Гидра-2. Криминальные истории 60-х

ТРИ БАРАНА

Яркое, яркое солнце. Оно давило на глаза, ослепляло. От него некуда было деться. Потом послышались какие-то голоса, сначала далеко, потом все ближе и ближе. И вот они уже звучат в самое ухо, лошадь ударила копытом в плечо, не больно, но очень сильно, еще раз… Иван проснулся, потер глаза и зажмурился от яркого света электрического фонаря. Слышались голоса. Говорил мужчина.

— Это он, Тимофей Ильич, он, кому же еще быть.

— Вставай, — властно сказал второй мужской голос. Кто-то зажег настольную керосиновую лампу. Иван взглянул на говорившего, это был милиционер. Иван сел на полу. От водки шумела голова, хотелось пить. — Вставай, вставай, — нетерпеливо и сердито опять сказал милиционер.

Иван поднялся с пола, колени дрожали. Он сел на скамейку.

— Работники, черт бы вас побрал, баранинки захотелось. Строители, — опять сказал первый голос.

Иван посмотрел на говорившего. Им оказался невысокого роста, худой мужчина.

— Я сейчас, — сказал он милиционеру и, хромая, пошел к двери.

«Хромой пастух, — узнал его Иван, из соседней деревни. Чего ему надо? Почему он говорит, что узнал меня?» В полумраке у двери стояла женщина, но Иван не смог ее рассмотреть. «Чего им здесь надо? Зачем они пришли? А где же Николай и Петр? Куда они делись? Что-то, видимо, случилось».

— Где твои дружки? — спросил Ивана милиционер.

Иван взглянул на него. Только сейчас он понял, что перед ним участковый уполномоченный. Он видел его однажды в конторе колхоза.

— Какие дружки?

— Ну, ты мне это брось. Какие дружки! Те, с которыми вы столбы ставили для электричества. Где они?

— Я не знаю, где они.

— Не знаешь, стало быть. Ну ладно, придется вспомнить.

В это время вошел пастух. В руках он держал две бараньи шкуры.

— Вот, Тимофей Ильич, в кладовке нашел шкуры тех баранов, которых украли из стада. Я точно помню. Это баран, а это ярка. Молодая овца, еще ни разу не стрижена. Видите, шерсть какая. Я всех своих овец наперечет знаю. А у барана подпалины на боках. Помните, я вам говорил и в заявлении указывал. Вот, пожалуйста. Видите? — И он показал шкуры, поворачивая их перед лампой. — Все правильно. Это они баранов уворовали. А его я тоже помню, — сказал пастух, кивнув на Ивана. — Я его видел, когда они столбы ставили и провода тянули. Вы видите, и на столе бараньи ребрышки лежат. Бутылка из-под водки, три стакана, три тарелки. Здесь было три человека. Выпивали и ворованой бараниной закусывали. Может, еще и в печи стоит баранинка, — сказал пастух и захромал к печке, поднял крышку чугунка, стоящего на печи, понюхал варево. — Баранина, точно. Вот, пожалуйста. — Он принес и поставил чугунок на столе. Затем черпаком достал из него баранью ногу. — Ну, что скажете, Тимофей Ильич? Говорил я вам. Вы мне еще не верили. Здесь наши баранчики. Оба здесь. Он — вор, — указал он на Ивана.

«Вор, почему вор! — подумал Иван. — Я ничего не крал». Но в голове у него очень шумело, голоса доносились слабо, свет лампы колебался и тускнел. Ему казалось, что это сон, что он проснется и все встанет на свои места.

— Ну что ж, составим протокол, — сказал участковый и, сев к столу, стал писать.

Иван, сидя на скамейке, привалился спиной к стене и задремал. Разбудил его участковый.

— Ну, хватит спать, — сказал он. — Пошли.

Потом они шли по темной улице деревни. Милиционер привел Ивана к сельскому Совету и запер в задней темной комнате. Иван лег на стоящий там широкий деревянный топчан и уснул.

Проснувшись утром, он не сразу сообразил, где находится и что с ним произошло ночью. Он вспомнил, что сюда его привел милиционер, что в доме, где он жил с Николаем и Петром, пастух нашел бараньи шкуры, говорил об украденных овцах. Но он не мог понять, что все это значит, и стал ждать.

Вскоре пришел участковый милиционер. Принес ему молока и хлеба.

— Вот поешь, а потом мы с тобой поедем в район. Разбираться.

Иван съел хлеб, выпил молоко, закурил. Затем участковый завел мотоцикл, посадил Ивана в коляску, и они поехали в районный отдел милиции.

Там, оставив Ивана в дежурной комнате, участковый куда-то ушел. Через некоторое время он вернулся и сказал, что Ивана вызывает следователь. Иван пошел впереди участкового в кабинет. Следователем оказался невысокого роста, полный, со светлыми, почти белыми волосами молодой мужчина. Он внимательно посмотрел на Ивана.

— Я — следователь милиции Сазонов. Садись, будем разговаривать, — сказал он.

— А я могу идти? — спросил его участковый.

— Да, только пока не уезжайте. Хорошо? Может быть, вы понадобитесь. Побудьте здесь пока, в городе.

— Ладно, — ответил участковый и вышел.

Иван остался один на один со следователем.

— Ну, молодой человек, — обратился следователь к Ивану, — расскажи-ка, что ты там натворил? За что это тебя возит милиция на государственном транспорте, за какие дела? — Иван недоумевающе посмотрел на следователя. — Ну, так чего молчишь? Не хочешь отвечать на вопросы?

— Я ничего не знаю, — сказал Иван.

— Ничего не знаешь? Так-таки ничего? Совсем ничегошеньки? А ты знаешь, что находишься в районном отделе милиции? — Иван утвердительно кивнул головой. — А как ты попал в него, знаешь? — Иван опять кивнул. — Ну, расскажи об этом.

— А что рассказывать-то? Пришел этой ночью милиционер. Я спал, он разбудил меня, привел в сельсовет, а сегодня привез на мотоцикле сюда. Вот и все.

— А за что привез?

— Не знаю, он мне ничего не объяснял. Я ничего не знаю.

— Кто еще был с милиционером, когда он тебя разбудил?

— Мужчина какой-то и женщина. Я их не знаю.

— Что делал этот мужчина и что говорил?

— Мужчина? — переспросил Иван. — Он шкуры овечьи показывал, о баранах каких-то говорил. Но я ничего не понял. И ничего не знаю.

Следователь посмотрел на Ивана, встал, прошел по комнате, остановился у окна, помолчал.

— Ну, ладно. Значит, ничего не знаешь. Я-то думал, что у нас получился разговор. Парень ты еще молодой, вся жизнь впереди. Ну, что ж. Ошибся я, ошибся. — Он опять помолчал. — Если ты не хочешь говорить, тогда послушай, что я тебе скажу, а вернее, прочитаю. Вот видишь, Уголовно-процессуальный кодекс. В нем сказано, какие права имеют милиция, прокуратура, суд, обвиняемый, подсудимый и другие лица и органы, когда совершено преступление. Так вот, в статье 122 этого кодекса записано: «Орган дознания — в нашем случае участковый инспектор, — пояснил следователь, — вправе задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, только при наличии одного из следующих оснований:

1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

2) когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на данное лицо, как на совершившее преступление;

3) когда на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления».

В доме, где жили ты и твои приятели, обнаружены шкуры баранов, украденных из колхоза «Рассвет». Эти шкуры опознал пастух колхоза. Кроме того, там же обнаружены баранье мясо, кости и одна голова. Поэтому участковый тебя задержал, подозревая в совершении кражи этих овец. Пастух на прошлой неделе видел тебя и твоих друзей рядом с овчарней. Днем. Потом пропала одна овца.

Пастух стал сторожить. Вчера опять была совершена кража. В краже, по словам пастуха, участвовали два или три человека. Есть подозрение, что в совершении этих краж участвовал вместе с твоими приятелями и ты. Что ты на это скажешь?

Иван посмотрел на следователя и встретился с внимательным взглядом его светло-голубых глаз.

— Я ничего не знаю, — поспешно сказал он и опустил голову.

— Так. Ну ладно. Поговорим еще раз попозже. А сейчас пока посиди здесь, у нас. Пошли. — Следователь привел Ивана в дежурную комнату и сказал дежурному: — Поместите пока в камеру предварительного заключения. Вот протокол задержания.

Ивана провели в камеру. За ним закрылась тяжелая, окованная железом дверь. В камере было глухо, как в подвале. Иван сел на нары.

«Что же все это значит? — подумал он. Все события казались ему не реальными. — Неужели действительно бараны ворованные? Николай говорил, что баранов дал ему председатель колхоза. Значит, он врал. А может, врет следователь? Почему их не было дома? Почему я спал один? [де же Николай с Петром? — Иван хорошо помнил, что вчера вечером Николай принес к ужину бутылку водки, они ее втроем распили и Иван лег спать. Николай с Петром пошли покурить. — Куда же они делись. Успели удрать, что ли? — Иван ничего не понимал. От напряжения у него разболелась голова. — Что же все-таки произошло?»

Вскоре его разбудили и повели к следователю. В кабинете на столе он увидел свой плащ. Рядом стояли его сапоги, в которых он обычно ходил на работу.

— Твоя одежда? — спросил следователь, как только он вошел в кабинет.

— Моя, — ответил Иван.

— На плаще обнаружены пятна, похожие на кровь. Вот посмотри… — И следователь показал бурые мазки и пятна на рукавах и на поле плаща. — Объясни, пожалуйста, что это за пятна и откуда они.

Иван внимательно посмотрел на пятна, они были засохшими, несвежими и очень походили на кровь. Плаща Иван не надевал уже давно. Стояла хорошая погода, в нем не было необходимости. А когда носил, пятен этих не было.

— Я не знаю, что это за пятна и откуда они, — ответил он.

Следователь подозрительно посмотрел на него.

— Ладно, не знаешь — так не знаешь. Мы сами узнаем. — Он составил протокол допроса и сказал, чтобы Иван прочитал его и расписался.

Иван это сделал, и его опять увели.

Вызвали его на следующий день перед обедом. Следователь был очень серьезен. Он даже не взглянул на Ивана.

— Ну вот, что Иван Поздняков. Дело прояснилось. На твоем плаще баранья кровь и шерсть. На подошвах сапог обнаружены остатки почвы, по составу одинаковой с почвой овчарни. Понимаешь, что все это значит? — Иван, кажется, начинал понимать. — Ты воровал этих баранов, вот что это значит. И отвечать за них будешь ты. Я уже подготовил постановление об избрании в отношении тебя меры привлечения — содержание под стражей. Попросту говоря, буду ходатайствовать перед прокурором о твоем аресте. До суда. Будешь находиться здесь. Вот так. Уразумел? С кем совершал кражи?

Иван посмотрел на следователя.

— Я не воровал никаких баранов и ничего об этом не знаю.

— Ты говоришь не то. Тебе надо все рассказать, все, что знаешь. Все подозрения падают на тебя, и не просто подозрения, а установлено, что ты воровал. С кем, один или вместе со своими компаньонами? Будешь молчать — осудят одного за кражу трех баранов. Это дело серьезное. Ты говоришь, не воровал, тогда расскажи, кто воровал. Может, действительно ты не виноват. Тогда кто виноват, кто вор? Рассказывай, говори. Пойми меня правильно. Моя задача — разобраться в деле и привлечь виновных к ответственности, наказать их. Я не был там во время совершения преступления и сужу о событиях только на основании доказательств, собранных в процессе следствия. Доказательства против тебя. Их достаточно, чтобы привлечь тебя к уголовной ответственности. Одного привлечь. Дружки твои сбежали. Мы их будем искать. Но против них у нас пока нет таких веских доказательств, как против тебя. Если ты будешь молчать, можешь пойти один под суд. Я установил, что ты собираешься осенью женится. Так вот, хочу тебе сказать, что свадьбу тебе придется отложить на несколько лет. А там неизвестно, как все сложится. — Следователь помолчал, глядя в окно, закурил. — Вот так. За свое счастье, Иван, надо драться. Если ты действительно не участвовал в краже, то вести себя надо иначе. Не так, как ты себя ведешь. А может, ты просто не хочешь рассказывать? Хочешь взять все на себя, смотри, дело твое. Я все сказал. Иди, подумай.

Ивана увели обратно в камеру. Он сел на нары и долго никак не мог сообразить, что происходит. Слова следователя привели его в крайнее замешательство и растерянность. «Ведь могут посадить, могут посадить, — сверлила мозг мысль. — А за что? Ведь я же не воровал».

Это Николай с Петром воровали. Иван заподозрил это, когда однажды утром увидел в сенях зарезанного барана. Петр сказал, что этого барана им дал председатель на еду. А стоимость его вычтут из зарплаты. Иван сказал тогда, что дают мясо обычное, а не полностью барана.

— Что ты пристал, — ответил ему Петр, — целый, не целый. Ешь, и все. Не твое дело, какого барана дал председатель.

Потом появился второй баран. И опять в шкуре. Утром Петр и Николай ободрали его.

— Шкуры сдадим в колхоз, — сказал при этом Петр.

Петра Иван знал с детства. Они жили в одной деревне и учились в одной школе. Еще в школе Петр подрался, ударил парня ножом, и его посадили. Иван в это время закончил школу, отслужил в армии и вернулся домой. Родители его переехали на центральную усадьбу совхоза, расположенную на окраине города. Иван стал городским. Работал в совхозных мастерских слесарем. Однажды его встретил Петр. Он теперь жил в городе, работал грузчиком в магазине. Они разговорились. Иван сказал, что он собирается жениться. Петр предложил Ивану поехать в колхоз проводить электролинию.

— Зашибем деньгу, знаешь. Хватит тебе и на свадьбу, и на мебель, и на тряпки. Лето поработаем — и все в порядке. А в этих мастерских ты ни фига не заработаешь.

Ивану приходилось в совхозе проводить электролинии, и он знал эту работу и согласился. Вскоре он уволился из совхоза, и они втроем поехали в колхоз. Третьим с ними был знакомый Петра — Николай. Иван познакомился с ним в дороге. В колхозе они заключили договор по паспорту Ивана и стали работать. Петр и Николай работали плохо. Ивану приходилось много делать самому. Вечерами они уходили в клуб. Иван оставался дома, читал учебники, готовился в школу совхозных механизаторов. В выходные уезжал в город к Гале. Петр нередко приносил водку, и они с Николаем ее распивали. Выпивал с ними и Иван. Так случилось в тот последний вечер. Утомленный тяжелой дневной работой, Иван сразу уснул. Что делали Николай и Петр, он не знал. Когда его разбудил участковый уполномоченный их не было. Почему на его плаще баранья кровь? Петр надевал иногда плащ Ивана. Может быть, он в его плаще и воровал баранов? Навоз на сапогах мог оказаться, когда они заходили на овчарню по просьбе Петра. Он хотел посмотреть на «овечек», они ему «нравились».

«Да, история, — подводя итоги, подумал Иван. — Милиция вряд ли сможет найти Петра и Николая. Ищи ветра в поле. Кто может знать, куда они подались». Иван знал, что Петр обязательно заедет к своей знакомой, «шалаве», как называл ее Петр. Почему он ее так звал, Иван не знал. Имя ее было Маргарита. Иван бывал у нее вместе с Петром до отъезда в колхоз. Петр, конечно, там. Где ему больше быть? К матери в деревню он не поедет. Встретиться бы с Петром да спросить его: как на моем плаще оказалась кровь? И почему он говорил, что баранов дал председатель, хотя бараны ворованные? Почему он так говорил? «Набить бы ему морду за это, — зло подумал Иван. — А с какой стати я должен отвечать за них? Их не найдут — посадят меня как вора? Я — вор! — Иван даже вспотел от этой мысли. — Но я же не вор. Я не брал эту скотину. Да, я ел ее мясо. Но не знал, что оно ворованное. Хотя, конечно, подозрения были, что здесь не чисто. Хотел спросить председателя, но не мог застать в конторе. Следователь сказал — могут посадить. Статья восемьдесят девятая, часть вторая, как он сказал, гласит — до шести лет лишения свободы. Значит, меня могут посадить на шесть лет? — Иван от возбуждения встал и начал ходить по камере. — А за что шесть лет? Что сделал? Что? Петр крал — пусть и отвечает. Он втянул меня во всю эту историю! Говорила мне мать: “Не езди с Петром. Он уже был судим. Он — опасный человек. Не стоит с ним связываться. А на свадьбу денег найдем”. Права была мать. На кой черт я связался с этим уголовником? Вот и довел он меня до суда. Надо поговорить со следователем. Надо, пока не поздно, пока не арестовал прокурор. Если прокурор наложит резолюцию, то все — не выбраться. Засудят тогда к лишению свободы. Надо поговорить со следователем». Иван постучал кулаком в дверь. Она глухо загудела. Открылось окошко в двери, появилось лицо охранника.

— Чего надо? — спросил он.

— Извините. Я со следователем хочу поговорить.

— Какой вежливый, — сказал охранник. — Сейчас сообщу. Жди.

Окошко захлопнулось.

«Расскажу ему все, как было, а там пусть разбирается сам», — решил Иван и стал ждать.

Вскоре его пригласили к следователю. Когда Иван вошел в кабинет, следователь сидел за столом и курил. Спокойно посмотрев на Ивана, он сказал:

— Так что ты мне хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что баранов я не воровал. Но я расскажу все, что знаю.

И Иван рассказал все о том, как попал в колхоз, как могла оказаться на его плаще кровь, а на сапогах навоз, рассказал о Петре и о Николае, о том, где может быть Петр. В процессе рассказа следователь сидел спокойно, смотрел в окно, курил. И было непонятно, интересует его это или нет. Когда Иван закончил, следователь дал ему бланк протокола, посадил за стол.

— Напиши все, что ты рассказал.

Иван писал долго и много. Написав, передал следователю. Тот прочитал и спокойно сказал:

— Проверим.

«Он мне не поверил, — думал Иван, когда опять оказался в камере. — Не поверил. Ну и пусть. Это его дело. Я все сказал, все. Пусть разбирается».

На следующий день рано утром следователь вызвал Ивана. Сердце его екнуло, когда дежурный милиционер, отперев дверь камеры, сказал:

— К следователю.

«Что бы это значило? Зачем я ему так рано? Может, выпустят? — шевельнулась слабая надежда. — Держи карман шире. Выпустят. Теперь отсюда выпустят только в тюрьму. Прокурор, наверное, уже наложил резолюцию. А может, нашли Петра? Наверное, на очную ставку ведут. Как настоящего преступника. А ладно, посмотрим, что будет, то будет. Я все сказал, всю правду. А они пусть разбираются».

Следователь выглядел утомленным и хмурым. Казалось, что он не выспался или вообще не ложился спать.

— Садись, — сказал он, как только Иван вошел в кабинет. Дал ему листок бумаги. — Читай.

Иван начал читать. «Подписка о невыезде». В ней говорилось о том, что Иван обязуется никуда не отлучаться с места свого жительства без разрешения следователя, а в случае отъезда сообщать следователю.

Прочитав, Иван непонимающе посмотрел на следователя.

— Прочитал? Подпиши внизу, — сказал тот и дал Ивану ручку. Иван расписался. — Тебя отпускаю домой. На место твоего постоянного жительства. Без моего разрешения — никуда. Если вздумаешь куда-то поехать — сообщи. Ясно? Ну все. До свидания.

Иван от неожиданности онемел. Так, не сказав ни слова, он вышел из кабинета. Дежурный под расписку выдал его вещи, и Иван оказался на улице. В голове не было никаких мыслей.

После полутемной, мрачной камеры улица казалась светлой, широкой, праздничной. Светило утреннее солнце. Спешили редкие прохожие. Дворник мел тротуар. Ивану казалось, что ноги сами несут его по земле.

Когда Иван прошел до конца улицы, вышел на сквер, он почувствовал слабость в ногах, во всем теле и опустился на скамейку. Дрожащими руками зажег сигарету, затянулся, посмотрел на чистое утреннее небо. С реки донесся гудок парохода.

«Надо же. Сказал правду, и все. Только сказал правду, и все. И отпустили». Но Иван не знал, что сразу же после вчерашнего с ним разговора следователь уехал в город на квартиру Маргариты, знакомой Петра. Там находились оба — и Петр, и Николай. Там же было обнаружено мясо третьего украденного барана. Петра и Николая задержали.

«Похоже, что Иван дал правдивые показания, помог раскрыть преступление, то есть начал сотрудничество со следствием. Теперь для него достаточно подписки о невыезде», — решил следователь.