Внезапно его озарило: надо воспользоваться иероглифами!

По всей вероятности, никто в лагере не мог читать иероглифическое письмо, а потому текст, состоящий из иероглифов, не возбудит подозрения Поллэка в данной ситуации. Поэтому он может ухитриться послать более полную информацию. И он принялся читать ответ Хуссейни, который Поллэк передал ему на дискете. Послание гласило:

Привет, Блейк! То, что ты мне сообщил, является совершенно необычным, и я бы многое отдал за то, чтобы прочитать этот текст вместе с тобой.

Вот ответ на твои вопросы: а) ниже привожу достоверно скопированные три строки из папируса Брестеда, которые имеются в нашем распоряжении:

(Далее следовал текст, состоящий из иероглифов).

б) этот текст определённо является верным воспроизведением оригинала со всеми его палеографическими характеристиками. Брестед был педантичен до мелочей. Его запись может считаться практически фотокопией оригинала, если ты простишь мне этот анахронизм.

Сообщи мне, как только представится возможным, дальнейшее развитие ситуации. Я весь просто как на иголках.

Хуссейни

Египтолог загрузил в компьютер программу с иероглифическими знаками и с помощью грамматики попытался составить сообщение Хуссейни, в котором просил известить его, какому месту и какому региону соответствуют высылаемые ему координаты. Ему пришлось попотеть, чтобы найти в древнеегипетском языке выражения, позволяющие выразить современные географические понятия. Когда Блейк перечитал составленный текст, у него не возникло никакой уверенности в том, что Хуссейни поймёт его мысль, но другого выхода не было. Он намеревался изложить следующее: «Место, в котором я прочитал эти слова, является местом захоронения крупного сановника египетского царства. Я проник в него и выяснил, что оно является нетронутым. Я не знаю, где нахожусь, но цифры этого места следующие: тридцать восемь и восемнадцать и пятьдесят к ночи; тридцать четыре и сорок три к восходу солнца».

Египтолог надеялся, что его коллега поймёт: 38°18’50" северной широты, 38°43' восточной долготы.

Закончив послание, он позвонил Поллэку:

— Извините меня, Поллэк, говорит Блейк, мне необходимо отправить сообщение.

— О чём идёт речь, доктор Блейк?

— Это иероглифический текст, по которому мне требуется консультация коллеги, того же самого, с которым я обменялся корреспонденцией.

— Сожалею, доктор Блейк, но в отсутствие мистера Мэддокса я не могу выполнить вашу просьбу.

Блейк стал напористо наседать на него:

— Послушайте, Поллэк, мой коллега является единственным лицом, которому я доверяю, завтра он уезжает и будет отсутствовать пару недель. Это означает, что я не смогу узнать из текстов, переписанных мной, нужную информацию, без которой мне не обойтись. Если вы хотите взять на себя такую ответственность — ваша воля, но я не думаю, что мистер Мэддокс будет очень доволен этим.

Несколько мгновений Поллэк хранил молчание, и Блейк слышал его сопение на другом конце провода и жужжание генератора, более отчётливое, которое накладывалось на слабый шум, просачивающийся в вагончик египтолога снаружи.

— Хорошо, — сдался наконец Поллэк, — если вы гарантируете мне, что речь идёт только об этом...

— И ни о чём другом, мистер Поллэк, — продолжат настаивать Блейк. — Если ваш компьютер включён, то я немедленно отправлю вам текст напрямую через модем, чтобы вы могли тотчас же выслать его. Возможно, ответ придёт мне моментально... если вы будете держать генератор включённым ещё немного.

— В самом деле, — оживился Поллэк, — я хотел воспользоваться отсутствием мистера Мэддокса, чтобы закончить некоторые документы и дать холодильникам ещё немного поработать. Отправляйте ваше послание.

Блейк повесил трубку, испустив вздох облегчения, и немедленно выслал на компьютер Поллэка подготовленный текст в надежде, что Хуссейни ещё находится дома. По его подсчётам, в Чикаго сейчас было между двенадцатью и часом дня.

Отправив сообщение, он вновь вывел на экран ранее присланный ответ Хуссейни, распечатал три строки папируса Брестеда, сравнивая каждый знак и каждую палеографическую особенность с текстами захоронения, в котором производил раскопки: совпадение оказалось ошеломляющим. Можно было сказать, что оба текста написаны одним и тем же писцом. Возможно ли такое?

Завершив свой анализ, он сообразил, что минуло уже два часа, а генератор всё ещё был включён. Часы показывали без четверти десять. Мэддокс явно ещё не вернулся, возможно, отсутствовала и Сара.

Египтолог отворил дверь вагончика и уселся снаружи. Воздух был свежим и чистым, а убывающая луна выглядывала между узкой полоской облаков и волнистыми очертаниями гор.

Он подумал о Саре, которая в одиночестве колесила по пустыне ночью, о Саре, которая солгала и, возможно, пользуется также своей красотой, чтобы следить за ним. Никто в этом лагере не был тем, кем казался, и Блейк осознавал, что не может испытывать никаких иных чувств, кроме недоверия. Единственным связующим звеном, труднодостижимым и ненадёжным, оставался Хуссейни, коллега, который подобрал его на улице в мороз во время его одинокого Рождества, — звено, которое могло быть разорвано в любой момент.

Египтолог закурил сигарету и попытался расслабиться, но с каждой минутой всё яснее отдавал себе отчёт в том, что находится в трудном и опасном положении, в положении, на которое никак не может повлиять. Эти люди, которые ночью носились по пустыне, эти отдалённые звуки, эти странные мерцающие вспышки на горизонте: что всё это имело общего с предполагаемой геологоразведочной деятельностью?

Блейк подумал, что они могут также прикончить его в этом месте, как только получат то, что хотят, или же шантажировать, вынудив к вечному молчанию.

Телефонный звонок прервал его размышления и заставил вскочить на ноги. Он влетел в вагончик и схватил трубку:

— Слушаю.

— Говорит Поллэк. Пришёл ответ для вас, доктор Блейк. Если ваш компьютер включён, то направляю его на модем. Передаю его вам напрямую.

— Отправляйте же, мистер Поллэк. Всё в порядке. Спасибо.

Хуссейни ответил ему таким же образом, с помощью иероглифического текста, и, похоже, прекрасно понял, что от него требовалось. Его сообщение можно было расшифровать лишь в приблизительном смысле, местами оно допускало лишь неясное или двусмысленное истолкование, но в нём присутствовала одна фраза, которая не оставляла ни малейшего сомнения:

Ты находишься в пустыне под названием Негев, поблизости от впадины под названием Митцпе-Рамон, в государстве Израиль.

Далее следовала приписка:

Как это стало возможным?

Гед Авнер распрощался с археологом Игелем Аллоном около часа ночи.

— Это было потрясающее посещение, профессор! — заявил он, едва успев появиться из туннеля под сводом Крепости Антония. — Как вы полагаете, сколько потребуется времени, чтобы добраться до конца туннеля?

Аллон пожал плечами:

— Трудно сказать. Это ведь не типовое строение, такое как дом, или храм, или лечебное здание курорта термальных вод, размеры которых нам приблизительно известны; туннель же может иметь длину и десять метров, и три километра. Странность заключается в том, что он, похоже, идёт в направлении Храма.

— Вот как, — протяжно произнёс Авнер. — Тогда я немедленно отдам приказ установить временные заграждения вокруг всего участка доступа к раскопкам и организую всё таким образом, чтобы в ваше распоряжение были предоставлены все средства для завершения изысканий как можно быстрее. С учётом того, где мы находимся, полагаю, вы согласитесь со мной относительно поддержания максимальной секретности всей операции. Напряжённость такова, что одно только сообщение о ней может спровоцировать чрезвычайно серьёзные инциденты.

— Да, — подтвердил Аллон, — считаю, что вы, безусловно, правы. Спокойной ночи, господин Коэн.

— Спокойной ночи, профессор.

Он удалился в сопровождении своего компаньона.

— Феррарио, — приказал он, как только они отошли на несколько шагов, — немедленно распорядись об установке временного ограждения и внедри пару наших агентов среди рабочих или техников на раскопках. Я хочу, чтобы меня постоянно информировали о том, что происходит там, внизу.

— Но, господин, — возразил офицер, — временное ограждение определённо привлечёт внимание и...

— Знаю, но мне кажется, что у нас нет другого выбора. Может быть, ты предложишь что-то получше?

Феррарио покачал головой.

— Вот видишь? Делай, как тебе говорят. Жду тебя сегодня в холле «Царя Давида» на чашку кофе, в пять часов.

— Непременно буду, — отозвался Феррарио. Затем повернулся и растаял во мраке у Крепости Антония.

Авнер добрался до своей квартиры в Старом городе и поднялся в лифте на девятый этаж. Он всегда совершал этот путь без какой бы то ни было охраны, отдав категорический приказ, что ни один из его агентов не должен даже и в мыслях думать о приближении к его жилью. Авнер всегда просчитывал все риски, и его это вполне устраивало. Повернув ключ в замочной скважине, он вошёл в квартиру.

Не зажигая света, Авнер пересёк всю квартиру и вышел на террасу, чтобы посмотреть на город сверху. Он всегда поступал так перед сном: окидывал взглядом купола и башни, каменный пояс стен, мечеть Омара, примостившуюся на скале там, где когда-то располагалось святилище Яхве. Ему казалось, что таким образом он держит ситуацию под контролем, даже когда спит.

Он закурил сигарету и дал холодному ветру, прилетевшему от снегов горы Кармель[17], остудить ему лицо и овеять ледяным дыханием лоб.

В этот час он всегда думал о своих покойниках, о сыне Азере, павшем в возрасте двадцати лет в засаде на юге Ливана, и о своей жене Рут, ушедшей вскоре после этого, будучи не в силах пережить утрату. Думал о своём одиночестве на верху этого здания, во главе своей организации и с высоты самого своего существования.

Он пристально всматривался в восточный горизонт в направлении Иудейской пустыни и вершин Моавских гор[18], чувствуя, что его враг перемещается как призрак, где-то там, за этими нагими холмами, за этой бесплодной землёй.

Абу Ахмид, неуловимый.

Именно на нём была прямая ответственность за гибель его сына и убийство его соратников по оружию, и с тех пор он поклялся вести неустанную охоту за ним. Но с тех пор Авнер видел его всего лишь один раз, да и то мельком, в тот день, когда он ускользнул у него из рук, имея преимущество всего в несколько мгновений. Это случилось, когда он высадил парашютистов в лагере беженцев в Южном Ливане. Тем не менее он был уверен, что узнал бы своего врага, если бы вновь встретил его.

Раздуваемая ветром сигарета почти догорела; Гед Авнер вернулся в комнату и зажёг лампу на рабочем столике, поскольку в глаза ему бросилось мигание лампочки на его служебном телефоне.

— Алло, — произнёс он.

— Говорит ночной портье, — представился голос издалека.

— Слушаю тебя.

— Я работаю, но обстановка сложная и присутствуют непредвиденные лица... назовём их «непрошеные гости».

Авнер в течение нескольких минут хранил молчание, как будто его застали врасплох, затем посочувствовал:

— Ну, это издержки профессии. Кто они?

— Американцы. Целая команда. И ходят слухи о проводимой операции.

— Ты сможешь узнать побольше?

— Дата: 13 января. И, похоже, ситуация будет развиваться с приличной скоростью.

— Есть ещё что-то такое на передовой, что интересует нас?

— Не то, что... но я должен прерваться, господин. Кто-то идёт.

— Будь благоразумен. Если с тобой что-нибудь случится, никто не сможет заменить тебя. Благодарю тебя, ночной портье.

Маленький зелёный сигнал погас, и Гед Авнер запустил компьютер, подключив его к банку данных центра, который обеспечивал его информацией по событиям, происходившим в этот период на всём Ближнем Востоке: соглашения, ежегодные торжества, религиозные праздники, политические и дипломатические встречи.

Одно событие в особенности привлекло его внимание: военный парад в память о павших в войне в Персидском заливе. Парад должен быть проведён в присутствии президента Аль-Бакри, перед реставрированным дворцом Навуходоносора в Вавилоне, в 17.30, 13 января.

Авнер выключил компьютер, погасил свет и отправился в спальню. Радиобудильник на столике показывал 2 часа ночи 4 января. До события оставалось девять суток, пятнадцать часов и тридцать минут.