Гранд-адмирал. Том пятый. Часть 2

Глава 46

Имперский штурмовик не прячется.

Имперский штурмовик идет в атаку.

«Я штурмовик. Моя кожа — это моя броня. Мое лицо — это мой шлем. Мое имя — это мой номер. Я доволен, потому что я агент Императора».

Такую клятву он давал, сбежав с планеты Бакура вскоре после того, как погибли и Император, и Дарт Вейдер.

Но, не это привело его к тому, чтобы он покинул свою отдаленную и уединенную родину.

Сси-руук.

Раса ящериц, которые буквально крали саму суть людей, перемещая ее в свои военные машины.

Что может быть хуже для того, кто вырос на планете, где из поколения в поколение передается предание о том, как неисправные машины едва ли не привели к гибели всех первых переселенцев?

Суеверный ужас.

Страх.

Осознание своей беспомощности.

Уязвимости.

Бесполезности.

Да, Бакура выстояла.

Потому что ей пришли на помощь.

Не Империя, частью которой являлась Бакура.

Альянс Повстанцев, уничтоживший на тот момент вторую по счету «Звезду Смерти».

А вместе с ней и положивший начало конца Галактической Империи.

Его звали Джордж Льюис.

Он родился и вырос на Бакуре.

Он пережил нападение сси-руук.

И он сбежал с Бакуры.

Так далеко, как только мог себе представить.

С ужасом представляя, что настанет день, когда эти ящеры прибудут на его родину снова.

После долгих скитаний он нашел себе пристанище.

Сьютрикская Гегемония.

Место, которое процветало, находясь в руках Великого Визиря Сейта Пестажа и его семьи.

Место, где несмотря на внешний лоск, классовое расслоение было столь явным, что Джордж прочувствовал его на себе.

Он уже не мог вспомнить сколько времени провел в подворотнях столицы Сьютрика-IV в тщетной попытке отыскать для себя хотя бы какую-нибудь работу, оплаты труда на которой хватило бы не только на замызганную комнатенку и пару порций самой дешевой и ужасной похлебки, какую он только видел в своей жизни во всех мирах, где он побывал.

Начиная от Бакуры и заканчивая Сьютриком.

В конечном итоге он нашел выход.

Тот самый, о котором он, как и тысячи мальчишек на Бакуре мечтали, до того, как Империя оказалась обезглавлена и начала разваливаться на куски.

Он стал солдатом.

На службе Империи.

Но двигал им не романтизм, с помощью которого обычно вербовщики заманивали молодежь на призывные пункты.

Не собирался он «повидать галактику на борту имперского звездного разрушителя», как предлагали расклеенные по всем закоулкам трущоб листовки-агитки.

Ему просто хотелось есть.

И не хотелось сдохнуть.

Поэтому он отправился на вербовочный пункт.

Без особой надежды, конечно, но…

Его приняли.

И даже не в ряды Имперской Армии, а непосредственно в ряды имперских штурмовиков.

Да, это были штурмовики Сьютрикской Гегемонии.

Да, во главе их стоял на легендарный Дарт Вейдер.

И они уже не были агентами Императора, но продолжали повторять этот речитатив на построениях, демонстрируя свою покорность, и перекраивая слова клятвы в свободное время на самый бесхитростный манер.

Штурмовой Корпус после смерти Палпатина — это еще была сила.

После свержения Сейта Пестажа и его казни — это уже трясина.

С приходом к власти в Сьютрикской Гегемонии принца-адмирал Делака Креннеля — это уже просто банда людей, которым в жизни больше нечего терять, а потому они пойдут на выполнение любого приказа.

Лишь бы кормили, поили и предоставляли крышу над головой.

Джордж был штурмовиком Сьютрикской Гегемонии и в тот момент времени, когда умер Креннель.

Он оставался им и после того, как Гегемония преклонила колени перед гранд-адмиралом Трауном, в суеверном ужасе перед угрозой Новой Республики ища себе могущественного защитника.

Вариантов было совсем немного, поэтому, он не возражал и против того, чтобы стать штурмовиком новообразованного Доминиона.

Лишь бы было где жить, что есть и где спать…

А дальше началось самое страшное и странное в его жизни.

После вторжения сси-руук, конечно.

Как оказалось, Доминиону не нужны дармоеды и прохиндеи, которые носят форму штурмовиков с той же целью, ради которой Джордж и надел эту пело-черную униформу.

Но ничего другого он попросту не умел.

Приходилось соответствовать.

Льюис с дрожью и пробивающим его ледяным потом вспоминал о том, что такое проверка на профессиональную пригодность в Штурмовом Корпусе Доминиона.

Каждого из «парней в белом» словно выжали досуха.

Собрали всем скопом, отправили в спешно возведенные тренировочные лагеря на нескольких планетах Гегемонии.

И буквальным образом пропустили через мясорубку.

Силовые тренировки, тренировки на выносливость, бег в полной боевой выкладке и с тяжеленными рюкзаками с дополнительной амуницией и боеприпасами, оружием и провиантом.

Он проклял тот день, когда согласился стать штурмовиком Доминиона, даже не спросив что за этим последует.

Их мордовали, ломали, сращивали заново и снова ломали.

Доводили до предела собственных сил и помогали его преодолевать, невзирая ни на что.

Инструкторы из числа клонов и бойцов, некогда входящих в состав 501-го легиона Дарта Вейдера, уничтожили в них все гражданское, что оставалось в них от прежнего места службы.

И уже через некоторое время Джордж понял, что даже не помышляет о том, чтобы подать рапорт об отставке и прожить остаток жизни тихо и спокойно, где-нибудь в бедных районах.

Клоны сделали из него бойца.

Такого же, какими являлись они сами.

И вот теперь он — боец Штурмового Корпуса Доминиона.

Солдат, прошедший каждый бой, в котором ему приказывали участвовать командиры.

И сейчас он с гордостью может сказать о себе то, чем является на самом деле, в эту минуту.

В этот момент.

«Я — штурмовик. Моя кожа — моя броня. Мое лицо — мой шлем. Моя винтовка — мой инструмент. У меня есть имя. У меня есть номер. Я — щит, оберегающий Доминион, его население и его интересы. Я — меч, уничтожающий врагов моей Родины. Отныне — и до конца моих дней я — штурмовик!».

С тех пор, как был создан Штурмовой Корпус Доминиона, как только не переиначивали для штурмовиков имперскую клятву.

Десятки версий.

Может быть даже сотни.

Они гуляли среди штурмовиков, спущенные для обсуждения и изучения шефом Штурмового Корпуса, адъютантом гранд-адмирала Трауна, подполковником Тиерсом.

Впервые за все время существования Штурмового Корпуса, учитывая даже время Империи, командование поинтересовалось у них МНЕНИЕМ.

Шок — вот, что они испытали.

И молодые бойцы, пришедшие сюда по воле своей совести, и ветераны, которые проходили обучение на Кариде.

Все они принимали участие в создании новой клятвы.

Последняя рождалась в муках.

Ветераны не понимали, для чего это необходимо, и почему они вообще должны что-то решать, кроме того, как эффективно выполнить боевую задачу, поставленную командованием.

Молодежь не чувствовала себя в праве решать за всех.

И все же, клятва родилась.

В нее внесли ряд положений из Присяги, которую давал каждый военный в Доминионе, вне зависимости от того, служил ли он в регулярных войсках или Силах Оборон.

Дополнили словами из клятвы имперского времени.

Соединили, поправили, убрали второстепенные моменты.

Создали то, что символизирует мощь восстановленного Штурмового Корпуса, его преемственность, его традиции, цель его существования и основные задачи, ради выполнения которых они носят эти белые доспехи.

Штурмовики Доминиона не прятались.

Штурмовиков Доминиона не боялись внутри государства те, кто не замышлял недоброе.

Штурмовики Доминиона по праву могли гордиться тем, что их положение в иерархии Вооруженных Сил Доминиона соответствует той пропагандистской информации, которую распространяют среди жителей государства.

Штурмовики Доминиона по праву могли гордиться тем, что они обучены и подготовлены в лучших традициях Штурмового Корпуса Империи.

И рядовой ST-7711 гордился.

Собой и своим подразделением.

Молодой мужчина, еще не достигший даже среднего возраста по меркам человеческой расы, ополоснул гладко выбритое лицо.

Смотря в зеркало, размещенное над раковиной, он провел рукой по короткому ежику волос.

В зеркале он видел ST-7711, того, кем стал Джордж Льюис, беглый и напуганный мальчишка с Бакуры.

Холодный взгляд профессионального солдата.

Чуть грубоватые черты лица.

Несколько мелких шрамов на правой скуле — следы от поражающих элементов осколочной гранаты, взорвавшейся рядом с ним во время операции на Мустафаре в прошлом году.

Его боевое крещение.

Первый боевой опыт как штурмовика 501-го легиона.

Настоящего солдата, а не распиаренного сосунка в доспехах с чужого плеча и небрежно подогнанной амуницией.

7711 насухо вытер лицо, руки, прошелся полотенцем по мускулистому торсу, появившемуся благодаря нечеловеческим тренировкам.

Тренировкам, которые убили в нем мальчишку и дали выйти наружу мужчине, воину, защитнику.

Без лишних слов, он натянул на себя поддоспешный костюм, ощутив его приятное прилегание к телу и изолированность от окружающей среды.

В полном молчании покинул освежитель.

Расположение роты «Торрент», бойцом которой он являлся, не отличалось чем-то от таковых, которые имелись на гарнизонной базе.

Трехэтажные койки, небольшие тумбочки, оружейные стенды, крепления для того, чтобы повесить туда снятые элементы брони.

Вторые и третьи ярусы свободны.

На нижних койках разместились солдаты, молча приводящие в порядок свою броню и оружие.

Да, они на передовой.

Да, сейчас их место в траншеях и окопах заняли бойцы другой роты, с которыми они может даже не знакомы.

Как только время отдыха закончится, рота «Торрент» освободит расположение и покинет его в полном составе, уступив место отдыха тем, кто сейчас находится в окопах и траншеях.

Ничего лишнего, никаких лишних движений.

Время отдыха — это не время расслабиться и попивать каф.

Этому их научили ветераны.

Как штурмовики, прошедшие подготовку на Кариде, так и солдаты-клоны, вернувшиеся на свой боевой пост, когда им было сделано такое предложение от лица Доминиона.

Использованные Империей и выброшенные на улицу без кредитки в кармане, вынужденные мириться с ускоренным старением.

Доминион дал им шанс делать то, что они умеют лучше других — воевать за правое дело.

Они вернулись.

7711 посмотрела на спокойные сосредоточенные лица своих боевых товарищей.

Несколько десятков «оригиналов» — хороших бойцов, но не попавших под программу клонирования.

Остальные — так или иначе клоны.

Клоны Джанго Фетта.

Клоны имперских штурмовиков.

У каждого есть номер.

У каждого есть имя.

Каждый знает эти строчки из своего удостоверения личности.

Никто не забыл.

Ничто не стерто из памяти.

Но, пока они на боевом посту — они номера.

Закончится бой, будет дана команда, они будут обращаться друг другу по именам.

Каждый знает каждого.

Несмотря на одинаковые лица, никто не ошибается.

Татуировки, прически, боевые шрамы, особенности поведения в быту и сражения на поле боя.

Только гражданские могут их путать.

Солдаты не ошибаются.

Штурмовики — не ошибаются.

7711 подошел к своей койке.

Сидящие на ней два клона Джанго Фетта, щеголяя серебристой сединой короткой прически, молча проверяли свое оружие.

Так же молча подвинулись, уступая ему место и не отрываясь от своего занятия ни на мгновение.

7711 устроился рядом с боевыми братьями.

Кинул взгляд на соседний ряд коек, за которым сидели люди с одинаковыми лицами.

Его лицами.

Он знал каждого поименно.

Он знал их номера.

Он знал, что они не подведут.

А они могли быть уверены в том, что он не подведет их.

Так же как тот сержант-водитель АТ-АТ, подбитого на Мустафаре, сделавший все, чтобы его многотонная машина, пострадавшая в бою, не просто рухнула на раскаленную планету, а принесла при этом пользу.

Боевой брат из Доминионской армии.

7711 молча взял свой шлем и заученными движениями проверил работоспособность встроенного оборудования.

Как и всегда, электроника в полном порядке.

Он вернул шлем на место и занялся проверкой остального оборудования.

Сто пятьдесят три бойца роты «Торрент» готовились к сражению, приближение которого не ощущал лишь зеленый новобранец.

Но среди них новичков нет.

Только опытные бойцы и ветераны.

Все они одеты в поддоспешные нательные костюмы.

Они живут и спят в них, снимая лишь для гигиенических процедур.

Поддоспешник — тканевая броня.

В случае необходимости она может выдержать выстрел из бластера.

Удобно, если на расположение напали в часы отбоя.

Эту истину до них донесли клоны Джанго Фетта, за чьими плечами многолетний опыт ведения различных компаний.

В 501-ом гвардейском штурмовом легионе не отвергают опыт других бойцов, пусть им биологически в два, а то и в три раза больше, чем некогда молодому пополнению, которое они гоняли по полосам препятствий.

В 501-ом этот опыт перенимают, изучают, анализируют и распространяют среди всех бойцов.

На данный момент 501-ый — единственный гвардейский легион, развернутый по полному штату, установленному еще Империей и принятому для выполнения Доминионом.

Четырнадцать тысяч восемьсот двадцать шесть единиц.

Двенадцать тысяч восемьсот штурмовиков и две тысячи двадцать пять офицеров и представителей младшего командного состава.

Со временем все гвардейские легионы в государстве будут укомплектованы по такому составу, вместо штатных «имперских» девяти тысяч восьмисот тринадцати солдат и офицеров.

Однажды.

Когда штурмовиков и Доминионе станет больше.

Гвардия…

Элита Штурмового Корпуса Доминиона.

Бойцы, чей внешний вид галактика знает за последние тридцать лет, как образец непреклонной эффективности.

Гвардия Штурмового Корпуса Доминиона носит штурмовые доспехи, созданные Империей.

И не видит в этом ничего зазорного.

Это прекрасные доспехи.

Они свое сослужит.

Обычные легионы штурмовиков регулярной армии снабжаются отремонтированными и приведенными в единообразный вид доспехами Великой Армии Республики, известными как «Фаза-II».

Гражданские могут путать штурмовиков-гвардейцев с Гвардией Доминиона — лучшими из бойцов, призванными охранять высших должностных лиц государства, сверхсекретные объекты и иное.

Военные их никогда не путают.

Ни внешне, ни по смыслу.

Гвардия Доминиона.

Каждый штурмовик желает попасть в Гвардию Доминиона.

И для этого необходимо проделать огромный путь от простого штурмовика в линейном легионе, до штурмовика-гвардейца.

И лишь потом если подполковник Тиерс сочтет бойца достойным, он будет допущен к испытаниям и обучению на гвардейца Доминиона.

Быть штурмовиком — почетно.

Это работа для настоящего мужчины.

Сюда больше не идут за одними лишь высокими денежным и иными видами довольствия.

Сюда идут мотивированные и готовые отдать себя, преодолеть пределы своего тела и разума будущие бойцы.

Большинство навсегда останется линейными штурмовиками, среди которых, как поговаривают, вскоре вновь появятся молодые клоны с лицом Джанго Фетта.

Клоны-ветераны Великой Армии Республики относятся к таким новостям скептически.

Они воспитаны мандалорцами.

А потому крепки как мандалорское железо.

Большие сомнения у клонов-ветеранов, что «новобранцы» будут столь же великолепно тренированы и подготовлены.

Порой штурмовики 501-го развлекают себя разговорами о том, как удалось восстановить этот источник комплектования, с учетом смерти клона и закрытия проекта много лет назад.

Раньше было много таких вопросов.

Сейчас, после штурма Лура, когда в бой пошли те самые «новобранцы» в составе батальона «Ранкор», значительная часть вопросов отпала.

Мандалорское в клонах-«новобранцах» есть.

И опыт тоже.

На уровне ветеранов.

Вероятно, что их клонируют, как клонируют выдающихся и лучших «оригиналов».

Может быть источник вербовки другой.

Штурмовикам это не интересно.

Им нужно лишь быть уверенными в том, что боевой брат в белой броне, какой бы она ни была — имперской или «Фазы-II» — всегда поймет язык жестов и поддержит огнем.

Остальное штурмовиков не волнует.

Они созданы воевать.

Они живут войной.

Они воюют, чтобы жить.

Жить самим и дать жить миллиардам тех, кто выбрал другую профессию и трудится на благо Доминиона.

На пороге казармы появился командир роты.

Такой же, как они сами.

Отложив свое занятие, штурмовики выровнялись по команде.

— Отдых закончен, — объявил командир роты, обводя подчиненных холодным профессиональным взглядом. — Минутная готовность. Выдвигаемся на позиции. Максимальная экипировка. Выполнять.

Ощущение скорого боя, витавшее в воздухе, наконец-то обрело реальное воплощение.

Они идут в бой.

Выступают, чтобы сломить оборону, которую никто до них не мог прорвать или уничтожить.

Будет жестокий бой.

Они готовы к этому.

Они живут, чтобы служить.

Они умирают, чтобы жили другие.

Штурмовики не боятся смерти.

Быть штурмовиком — жить вечно.

7711, как и остальные сто пятьдесят два бойца роты «Торрент» принялись в спешке, но без суеты экипироваться.

Командир роты наблюдал за тем, как разные лица его бойцов скрываются под идентичными друг другу шлемами и комплектами брони.

Спустя сорок секунд, увешанные с ног до головы оружием, боеприпасами, в сопровождение боевых дроидов, рота «Торрент» выдвинулась к «Джаггернаутам», огромным гигантам, что уже сотрясали мрак ночи Серенно рокотом своих мощных двигателей.

Сегодня до полуночи столица мятежа в секторе Д’Астан, город Каранния, падет.

И штурмовики 501-го гвардейского легиона Штурмового Корпуса Доминиона будут теми, кто в очередной раз совершит невозможное.

Есть такая профессия — врага штурмовать…

И свою работу штурмовики 501-го гвардейского легиона выполняют на «отлично».

— Сэр, — обратился к гранд-адмиралу Гилад, — время практически на исходе. До обозначенного дедлайна осталось два часа.

— Благодарю за напоминание, вице-адмирал, — Траун, как и всегда, был спокоен и даже расслаблен. — Мы как раз начинаем.

Пеллеон бросил взгляд на расположенный за спинами обоих высокопоставленных офицеров диван.

На нем, устав ждать неизвестно чего, свернулась клубком баронесса Фина Д’Аста.

Сейчас, когда она спала, ее лицо было безмятежным и не выражало ни капли гнева, которое звучало из ее уст.

Гилад невольно залюбовался ее ровным дыханием, атласной кожей, обрамленной дорогими тканями платья.

Меньше всего она сейчас походила на властолюбивую аристократку, некогда лишенную наследства.

В данный момент она была просто женщиной, которая не привыкла к большим эмоциональным нагрузкам.

Ей простительно.

— Точно по расписанию, — услышал Гилад слова гранд-адмирала.

Бросив взгляд на иллюминатор, вице-адмирал побледнел.

Из главного ангара «Стража», а затем и «Химеры», выскальзывали сотни малых летательных аппаратов.

Истребители, перехватчики, ударные канонерки, скоростные бомбардировщики…

Все они разбивались по эскадрильям, занимая точки пространства вокруг кораблей носителей.

И при этом, находясь подальше от не прекращающих обстрел турболазеров и ионных пушек крупных кораблей.

Одного такого попадания достаточно, чтобы распылить или вывести из строя хрупкое суденышко…

А Траун же…

Он так и простоял у иллюминатора, наблюдая за бомбардировкой, изредка разглядывая данные на тактических мониторах.

Не сказал ни слова.

По мнению Пеллеона — ничего не изменилось.

Но, судя по всему, он просто чего-то не видит.

Если бы Траун не знал как победить, то не связывался бы ни с какими соглашениями и спорами.

А раз так…

— Противник подключил дополнительную энергию для питания дефлекторов, — словно разговаривая сам с собой, заявил гранд-адмирал.

Гилад почувствовал, как начинает намокать форменная рубашка, прилипая к стене.

Значит у неприятеля гораздо больше резервов в вопросе энергоснабжения, чем предполагалось.

А это, в свою очередь увеличивает время для снятия любого из щитов, раскрытых над городом.

Не говоря уже о том, что ускоряет переключение между первым и вторым дефлекторами противника.

А это значит, что…

Что это вообще значит?

— Временной зазор переключения между щитами сократился с пяти до двух секунд, — заметил Траун.

— Отвратные новости, — обреченно выдохнул Пеллеон, сняв каскетку и промокнув вспотевшие под ней седые волосы.

— Напротив, вице-адмирал, — голос гранд-адмирала звучал подобно журчанию музыки. — Для нас все складывается наилучшим образом.

«Да каким это еще образом их преимущества в защите для нас становятся лучше?!»

Гилад едва не проорал это во все горло.

Но лишь в последний момент удержался.

Выучка и опыт взаимодействия с Трауном дали о себе знать.

«Спокойствие, только спокойствие», — повторял он внутри себя.

— На подавление одного щита у нас уходит тринадцать минут и десять секунд, — прозвучал голос Трауна.

«И что с того?»

— Двухсекундный зазор…

«До сих пор не понятно».

— И вновь тринадцать минут и десять секунд, — повторил гранд-адмирал, стоящий напротив иллюминатора.

«Яснее не стало. Вот вообще».

Траун сложил руки на груди, неотрывно наблюдая за нанесением ударов по Кираннии, которые до сих пор не принесли ни малейшего успеха.

— Прошло две минуты с тех пор, как мятежники подняли нижний щит, — прокомментировал Траун.

Словно услышав его слова, вся масса МЛА пришла в движение.

Пеллеон почувствовал, как его глаза вылазят из орбит.

Авиация держала курс на Серенно.

При такой скорости через десять минут они уже достигнут поверхности планеты и…

ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ?!!!

Траун вообще из ума выжил?!

Нет, он не мог так поступить!

Это должен быть какой-то хитрый план, иначе никак…

Ну, не может он бросить всю авиацию на Караннию, зная, что противник ее вырежет так, словно ее вовсе никогда и не существовало!

— Все верно, вице-адмирал, — спокойно ответил на его мысли чисс. — Мы уже пробовали атаковать неприятельские щиты с орбиты. Получили результаты, противоположные тем, что были ожидаемы…

Нет-нет-нет-нет-нет!

Это неправильное решение!

Так нельзя!

Это сотни мертвецов, первоклассных пилотов!

Каранния не стоит этого!

Да и толку-то будет чуть!

Да лучше сбросить им на головы термоядерные бомбы и выжечь там все к хатту!

— Теперь, — Верховный Главнокомандующий Доминиона повернул свою голову в его сторону, обжигая Пеллеона огнем своих глаз, — наша авиация нанесет удар с поверхности Серенно.

Черные кости Императора!

Так нельзя!

Должен быть другой выход!

Обязан быть!

— Пока наши пилоты выходят на боевые позиции, я бы посоветовал вам укрыть будущую супругу пледом, — неожиданно заявил гранд-адмирал. — Уверен, что она оценит этот жест, когда проснется…

Чисс бросил взгляд на хронометр.

— … через одиннадцать минут.

«Да она в глубоком отрубе? С чего бы ей просыпаться ровно за полтора часа до истечения установленного срока?»

— Не понимаю, сэр, — признался Пеллеон. — Мы ведь потеряем все свои истребители и бомбардировщики!

— Верно, — согласился Траун. — Некоторые машины мы в самом деле вынуждены будем записать в лист потерь… Но конечная цифра потерь будет на порядки отличаться от тех цифр, которые вы успели себе нафантазировать.

— Да, но в какую сторону, сэр? — не сдержался Пеллеон.

Траун почему-то н удостоил его ответа на этот вопрос.

Вместо этого, он вновь начал разглядывать данные на тактическом экране, словно данные объективного контроля таили в себе ответ.

Гилад уставился на монитор, силясь понять…

— Обратите внимание, как именно раскрываются дефлекторы противника в момент переключения, — посоветовал гранд-адмирал Траун в традиционной для него спокойной манере.

Но Пеллеон уже видел эти данные.

И прекрасно в них ориентировался.

Два щита, купол которых возвышается на десять километров над поверхностью мостовой города.

Расстояние между нижним и верхним — десять метров.

Конструкция щитов одна из новейших.

Раскрытие нового, как и сворачивание старого щита происходят в центре купола.

В данном случае, когда начнется отключение нижнего щита, то первой пропадет центральная секция.

Но к тому моменту, как она исчезнет, на ее месте появится сегмент верхнего щита.

Ровно в той же самой проекции.

То есть, если говорить уже совсем просто, то если «таяние» одного сегмента щита начинается в центре, то и материализация второго происходит ровно в той же самой проекции, не допуская малейшей бреши.

С той же скоростью, с которой «тает» один щит, материализуется второй дефлектор.

И до тех пор, пока новый щит полностью не сформируется, старый не отключится.

Как будто крышка над кастрюлей.

Переключение щитов с одного на второй теперь занимает всего две секунды, а не пять, как было до этого.

И раз огонь сразу трех крупных кораблей не смог пробить щиты за пять секунд, пока на них не подается дополнительное питание, то куда уж им сделать это всего за две?!

Что он должен был увидеть здесь такого, что даст ответ на набивший оскомину вопрос?

Или же он что-то упускает?

Что-то важное…

— Состав авиакрыльев, которые спускаются к планете, — подсказал Траун, будто бы вновь прочитав его мысли.

Взгляд Пеллеон начал блуждать по поверхности уже другого монитора, сопоставляя характеристики и возможности малых летательных аппаратов, идущих на верную гибель, и…

От понимания замысла гранд-адмирала Пеллеона бросило в холодный пот, мгновенно сделавший его рубашку мокрой и намертво прилипшей к немолодому телу вице-адмирала.

— Нет, — прошептал он. — Даже дроиды на такое не способны…

— Конечно не способны, — согласился Траун. — Не способны выполнить. А потому — не способны учесть этот фактор. Как я уже говорил — самомнение тактических супердроидов это камень преткновения, которым мы разрушим оборону Караннии.

— Сэр, — взял себя в руки Пеллеон. — Я очень сомневаюсь, что Тей-Зука сдержит данное ему слово. Он тот еще хитрец и…

Вице-адмирал замолчал, не в силах подобрать культурных слов для того, чтобы выразить все, что он думает о реликтах Войн Клонов.

Получалось не особо.

Но, по крайней мере предлоги и союзы в той тираде, которую он сформировал у себя в голове, были из категории «печатных».

Не все, правда, но и то прогресс.

— Если нарушит договоренность, то мы просто возьмем Караннию штурмом, — как само собой разумеющееся произнес Траун. — 501-ый гвардейский легион уже готов к нападению. Авиация расчистит для них путь.

Гилад Пеллеон поежился.

Ему стало холодно от понимания того, что вскоре произойдет.

Вице-адмирал, пытаясь собрать свои мусли в кучку, решил последовать совету гранд-адмирала.

Достав из шкафа плед, он накрыл дремавшую баронессу, уже сам чувствуя, что атмосфера в адмиральском салоне несколько прохладная.

Или все дело в том, что его самого начинает разбивать озноб?

Никто и никогда так не делал.

Никто!

Никогда!

Потому что это чистейшей воды безумие!

— Кетхольд, — снова вторгся в его мысли голос гранд-адмирала Трауна, прозвучавший вновь как ответ на его невысказанный вопрос.

Аж мурашки от подобного.

Траун точно не джедай?

Гилад посмотрел на стоящую недалеко от них клетку с йсаламири.

Да даже если он направляет эту хаттову Силу, то сейчас ему это не помогает ни в коей мере.

— Простите, сэр? — встрепенулся Гилад.

— Вы размышляете над тем, что мой план — безумие, — пояснил Траун. — И что выполнить подобное невозможно. Кетхольд — планета в Неизведанных Регионах, где, я, незадолго до своего возвращения в исследованную часть галактики, применил эту тактику.

Гилад почувствовал, как пересохли его губы.

Прежде Траун крайне мало говорил о том, чем занимался в период своего вынужденного отсутствия в Империи.

И уж тем более никогда не называл конкретных наименований миров, не упоминал тактики…

— Оно того стоило? — осторожно поинтересовался Гилад.

— В полной мере, — не замедлил с ответом Траун.

— Противник капитулировал?

— Нет, — голос Трауна звучал так же, как и тон судьи, зачитывающего смертельный приговор подусудимому.

— Так может не стоит…?

Это все, на что хватило вице-адмирала.

Продолжать у него просто не было сил.

Ни физических, ни моральных.

— Противник не капитулировал, вице-адмирал, — продолжил Верховный Главнокомандующий. — Он был разгромлен и уничтожен.

Гилад вздрогнул.

Траун не славился жестокостью по отношению к противнику, в отличие от большинства других имперских гранд-адмиралов.

Он предпочитал наносить поражения противнику, а не испепелять его, подобно гранд-моффу Таркину (чтоб ублюдок мучался в посмертии, если оно существует), избавившему галактику от Альдераана.

Уничтожать же…

— Судя по всему, это был сильный враг…

— Верно, — согласился Траун. — Мы — и вы, и я, уже имели с ним дело до того времени.

Пеллеон нахмурился.

Что бы это значило?

— Польн Малый, — снова назвал Траун астрономический объект.

Пеллеон скривился так, будто его заставили съесть целую корзину с кислыми фруктами.

Один из эпизодов жизни, который он не хотел вспоминать, понимая, что тогда находился близко к смерти.

— Хотите сказать, что…

Горло будто свела судорога.

А он-то гадал, что с ним стало.

— Все верно, вице-адмирал, — едва заметно кивнул Верховный Главнокомандующий Доминиона. — На Кетхольде я уничтожил военачальника Неизведанных Регионов, Нузо Эсва. А сегодня — сокрушу тактических супердроидов. Гражданская война в секторе Д’Астан практически завершена. Ждать осталось, — Траун посмотрел на корабельный хронометр, — буквально три стандартные минуты. После чего Каранния будет обречена на завоевание нами.