Городской охотник

Глава седьмая

— Телефон!

Это была обычная реакция паники: меня как током ударило. Я застыл на заднем сиденье такси, лихорадочно шаря в карманах, словно он мог затеряться среди всякого мусора и мелочи. Но, увы, я мог хоть дырки в карманах пальцами прокрутить — на волшебное появление моего замечательного финского телефона рассчитывать не приходилось. Он исчез.

— Потерял?

— Ага.

Я вспомнил, как торопливо взбирался по лестнице, цепляясь за все, что попало. Точно, руки у меня были пустыми. А телефон в карман я так и не положил.

— Черт, я надеялась, что ты сфоткал того типа.

Я недоверчиво посмотрел на Джен.

— Не совсем. Я как-то больше думал о том, чтобы убежать.

— Ну конечно. Удрать было на первом месте. — Она ухмыльнулась. — Бегать — это в струю, значит, и удирать — тоже.

На моем лице изобразилось несогласие.

— Да ладно, Хантер. Ты ведь не против немного побегать?

— Я не против того, чтобы побегать. Но против, чтобы удирать, спасая свою жизнь. В следующий раз, когда соберемся вламываться, куда не положено, давай просто…

— Что? Сначала проголосуем?

Я глубоко вздохнул и постарался успокоиться под ритм покачивающейся на ходу машины.

— Ладно, замяли. — Потом из меня вырвался стон: — Ох, блин! А ведь я сделал снимок тех кроссовок.

— Блин! — согласилась она.

Мы помолчали, размышляя о спокойном, гармоничном совершенстве, которое нашло свое выражение в этой обуви.

— Они не могли быть такими классными, как это нам запомнилось, — буркнул я.

— Хорошая попытка утешиться. Но они такими были.

— Вот дерьмо!

Я снова проверил карманы. Пусто.

— Ни телефона, ни пары, ни Мэнди. Полный облом.

— Не совсем, Хантер.

Джен вытащила телефон, такой же, как мой, только другого цвета.

Ну конечно, телефон Мэнди! У нее была та же модель, что и у меня, только в красном прозрачном футляре. Она была первопринявшей, рьяно обзаводилась последними новинками, но при этом, как и я, держала навороченную трубку не только для понта, но и для бизнеса. Как раз вчера я отправил ей снимок шнурков Джен.

— Что ж, это уже кое-что.

Джен кивнула. Из чужого телефона можно много чего узнать.

Она принялась прокручивать меню, щурясь на светящийся экран. Я невольно ежился под звуками нажимаемых кнопок, ощущение было такое, будто роешься в чужих карманах.

— Может, позвонить в полицию или что-то в этом роде?

— И что мы им скажем? — спросила Дженни. — Что Мэнди не пришла на назначенную встречу? Ты что, не смотришь полицейских сериалов? Она — взрослый человек. Ее нельзя считать пропавшей до истечения двадцати четырех часов.

— Но мы нашли ее телефон. Разве это не наводит на подозрения?

— Может, она его потеряла.

— А как насчет того лысого, который гнался за нами? Как насчет обуви?

— Ага, копам так все и расскажем: как самовольно проникли в заброшенное здание и увидели там крутейшие кроссовки в мире. А потом появился лысый тип и мы драпанули. Звучит чертовски правдоподобно и сразу внушает к нам доверие.

Я помолчал. Крыть, конечно, было нечем, но и спокойствия это не добавляло.

— Джен, Мэнди — мой друг.

Она обернулась ко мне, подумала и кивнула.

— Ты прав. Наверное, нам нужно попробовать связаться с копами. Но если они все-таки нас послушают, то заберут телефон Мэнди.

— И что?

Джен вернулась к маленькому экрану.

— Надо сначала посмотреть, вдруг она сделала какие-нибудь фотки.

Мы остановили такси, расплатились и зашли в кофейню в стиле старой гостиной. Прикольное такое заведение — старые кушетки сочетаются с доступом к высокоскоростному Интернету, а крепкий кофе подают в чашках размером с миску.

Когда мы зашли внутрь, я вдруг заметил, как «заморгал» браслет Джен.

— Что это?

Она улыбнулась.

— Это детектор беспроводного Интернета. По нему сразу видно, есть ли связь в помещении, так что нет надобности загружать компьютер.

С моей стороны последовал кивок. Я видел в журналах рекламу таких детекторов. Они действительно полезны, поскольку позволяют легко установить, есть ли в данном кафе или отеле беспроводной Интернет, но только инноватору придет в голову использовать такое устройство еще и в качестве украшения. Мы заняли кушетку и склонились над телефоном Мэнди, чтобы глаза привыкли к пикселям его маленького экрана, наши головы почти соприкасались. Конечно, этот мобильный телефон никак не был предназначен для двух зрителей, но я не жаловался. В такой близости я ощутил запах волос Дженни, с ванильным оттенком, пробивавшимся даже сквозь запахи пыльного сиденья и молотого кофе. А своим плечом я ощущал тепло ее плеча.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, порядок, — ответил я, но для себя сделал заметку: «Обалдевать от случайного соприкосновения — это не в струю».

Я нашел опцию «КАМЕРА», пальцы легко управлялись с привычным до слез интерфейсом. Вот бы финны, как заслуженному пользователю, прислали мне еще такую трубку. В меню было пять изображений, сохраненных в порядке съемки. Я выделил первое, нажал большим пальцем «ОК», и экран заполнила мохнатая рыжая морда.

— Это кот Мэнди, Маффин. Он ест тараканов.

— Полезный зверь.

Еще клик, и появилась молодая женщина, латиноамериканка, с улыбкой отстраняющаяся от камеры: в нижней трети экрана завтрак.

— Кассандра, ее соседка. Или подружка. Они вместе снимают квартиру, а больше никто ничего не знает.

— Наверняка подружка, — заявила Джен. — Кому придет в голову фоткать девчонку, с которой просто снимаешь на пару квартиру?

— Может быть, и нет, когда у меня впервые появился телефон, я снимал ящик комода с носками.

Она сжала мою руку.

— Как же ты будешь жить без него?

— Это будет и не жизнь.

Я кликнул снова — парень в черном берете, может быть, чуть более небрежном, чем диктовала последняя мода на береты. Деловой снимок из разряда поисков крутизны.

— Логотип слишком велик, берет натянут туговато, — с ходу заметила Джен. — Да и вообще, какие береты летом?

— Ага, и рубашка, похоже, в духе верхнего города. Не из тех, какие носят в Чайна-тауне.

Я проверил дату снимка — он был сделан вчера.

Увидев следующий снимок, Джен слегка ахнула. Это была кроссовка, кроссовка Джен, мгновенно узнаваемая по манере завязывать шнурки. Я разглядел даже шестиугольники мостовой променада Ист-Ривер.

— Это что… Это фотка, которую ты…

— Да, я отослал ее Мэнди, — признался я.

Она отвернулась, потом снова посмотрела на меня, но уже прищуренными глазами. Я почувствовал, как стремительно улетучивается романтическое облако, окутавшее нас на кушетке.

— Тебя ведь уже не смущает то, как я зарабатываю на жизнь?

— Нет. Но на самом деле стало доходить только сейчас. — Она посмотрела вниз на свои шнурки. — Я пытаюсь сообразить, не чувствую ли себя подвергшейся насилию.

— А может, лучше попробовать почувствовать себя польщенной?

— Постой, а что именно собиралась Мэнди сделать с этой картинкой? Просто посмотреть? Переслать дальше по цепочке?

Я прокашлялся, размышляя, раскрывать ли все карты.

— Может быть, использовать в паре рекламных объявлений. Сделать образец доступным во всех торговых центрах в Америке. Короче, ввести твой способ завязывать шнурки в моду.

Я увидел, что по лицу Джен проносятся до боли знакомые вопросы.

Не обокрали ли меня? Комплимент ли это? Может, я тайно знаменита? Когда я получу свой процент? И конечно: этот парень, он полная задница или как? Последний вопрос — это про меня.

— Вау! — сказала она после затянувшейся неловкой паузы. — Я все время размышляла, как это происходит.

— Что происходит?

— Ну, как что-то, считающееся крутым, вдруг выпадает из струи и мигом уходит в отстой. Наверное, просто не понимала, что тут работает целая индустрия: мне по наивности казалось, что это, по крайней мере отчасти, происходит естественным путем.

Я вздохнул.

— Ну, отчасти так и происходит. Но естественному ходу событий немного, так сказать, помогают.

— Ага, понятно. Что-то вроде задымленного заката.

— Или генетически модифицированных бананов.

Она рассмеялась, снова глянув на свои шнурки.

— Ладно, я это переживу. Ты, конечно, знаешь, как польстить девушке.

Я радостно заулыбался, от неожиданности не въехав, нет ли тут иронии. Дело обычное, такие вещи хуже всего просекаются как раз тогда, когда нужно. Однако пока на моей физиономии расплывалась улыбка, в голове теснились вопросы: «А правда ли она польщена? Может, прикалывается? Неужели я все испортил? А что, собственно говоря, „все“?»

Чтобы скрыть растерянность, я кликнул следующий снимок.

Кроссовка.

Все мысли сразу упорядочились, красота притянула внимание к себе. Мы опять склонились, прижавшись друг к другу, чтобы лучше рассмотреть картинку на маленьком экране. Снимок, сам по себе мелкомасштабный, был сделан еще и при плохом освещении, изображение получилось удручающе размытым, но элегантные очертания и текстура угадывались даже по нему.

Добрую минуту мы сидели молча, созерцая красоту, в то время как вокруг нас звучала эзотерическая музыка кофейни, гудели автоматы, готовившие капуччино, и непризнанные писатели, вдыхая кофейный аромат, строчили романы, которые, может быть, когда-нибудь будут изданы. Блаженное созерцание сблизило нас так, что я ощутил себя прощенным за то, что, можно сказать, похитил шнурочную идею Джен. Ведь с нее начался наш путь к этим волшебным, может быть, подпольным, а может, нет, кроссовкам, а значит, дело того стоило.

Наконец мы оторвались друг от друга, моргая и задыхаясь, как будто между нами был поцелуй, а не экран сотового телефона.

— Когда она сделала этот снимок? — спросила Джен.

Я проверил память камеры.

— Вчера. За пару часов до тестирования.

— Такое впечатление, будто обувка стояла на письменном столе.

— Я думаю, в ее офисе.

Кроссовка стояла на плоской поверхности, вокруг разбросаны бумаги. Больше всего смахивает на рабочий стол Мэнди в офисе клиента.

— Это значит… А что это значит?

— Меня спрашиваешь? Может, посмотрим последнюю картинку?

Она жадно смотрела на экран еще секунду, прежде чем кивнуть. Я кликнул.

На этом кадре толком не запечатлелось ничего. Или, наоборот, нечто ужасное.

Размытые тени, пятна, в одном углу яркая полоса света, похожая на резаную рану. То ли это случайный снимок, сделанный в кармане Мэнди, — такое случается, если кнопки не заблокированы, телефон от непреднамеренного нажатия может куда-нибудь позвонить или послать сообщение, а может и камера сработать. Может быть, когда на Мэнди напали, похитили или… хуже, она попыталась незаметно зафиксировать происходящее, а потом выбросила телефон в надежде, что кто-нибудь его найдет.

Найти мы его нашли, а дальше-то что? Толковых мыслей у меня как-то не возникало.

— Постой. — Джен подвела мою руку с телефоном ближе к своему лицу, так, что экран оказался У самого ее глаза. — Кажется, здесь лицо…

Она отвернулась, покачав головой.

— Может быть. Попробуй ты.

Я присмотрелся поближе. Нуда, если напрячь зрение, вся эта абстрактная круговерть линий, разводов и пятен вроде бы складывалась во что-то узнаваемое. Если постепенно прокрутить все это в мозгу, может быть, она и в лицо сложится. Только вот башка моя уже начинала раскалываться от натуги.

Я проверил хронологию.

— Этот снимок был сделан примерно час назад.

— Чуть раньше одиннадцати? Примерно в это время пришла я.

— Но ты ничего не видела?

Джен покачала головой и снова уставилась на крохотный экран.

— Но ведь эти снимки можно загнать в компьютер, верно? Может быть, есть такая программа, которая сделает их четче?

Я кивнул.

— У меня есть одна знакомая. Спец по визуальным эффектам.

— А как насчет копов, Хантер?

Я глубоко вздохнул. Лекса жила всего в двух кварталах отсюда. Это не займет много времени.

— Они подождут.