Хранительница Темного пламени

Глава 18. Свет.

В Таверну вернулся Сапфир, приведший за собой невесту. Рубин оказалась огненно-рыжей кентаврессой, свирепой и яркой как огонь. В первую встречу с Меланией, она, казалось, затопчет ее копытами. И затоптала бы, если бы от страха Мелания не превратила ту в человека. На двух ногах Рубин еще не ходила, а потому повалилась на землю перед Хранительницей. Сапфир тут же подбежал к невесте, накрыв ее плащом. А Гато восхищенно присвистнул:

— Ты восхитительна.

Он смотрел на Меланию с нескрываемым обожанием. Парень стал заниматься еще усердней. Он до кровавых ладоней тренировался с мечом, узнавая у Асмодеуса и Турмалина все новые приемы. А когда понял, что меч лишь дополнительное оружие к когтям и зубам, то уговорил в письме Катару прислать для него учителя. Глава диких кошек, временно подобревшая из-за материнства, прислала ему одного из стариков, которые обучали молодняк сражаться. Но доброта эта не была бесконечной. Вместе со стариком в Таверну приехало пятнадцать детей полукровок. «Хранительница решит, что с ними делать», — гласила записка, переданная Мелании одним из застенчивых светловолосых мальчиков. Как и прочие, он был немного бледен и нуждался в покупке новой одежды и хорошем питании. Полукровки диких котов никогда не видели своих матерей. Часто бывало так, что светлые похищали женщин, а детей просто подкидывали. И только мальчиков. Девочек они оставляли себе. Мелания скрипела зубами от гнева на весь мир, видя этих несчастных детей. Она злилась на Катару, которая просто бросила их, словно ненужный сор. Девушка разместила малышей, попросила Алину хорошо их кормить, а Гато присматривать за ними, а сама скрылась в своей комнате.

Чем там занималась Хранительница было известно одним духам земли. Дариан рассчитывал на то, что ее желание снова вырвалось на свободу, Асмодеус всерьез беспокоился, что взваленный груз оказался слишком тяжел для ее хрупких плеч, Гато просто верил в нее, как верят в мистическое божество.

Мелания не появилась вечером, и на следующий день и еще через один день. А в Таверне тем временем начали происходить удивительные изменения. В строении выросло левое крыло, потеснив пруды Дариана. Оно состояло из двух этажей и в нем оказалось тридцать небольших комнат с двумя ванными комнатами на этаже. На следующий день выросло правое, также в два этажа, только комнаты в нем были очень просторными, с огромными окнами. За таверной, в том месте, где раньше был сад с травами, образовалось еще одно здание, похожее на сторожевую башню. Двери распахивались в сторону леса, словно ожидая кого-то. Сама Таверна также начала неуловимо меняться и шириться. Жители Деревни, никогда не замечавшие столь масштабных изменений, пугались и восхищались одновременно. Асмодеус и остальные по очереди дежурили возле спальни Мелании, но та впускала к себе только Алину. Бабушка носила для девушки бесконечную кипу бумаги, пишущие перья, линейки и книги. Она ни с кем не делилась происходившем, но это было в характере Морры. Как и другие полуночные кошки, она любила загадки.

Хотя все считали, что Мелания не покидала своей комнаты, она выбиралась через окно каждую ночь, чтобы оценить масштабы изменений. Она не пользовалась дверью и тщательно следила за тем, чтобы ее никто не замечал. Было ни к чему, чтобы кто-то попытался остановить ее, пока она не закончит. Сила земли, которая столь послушно откликнулась на ее зов, творила изменения. Здания возводились сами собой, деревья послушно расступались. А дорога, которая для начала должна была вести в Город колдунов, начала прокладываться. Пусть пока это была тропа, но Мелания была очень довольна своим проектом. Когда ей показалось, что изменений достаточно, а все остальное можно сделать руками, девушка попросила свою бабушку.

— Собери всех, пожалуйста, вечером.

— Фаворитов? — спросила женщина внучку. Она побаивалась Меланию. Та училась с пугающей быстротой, была сконцентрирована на понятной ей одной задаче. Она почти ничего не ела, не спала и не вставала из-за стола. Иногда она отправляла письма, иногда получала ответ. На осунувшемся лице светился темный огонь ее глаз, а губы что-то шептали, словно она обезумела.

— Всех. Фаворитов, детей, всех, кто пришел увидеть меня. Старосту деревни, если таковая имеется.

— Что пить будем? — по традиции не одно сборище в Таверне не проходило без алкоголя.

— Чай, кофе, воду.

Алина только кивнула и поспешила выполнить просьбу. Когда Мелания спустилась вниз, ее ожидала настоящая толпа. Асмодеус смотрел на нее, пожирая взглядом. Стройная в сером платье, с завязанными в тугой узел волосами и отсутствием какой-либо косметики на лице, она выглядела совсем юной и одновременно древней как сама жизнь. Девушка взошла на подиум, который изрядно изменился с тех пор, когда на нем в последний раз, и спросила:

— На улице никого нет?

Турмалин быстро распахнул дверь и покачал головой.

— Хорошо, — сказала Мелания, вздохнула и вдруг раздался оглушительный грохот. Это табличка «Таверна» открепилась от входа и рухнула на брусчатку.

— Таверны больше нет, — сказала девушка, — Вместо нее это место теперь — Школа.

Раздался гул, недовольный, удивленный, беспокойный. Мелания подняла вверх ладонь, призывая к тишине.

— Мир изменился, мы не можем жить так, как жили раньше. Мы не можем игнорировать наши проблемы, пить, веселиться. Мы не можем игнорировать то, что дикие псы становятся каннибалами, мы не можем игнорировать то, что колдуны забрали себе знание о магии, мы не можем игнорировать их., - девушка указала на малышей и подростков, сидящих перед ней — Мы — родители этих детей, мы родители всех детей-полукровок и мы принимаем на себя ответственность.

Гато послушно закивал, Асмодеус не сдержал улыбки, у Дариана просто открылся рот. Внезапно они стали папашками целого выводка детей. Мелания отдышалась и заговорила снова:

— Каждый из детей получит здесь образование: грамматика, история темных земель, математика будут сочетаться с обучением магии. Мы постараемся найти в каждом из этих детей их особенный талант, мы пригласим учителей со всех темных и возможно светлых земель. Те из них, кому не дастся магия, найдут себе другое применение. После получения необходимых знаний их определят в подмастерья к ремесленникам и торговцам. А до тех пор здесь будут заботиться об их пропитании, обучении, крыше над головой.

Среди восхищенной и недоумевающей толпы раздался возглас:

— Только детей-полукровок? А других сирот? А тех, кто хочет, но не может учиться? — это был старик, муж старосты деревни. Он трепетно держал супругу за руку, и смотрел на Мел со странным выражением. Асмодеус помнил его еще совсем молодым, он хотел выучиться лекарскому делу, но не получилось. Нужно было обрабатывать поля, кормить молодую жену и детей. Асмодеус внимательно рассматривал мужчину, словно увидел его в первый раз. Внезапно он ощутил, что тот очень похож на Меланию, в его глазах светилась жадность. Жажда знаний, всепоглощающая, бескрайняя, пытливый разум, стесненный обстоятельствами. Слишком поздно Асмодеус разглядел эту жажду в Мелании, когда он увидел это выражение в ее глазах, он подумал, это сдерживаемая похоть, но нет. Мелания действительно отличалась от других Хранительниц. Девушка задумалась на секунду, а потом вздохнула:

— Мы дадим шанс всем.

— Деревня не сможет принять всех желающих. Даже ваша магия творения не безгранична, — подала голос староста. Она думала и о практической стороне дела, появление волшебных прудов, рост территории Таверны сократили площадь посевных территорий. Ей понравилось благородное начинание новой Хранительницы, она все еще помнила скупые слезы ее супруга, когда тот понял, что никогда он не станет настоящим лекарем, и будет всю жизнь кастрировать свиней, но для нее было важно не остаться без пропитания. Тем более, что именно фермеры должны были снабжать Хранительницу. Эти земли не видели неурожаев благодаря ее магии, за что Хранительнице и ее фаворитам платилась треть от получаемой продукции. Мелания вздохнула, она не думала о том, сколько существ могут пожелать пройти обучение. В темных землях знания давно передавались лишь в рамках кланов. Редко кому везло оказать подмастерьем талантливого ремесленника, еще реже выучиться сколь простым магическим заклинаниям. По своему горькому опыту девушка поняла, что знаниями здесь делятся неохотно.

— Мы подумаем о том, как дать возможность всем. — девушка говорила без прежней уверенности, она создала план только одной школы.

— Моя сестра поддержит начинание Мелании и откроет еще одну Школу в соляных озерах, — вдруг подал голос Дариан. Он почувствовал, что твориться что-то великолепное, и он может стать участником этого. И решил воспользоваться всем своим воздействием на сестрицу, чтобы помочь Хранительнице. Мелания улыбнулась, посмотрев в его глаза. Дариана словно пронзила молния. Но также она посмотрела в глаза Гато и Асмодеуса. В ее взгляде была просьба и благодарность. Она верила в них и надеялась на их поддержку.

— Мое решение окончательно, изменению не подлежит.

Отпраздновав такие глобальные изменения стаканами мятного чая все разошлись. Обессиленная, я опустилась на один из столов. Голова кружилась, сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Гато и Асмодеус отправились в крыло, где теперь могли остановиться дети. Для начала они перенесли туда кровати, собранные со всей Таверны. Кое что дали жители деревни. Нам еще предстояло обставить комнаты так, чтобы детям было комфортно. Каждому ребенку для полноценного развития жизненно необходимо небольшое личное пространство. Я помнила это из книжки по воспитанию детей, найденной у мамы. Предстояло определить их в группы по возрастам, предстояло составить план занятий… Я вздохнула. Тяжелая ладонь легла мне на плечо. Турмалин.

— Я горжусь тобой, — только и сказал он и отправился помогать остальным. Затем ко мне подошел старенький учитель из племени диких котов. У него были серебряные волосы и доброе лицо:

— Дети не умеют оборачиваться в диких котов, не представляю как я буду их учить.

— Гато смог, смогут и они. — мои слова наяву звучали куда увереннее, чем я чувствовала. Мужчина нахмурился и хотел сказать еще что-то, но я его прервала.

— Вам нужно хорошо отдохнуть. Завтра вы начнете обучать Гато, пусть к нему присоединяться все, кто желает. Пусть смотрят, запоминают. Я только набросала план занятий, но нам нужны будут еще учителя, пока вы один из трех.

— Трех? — полуночный кот изогнул бровь.

— Турмалин будет преподавать основы физической культуры. Дети, даже если не смогут обернуться, должны быть не слабее своих чистокровных сверстников. Асмодеус возьмет на себя грамоту и математику.

Я еще не сообщила об этом дикому псу и кентавру. Сомневаюсь, что они мне откажут. Асмодеус, конечно, попытается отвертеться, но я сумею его убедить.

— Мелания, — раздался тихий голос, голос, что не так давно звучал очень уверенно. Голос той, что не так давно претендовала на положение Темной Хранительницы. Как я не заметила Астрид, оставшуюся в Таверне? Хотя, возможно, была слишком поглощена своими переживаниями. Кузина растеряла всю свою браваду, она с трудом подбирала слова, но, наконец, сказала:

— Я прекрасно обучена магии двух стихий. Земля и воздух — мои сильные стороны. Я умею делать амулеты, создавать магические печати. Отец дорого заплатил за мое частное обучение. Если тебе понадобиться стихийник…

Я потеряла дар речи. Астрид предлагала мне свою помощь. Астрид, которая велела мне выметаться из мира темных в первую нашу встречу. Которая в открытую смеялась надо мной. После позора в свой «день обретения силы», она пропала. Я не видела ее, и не пыталась наладить связь, решив, что и без родственников как-нибудь обойдусь. И вот она стоит передо мной, гордо вздернув острый как у Теуро подбородок, готовая принять отказ.

— Ты когда-нибудь кого-то обучала?

Она покачала головой. Подбородок чуть опустился, но спину она держала все также прямо.

— Это не важно, Астрид. Если ты нам поможешь, я сочту это за честь. — Девушка удивленно заморгала. Конечно, если учесть, что раньше я вела себя к по отношению к ней как последняя стерва. — Но почему ты хочешь помочь мне?

К моему удивлению, последовал правдивый ответ:

— У меня было время подумать… ну, после того, что случилось. Я выставила тогда себя на посмешище. Была слишком самоуверенной, думала, что быть Хранительницей — это сплошной праздник. А для тебя это не праздник, для тебя это работа. Я слышала об истории в городе Колдунов, о диких псах. Я тоже так хочу. Может и обо мне со временем будут рассказывать истории, не о моих попойках и любовниках, а вот такие.

Астрид замолчала и замерла, в черных глазах снова читался вызов.

— Значит тебе придется стать лучшей, — с улыбкой сказала я ей. Мы впервые в открытую смотрели друг на друга, изучая столь схожие черты. Да, я была выше кузины, мои волосы отличались от ее пепельным цветом, но в целом мы были похожи, словно являлись не двоюродными, а родными сестрами. Астрид, казалось, тоже это отметила. Впрочем, это неудивительно, если учесть, что наши мамы были двойняшками.

— Я бы с большим удовольствием еще поболтала, но у меня есть дела. Да и тебе предстоит подумать о плане обучения.

— В начале нужно определить, есть ли в котах способности к магии, — девушка задумалась, — я знаю несколько способов, как это выяснить.

— Вот и чудесно. — я спорхнула со стола и направилась к лестнице, намереваясь запереться в комнате и накачаться каким-нибудь успокоительным сбором. И дело было не только в стрессе.

Оставаться в обществе я больше не могла, потому что желание Темной Хранительницы снова брало мое тело и душу под уздцы. Частью сознания я догадывалась, что весь этот масштабный план по переустройству Таверны в нечто приличное является попыткой сублимировать снедающую меня похоть. Как будто изменив Таверну, я могла изменить себя. Но это было не так. Я могла создать чудесные новые корпуса, запретить пьянство, но это не меняло сути Темной Хранительницы. В тот день, когда я решила позаботиться о сиротах, а возможно и раньше, когда пообещала диким псам помочь сбросить с них проклятье я поняла, что останусь в этом мире навсегда, останусь и постараюсь стать достойной этого мира Темной Хранительницей. А для этого мне в числе прочего требовалось, выражаясь словами Асмодеуса как можно скорее «разобраться со своей чертовой девственностью».

Все было очень просто. Решение я приняла накануне ночью, когда жар не давал мне уснуть. Темная сторона согласилась с ним, светлая естественно нет, но мне было плевать. Оставалось только воплотить его в жизнь. У меня было три мужчины, каждый из которых с удовольствием уложит меня в постель. Асмодеус, Дариан, Гато. Асмодеус, моя правая рука, или я его. Я не могла представить без него своей жизни, я обожала его, когда я видела, как в его зеленых глазах загорается свет, то мое сердце пропускало удар. Возможно я его любила, но понимала, что это не взаимно. Для Асмодеуса я дочь его лучшей подруги, он был бы не против переспать со мной, поделиться магией, но такая ночь причинила мне только боль. Дариан — истинный темный, он пробуждал во мне мысли, которых я стыдилась, я засматривалась на него, представляя, каково это, что этот мужчина может сделать, не используя свой голос. И Гато… Гато, который приносил для меня цветы и записки, Гато, в чьих глазах отражался весь мир, когда он смотрел на меня.

Он не сделает мне больно. И пусть первым у меня будет тот, кто хотя бы в меня влюблен. Быть может потом я встречу другого мужчину, и наши чувства окажутся взаимны. Но сейчас мне нужен кто-то, с кем я окажусь в безопасности, от слишком больших страстей, мне нужна была нежность и возможность довериться.

Я привела себя в порядок, расчесала волосы и расправила несуществующие складки на постели. Еще раз осмотрела себя в зеркало, прикоснулась к пылающим щекам. Сегодня. Нужно сделать это сегодня. Знала бы Астрид, какие у меня «дела», подняла бы меня на смех.

Мне повезло. Гато я обнаружила в одиночестве у выхода в «детское крыло», он притащил ко входу лавочку и сам же опустился на нее, тяжело дыша. Если бы рядом с ним оказался кто-то из других фаворитов, я бы возможно и не смогла воплотить свой план сегодня. Судя по шуму и гаму наверху, дети уже отправились по комнатам и теперь обсуждали произошедшее. Краем сознания отметила, что нужно будет ввести им распорядок дня и режим, крепкий сон очень важен представителям всех рас. При взгляде на меня, мой солнечный кот весь подобрался, улыбнулся и немного покраснел.

— Мел, пришла проверить, как расположились дети?

Покачала головой, подошла ближе:

— Я, кажется, все еще должна тебе поцелуй.

Мужчина вздрогнул, расплылся в улыбке:

— Я готов принять долг, — он проворно вскочил с лавочки, сделал шаг вперед. На собрании он был в нарядной зеленой рубашке, но сейчас снял ее, чтобы не порвать, когда носил мебель. Его молочно-белая кожа почти светилась в темноте, такая часто бывает у рыжих, только у Гато на ней не было видно ни одной веснушки. Я смотрела на это алебастровое совершенство и едва сдерживала себя, чтобы не наброситься на него прямо здесь. Темная моя часть отметила, что он наверняка везде такой же белый, словно вытесанный из мрамора. Гато почувствовал мое настроение, его зрачки расширились, грудь стала вздыматься чаще.

— Не здесь, — сказала я, кивком увлекая его за собой обратно в «таверну». Говорить я не могла, сердце колотилось как безумное, в голове звенел беспокойный голосок «Что же я делаю?». Мужчина следовал послушно, казалось, он сейчас готов последовать со мной хоть в адское пекло. Один человек нам все-таки встретился, пока мы шли ко мне наверх. Это была Алина, которая как обычно даже бровью не повела, сделав вид, что очень торопиться вниз и вообще у нее дел невпроворот.

Я отворила дверь в спальню, впустила мужчину, а затем плотно ее закрыла.

— Можно тебя поцеловать теперь? — спросил Гато, словно не уверенный, что происходящее ему вовсе не снится. Робко кивнула. Этого было достаточно, чтобы полуночный кот нежно привлек меня к себе. Его мягкие, теплые губы нашли мои в начале в целомудренном поцелуе. Но чем дольше мы целовались, тем меньше в нас оставалось самообладания. Я растворялась в его запахе, зарылась пальцами в длинные и блестящие волосы, которые в свете одинокой свечи казались алыми. Его руки спустились по моей шее, спине, достигли ягодиц. Гато поднял меня и прижал к себе, поражая силой и не переставая целовать. Он отнес меня на кровать и нежно опустил, отстранившись на секунду, он просто смотрел на меня, будто не зная, что делать дальше.

— Нечестно, что ты наполовину раздет, а я еще в одежде. — подала голос моя темная часть. Приглашать его дважды не потребовалось. Мужчина опустился к моим ногам, медленно поднимая вверх подол длинного платья и покрывая мои ноги поцелуями.

Гато целовал меня с такой нежностью, словно я была драгоценностью. Он начал с лодыжек и икр, перешел к коленям и с удовольствием ласкал внутреннюю половину бедер. Отголосок сознания сообщил, что раз мне суждено спать со своими фаворитами, пусть первый мой раз принадлежит ему. Я нервничала, когда он ласково снимал с меня платье, неуверенно закрылась руками, но он медленно отвел их в сторону и неспешно покрыл поцелуями каждую обнаженную грудь, заставив сорваться с губ первым стонам. Я неловко взяла его за ремень брюк, намереваясь сравнять наше положение. Это заставило Гато оторваться от моей груди:

— Мелания, я должен тебе признаться. У меня никогда не было женщины. Боюсь опозориться.

— У меня никогда не было мужчины, — сказала я ему, чем изрядно его удивила. Он то наверняка был уверен, что я уже делала это с Асмодеусом, — так что сравнивать не с чем.

Когда брюки очутились на полу возле моей кровати, то догадки о том, какой он без одежды подтвердились. Алебастрово белый, большой и находящийся в полной боевой готовности. Было стыдно признаться, но я могла бы еще долго его рассматривать, получая эстетическое удовольствие. Руки сами потянулись потрогать, но Гато с внезапной свирепостью убрал их. В его глазах загорелось пламя, я прекрасно поняла, чего так желает полуночный кот и насколько тяжело ему сдерживаться.

— Я… — пробормотал он. Мне не хотелось, чтобы он что-то говорил, мне хотелось, чтобы он наполнил меня, поэтому я просто раздвинула бедра, приглашая его.

Он обнял меня и я почувствовала его, направляющегося между моих бедер. Мужчина замер, спрашивая у меня без слов, может ли он сделать то, ради чего мы оказались в этой комнате. Я поцеловала еще и одновременно нетерпеливо подалась вперед, понимая, что сейчас это произойдет.

Вспышка белого света ослепила меня на мгновенье. А когда я открыла глаза, Гато был отброшен в сторону неизвестной яростной силой. Я закричала от страха и удивления. Мужчина, отброшенный в сторону на добрых два метра, глухо стонал и не от удовольствия. Его словно ударило током. Но худшее было впереди.

На грохот и мои крики сбежалась толпа. Дариан, Асмодеус и Сапфир влетели в комнату. У Сапфира в руках блестел меч, Асмодеус частично трансформировался в зверя. Я неловко накрылась одеялом, бешенными глазами оглядывала подоспевшую кавалерию.

— Что здесь произошло? — прорычал дикий пес. Он приблизился к ни в чем не повинному Гато, с явным намереньем вспороть ему кишки.

— Это я виновата, — раздался с моей стороны тихий всхлип. Три пары глаз уставились на меня, ожидая объяснений. Сбивчиво, зажмурившись от накатившего позора, я повторила случившееся.

— Значит, это случилось, в момент проникновения? — довольно деловито поинтересовался Сапфир. Вид у него был озадаченный, но не смущенный. Возможно то, что он не входил в число моих потенциальных любовников, помогало ему оценивать ситуацию со стороны.

— Надо повторить эксперимент, — с видом знатока сообщил Дариан.

— С тобой? — тихо буркнула я.

— Да хоть бы со мной.

Вот же язва. И глаза такие довольные, на Асмодеуса глядит, щурится. Ну же, Асмодеус — предложи свою кандидатуру. Ну же! Я почти кричала мысленно, но не была услышана. Больше всего мне не хотелось оставаться с сиреной наедине. Дикий пес глубокомысленно произнес:

— Мелания наполовину светлая. А светлые женщины занимаются любовью только после свадьбы…

Мы все затаили дыхание. Неужели на мне стоит какая-то генетически передаваемая магическая печать «До свадьбы ни-ни?». И эта штука со светом, она что может повториться?

— Действительно, нет никаких сведений о добрачных отношениях среди светлых девушек. — Дариан был солидарен с Асмодеусом. Я же попыталась натянуть одеяло на самый подбородок, а желательно забраться под него с головой. Стыдно то как. Гато уже почти очухался, и лишь потирал ушибленный бок. Сапфир помог ему, а заодно протянул сброшенные в порыве страсти штаны. Гато присел на кровать, нежно прикоснулся к моему лицу, что заставило меня снова покраснеть. Его взгляд говорил «Мы найдем способ быть вместе».

— Нам нужен кто-то из светлых. Они должны знать больше, — тихо сказал Сапфир. Он отвел взгляд в сторону.

— И к кому же из этих снобов ты предлагаешь обратиться? — последовал вопрос со стороны Дариана, тот недолюбливал светлых всей силой своей души. Внезапно меня осенила идея.

— Я знаю.

Не желая больше ничего объяснять, я выставила мужчин из комнаты. Хватит с меня перенесенного позора. Гато уходить не желал, он застрял в дверях словно кот который не знает выйти ему или зайти в комнату, мужчина намекал на то, что хочет мне помочь справиться с темными желаниями другими способами. Хорошо, что после произошедшего даже мое либидо было отбито. Я переоделась в серое платье, отворила окна, впуская прохладу, вздохнула полной грудью.

Поразмыслив несколько минут над текстом письма, я взяла перьевую ручку, которую мне подарил один из гномов в день Обретения Силы. Мысленно отметила, что нужно поблагодарить мастера за такой изысканный и очень нужный подарок. Потому что перьями писать было очень утомительно.

«Хранителю Светлого Пламени, Императору Славу, от Хранительницы Темного Пламени Мелании».

«Вы скоро услышите, что в Темных Землях грядут изменения. Во-первых, Город Колдунов не будет предоставлять для вас невест, поскольку брак — это договор не между родителями, а между любящими сердцами. Во-вторых, я прошу прекратить любую пропаганду идей Великого просветителя, в противном случае в ваших землях появятся адепты свободной любви. В-третьих, мы взялись обучать всех выброшенных вашими воинами мальчиков-полукровок. Для этого Таверна станет Школой, в которой требуются учителя. Темные берут на себя ответственность за деяния ваших солдат, за насилие, совершенное над нашими женщинами. Если на вашей территории есть брошенные дети полукровки, мы примем и их. Вы может проявить акт доброй воли и отправить для детей учителей магии. В особенности, нас интересует специалист по магии ментальной, ведь кто знает, какие способности унаследовали от своих отцов полукровки. Мне бы лично также пригодилась помощь мага менталиста. С надеждой на сотрудничество, Мелания».

Отец давно ничего мне не писал. Возможно он изменил стратегию в попытках заманить меня в земли светлых, возможно вообще отказался от этой идеи, решив, что. Я дала чернилам высохнуть и быстро запечатала письмо. После чего подозвала одного из спасенных сатиров.

— Ты сможешь отнести это письмо в земли Светлых, в Солнечный дворец? — поинтересовалась я. Мужчина, рана на боку которого успела почти полностью затянуться, кивнул.

— Я смогу вернуться оттуда живым? — как ни в чем не бывало поинтересовался сатир. Он нервно сглотнул. По его мнению в письме могло быть что угодно, а казнь принесшего дурную весть здесь судя по всему была распространена.

— С тобой не должно ничего случиться.

Я быстро написала второе письмо, в котором просила отправить ответ тем же гонцом. Так я должна была быстрее получить обратную почту, а с сатиром ничего не должно было произойти.

— Это просьба отправить учителей для наших полукровок, — пояснила я, чем вызвала удивление. — Я думаю, они могли унаследовать кое-какие способности отцов, и им бы не помешало обучение.

— Вы думаете, Император отправит учителей? — в голосе сатира звучало неподдельное сомнение. Увидев мою улыбку, он тут же замолчал, застеснявшись своего вопроса. Сатирами пользовались, как самыми быстрыми созданиями темных земель, но всерьез не воспринимали.

— Думаю, в его интересах сделать широкий жест.

Естественно, вся история с учителями была приманкой. Нам конечно не помешал бы менталист в школе, но я также надеялась получить кого-то, кто бы объяснил, что за штука произошла сегодня вечером. Мысль о том, чтобы на всю жизнь остаться девственницей меня взбесила. И хорошо, что у меня была возможность разузнать все о случившемся у какого-нибудь светлого. Несомненно, папочка попользуется предложением, чтобы отправить шпиона. Но пока тот будет вынюхивать, что за планы я строю, я смогу узнать и кое-что у него.

— Каждый год дикие псы съедали по несколько сотен наших братьев и сестер, — вдруг сказал сатир, — то, что вы смогли прекратить это хотя бы частично, стоит моей жизни. — сатир говорил глубокомысленно, все еще не веря, что сможет беспрепятственно вернуться из Солнечного дворца.

— Ты вернешься, — я напряглась, вспоминая его имя — Лино. Клянусь темным пламенем, ты вернешься.

Это была страшная клятва, сатир даже вздрогнул, когда услышал эти слова, сорвавшиеся с моих губ. Он поклонился, принял письмо и отправился прочь. Стоило мне оказаться одной меня охватила мелкая дрожь, которая вылилась в безудержный смех, а затем в потоки слез.