Флинн при исполнении

Глава 16

— Приятно видеть, что вы еще не одеты к обеду, — сказал Флинн голому Венделлу Оленду.

Члены клуба «Удочка и ружье» угощались аперитивами в главной гостиной.

Оленд взглянул на Флинна с таким видом, как смотрит умудренная опытом старая рыба на муху на крючке.

Коки видно не было.

На одном из кожаных диванов сидел в одиночестве Эрнст Клиффорд и пил пиво. И лениво перелистывал журнал «Кантри джорнэл».

Флинн подсел к нему и небрежным тоном спросил:

— А Бакингем, он что, доводится вам родственником?

Клиффорд покосился на Бакингема. Тот стоял возле бара с бокалом в руке и беседовал с Уэлером.

— Доводится мне дядей.

— Вон оно что…

— Он брат моей матери.

— И вы с ним дружны?

— Конечно! Почему нет?

Пусть Флинн наблюдал за инцидентом с расстояния, из окна, и лужайка была залита неверным мерцающим светом, но удар, который нанес Бакингем Клиффорду ребром ладони по затылку всего час назад, мало походил на проявление братских или дружеских чувств. И то, как побрел потом прочь от озера Клиффорд с низко опущенной головой, тоже не походило на столь уж дружественную реакцию.

Данн Робертс принес Флинну виски с содовой.

— Для разогрева аппетита, Флинн.

— Благодарю, сенатор.

Для человека, который спозаранку отправился на рыбалку, потом пропьянствовал весь завтрак и проспал ленч, сенатор Данн Робертс выглядел на удивление свежим и бодрым.

— Нам с вами еще не удалось побеседовать, Флинн. К вашим услугам, если возникнут какие вопросы.

— Всего один и очень простой. Где вы находились вчера около одиннадцати вечера?

— В постели. Читал. Собирался встать пораньше и пойти рыбачить. Так что улегся где-то в девять тридцать, но не спалось. Вот и взял книгу. Слышал выстрел. Кто-то застрелил Хаттенбаха.

— Какую книгу?

— «Шарль де Голль» Кроузера.

— Вы тоже участвовали в решении убрать тело Хаттенбаха из дома?

Данн Робертс оглядел присутствующих:

— Да.

— А кто еще принимал участие в принятии этого решения?

Все еще оглядывая просторное помещение, Данн Робертс сказал:

— Все те, кто это утверждает.

— Понимаю…

— Еще вопросы есть?

— Нет, пока нет.

Данн Робертс взял пустое ведерко из-под льда и понес его Тейлору, который как раз собирался выйти из гостиной.

Флинн обернулся к Клиффорду:

— У вас, кажется, есть сестра?

— Семья у нас большая. И у меня две сестры.

— И одна из них была влюблена в Дуайта Хаттенбаха…

Открытый на середине «Кантри джорнэл» лежал на коленях у Клиффорда. Он посмотрел Флинну прямо в глаза:

— Догадываюсь, что это Дженни.

— Догадываетесь?

— Дженни видели с ним. Мне говорили, что они посещали вместе разные места. К тому же она вызвалась помочь ему в последней предвыборной кампании.

— Они состояли в интимной связи?

Клиффорд слегка поморщился:

— Возможно.

— Когда Хаттенбах уже был женат?

— Думаю, да.

— А ваша сестра Дженни, она замужем?

— Нет.

— Ну и как же вы относились к тому факту, что ваша сестра состояла в интимной связи с женатым мужчиной, который к тому же доводился вам другом?

— Как? Я вам скажу, как! У меня так и чесались руки разнести этому мерзавцу череп! — Щеки у Клиффорда порозовели. Он покачал головой. — А вообще-то Джен девушка уже взрослая, Флинн… И это ее личное дело.

— Вы не кривите душой?

— Ай, бросьте!

— А Хаттенбах сильно увлекался женщинами?

— Не больше, чем другие.

— Вы хотите сказать, не больше, чем вы?..

— Сейчас вообще такое время, Флинн…

— Вы женаты?

— Нет.

— Вас с Хаттенбахом связывали какие-то особо дружеские отношения?

— Обычные. Просто дружили, и все. Мне он нравился, особенно когда оставлял свою трубу дома. С этой трубой… он был просто ужасен. Но сам, конечно, считал, что играет прекрасно. Я знал его чуть ли не с детства, и Дженни — тоже. И если между ними существовала какая-то привязанность… или там симпатия… что ж, это их дело, не мое.

— А если не существовало?

— Хотите сказать, что если они поссорились? Расстались? Мне об этом ничего не известно. К тому же последние шесть месяцев я провел на Ближнем Востоке, Флинн. И не слишком в курсе того, что творилось тут с Дженни без меня… Пришлось позвонить ей вчера ночью и сообщить о смерти Дуайта.

— И как она это восприняла?

— Она заплакала. Но Дженни всегда была плаксой. Рыдала над каждой сломаной игрушкой.

Флинн понюхал напиток в бокале и отставил его в сторону.

— У меня есть дочь по имени Дженни, — сказал он. — Правда, в данный момент она под арестом.

— Прискорбно слышать.

— И никто и ничто не в силах освободить ее, кроме веселой жизнерадостной музыки.

Подошел Лодердейл с двумя бокалами мартини. Протянул один Флинну.

— Этот человек нашел мою музыкальную шкатулку!

На Лодердейле был уже другой парик, клубнично-розового оттенка, но, как и днем, одетый немного набок. Блекло-розовое платье с пятнами на груди. Похоже, он подложил спереди подушечки, которые должны были изображать бюст. С правого плеча съехала бретелька. Туфли на высоких каблуках казались огромными.

— Вижу, вы успели переодеться к обеду, — заметил Флинн. — Почти.

Он взял у Лодердейла бокал с мартини и поставил на журнальный столик рядом с виски.

— Я вновь обрел музыкальную шкатулку! — воскликнул Лодердейл. — Благодаря вам. Теперь смогу заводить ее за обедом, чтоб все слушали и радовались. Как вы думаете, кто спрятал ее в кладовой?

— Насколько мне известно, среди членов вашего клуба имеется некий знаменитый композитор или дирижер, верно?

— Да, композитор и дирижер. И очень знаменитый! — воскликнул Лодердейл. — А вы, как я погляжу, времени даром не теряете! Гляди, Клиффорд, держи ухо востро! Это очень опасный человек. Очень умен, скоро догадается, что именно ты пристрелил Хаттенбаха.

И Лодердейл заковылял прочь на высоких каблуках.

Д'Эзопо, стоя у бочонка на другом конце комнаты, потягивал из кружки пиво.

— Хотите зацепку? — спросил Флинна Клиффорд.

— Собираетесь сделать чистосердечное признание?

— Слыхали когда-нибудь об «Эшли комфорт инкорпорейтед»?

— Вроде бы изготовляют охотничьи ружья, верно?

Клиффорд кивнул и указал на молодого человека в охотничьей куртке.

— Это и есть наш Эшли. А о фонде Хаттенбаха когда-нибудь слыхали?

— Нет, вроде бы нет.

— Это гуманитарная организация, основанная семьей Хаттенбаха. Успевают раздать миллионы в год на разные благотворительные нужды. Ну и, разумеется, Дуайт состоял в совете директоров. Так вот, этот фонд вложил немало средств в «Эшли комфорт».

— Гуманитарная организация финансировала компанию по производству стрелкового оружия?

— Именно. Пару недель назад фонд Хаттенбаха отозвал из компании Эшли большую часть своих средств. Что пробило в уже тонущем корабле Эшли изрядную брешь. Причем Дуайт не предупредил Эшли о том, что произойдет.

— А вы уверены, что он знал, что произойдет?

— Конечно, знал!

— Так почему же он не сказал Эшли?

— Потому что не считал это существенным. Стоящим внимания. Думал, что Эшли и без того конец. Хотел проучить его. Тут есть над чем подумать. И наш Эшли погиб. Точнее, погибает. — Клиффорд залпом допил пиво. — Не очень-то красиво он поступил, верно? Совсем не в духе клуба «Удочка и ружье».

— Ну а вы? — спросил Флинн. — Много ли вы, Эрнст Клиффорд, вложили средств в «Эшли-комфорт»?

Клиффорд пожал плечами:

— Честно говоря, не знаю. Спросите дядю Бака.

Рутледж в синем блейзере пересек комнату и протянул Флинну виски с содовой.

— Надо хоть кому-то позаботиться о вас, Флинн.

— О, благодарю, у меня уже два бокала, — Флинн кивком указал на столик рядом с диваном.

Рутледж спросил:

— Дома все в порядке, Флинн?

Флинн приподнял в руке бокал.

— Скажите, вы записываете все мои телефонные звонки?

— Ну-ну…

— Считаете, что сыновья смогут приподнять, а потом оттащить пианино без посторонней помощи?

Клиффорд недоуменно переводил взгляд с Рутледжа на Флинна.

— Меры предосторожности никогда не помешают, — заметил Рутледж.

Грянул гонг.

— О господи, — пробормотал Флинн, — хоть бы кто-нибудь предупреждал, когда эта чертова штуковина собирается бить.

— Это и есть предупреждение, Флинн, — Рутледж повернулся к двери, — о том, что настало время обеда.