Французские хронисты XIV в. как историки своего времени

Заключение

Анализ общественно-политических взглядов французских хронистов XIV в. свидетельствует о том, что французские хроники XIV в. с точки зрения идейного содержания являются прямым отражением борьбы между различными слоями феодального общества. В этом смысле они отнюдь не представляли собой единого целого, а распадались на отдельные группы, и разделение это диктовалось самой жизнью в процессе идейной борьбы в обществе.

Феодальное общество Франции XIV в. было сложным по своей структуре — и такой же сложностью отличалась идейная борьба, происходившая в то время. Во Франции XIV в., как и во всякий другой период истории классового общества, отдельные социальные группировки имели своих идеологов. Такими идеологами являлись и средневековые историки — хронисты.

Господствующий класс феодалов имел своих идеологов в историографии, представлявших не только класс в целом, но и отдельные группировки внутри него. Мы видим Фруассара, который предстает перед нами как «певец феодальной раздробленности». И хотя он считается классиком французской литературы, однако, если исходить из содержания хроники, его вряд ли можно назвать национальным французским хронистом. Впрочем, это вопрос, который и шесть веков спустя после рождения Фруассара все еще вызывает споры[789]. В то же время из среды другой феодальной группировки вышли «Большие хроники», которые являются произведением национальным.

Городская верхушка французских городов тоже выдвинула своих хронистов, взгляды которых отличаются характерной двойственностью. С одной стороны, данные хронисты выражали и защищали интересы городской верхушки вообще, стремились упрочить ее положение в общественной жизни всей Франции. Именно этими соображениями руководствовались Этьен Марсель и его сторонники, когда намечали план обширных реформ, нашедших отражение в «Великом мартовском ордонансе» 1357 г.

Осуществление реформ означало бы, что горожане наравне с дворянами участвовали бы в управлении государством. С другой стороны, хронисты-горожане выражали и чисто локальные интересы отдельных городов. Эта двойственность проявляется постоянно у хронистов данной группы, хотя и по-разному. Для Жоффруа Парижского, например, первостепенную важность представляет вопрос о месте и роли горожан (точнее — верхних слоев городского населения) в государстве. Автору же «Хроники первых четырех Валуа» ближе вceгo чисто местные интересы Руана и провинции, с которой этот город связан. Он восхваляет тех нормандских дворян, которые готовились устроить нечто вроде «второго издания» феодальной реакции 1314–1318 гг., против чего так красноречиво выступал Парижский.

Особое положение занимает Жан де Венетт. Его труд — исключение в ряду других французских хроник XIV в. Для нас хроника Жана де Венетт особенно важна потому, что в ней отразились мысли и чаяния народа. Она знакомит нас с настроениями крестьян, боровшихся с французским дворянством весной 1358 г., а затем с иноземным врагом — англичанами.

Что же касается произведений французской поэзии, то те из них, которые отражают взгляды широких народных масс, в смысле своей социальной направленности и критического характера значительно опережают хроники.

Анализ взглядов французских хронистов XIV в. показывает, что хронисты в ряде случаев намеренно искажали факты ради защиты интересов той социальной группировки, представителями которой они являлись. Каждый хронист не просто излагал события, а отбирал фактический материал в соответствии со своими воззрениями, выдвигая на первый план то, что другой хронист отодвигал на последний, умалчивая о том, на что другой делал главный упор, и т. д.

Мы видели, как историки XIV в. по-разному освещали одни и те же события: достаточно вспомнить откровенную фальсификацию истории Жакерии у Фруассара или проникнутый глубоким сочувствием рассказ Жана де Венетт о народных бедствиях. Мы встречаем красочное описание турниров горожан у хронистов-идеологов городской верхушки, в то время как представители других течений, в частности Фруассар, страстный поклонник турниров, даже не упоминает об этом. Можно напомнить также, что только в «Хронике первых четырех Валуа» рассказывается — и очень подробно, как Жоффруа д'Аркур вел переговоры с королевским наместником в Нормандии, гордо держа над головой нормандскую «Хартию вольностей».

Несомненно также, что «Большие хроники» сыграли немалую роль в выработке той системы взглядов, которая должна была укрепить положение королевской власти и тех слоев феодального общества, которые ее поддерживали. В то время как мелкий рыцарь Бертран Дюгеклен боролся на поле битвы за усиление королевской власти, канцлер королевства Пьер д'Оржемон, чьим оружием было перо, отстаивал определенную политическую линию, которой в то время придерживались французские короли… Не случайно «Большие хроники» много раз «переиздавались» в рукописном виде, а в 1476 г., едва во Франции появилось книгопечатание, они были изданы в Париже типографским способом.

Точно так же городские хронисты способствовали укреплению позиций городской верхушки. Их произведения, несомненно, пробуждали в среде горожан любовь к родному городу, гордость за городское сословие, внушали мысль о том, что это сословие должно занимать видное место в феодальном обществе.

Так те или иные общественные идеи, возникая на определенном этапе социально-экономического развития, оказывают затем воздействие на дальнейшее развитие общества. Противоречия в среде хронистов XIV в. служат иллюстрацией всей сложности классовой борьбы в тогдашних условиях, и выявление этих противоречий при анализе хроник позволяет глубже понять ту отдаленную эпоху.