Жизнь и судьба сыщика Грунина

Глава 11. Рядовой Грунин в Грузии

Кто служил в армии, тот хорошо знает — служба не сладкий пирог. Горькая, тяжелая, горно-вьючная была она у Грунина. Вспоминать первые дни армейской службы до сих пор тяжело. Хотя этот «кусок» из жизни не выбросишь. Из районного военкомата Грунин был направлен на областной сборный пункт. Почти целый месяц призывник находился на сборном пункте. Из разных источников поступала загадочная информация. Целый железнодорожный состав готовили куда-то на Кавказ. Но вот куда? Об этом никто не знал. Так и ждали призывники отправки целый месяц.

Все это время Грунин и его товарищи провели в скотских условиях. Все новобранцы спали на многоэтажных деревянных нарах. Лишь только один раз кормили какой-то баландой. Убежать бы только от эдакой жизни. Но, нет, служить в Советской Армии было тогда почетно. Бежать или дезертировать из армии считалось большим позором. Вот почему Ленька Грунин жил в вонючих бараках, куда и заходить было страшно, а не только жить. В помещениях сборного пункта везде валялись объедки разной пищи. Грязь была непролазная. Все призывники начали роптать. По существу, стали требовать отправки в воинскую часть. Скотские условия всем надоели. В скором времени отправка состоялась.

Однажды поздним вечером прозвучала команда: «На построение». От областного сборного пункта новобранцы шли пешком до станции Саранск. Шли вроде бы строем, но это был не строй, а какая-то разношерстная толпа. Если всмотреться в эту массу, то можно было подумать, что идут по улице какие-то арестанты, только без конвоя. Хотя впереди и в хвосте строя шли солдаты. Их тогда почему-то называли покупателями, так как они вели себя весьма секретно. Никто новобранцам не говорил, в какую часть определится этот контингент. Но данные все-таки просачивались. Предстояла длинная и дальняя дорога. Не дай Бог, приснится сегодня эта кошмарная поездка.

На станции Саранск был сформирован целый железнодорожный состав. Погрузили новобранцев в телячьи вагоны. Спали все на нарах, которые располагались в два яруса. Кормили в пути так, чтобы только с голоду не умерли. Давали одну чашку баланды в сутки. И ту иногда вырывали из рук. Среди призывников ехали хорошие ребята. Но были тут и урки. Они-то и портили всю погоду.

Состав с призывниками следовал по Азербайджану. Вот там эта криминальная братия открыла целую бойню. Самую настоящую войну. Железнодорожные поезда скрестились, в одном составе ехали солдаты, отслужившие положенный срок в армии, а во втором — новобранцы. И тут как туча с ясного неба опустилась на вагоны с новобранцами — в их сторону полетели, как град, камни. Под ураганный огонь попал вагон, где находился Грунин. Он, конечно, не воевал, но летевшие камни не выбирали цели и не щадили буквально никого. Выход был один: не спрячешься — убьют. Поэтому Грунин принял верное решение. Он, как дед Щукарь, забрался под нары. Там и сидел до той поры, пока не закончился обстрел. Слава Богу, что в этот страшный час никого не убили.

Раненых и поцарапанных с обеих сторон было много. Докторам, санитарам пришлось немного поработать. Солдатские приключения на этом не закончились. На станции Тбилиси новобранцы учинили целый погром. Там буквально стащили «с ног» все «чапки». Разгромили и растащили все, что было в «чапках» (киосках). Как будто смерч прошел по всем торговым точкам. На платформе валялись бутылки из-под пива, обертки от конфет. В одном из «чапков» опорожнили всю до дна бочку с вином. Рано утром по платформе бегали с собаками люди в милицейской форме. А толку что? Кого там найдешь в такой массе? Поздно проснулись стражи порядка. Побегали-побегали милиционеры и ушли. И, пожалуй, ушли по делу. Новобранцы ехали почти месяц, и все были голодные, как волки. Такое нашествие было от безысходности. Все деньги — проели, все, что можно было распродать — распродали. Ведь есть-то всем хотелось.

Ленька Грунин ни на что не покушался и строго соблюдал закон. Деревенский парень был хорошо воспитан. Чтобы как-то поддержать свое здоровье, новобранец Грунин продал свой последний костюм. Благо, что осень в Грузии была очень теплая. В одной рубашке так и доехал Грунин до своей воинской части.

Эшелон с новобранцами разгрузился на станции Ахалцихе. От станции до города колонна шла пешком. К приходу призывников в воинской части была готова баня. Всех сразу помыли и одели в солдатскую форму. У Леньки Грунина закружилась голова, когда он получил свое обмундирование. Посмотрев в зеркало, он не узнал сам себя. Военная форма очень красиво сидела на его фигуре. Все как будто было сшито на Леньку Грунина. Ростовка есть ростовка. Форму получил Грунин согласно своей ростовке. Вот так начиналась солдатская жизнь Грунина. Гражданка закончилась на долгие годы.

Солдат Грунин попал в горно-стрелковую часть. Кормили солдат в этой части отвратительно плохо. Давали гнилую картошку и всего лишь один неполный бачок на десять человек. В столовой было грязно и пахло какой-то тухлятиной: не то гнилой картошкой, не то вонючей капустой. Но голод — не свой брат. Подчистую съедали молодые солдаты картошку и пайку хлеба с чаем. Если оставались объедки хлеба у старых солдат, то молодые подбирали их и тут же съедали.

В первой горно-вьючной части недолго служил Грунин. Вскоре перевели его во вторую воинскую часть. Она находилась здесь же, неподалеку, в Ахалцихе. Харчевня во второй части была очень хорошая. В столовой было чисто, а пищу готовили хорошо подготовленные, опытные повара. Кормили, конечно, по солдатской норме, однако, более разнообразно и вкусно. Случилось так, что и в этой части Грунин прослужил недолго.

Как-то вечером построили батальон и скомандовали выйти некоторым солдатам. Среди них была названа фамилия Грунина. По приказу командира, он был откомандирован в отдельный батальон связи. Это батальон тоже дислоцировался в городе Ахалцихе. В отдельном батальоне готовили офицеров-запасников связистов. Так началась у рядового Грунина курсантская жизнь.

Курсант Грунин учился хорошо и всю программу усваивал в полном объеме. У него не было теперь никаких проблем с питанием, так как он давно уже привык к солдатскому пайку. Служба пошла, как говорится, на большой палец. Труднее всего привыкал Грунин к военному распорядку дня. Солдатские тяготы сглаживались тем, что ему очень здорово помогала деревенская закалка: лыжный спорт, тачка и сенокошение — ох, как крепко пригодились парню в армии. Двадцатикилометровые походы в школу закалили здоровье Грунина. Морально и физически он мог вынести любую нагрузку. Любой кросс и на любое расстояние такой солдат всегда выносил без особого труда.

В часы солдатского отдыха Грунин рационально использовал время. Он продолжал работать над собой. Не валялся в постели, как другие, а шел в спортивный зал, писал домой письма и даже находил время писать стихи. Конечно, его поэтические сочинения были далеки от совершенства, но однажды Грунину повезло. Какую радость испытал, когда в окружной газете появилось его стихотворение. Оно было посвящено той девушке, что когда-то в школьные годы навещала квартиранта. Впрочем, это была память о школьной дружбе. Есть смысл это лирическое стихотворное переживание солдата передать читателю. Итак:

От Ленькиной школьной дружбы остались одни лишь лирические воспоминания. Эта дружба лежала за пределами возможностей. Любой парень должен рубить дерево только по себе. Бедность, конечно же, не порок, но так только в пословице говорится, в кино показывают да еще в книжках фантазируют. В жизни все иначе. Как ни крути, ни верти, Грунин, своими чувствами, ты лучше вспомни деревеньку Залесную. Ты же помнишь мимолетную встречу с девушкой, что живет за речкой Мадаевкой. А если эта деревенская девушка — твоя судьба? Лови это счастье, оно в твоих руках.

А вот как все это случилось. Тогда еще Грунин был клубарем, он выполнял ответственное задание председателя Совета. Хотя это и не входило в обязанности заведующего клубом, но куда денешься — раз дали поручение, ты обязан его выполнить. Интересное это дело было. Такие тогда были правила: держит скотину колхозник, так будь добр зарегистрируй весь скот на подворье. Даже курочек и тех ставили на учет. Такой учет скотины производили не для бумаги. С каждой головы брали налог. Работа по переписи скота была несложная. В специальных бланках напротив каждой живности стояли клеточки. Только заноси в эти готовые клеточки корову, овцу, свинью, курицу и прочую живность. Ума тут много не требовалось.

На долю Грунина выпали две деревеньки. Вот и пошел он по этим деревням переписывать скот. Начал свою работу в деревне Саловка, с самого крайнего дома. Не ожидал Грунин такой встречи. Зашел в дом и своим глазам не поверил: уже на пороге его встретила растерянная хозяйка. Это была Алешкина Зина, которая когда-то проживала по соседству с домом Груниных.

Удивительная картина просматривалась в доме: несколько ребятишек играли на полу, а у голландки стоял в полном сборе «завод». Так тогда называли самогонный аппарат. В маленькой печке горели коротенькие чурбачки. Что-то шлепало в нижняке, а верхняк, соединенный с трубочкой, выдавал с другого конца уже готовую продукцию. Железная трубочка проходила через большое деревянное корыто, и охлаждаемый пар выдавал единую струю. Эта струя медленно стекала с оборочки прямо в стеклянную баночку. А в баночке была, как слеза, самогоночка. Соседка быстро пережила страх, и, как бы ни в чем плохом не подозревая себя, перевела дух.

— А я то думала, — говорила соседка, — кто-то доказал на меня.

— Нет, — отвечал Грунин, — я не по доказу, тетя Зина, к вам пришел. Я по делу. Много ли у вас скотины во дворе?

На этот вопрос тетя Зина ответила не сразу. Она о чем-то долго думала, а затем тихо-тихо спросила:

— Соседушка, дорогой, нельзя ли в графе «овцы» исключить одну голову? В скором времени мы ее все равно порешим. На мясо, значит, зарежем.

Конечно, это все было во власти Грунина. Исключить одну голову было совсем несложно. Не записал, да и все дело с концом. Но как быть с обманом государства? Вот это мучило учетчика. Получалось так: хочешь не хочешь, а одну овечью голову из списка минусуй. В это время соседка Зина все распекалась, даже слезно просила и клятву дала «под ей-Богу», что овца на днях ляжет под нож.

Поверил ей Ленька Грунин и овечка в списочный учет не попала. А тетя Зина решила задобрить гостя. Она мгновенно накрыла стол, на котором появилась копченая свинина, солености и прочие яства. Хозяйка из четверти налила стакан самогонки и попросила бывшего соседа выпить все до дна. Нет, ни единого грамма не принял гость спиртного. Тогда он еще не понимал, что это действо с обеих сторон граничило со взяткой. Слюнки текли у Леньки Грунина, так ему хотелось поесть квашеной капусты или соленых огурцов, но он наотрез отказался от угощения. Вторую часть разговора тети Зины Грунин очень внимательно выслушал. По гроб жизни ему этого разговора не забыть.

— Алеша, — говорила тетя Зина, — я знаю тебя с пеленок. Моя мама когда-то спасла тебя от смерти, а я — ее дочка и хочу предложить тебе хорошую нашенскую невесту. Женишься — не пожалеешь — крепкая будет у вас семья. Самая счастливая на белом свете. Слушай меня внимательно: в нашем ряду, в десятом доме от нас, живет девушка-красавица Оля. Посмотри на нее, она должна быть сегодня дома. Клянусь своими детьми, — говорила Зинаида Степановна, — возьмешь эту девку, век меня будешь вспоминать добрым словом. Не девушка эта Оля, а настоящий ангел. У нее душа-то ангельская…

Будущий жених поверил на слово, что в этой захолустной деревушке живет девушка-ангел. Может быть это та судьба, которая давно ищет Грунина? Но состоится ли встреча? Вот в чем был вопрос… Полпорядка домов учетчик скота проскочил, вроде бы и учет теперь стал совсем не нужен. В голове у парня бурлила одна мысль: как можно скорее зайти в десятый дом от края деревни и повидать девку-красотулю. А если удастся, то навязаться в женихи.

Тетя Зина была порядочная женщина, она не похвалит гуленую девку, и хорошую оценку просто так не даст. Сама она была в девушках скромница и хотя была на лицо не совсем красивая, а поди-ка же, вон какого жениха себе отхватила. Нет, Ленька Грунин не остался в долгу перед соседкой. Он низко поклонился, поблагодарил, как мог, тетю Зину, и очень быстро удалился из дома. По пальцам пересчитал дома и, проскочив сходу почти все десять, загнул у себя десятый палец. Вот он, этот заветный домик, куда только что советовала зайти соседка Зинаида Степановна.

Этот домик в ряду других выглядел как избушка на курьих ножках. Со всех сторон домик был огорожен штакетником. Соломенная крыша низко свисала над наличниками. Не дом, а обыкновенная шляпа скрывалась за высоким заборчиком.

Дальше развернулись события так… Как будто током дернуло парня, когда он вошел в дом. Эту девушку Олю Алеша Грунин знал еще с детства. Когда-то они вместе ходили в одну и ту же школу в селе Бедное. Кто тогда думал о невестах, «яблоки» были несозревшие. А вот сейчас Оля сидела как настоящая невеста. Одета она была в ситцевое цветастое платье. Она держала какой-то крючок и кусочек рюшки. Девушка проворно работала крючком и у нее получалось какое-то полотно с разными рисунками. Но до рисунков ли тут дело? Девушка сама была как рисунок. Она сразу, наповал, сразила Леньку Грунина. Удалой молодец влюбился с первого взгляда. Растерялся Грунин, он, можно сказать, не только что объясниться в любви, а слова вымолвить не мог. Его лицо горело пунцовой краской.

Грунин знал, зачем пришел в этот дом. Теперь не овцы и коровы ему были нужны, а скорее посмотреть невесту, а может быть и будущую жену. Оля действительно была девушкой-красавицей. Рост у нее был средний, лицо круглое, пухлые щечки, длинные волосы и симпатичные карие глаза. Зубы широкие, красивые, белые. Волосы были заплетены в две длинные косы с яркими голубыми лентами. У Оли была стройная фигура и точеные ножки. Да и вся она сама была красавица. Природа не обидела Олю ростом и красотой.

Ленька Грунин обомлел. В голове кружилась одна мысль: как бы объясниться с Олей и завязать с ней дружбу. Сказать вот сейчас, сразу, открыто, признаться честно Оле, что она и только она покорила душу и сердце молодого парня. Сказать правду, что Грунин до смерти влюбился в нее и никогда-никогда не изменит своему слову. Никогда! На это признание надо иметь мужество да знать, что сказать девушке. А то вляпаешься, как в лужу. И потом гляди, парень — деревенские девки просмеют тебя. Все будут знать, что жених Грунин получил от ворот поворот.

Может быть, это было к лучшему, что разговор о взаимной дружбе Грунина с невестой не состоялся. Спросил он что-то невнятно об овцах, петухах и курах, и еще о чем-то. И на этом запнулся, как школьник первого класса. Не понимая смысла визита в их дом молодого человека, Оля тоже смутилась. В этот момент Грунин дал понять девушке, что он, мол, пришел по делу, переписывать скот. На вопрос Грунина Оля уверенно перечислила, кто у них был во дворе. Она-то знала каждую голову. И не могла не знать, так как вместе со своими сестрами на каждую голову готовила сено.

В первой графе Грунин поставил корову, а затем — две овечки, две ярочки и еще что-то. Записать-то записал, но все равно перепутал. В графу овец — вкатил корову, а вместо коровы поставил овец. И тут произошло незабываемое. Как-то так получилось, что Ленька украдкой посмотрел на Олю, а Оля на него. Их одновременные взгляды совпали. Только и остался в памяти Грунина этот взгляд, девичий милый взгляд… Не помня себя, Ленька Грунин вышел из дома. Что чувствовала в эти минуты Оля, знает только один Бог. Эту картину навсегда запечатлел в своей памяти Алексей Грунин. И теперь эти воспоминания будоражили солдата в часы досуга.

В армии курсант Грунин был великим экономом. Он получал всего лишь три рубля денежного довольствия. Плюс сахар за то, что не курил. И сэкономил из этих скудных грошей на несколько фотографий. Было это так: как-то Грунин, получив увольнительную, пошел в город, где сфотографировался в курсантских погонах. Одну фотографию сразу послал на память родным, а вторую — своей любимой девушке Оле. Послать-то послал, а ответ так и не получил. Почему? Да Бог знает — почему.

Бывало, ляжет Ленька и никак после отбоя не может заснуть, а в шесть утра уже подъем. Старшина на всю казарму орет: «Подъем!». А курсант Грунин спит, как мертвый. За тяжелый подъем пришлось раза два мыть полы. Тогда порядок в армии был строгий. Полы драили все сонули, причем, только после отбоя, в ночное время. Ну, а если старшина проведет тряпкой по полу и обнаружит грязь, то мыть надо было все заново. И мыли почти всю ночь, отказа не было. Иначе получишь еще дополнительный наряд вне очереди. Что и говорить, очень здорово озоровали старшины. Армейский хлеб был горький. Всю ночь несчастный солдат мыл полы до блеска, а утром старшина все равно всех без исключения поднимал в шесть утра. Вот такая она — солдатская жизнь.

Недолго ходил Грунин в курсантах отдельного батальона связи. Как-то так случилось, что его судьба связала с курсантом Молчановым. Он был родом из Харькова. Там жил до призыва в армию вместе с родителями. Это новое знакомство повлияло на всю жизнь Грунина. Конечно, Молчанова тянула родная земля и родители. И этот курсант предложил Грунину интересный вариант: поехать и поступить в ХПВУ (Харьковское пограничное военное училище). Состоялся обстоятельный разговор. Этот разговор закончился обоюдным договором. Грунин дал добро своему товарищу и сразу же приступил к сбору документов. К осени были собраны необходимые документы и направлены по адресу в Харьков.

В скором времени из училища пришли два вызова на имя Грунина и Молчанова. Получив в части денежно-вещевые аттестаты и распрощавшись с однокурсниками, будущие курсанты взяли направление на Харьков. Этот город был знаменит тем, что выпускал мощные гусеничные трактора. Еще в детстве Грунин бегал на поле с мальчишками, он видел тогда на «лбу» трактора три больших буквы «ХТЗ». Чуть повзрослее мальчишки расшифровали три буквы так: Харьковский тракторный завод, а иные шалуны расшифровали иначе, вульгарно: «Хрен, товарищ, заведешь». Хулиганы-мальчишки первое слово произносили грубее, но это уже была матерщина.

Оказалось, что город Харьков был богат не одним только «ХТЗ». Это был мощный индустриальный центр Украины. Харьков очень красивый город. В памяти Грунина запечатлелись два крупных изумительно красивых парка. Прямо в городе расположен парк имени Шевченко. Это не парк, а самый настоящий цветник. Очень красивый парк имени Горького. Он вплотную примыкает к дубовой роще. Тут же, неподалеку от парка, находились павильоны сельскохозяйственной выставки. Что-нибудь в двухстах метрах, рядом с шоссе, располагались корпуса Харьковского пограничного училища. Местность вокруг зданий училища находилась в кольце декоративных кустарников. Перед фасадом училища, в сторону Москвы, за шоссейной дорогой раскинулась красивая роща. Впрочем, это была, пожалуй, не роща, а дубовый лес. Потому как кудрявые дубовые деревья тянулись на несколько километров возле шоссе. Это местечко почему-то называлось «Померки».

Училище состояло из нескольких корпусов. Часть зданий использовалась под классы, а часть — под залы отдыха и спальни. Несколько комнат предназначались для занятий по самоподготовке. Рядом с училищем находилась большая курсантская столовая и другие подсобные помещения. Училище готовило специалистов военных профессий. Отсюда выходили кадровые офицеры: интенданты, оружейники, автомобилисты, финансисты. Главным условием для поступления предопределялись не только знания в объеме средней школы, но и хорошее, отличное здоровье курсанта. По состоянию здоровья у Грунина не было никаких проблем. Он был здоров, как бык. А вот как быть с экзаменами по общеобразовательной программе? Вот тут был большой вопрос. «Лесная академия» предопределяла провал по всем предметам на экзаменах. Но, честное слово, на сей раз Грунину повезло.

Экзамены состоялись формально, по состоянию здоровья этот деревенский крепыш прошел без сучка и задоринки. У мандатной комиссии тоже не было вопросов. Компромата на Грунина не имелось: отец погиб на фронте, мать — колхозница. Среди родных и близких судимых никого не было. Мандатная комиссия решила зачислить Грунина курсантом ХПВУ. Итак, впереди новая курсантская жизнь. В один дивизион был зачислен курсантом Молчанов Анатолий. Мечта Леньки Грунина наполовину сбылась. Теперь он может стать в скором времени офицером-пограничником. Но станет ли? На этот вопрос только через два года будет дан ответ.

Судьба есть судьба, она зачастую очень круто обходится с человеком. Человек планирует так, как ему хотелось бы, а она его вывернет чуть ли не наизнанку. Все сделает с точностью до наоборот. Нет, курсант Грунин не был слабаком. Он хорошо реализовал представленные ему возможности. И своим упорным трудом доказал свою дееспособность. Грунин не попал в разряд курсанта-временщика. Наравне с другими справлялся с учебной программой. На втором курсе учился только на «хорошо» и «отлично». Вот что такое упорство.

Курсант Грунин работал над собой днем и ночью. Ему на всю жизнь запомнились слова одного из командиров дивизиона, усатого майора: «Лучше износиться от труда, чем заплесневеть от лени». Все кто живет по такой программе, как правило, становятся хорошими, порядочными и полезными людьми для нашего общества.

Курсант Грунин в короткие сроки заштопал все пробелы и увеличил багаж своих знаний. Он любил свою форму и аккуратно ухаживал за ней. Форма курсанта очень шла его стройной и красивой фигуре. В этой форме Грунин был красавчик-мужчина, как огурчик. Курсантская жизнь в училище была очень интересная. Ребят готовили к жизни по всем статьям. Их не только прекрасно кормили, но и хорошо воспитывали в нравственном плане. В свободное от учебы время каждый курсант имел возможность принять участие в разных кружках художественной самодеятельности, поучиться танцевать, сходить в кино или на танцы. Не запрещалось даже съездить в город в театр.

В училище было трехразовое питание. На первое подавали хороший украинский борщ или суп. Второе блюдо всегда было мясное, с гарниром. Все блюда были очень разнообразные, и готовили их высококвалифицированные повара. Обслуживали курсантов официантки. Они подавали к столу котлеты или бифштекс с рисом, картошкой, гречкой, макаронами. Раз в неделю на столе появлялся пудинг с вареньем. К чаю с белым хлебом подавали масло по 15—20 граммов. Всем курсантам, жадным до еды, давали ДП (дополнительную порцию). Летом пища была еще более разнообразнее. На стол ставили тарелки с яблоками, вишней, смородиной, крыжовником. Изредка помидоры, винегреты и салаты.

Спрос в училище был большой. Дисциплина была строгая, военная. Провинившихся наказывали по военному уставу. Некоторые молодчики отбывали наказание даже на гауптвахтах. Ленька Грунин неукоснительно соблюдал устав и дисциплину, а потому ни разу под арестом не был и никаких дисциплинарных взысканий не получал. В училище курсанту Грунину заложили хороший фундамент знаний по всем предметам военных наук. Он умело владел и отлично стрелял из всех видов стрелкового оружия. Хорошо стрелял из пистолета, автомата, карабина и даже пулемета. За прилежность в учебе и умелые действия на учениях был поощрен высшим командованием военных учебных заведений. За усердие в учебе курсант Грунин стал командиром отделения, ему было присвоено звание сержанта.

Жизнь курсанта была тяжела, вот почему Грунин прервал связь с родными. Даже любимая девушка Оля и та вылетела из головы. Она только изредка снилась ему по ночам. Как жаль, что юный Грунин не сумел достучаться до девичьего сердца. Хотя можно было и нужно достучаться на гражданке. Ан нет, кто же в этом виноват? Ты, неумешка Грунин. Счастье было возле тебя, твоя вина, что ты его не поймал. Теперь о твоих чувствах и переживаниях вместе с тобой может сострадать только курсантская подушка.

Шло время, курсант Грунин развивался и рос, как молодой дубок. В часы досуга он все-таки отправлял свои письма в деревню, что находилась за лесом. Многие письма оставались в кармане. Сколько их скопилось? Об этом знал только один Грунин. А сколько их он отправлял по адресу девушки Оли. В ответ курсант Грунин не получил ни одного письма. В его груди все кипело. Программа заочного сближения двух знакомых не выполнялась. Грунин верил, надеялся, ждал… Он всегда помнил крылатое выражение: «Любовь побеждает смерть». Но это ведь так в романах пишут, а в жизни все оказывается иначе.

Внутренне Ленька Грунин боролся сам с собой, иногда выражал молчаливый душевный протест. В то же время уговаривал себя не принимать быстрых и поспешных решений. Но, ясное дело, в такой ситуации у Грунина было много вопросов. Один из них был стержневой: не полюбил ли такую красавицу какой-нибудь деревенский молодец. Ленька Грунин мучился в догадках и больших переживаниях. Бывало, что он всю ночь не спал. Размышлял, прикидывал и думал совсем о плохом. А вдруг она там уже… Хотя, если бы уже вышла замуж, то ему кто-то обязательно бы дохнул: не грусти, мол, парень, твоя песенка давно уже спета, в деревне за лесочком уже все совершилось. О своих любовных перипетиях Грунин молчал, молчали и его родные. В огромной текучке дел все Ленькины любовные страдания забывались. Один год напряженной учебы пролетел быстро.

Курсант Грунин успешно окончил первый курс. На рукаве курсантского кителя он пришил еще одну поперечную короткую линию. Походку он не менял, но его голова стала вроде бы чуть-чуть повыше. В плечах тоже стал, вроде бы, немного пошире. Хотя не это было главное. Главное было то, что в голове Грунина немного прибавилось ума. Или, как тогда говорили, в мозгах стало одной извилиной больше. Погранучилище весьма разносторонне готовило офицерские кадры. В училище он получил глубокие и хорошие знания. А пока? Пока впереди курсантский отпуск. В канцелярии училища Грунин получил отпускное удостоверение и незамедлительно отправился в село Бедное.

Явился домой курсант-пограничник внезапно, как говорится — нежданно-негаданно. При встрече не столько от горя, сколько от радости плакала вся семья. Прослезился и сам отпускник. Он был безмерно рад встрече с близкими и самыми дорогими родными. Два года разлуки, а вот теперь не только встреча с малой родиной, но с мамой, любимой бабушкой и сестренкой Нелей. За два года Ленька возмужал, он выглядел как настоящий мужчина. А чего стоила только одна курсантская пограничная форма. Она сидела на этом деревенском парне и как будто была влитая. В училище давали форму строго по размеру (ростовке). Очень красиво выглядел в курсантской форме пограничника Ленька Грунин. Теперь держись деревенские девки! Грунин мог сразить любую из них. Но этому парню-красавчику не до девочек было. Грунин хорошо понимал свое положение, он был главной опорой своей матери.

Девочками заниматься просто было некогда. А потом, так уж сложилось традиционно — в село приезжают не отдыхать, а работать. Не потому ли у жениха на ладонях появились мозоли. Курсант-отпускник соскучился по деревенской работе. Он был готов работать как ломовая лошадь.

Мать Леньки Грунина, встретив сына, теперь носилась по деревне, как птица на крыльях. Может немножечко лишку она гордилась своим сыном. Ленька Грунин нос не задирал, но все же думал: теперь любая девка в деревне будет его. К счастью, природа ни красотой, ни ростом этого парня не обидела. И кое-какая перспектива в жизни обозначилась: как-никак, а через год Грунин станет офицером Советской Армии. Но Грунин озадачил себя не невестами, а изо всех сил налег на неотложные домашние дела. За все время отпуска этот трудолюбивый парень не встретился ни с одной девушкой.

Зато дома будущий офицер работал как воловой мерин. Работал без всякой лени и устали. Как заправский мужчина, он отбил и наладил все косы, наточил пилы, а так же помог матери выполнить все срочные неотложные дела. Сам лично Грунин без всякого стеснения запрягался в тачку и выезжал в лес за травой. Тогда в деревне было такое правило: раз накосил траву, тут же на тачке вези к дому. У дома траву растрясали, сушили, а затем уже стоговали или складывали на сушило. Дела у Леньки спорились — за свой отпуск, вместе с родными, он наготовил целый стог сена. Работал до соленого пота. По принципу: ешь, как взопреешь, а работай, как озябнешь. За время отпуска Грунины не только заготовили на всю домашнюю живность сена, но и приготовили на зиму дров. Миллион благодарностей получил Ленька от своей матери. С большой завистью смотрели на него соседи. Из-за большого уважения в часы досуга соседи, близкие родные и знакомые приглашали курсанта в гости. Месячный курсантский отпуск пролетел как одна минута. Так быстро, что совсем незаметно пришло время возвращаться в училище.

Курсант Грунин как будто совсем не был в отпуске, хотя ждал его целых два года. Проводы курсанта-отпускника состоялись весьма скромно. До большака (шоссейной дороги) провожала Леньку вся его близкая родня. Расставание было тяжелым. Все близкие родные наревелись досыта. Ленькина мать вопила с причетами. Ленька тоже расстроился. Он плакал как девочка. С его розовых щек слезы текли рекой. По традиции Ленька Грунин из окна автобуса помахал своим родным рукой. В ответ, уже совсем издалека, доносился рыдающий голос матери. В ушах курсанта Грунина слышался материнский шепот: «Прости меня, сынок, прости за все, прости!» Затем стук колес совсем заглушил голос матери, он исчез, как будто навсегда, насовсем…

В строго установленное время курсант Грунин прибыл в свое родное училище. Впереди предстоял еще один год напряженной учебы. Все военные науки Алексею давались легко. Тянул он весь учебный год на второй разряд. Учился только на «хорошо» и «отлично». Но случилось так, что на второй разряд не вытянул. Обида была страшная, даже преподаватель Бомбужеев и тот расстроился, выразив свое неудовлетворение.

На государственных экзаменах курсант Грунин по истории КПСС схватил тройку. Кто не знает, что экзамены — это карточная игра. Бывает так, вопрос на экзаменах попадется простой, а голову на этом простом вопросе поломаешь. Вот такой парадоксальный случай произошел на госэкзаменах с одним курсантом. Курсант-отличник блестяще ответил на все вопросы по билету. Экзаменатор решил поглубже проверить отличника и задал ему совсем простенький вопрос: «Скажите, курсант, а какой самый короткий лозунг был у В. И. Ленина?» Долго думал отвечающий и никак не мог вспомнить этот самый короткий лозунг. В голове курсанта заклинило. Несколько минут перебирал в памяти все лозунги и призывы В. И. Ленина, но так и не вспомнил этого коротенького лозунга, а у комиссии встал вопрос: что ставить курсанту, какую оценку — «хорошо» или «отлично»? Билет — билетом, а на дополнительный вопрос не отвечено.

Курсант положил билет и стал выходить из зала. Через два-три метра, он вдруг прямо здесь на весь зал, громко воскликнул: «Эх, ё-моё, кто кого!» Экзаменатор, что задал вопрос курсанту, шел следом за ним, и, услышав ответ, тут же возвратился к столу комиссии. Комиссия поставила курсанту-выпускнику высшую оценку «отлично».

У Грунина получилось все иначе. На госэкзаменах он получил одну тройку. А потому, закончил ХПВУ по третьему разряду. Так курсант Грунин стал офицером-пограничником. Однако, приказ о назначении на офицерские должности из Москвы почему-то задерживался. Тогда еще никто не знал, что же случилось. Без всяких подозрений все выпускники готовились к торжественному событию. Время приближалось к выпускному вечеру. Настроение у всех было торжественное, приподнятое. В скором времени судьба распорядилась так, что все события развернулись в самом худшем варианте. Кто же мог предполагать, что весь выпуск офицеров-пограничников спишут в иное ведомство. Жизнь, как всегда, очень сложная штука. Не человек рулит судьбой, а судьба рулит человеком…

Приказ номер 1000 пришел в погранучилище с большой задержкой. Но это был скорее всего не приказ, а горький сюрприз. Лучше бы вообще не было никакого приказа. Но он все-таки появился на свет и перепутал все планы Грунина. Он был расстроен так же, как все его однокурсники. Весь выпуск офицеров-пограничников, вопреки их воле, направлялся не в пограничные войска, а в милицию. И все это тогда звучало вот как громко: офицеры-пограничники направляются на укрепление правоохранительных органов. Слухи о направлении выпускников-пограничников в органы внутренних дел подтвердились. Из Москвы уже приехали кадровики — «покупатели» по распределению молодых офицеров в милицейские подразделения. Многие офицеры объявили забастовку. Целый месяц сидели на чемоданах и категорически отказывались выполнить приказ. Но приказ есть приказ, он во все времена не обсуждается, а строго выполняется. Раз одел форму офицера, так будь добр, выполняй то, что тебе прикажут сверху.

Вверху тогда сидел Никита Хрущев. Именно он принял безответственное решение: молодых образованных офицеров-пограничников списал в милицию. В те времена было списано на гражданку вначале один миллион двести тысяч солдат и офицеров, а затем еще 600 тысяч. Чем закончилась эта безумная операция — общеизвестно. Наши враги не дремали. Практически на волоске мир удержался от атомной катастрофы. Кое-кому надо знать народное мудрое изречение: «Не будешь кормить свою армию — будешь кормить чужую».

Посиделки офицеров-отказников закончились через месяц. Всех их отправили все-таки в милицию. Лейтенант Грунин не сопротивлялся. Он безоговорочно, как подобает офицеру, выполнил приказ высшего начальства.

Выбор места назначения был свободным за исключением Москвы, Ленинграда, Киева и других крупных городов. Тем офицерам, родители которых имели жилье в больших городах, давали направление в любой город и даже в Москву. Лейтенант Грунин по своему желанию получил направление в Горьковскую область. Он не противился, так как отлично понимал, что спорить с высшим начальством бесполезно. Как говорится, стенку лбом все равно не прошибешь. Это простая житейская истина. Тут оставался только один выбор — подчинить свою волю решению высших командиров, выполнить приказ и выехать к месту службы. Лейтенант Грунин без всяких проволочек получил направление, соответственно, ему дали полный расчет по всем нормам денежного и вещевого довольствия. Впереди предстоял месячный отпуск. Без всякой задержки, как по компасной стрелке, лейтенант-пограничник отправился из Харькова в село Бедное.