Госпожа Кофе

11. Марк

Ужасно глупо, конечно, но у меня такой характер. Приехал по адресу, где живет Егор Красин, и теперь стою в нерешительности перед дверью, испытывая чувство вины за то, что вынужден побеспокоить своим поздним визитом целую семью. Что я им скажу? С Егором-то все понятно, он все знает и понимает. А вот его жена, мать двоих малышей? Я просто обязан задать ей несколько вопросов, этого требует дело, а я переживаю. Знала бы Рита, как я стою здесь и маюсь, засмеяла бы. Хотя, скорее всего, поняла бы. Она всегда меня понимает.

Я позвонил. Подождал несколько минут, пока не услышал шаги, встревоженные голоса, звук отпираемой двери. Наконец дверь открылась, и я увидела Егора. В квартире пахло едой, вероятно, семья только что ужинала.

– А, это вы… Проходите, пожалуйста.

Понятное дело, что он не мог произнести вслух: пожалуйста, ничего не рассказывайте моей жене. Как я могу ничего не рассказывать его жене, когда машина, принадлежащая этой семье, катается по городу с трупами на заднем сиденье? И если это не Егор и не его жена, то, значит, существует кто-то третий, кто сделал копии ключей от гаража и машины (или взял запасной комплект). И необходимо вычислить этого третьего.

– Извините, что я так поздно. Открылись новые обстоятельства дела, – сказал я чуть слышно.

– Да, я все понимаю.

– Вы рассказали вашей жене? – спросил я на всякий случай.

– Нет, еще нет. Но я собирался. Я не мог больше молчать. Понимал, что вы придете. Хотел подготовить, но не успел. Сначала мы кормили детей, потом долго укладывали их спать. А они что-то разыгрались, разошлись, мы еле-еле их успокоили.

На пороге кухни появилась молодая женщина, хрупкая, в мужской клетчатой рубашке и джинсах. Лицо бледное, было видно, что она устала и теперь мечтает только об одном: помыть посуду после ужина, принять душ и лечь спать.

А тут я – следователь прокуратуры.

– Вероника, это Марк Александрович Садовников. Следователь прокуратуры.

Я внимательно смотрел на Веронику. Ее взгляд выражал высшую степень удивления, да и спать ей сразу как-то расхотелось. Она даже замотала головой, словно разгоняя сонную расслабленность и вялость.

– Следователь прокуратуры? Так поздно? Должно быть, что-то серьезное. Егор, что случилось? У тебя вид человека, который ну нисколько не удивился этому визиту. Егор, посмотри на меня! Что случилось?

– Сначала сядь и постарайся взять себя в руки.

– Собственно, – заговорила Вероника быстро, скороговоркой, усаживаясь за стол и жестом предлагая сесть и нам с Егором. В квартире пахло пирогами, на столе еще стояли оставшиеся с ужина чашки, сахарница, в тарелке лежал один пирожок. – Извините, я не запомнила, как вас зовут.

– Марк Александрович.

– Марк Александрович, работа у вас, я вижу, трудная, раз по ночам ходите. Давайте я вам чаю налью.

Я бы хотел, конечно, чаю, но предстоящий разговор никак не располагал к чаепитию и тем более к завязыванию дружеских отношений. Мне необходимо было во всем разобраться.

– Спасибо. Вероника, вам что-нибудь известно о том, что случилось в вашем гараже в вашей машине?

– А что случилось в нашем гараже? – Она нахмурила брови и посмотрела на Егора. – Егор!

– Вероника, я не хотел, чтобы ты нервничала. Дело в том, что когда я сегодня утром заглянул в наш гараж…

– А что тебе там понадобилось? Ты, кажется, опаздывал на работу.

– Ну вот. Вот я и хотел поехать на машине. Ты понимаешь, Вероника, я совершенно забыл, что машина сломана.

– Егор, что такое ты говоришь?! Как ты мог забыть, что у нас не работает стартер и что машину практически невозможно завести?

– Я подумал, может, мне повезет и она заведется.

Теперь уже Вероника смотрела на меня.

– Так что там случилось? Машину украли? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Нет. Просто ваш муж, Егор, обнаружил там трупы.

– Что?! Трупы?!

– Скажите, Вероника, когда вы сами последний раз бывали в вашем гараже? Когда пользовались машиной?

– Да буквально на днях. Я и не помню точно. У меня же маленькие дети, голова идет кругом. Я с ними езжу и по магазинам, и в поликлинику. Егор-то на работе. А на машине удобно.

– Как вы возите там своих детей?

– Как? А… я понимаю. Да-да, у меня есть специальные детские сиденья.

– Егор, – обратился я к нему, – когда вы заглядывали в машину, там были детские сиденья? Кстати, их, надеюсь, два?

– Да, – вмешалась Вероника. – Их два, но они дома. Дело в том, что дочку мою стошнило, и она испачкала сразу оба сиденья. Я их замыла, и теперь они сушатся. А при чем здесь сиденья?

– Нам придется взять их на экспертизу, а также и саму машину. Дело в том, что совершено двойное убийство, и трупы были в вашем автомобиле. Замки не взломаны, а это значит, что машину открывали ключами, да и машина, судя по всему, тоже была открыта. Либо кто-то воспользовался вашими ключами, и вы не хотите говорить, кому давали эти ключи, либо кто-то из вас.

– Вы что же это, пришли, чтобы повесить на нас убийства? А кого убили-то? Что за люди?

– Может, вы слышали: Тимур Атаев и Валентина Неустроева.

– Нет, я не слышала. Я не знакома с этими людьми.

– Я тоже, – сказал Егор.

– А вас не удивляет, что трупы были найдены в вашей машине, Вероника, и что ваш муж, обнаружив их, не сообщил в милицию, а решил сам, своими силами от них избавиться?

Вероника посмотрела на мужа. И мне показалось, что она мгновенно поняла и простила его.

– Вероятно, он думал, что так будет лучше для нашей семьи. Трупы, они и есть трупы. Людей-то не вернешь, а так – по судам затаскают. Так ведь, Егор? Я только не понимаю, зачем вам детские сиденья? Вы что же это, думаете, что на них остались следы крови? Что я, предположим, убила людей, сунула их в машину с детскими сиденьями. Да это просто невозможно!

Я не стал ей ничего объяснять. Мне важно было выяснить, действительно ли на детских сиденьях имеются следы детской рвоты. Если Вероника не лжет, и это действительно так, значит, сиденья исчезли из машины по уважительной причине. Если же на сиденьях ничего такого нет, значит, она (или ее муж) специально убрали их из машины, чтобы они не мешали. Не мешали возить трупы. Какая идиотская ситуация!

Но Вероника могла быть, предположим, родственницей Тимура или Валентины, или Сергея Минкина, и у нее мог быть какой-то свой, не известный пока еще никому мотив убить эту парочку. Да и Егор мог придумать всю эту ситуацию с трупами, которые он якобы обнаружил утром в гараже, чтобы отвести от себя подозрение. Может, он сам и отвез их на автозаправочную станцию, а потом пришел к Рите, чтобы рассказать байку про Дворкина. А на самом деле он просто захотел заручиться моей поддержкой, пониманием.

– Скажите, Вероника, а где вы были вчера между девятнадцатью и двадцатью часами вечера?

– Мы с детьми были у мамы. Она живет в Волжском районе. Можете у нее спросить. Она подтвердит.

– Пожалуйста, напишите адрес и телефон вашей мамы, а заодно как ее зовут.

Я протянул ей свой блокнот, дал ручку. Я чувствовал на своей щеке взгляд Егора. Если он не лгал, и все то, что он рассказал нам с Ритой – правда, то в эту минуту он должен был меня просто возненавидеть. Ведь я подвергал сомнению слова его любимой жены, матери двух малышей.

Мама Вероники, подумалось мне сразу, всегда подтвердит алиби дочери, даже если та вчера вечером убила десять человек. Это понимали, я так думаю, все.

Вероника написала и придвинула мне блокнот со словами:

– Я же понимаю, у вас работа такая. Так что это за убийства-то? Надо же знать, в чем тебя подозревают.

Казалось, она немного пришла в себя. Во всяком случае, не собиралась скандалить или впадать в истерику.

– Повторюсь. Тимур Атаев и Валентина Неустроева, их трупы ваш муж и обнаружил сегодня утром в гараже, в вашей машине.

– Как они погибли? Егор, что ты молчишь?

Он развел руками и покачал головой мол, я-то здесь при чем, если ты разговариваешь со следователем прокуратуры.

– Предположительно их отравили.

– А чем?

– Экспертиза покажет.

– Интересно, и как же они попали в нашу машину? – Казалось, Вероника и сама была искренне удивлена. – И почему именно в нашу?

– Скажите, как вы узнали, что в вашей машине барахлит стартер?

– Сосед по гаражу сказал, – ответил Егор. – Мы с Вероникой ничего в этом не смыслим. Просто машина не заводилась, мы измучились, а сосед был рядом, он часто проводит время в гараже, ремонтирует другие машины, немного зарабатывает этим на жизнь. Вот он посмотрел машину, послушал нас и предположил, что надо бы посмотреть стартер, но он сам не может, у него есть какой-то друг – специалист по стартерам.

– Значит, это не точно стартер. Скажите, Егор, что вы можете рассказать про вашего соседа по гаражу? Как его зовут? Что он за человек?

– Дядя Миша. Больше мы о нем ничего не знаем, – ответила Вероника. – Думаете, это он мог взять наши ключи, сделать копии и воспользоваться нашей машиной и гаражом?

– Я не знаю. А ключи у вас не пропадали? Кстати, Егор, вы проверяли, нашелся третий комплект?

– Да, он на месте. Я даже могу его показать.

– Покажите.

Егор положил передо мной на стол три комплекта ключей.

– Но если это дело рук дяди Миши, то ключам и пропадать-то не надо, – сказала Вероника. – У него прямо в гараже есть станок, на котором он делает ключи. Ему в наследство от его отца осталось. Тот раньше на рынке работал, ключи изготавливал. Станок старый, но работает. Да мы сами с Егором сколько раз заказывали ему ключи.

– От гаража?

– Нет, от квартиры.

– А было такое, чтобы гараж надолго оставался открытым, скажем, а ключи от гаража и машины находились в замке или лежали на полке?

– Да. Было дело, – ответил Егор. – Я оставлял гараж открытым, а сам ходил в магазин. Помнишь, Вероника? Ты просила меня купить хлеба?

– Да я сто раз просила тебя купить хлеба, поэтому точно не знаю, да и не могу знать, где ты в это время находился. Возможно, что в гараже.

– Думаю, это было не один раз, – сказал Егор. – Дело в том, что иногда я загоняю машину в гараж к дяде Мише, у него смотровая яма. И тогда, как вы понимаете, и гараж бывает открыт, и ключи можно взять и делать с ними все, что угодно.

– Хорошо, мы проверим этого вашего дядю Мишу. Где находится его гараж?

– Справа от нашего, номер двадцать семь.

Я записал в своем блокноте. Конечно, трудно было предположить, что кто-то из них двоих имеет отношение к убийству, тем более что Егор сам, как говорится, вылез, рассказал о трупах, а настоящий убийца так никогда не поступит. Разве что преступник сделал расчет именно на это. Но это весьма опасный способ отвлечь от себя подозрение. И для преступников подобное поведение все же не свойственно.

Мотив убийства? Да любой. Что я знал об этой семье, кроме того, что у них маленькие дети? Деньги? Может, эти убийства были совершены ради денег?

А что, деньги молодой семье всегда нужны. Мало ли что связывало Веронику или Егора с Тимуром или Валентиной? И если у Тимура деньги водились, как правило, чужие, и он на самом деле запутался в долгах (над этим, кстати, мне еще предстоит поработать), то Валентине после Сергея Минкина наверняка осталось целое состояние (что тоже, конечно же, следует уточнить, ведь она была его сожительницей, а не законной супругой).

– Хорошо, пока все. Извините за поздний визит. А теперь, Егор, помоги мне, пожалуйста, спустить в мою машину детские сиденья и отдай мне ключи от своей машины и гаража.

Вероника метнула в меня презрительный взгляд. А как же иначе?