Госпожа Кофе

9. Марк

Удивительное дело, но она сразу все поняла. Ту финансовую круговерть, в которой последние годы жил преуспевающий, с одной стороны, и якобы увязший по горло в долгах, с другой стороны, Тимур. Своеобразный вариант финансовой пирамиды. Он всегда был при деньгах и ни в чем себе не отказывал. Этот несчастный Тимур. Я не поленился и навел справки о болезни его дочери. Какой-то сложный диагноз. Ей требовалась пересадка костного мозга.

«Трансплантация костного мозга (ТКМ) в клиниках Германии. Пересадку костного мозга можно назвать „последней надеждой“ для больных особо тяжелыми формами рака крови. Операция является достаточно дорогой процедурой (стоимость пересадки костного мозга 130–135 тыс.).»

«Уральским врачам разрешили пересаживать костный мозг. Очень важно и то, что трансплантацию костного мозга, стоимость которой превышает 20 тысяч евро, полностью оплачивает ТФОМС и областной минздрав. Операции по федеральной лицензии скоро проведут двум первым пациентам».

«Трансплантация костного мозга используется для лечения пациентов, страдающих лейкозом (раком крови), апластической анемией, лимфомами (такими, как лимфогранулематоз или лимфома Ходжкина), множественной миеломой, серьезными нарушениями иммунитета и некоторыми злокачественными опухолями, как, например, рак груди или яичников. Стоимость диагностики варьируется от 9000 до 15 000 ЕВРО в зависимости от продолжительности нахождения в клинике и необходимости проведения различных исследований».

«Причем стоимость этих операций колеблется от 120 до 180 тыс. долларов. В Латвии операции будут оплачиваться государством».

Да, я порылся в Интернете и нашел кое-что о стоимости подобных операций. Получалось, Тимур явно перестраховался и занял у Минкина сумму, много превышавшую стоимость самой операции и послеоперационного периода. Я бы даже не удивился, если бы узнал, что девочка вообще была здорова. Но разговаривать об этом с Сергеем я не имел морального права, хотя обман был налицо. К тому же это меня не касалось.

Рита не зря стала расспрашивать меня, что меня связывало с Тимуром. Да, я понимал, что он мошенник, что ходит по краю лезвия, но что-то в этом человеке было мне симпатично. От него исходила такая энергия уверенности и внутренней силы, что я порой ловил себя на мысли, что именно эти качества отсутствуют во мне напрочь. Нет, я не жалел о том, что не был мошенником, но вот той уверенности и внутренней силы мне порой не хватало. Думаю, это понимала и чувствовала Рита. Несмотря на то что я в большинстве своем раскрывал трудные дела, связанные с убийствами, и начальство было довольно моей работой, сам собой я не бывал доволен никогда. Я не мог расслабиться и забыть хотя бы на несколько минут о своей работе, обо всем том, что ждет меня в рабочих папках, лежащих на моем столе в кабинете. К тому же мой блокнот всегда был густо исписан планами дел, которые я тщательно и скрупулезно пункт за пунктом выполнял. Я не умел, как многие другие люди, просто радоваться жизни, и это при том, что я был женат на одной из самых красивейших женщин и имел чудесную дочь. Плохо выходило у меня и с улыбками, смехом. Думаю, только Рита знала, как я умею улыбаться, а в глазах других я наверняка выглядел хмурым, неулыбчивым, мрачноватым типом. Я не умею рассказывать анекдоты, ухаживать за женщинами, танцевать, шутить. А вот Тимур умел все это и делал с блеском. Что касается моего самого близкого друга, Димы Караваева, то мы с ним были чем-то похожи, думаю, и ему интересно было бы время от времени оказываться в компании такого человека, как Тимур. Все это я говорю сейчас для того, чтобы хотя бы самому себе объяснить, что же меня связывало с Тимуром, по сути, преступником. Рита. Иногда мне кажется, что она читает мои мысли, и от этого мне становится не по себе. «Марк, скажи, что тебя связывало с Тимуром? Где вы с ним перехлестнулись? Чем он занимался? Я даже не знала, где он работает». Да никто не знал, чем он занимался. Кружился среди довольно-таки опасных, богатых людей и жил в долг. И, что самое удивительное, его жена, пусть даже и неосознанно, помогала ему в этом его образе жизни. Все эти застолья, вечеринки, дни рождения, праздники, которые они устраивали, напоминали семейные, добропорядочные застолья. Альмира хорошо готовит, и она устраивала настоящие пиры. Тимур, красивый, с благородными чертами лица, всегда хорошо одетый, веселый, приглашал в свой дом людей не простых – состоятельных, интересных, нужных. И им, как это ни странно, нравилось бывать у Атаевых. Иначе они бы не приходили. Вот и мы с Ритой тоже бывали у них, и Рите, я знаю, нравилось общаться с Альмирой, у них всегда находились общие темы для разговора. Хотя Рита не такой человек, чтобы общаться со всеми подряд. Она очень избирательна. Порой мне думалось, что она любит Альмиру просто потому, что она настоящая восточная красавица, а моей жене нравится все красивое. Если было бы можно, она бы украшала красивыми людьми свою мастерскую, как скульптурами. Кстати, ей нравилась и Валентина Минкина.

Рита. И здесь она, как мне кажется, начинает кое о чем догадываться. Она просто не может знать, что Сергей Минкин был холост, и что официально они с Валентиной расписаны не было, и что, возможно, фамилия Неустроева как раз и принадлежит именно этой Валентине.

Я торопился на место обнаружения трупов, чтобы как можно скорее выяснить, убитая женщина – не вдова ли Сережи Минкина. Вдова, сожительница – теперь это было неважно. Все мы, конечно же, воспринимали ее как его жену.

Мой помощник, Лева Локотков, был уже там. По моей просьбе трупы еще не трогали. Разве что над телом Тимура работал судмедэксперт Борис Анджан.

Ровная площадка позади автозаправки была ярко освещена, как и вся прилегающая к станции территория. Застекленный павильон с магазином внутри, маленькая кафешка, туалеты – идеальное место отдыха утомленных водителей. А вокруг – синяя мокрая ночь и пролетающие мимо машины.

Мне не хотелось верить, что бледный мужчина, распростертый на земле, даже похож на Тимура. Если бы это был Тимур, то он непременно открыл бы глаза, отряхнул свою толстую теплую вельветовую куртку с меховым воротником, улыбнулся бы, пожал мне руку.

– Привет, Марк.

– Привет, Тимур.

Я мысленно говорил с ним, уже мертвым. Я сказал ему: «Ты перешагнул слишком много граней, Тимур».

Глаза мои остановились на не менее бледном лице женщины. Валентина… Очень знакомое лицо. Да, это была она. Значит, фамилия ее была Неустроева. Какая фамилия! Это удивительно, как иногда фамилии подходят к людям, как определяют их судьбу!

Казалось, она спала.

Как ты, Тимур, оказался вместе с ней, женой твоего друга и благодетеля? Как ты мог?

Да, почти все мои знакомые приятели и родственники изменяют своим женам. Но есть женщины, жены, которым изменять невозможно. К примеру, Рита. К примеру, Мира Караваева. К примеру, Альмира Атаева. Представить себе женщину, на которую Тимур мог бы променять Альмиру, трудно. Однако они, как сказал Боря Анджан, умерли вчера, точнее он может сообщить позже. Значит, они, скорее всего, любовники, были где-то вместе, где им дали выпить яду. Борис так и сказал: их отравили, налицо все признаки отравления. Вот только чем именно, он сможет сообщить лишь после экспертизы.

Перед глазами тотчас стали возникать картины прошлого, наши вечеринки у Тимура, у Сережи Минкина. Альмира и Валентина. Они выглядели счастливыми женщинами. Счастье светилось в их взглядах, чувствовалось в поведении, в темах разговоров, в блеске глаз. Все знали, что Сережа любит Валентину, а Тимур любит Альмиру. Правда, даже я знал, что родной брат Тимура влюблен в Альмиру и что он этого даже не скрывает. Вернее, скрывает, как может, а если еще точнее – насколько хватает сил.

Я единственный из всех собравшихся на этой мокнущей под дождем площадке знал, что перед тем, как эти трупы попали сюда, они переночевали в машине нашего знакомого (точнее, малознакомого) Егора Красина. Однако, судя по всему, Егор был ни при чем. Мне предстояло много работы, чтобы выяснить, каким образом трупы оказались в машине человека, никоим образом не связанного с семьей Атаевых. Хотя что я знал о Егоре? И правильно ли я сделал, отпустив его?

Позвонила Рита.

– Да, это она, Валентина, жена Минкина, – сказал я ей тихо, прикрывая ладонью трубку. – Представляешь?

– Но фамилия-то другая, может, ты что-то спутал?

– Ты тоже не хочешь, чтобы они были любовниками?

– Не хочу. Представляешь, через пару минут я войду к ней и скажу, что Тимур мертв, а чуть позже она узнает: ее муж изменял ей с женой друга. Я уж и сама жалею, что вызвалась сообщить ей. Марк, ты слышишь меня?

– Слышу.

– Как они погибли? Яд?

– Откуда ты знаешь?

– Их же двое. Крови в машине не было, ее Егор заметил бы. Вряд ли их удушили, вот я и подумала о яде. Отравили любовников. Вином ли, шампанским, минеральной водой, но скорее всего – кофе.

– Почему? – Мне было так приятно слышать в трубке ее нежный, журчащий голос, что я даже отошел подальше от своих коллег, чтобы никто не услышал, как я воркую с собственной женой, и чтобы не видели моего счастливого в этот момент лица.

– Потому что на улице дождь и меня знобит.

– Не вижу связи.

– Думаю, они были где-то вместе и выпили что-то горячее, чтобы согреться. Кофе – самый подходящий напиток для отравления. У него ярко выраженный…

– …кофейный вкус.

– Марк, мне пора. Я должна сделать это, принести ей эту печальную новость.

– А мне надо работать. Опросить всех служащих автозаправочной станции, наверняка кто-то из них что-то заметил. Машина, в которой привезли трупы, заехала на площадку позади станции, и ее могли увидеть те, кто работает в помещениях павильона, окна которых выходят во внутренний двор, как раз на эту самую площадку. Ладно, Рита, пока. Целую тебя, дорогая.

– И я тебя. Марк, я сразу после Альмиры домой. Ужинать будешь? Тебя подождать?

– Нет, ешь без меня.

Он вернулся в реальность, в ночь, в дождь, в то состояние тревоги и печали, которые исходили от убитых и, главное, знакомых ему людей. Он подумал о том, что и Рита тоже бывала в их компании. И что внешне все выглядело вполне прилично, даже приятно, и что женщины, разговаривая друг с другом, даже и не подозревали, что трагическая развязка уже близка. Разве мог кто-нибудь предположить, что погибнет Сережа Минкин, а следом – еще двое из этой же компании: Тимур с Валентиной.

Тела погрузили и увезли. Экспертная группа все еще продолжала работать. Марк вошел в теплое, прогретое кондиционером помещение кафе, подошел к официантке.

– Мне надо задать вам несколько вопросов.

Девушка понимающе кивнула, словно ждала, что ее начнут расспрашивать о происшествии. Все работающие на автозаправке были, разумеется, в курсе того, что в двух шагах обнаружены трупы.

– Кто нашел тела, вы не знаете?

– Я.

– Вас как зовут?

– Наташа.

– Скажите, Наташа, как это случилось?

– Я курила в подсобке, окна которой выходят на газон. Так мы называем это место. Вообще-то, внизу, под землей, хранилище бензина. Нам строго-настрого запрещено курить здесь, но в подсобке можно, там есть специальная металлическая урна. Так вот. Я стою, курю и вдруг вижу что-то розовое на газоне. Вообще-то я близорукая. Любопытно же. Я взяла очки, я ношу их с собой в фартуке, мало ли что. Надела и увидела лежащую на траве под дождем женщину в розовом пальто или плаще. А рядом с ней еще что-то, вернее, кто-то в коричневой куртке. Я сразу будто что-то почувствовала. Знаете, как это бывает? Под ложечкой засосало, стало подташнивать. Я подошла к Светке, она на кассе работает, и попросила ее пойти в подсобку и посмотреть в окно. У нее-то зрение отличное. А я сама на кассе оставалась. Но народу в кафе почти не было. Светка очень удивилась, но пошла. Вернулась совсем бледная и сказала, что увидела мужчину и женщину и что, скорее всего, они мертвы. Мы ужасно перепугались, позвонили сначала своему хозяину, в город, спросили, что делать, и он сказал, надо срочно вызывать милицию и «Скорую». А еще он сказал, чтобы никто из нас к трупам не подходил. Важно, чтобы место не затоптали. Но мы и так все понимаем – книжки читаем, фильмы смотрим.

– Что было потом?

– Приехала милиция, потом – следователь прокуратуры Локотков. Я ему еще кофе приготовила. Кажется, у него начинается грипп. Я что-то не пойму – весна, а погода, как осенью. Мрачная, дождливая.

– Вы и потом не подходили к трупам? Не посмотрели? Может, узнали бы кого.

– Нет, я трупов боюсь. Но женщины в розовом пальто у нас на станции точно не было.

– Но она могла сидеть в машине.

– Могла, конечно.

– Кто-нибудь из ваших видел машину, на которой привезли эти трупы?

– Нет, точно никто не видел. Мы же, когда все это случилось, собрались, потом приехал хозяин и тоже задавал нам вопросы: не видели ли мы кого, не слышали ли. Но мы на самом деле ничего не видели.

– И часто туда заезжают машины?

– Да, часто, они останавливаются прямо у дверей туалета. Мы не обращаем на это внимания.

Подошел Лева Локотков. Его нос распух и покраснел. Он нервно потирал его большим мятым носовым платком.

– Ну что, Лева, удалось снять следы протекторов?

– Удалось, да только их – миллион и маленькая тележка. Я тут окурок нашел. Но потом оказалось, что это Борин окурок, Анджана. Получается такая картина. Остановилась машина, кто-то выволок трупы и положил их на обочину, на траву.

Говорить о том, что я знаю, на какой машине трупы были привезены сюда, я не торопился.

– Хорошо, будем работать.

Я вернулся на место, долго кружил, прекрасно понимая, что все равно ничего не найду. Одно мне было ясно. Пока Егор Красин находился на работе, пока гостил у нас дома и рассказывал о трупах в своем гараже, в это время кто-то, у кого были ключи и от гаража, и от его машины, привез трупы сюда и бросил их. Я понимал, почему убийца поступил именно так, а не выкинул их где-то в лесу. Ему хотелось, чтобы трупы поскорее нашли и идентифицировали. Получается, убийца сильно нервничает и хочет, чтобы его начали искать в самое ближайшее время. Почему? Есть два варианта: 1) либо это не убийца, а человек, обнаруживший трупы и пожелавший от них как можно скорее избавиться (но это не Егор, поскольку трупы исчезли после того, как он покинул гараж; лгать нам с Ритой ему тоже не имело никакого смысла: если бы он хотел все это скрыть, то просто вывез бы трупы молчком, и все); 2) либо это убийца, ловко (как он считает) сумевший подставить другого человека и заинтересованный в том, чтобы этого подставного и ни в чем не повинного человека как можно скорее схватили и посадили в тюрьму.

Экспертная группа уехала, Лева – вместе с ними, я же поехал к Егору – разбираться.