Хранительница Темного пламени

Глава 6.

Табун самоцветов.

Весь день мы с Алиной носились как угорелые. В перерывах я пила понижающие либидо сборники и дальше перестилала постели, протирала пыль и помогала Асмодеусу и Гато чистить конюшни. В них должна была поселиться Ассирия, а Турмалин был известен своими высокими запросами в том, что касалось его лошадей. Да и у Кентавров, которые выводили породистых жеребцов самой высокой стоимости, был пунктик на конюшнях. Поэтому расположенная за Таверной конюшня не сильно уступала ей в размерах и качестве стен и окон. Как мне объяснил Асмодеус, не все кентавры были способны часто перекидываться в людей. Большинство предпочитали лошадиную форму, поэтому наверняка решат спать в конюшнях. В письме было написано, что приедет малый Табун. То есть, его глава, Кентавресса Изумруд, два ее сына — Сапфир и Алмаз, и еще восемь девушек и восемь юношей, представителей самых знатных семей. При упоминании Изумруд, Алина толкнула Асмодеуса в бок со словами:

— Как же она могла удержаться от встречи с тобой.

— Алина, у Милы на празднике была прислуга. Не то, чтобы я жаловалась… — После полудня моя спина начала болеть, а руки были стерты до мозолей. Алина выглядела как всегда отдохнувшей и веселой. Она бодро поставила на стойку бочонок с пивом на стойку, которую я только что протерла. Тринадцатый по счету. Оставалось вымыть пол, и обеденный зал должен был считаться готовым к явлению гостей.

— Пока, Мелания, слуг тебе не полагается, — строго произнесла она — Это строгое правило, которое не позволяет Хранительнице вырасти слишком изнеженной. Твоя мама отказалась от слуг и пока исполняла свои обязанности. Видишь сад за домом? Его мы посадили с ней вместе.

— Но почему на дне рождении Астрид была прислуга? — Повторила я вопрос. Возможно, был способ найти еще пару рук, чтобы успеть подготовиться к приходу кентавров. А еще и у меня останется время как следует помыться и принять ванну. Хотелось понежиться в теплой воде, наполненной розами. А быть может, позвать Асмодеуса или Гато потереть мне спинку… Мысленно отвесила себе подзатыльник и принялась за пол.

— Потому что ее предоставил отец Астрид. Ему, как мужчине, разрешается сделать дочери такой подарок.

Стало очевидно, что какие-то обязанности у мужчин-темных все же присутствовали. Я хотела побольше о них расспросить, но в дверь постучались. Быстроногий сатир, исполняющий обязанности почтальона, принес целую сумку, наполненную свитками.

— Хранительнице Темного пламени, — с низким поклоном сообщил он, как будто вчера весь вечер не пялился на Астрид как на божество.

— Выложите рядом с камином, — попросила, выбрав место потому, что не хотела, чтоб сатир еще больше грязи нанес, но по ошарашенному лицу поняла, как звучал этот приказ, — я их потом почитаю. — добавила извиняясь.

— О, извиненьица и клятвы в верности, — весело подметил Гато, увидев склонившегося сатира, — правильно, правильно, для растопки самое оно.

Человеко-козел тут же ускакал, видимо разносить слухи. У темных сатиры были чем-то вроде СМИ, они моментально разносили любые новости по ближайшим селеньям. А там новости подхватывались и неслись еще дальше словно птицы. Я отжала тряпку и принялась за пол. Не задавая вопросов, не споря, пытаясь как можно скорее выполнить все задания Алины. И выполняла бы до самого прихода гостей, если бы не Асмодеус:

— Мелания, отдохни. Я все сделаю за тебя.

— Асми! Опять делаешь работу за Меланию, как когда-то за Марьяну, — услышала я сердитый возглас Алины. — У каждого свои обязанности, и Хранительница должна быть стойкой.

— Мытье полов ее этому не научит. — безапелляционно произнес мужчина, мягко отстраняя меня от ведра, — Лучше сделай ей поесть и помоги подобрать платье. Возможно, она сегодня встретит своего кентавра.

— И то верно, а то никогда с этой девственностью не разберемся. Кентавры, они ух, какие, у женщин колени от одного вида подгибаются! — сказала Алина, забывшая про то, что только что убеждала меня к исполнению трудовой повинности. Мою невинность женщина рассматривала как нечто постыдное. Причем она не ставила это мне в вину, но Асмодеусу и Гато, словно те могли исправить положение. Нет, спать я буду только со своим мужем. И никакие правила Темных этого не изменят.

— Алина, ты говорила, что Асми помогал моей маме. Но сколько ему было? Восемь? — спросила я, едва мы оказались в моей комнате. Казалось, Асмодеус старше меня лет на 6–7, не больше.

— Асмодеус медленно стареет. Раньше это было вообще не заметно, я даже думала, что он бессмертен. Но совсем недавно я заметила, что у него возле глаз стали появляться морщинки. Ты не представляешь, какое это облегчение.

— Отчего же? — я откинулась назад на кровати, уставившись в окно, из которого пробивался скудный свет. День сегодня был пасмурным. Я надеялась, что это задержит кентавров в дороге, и мы успеем нарядить зал цветами к их прибытию. Ведь они стали первыми, присягнувшими мне на верность. Катара, глава полуночных кошек еще не сообщала об официальном визите, дожидаясь прихода ко мне Силы, чтобы знать наверняка.

— Милая, есть только один светлый, который бессмертен. И он — настоящее чудовище. Светлые называют его Великий Просветитель, настоящее его имя никто не знает. Именно ему принадлежит доктрина о том, что только светлые имеют право на существование. Именно он написал тексты, согласно которым наш народ обращается в рабов. Говорят, он так жаждал бессмертия, что научился вытягивать жизненную силу у женщин, одна ночь с ним и… все. Но любовницы Асмодеуса здравствуют и процветают, так что это не его случай.

Услышать о том, что у Асмодеуса есть любовницы было больно. Так больно, что я поспешила сменить тему:

— Во что мне сегодня одеться?

Алина помогла мне выбрать изумительное красное платье, по подолу которого тянулся узор из взлетающих ввысь разноцветных птиц. У платья был небольшой вырез на груди, и два очень смелых в районе бедер:

— Это для того, что если тебе предложит прокатится на своей спине кентавр, тебе было удобно садиться. Советую не отказываться, ощущения незабываемые- добавила Алина, чем вогнала меня в краску.

— Как будет проходить наша встреча?

— Мы вместе отужинаем, выпьем вина и пива, потанцуем, а затем ты выберешь одного из сыновей Изумруд в качестве фаворита. Конечно, будут и другие юноши, но это формальность. Асмодеус хочет еще обсудить кое-какие дела, но ты можешь не присутствовать, если не хочешь.

Женщина внимательно посмотрела на меня, словно с нетерпением ожидала моей реакции на сказанное только что.

— Какие?

— Торговля. Те лошади, одна из которых стоит в нашей конюшне, самый дорогой товар во всех Землях. Они быстрее других лошадей, выносливее, устойчивы к ядам и заклятьям, а их шкуру почти невозможно пробить. Асмодеус хочет приобрести несколько десятков для патрулирования границ темных и защиты прилегающих земель. Это, из того, что я успела подслушать.

Темная половина меня пожелала незамедлительно вызвать Асмодеуса и поинтересоваться какого черта он не сообщил мне о лошадях и договоре. Светлая восхищенно аплодировала такому предприимчивому красавцу. Я же молчала, понимая, что со стороны моя внутренняя борьба выглядит как слабоумие. К счастью, Алина к подобным сценам за время моего пребывания в этом мире быстро привыкла, в отличие от мамы которая каждый раз хваталась за телефонную трубку, стоило мне позволить своей двойственности взять верх.

— Алин, я когда так… задумываюсь, тебя это не пугает?

— Марьяна постоянно впадала в транс. Все же виденья будущего — это то еще испытание.

— Но я не вижу будущего.

— Значит твоя способность несколько иная, но состояние транса для нее необходимо. А теперь поправим волосы и ты готова встречать гостей. Поверь, Мелания, малый Табун, это впечатляющее зрелище.

Они прискакали в то мгновение, когда солнечный диск поцеловал землю. Всех мастей и окрасов, ничуть не уставшие, идущие ровной рысью. Впереди шла крупная кентавресса, чьи полуночного цвета волосы были изрядно посеребрены и убраны в высокий хвост. Тело ее было черным, как и у Турмалина, но его также покрывали серебристые волоски, грудь перетянута плотной тканью, явно для того, чтобы не мешать при движении. За ней следовало два юноши, а за ними восемь пар, девушки и парни, на спинах которых были водружены мешки, разглядеть их толком не выходило, мешала пыль, и слепящее глаза солнце. Наша небольшая встречающая группа состоявшая из меня, Асмодеуса, Гато и Темного Турмалина, замерла на крыльце Таверны. Алина ждала внутри, привязанная к кипящим котлам.

— Брат мой, — первым делом произнесла она, стремительно обняв мужчину-кентавра. Асмодеус тихо зашептал мне на ухо «Кентавры всегда первым делом приветствуют своих, затем малознакомых, и только потом знакомятся с новыми созданиями».

— Ты все хорошеешь, сестра. Давно я тебя не видел. А это вы, Алмаз, Сапфир? Когда я вас видел в последний раз, вы были совсем крошками. А сейчас, настоящие мужчины!

Сыновья Изумруд вышли вперед и крепко обняли дядю. А Алмаза были выжженные на солнце белоснежные волосы и глаза, сияющие льдисто-голубым, лошадиная его половина тоже была молочного цвета, Сапфир больше походил на мать и дядю, вот только глаза его сияли словно драгоценные камни, в честь которых он и получил свое имя.

— Асмодеуса вы знаете, благодаря ему мы выживаем последние двадцать лет, — Изумруд коротко кивнула дикому псу. Отличающийся немаленьким ростом, рядом с ней он выглядел крошкой. Я даже улыбнулась, наблюдая за тем, что хоть на кого-то он смотрит снизу вверх.

— А это, прекрасная Мелания, дочь любви всей моей жизни, — сказал Турмалин, расплывшись в ностальгической улыбке. Возможно мне показалось, но Изумруд его настроения не разделяла. Ее слова это только подтвердили:

— Надеюсь, в делах ты окажешься способней матери. В конце концов, мне предстоит отдать тебе одного из своих сыновей.

Она указала на юношей позади себя. Алмаз смотрел с вызовом прямо мне в глаза, Сапфир опустил взгляд, словно даже смотреть на меня не желал. Турмалину явно не понравилось поведение сестры, но он промолчал.

— Перекидывайтесь в людей и входите внутрь.

Сам мужчина вдруг подернулся дымкой, так что я успела отвернуться, понимая, что сейчас произойдет.

— Штаны, Асми, дай Турмалину какие-нибудь штаны. — Попросила дикого пса. Раздалось возмущенное фырканье, так что Гато, которого так и не представили, пояснил:

— Мелания выросла в другом мире, нагота смущает ее.

Больше никого, судя по всему нагота не смущала, что было логично, если учитывать, что в своей лошадиной ипостаси кентавры не нуждались в штанах и юбках. Темный Турмалин без возражений надел предложенный предмет одежды. Я так и стояла зажмурившись, потому что услышала еще три хлопка. Открыла глаза только когда Гато тронул меня по плечу, оставив свою ладонь.

— А остальные? — спросил Турмалин.

— Не могут, — со стыдом произнесла Изумруд. — Никто из рожденных после смерти Марьяны не может превращаться в человека. Поэтому мы надеемся на тебя.

— Раз надеешься, смири свои инстинкты и стань почтительней. Ты приняла правильную сторону, благодаря Турмалину. Это ведь он предупредил тебя не соглашаться на приглашение Милы? — Асмодеус хотел поставить точки над «и» сразу же. Я и сама понимала, что это он, увидев меня в конюшне тут же принял мою сторону и перетащил на нее сестру.

Изумруд неохотно кивнула, в человеческом состоянии она сохраняла гордую осанку и интересную манеру ступать, ее сыновья выглядели более свободными в человеческой форме. Алмаз шел первым, бессовестно оглядывая мою фигуру. Сапфир рассматривал пол, пытаясь выглядеть меньше, чем был на самом деле. В Таверне пахло мясом и овощами. Рот наполнился слюной. Вспомнила, что с завтрака хожу голодной. Тихо спросила у Турмалина, чтобы не показаться глупой:

— Почему кентаврам важна человеческая форма?

— Для зачатия и способности выносить детей. Беременные, кентаврессы должны оставаться в человеческом облике все 9 месяцев. Это сила, что дает нам Темное пламя. Без нее мы вымрем. — охотно пояснил он. — Не стесняйся задавать вопросы, Мелания. Я всегда готов на них ответить.

Было приятно, что кто-то решил послужить для меня справочником по кентаврологии. Асмодеус, при своих достоинствах был плохим учителем. Он готов был исполнять любой мой каприз, но просвещал меня относительно правил этого мира словно из-под палки.

Согласно правилам, я помогала Алине наполнить бокалы медовухой и пивом. Такой порядок был заведен, чтобы продемонстрировать доверие и уважение к гостям. Две девушки тут же вызвались мне на подмогу, бросила на Алину быстрый взгляд, та кивнула, разрешая принять помощь.

— Янтарь, — представилась одна, действительно похожая на этот камень золотистым окрасом и нежно-карими глазами.

— Яшма, — сказала приятная шатенка. Она неуверенно перебирала копытами, словно чего-то стеснялась.

— Мелания, — на всякий случай снова представилась я, и как и в случае с Теуро, протянула девушкам руку. Выглядело это несколько нелепо, потому что я была гораздо ниже их ростом. Обе ожидаемо ахнули:

— И это даже до совершеннолетия! — произнесла Янтарь. — У всех Хранительниц такая мощь?

Я пожала плечами:

— До последней недели я жила в другом мире, так что ничего не знаю ни о Хранительницах, ни о пламени. Что ты чувствуешь, когда я тебя касаюсь?

Сама я не сильно улавливала в себе какие-либо изменения. Янтарь задумалась, сжав мою руку и подбирая слова:

— Я чувствую, будто я полая чаша, а в меня набирается вода.

— Как красиво ты говоришь, — улыбнулся Гато, он беспардонно уткнулся носом мне в ухо, вызвав тем самым табун мурашек, я попыталась отодвинуть кота, но тот словно бы ко мне прирос. Девушки синхронно покраснели. Ну, да, у них же, в отличие от ведьм и оборотней взгляды на отношения консервативны. А Гато всем своим видом демонстрировал, что находится в фаворе. Кот пройдоха!

— Гато, я попросил тебя помочь Мел, а не лезть к ней! — раздался рядом пугающе тихий голос Асмодеуса, который за плечо оттащил его от меня в сторону и вручил ему два бокала, наполненных пенным напитком. — Отнеси гостям.

Не успела я выдохнуть, он тут же занял его место, по-хозяйски обняв меня за талию. Наказание какое-то!

— Это чтобы ты не пахла одним котом, — прошептал он мне на ухо, потеревшись о него острым носом. Колени подкосились, но я смогла устоять. Кентаврессы с пунцовыми лицами подхватили бокалы и отгарцевали к своим.

— Теперь я буду пахнуть еще и тобой. — Тихо произнесла я.

— Это так плохо?

«Это чертовски хорошо» — подумала моя темная часть.

— Это может не понравится кентаврам. — Взяла право голоса светлая, и я отстранилась от Асмодеуса.

Кентаврам в действительности было по барабану. В особенности после того, как Янтарь с криком боли превратилась в человека. К ней тут же подбежали остальные, чтобы узнать как такое чудо вообще произошло, и вместо распития традиционной медовухи и поглощения ужина, я жала руки кентаврам, потом обнимала их, потом едва отделалась от настойчивых предложений целоваться. Темный Турмалин лучился гордостью, Изумруд больше не пыталась дерзить или доказывать, что она старше и главнее меня. «Это абсолютный успех», — довольно сообщил мне Асмодеус. Кентавры были приглашены остаться на День Обретения силы, их поддержка много значила в мире темных.

— Это чудо! — плакала Янтарь, — Это настоящее чудо! Значит… я смогу выйти замуж и у меня будут дети.

Девушка, которой я дала одну из юбок свой мамы передвигалась очень неуверенно. И хотя больше никто из молодых кентавров не смог обратиться в человека, настроение у всех резко поднялось. Зазвучали тосты, забили в барабаны и заиграл местный эквивалент скрипки, с которым виртуозно справлялся Сапфир все с тем же обреченным выражением на лице. В отличие от всех остальных я не пила медовуху, предпочитая отсиживаться в сторонке. Гормоны и так шалят, а если еще ослабить контроль… Впрочем, алкоголь я вообще не употребляю.

— Простите меня, Хранительница, — со мной рядом на скамью присел светловолосый кентавр-альбинос.

— Ты не представляешь, сколько раз я услышала эту фразу за последние два дня, — невесело усмехнулась я в ответ. — Скажи, а почему твой брат такой несчастный?

— Боится, что выберете его. Он влюблен и мечтает жениться. Собственно поэтому я здесь. — Алмаз приблизился, взял меня за руку уверенным движением, — Пожалуйста, выберите меня. Я буду вашим верным союзником, защитником. И я хороший любовник.

Подавилась. Широкоплечий, с узкой талией, светлой и кажущейся нежной на ощупь кожей. Красивая грудь, руки, пальцы в мозолях от упражнений с мечом. Волосы, убраны в косу. Лицо, похожее на лицо Турмалина, но глаза больше, а губы тоньше. Конечно он заметил мой изучающий взгляд. Улыбнулся так, как может только мужчина, очень уверенный в себе.

— Я бы никогда не попросила остаться с собой того, кто этого не желает. Так и передай своему брату.

Хватило мне выдержки сказать мужчине. «Я хороший любовник», — неужели это все, что интересовало моих предшественниц? Для передачи Силы важна связь, но случай с Янтарь доказал мне, что и простой симпатии достаточно. Я лишь мысленно искренне восхитилась красотой девушки и вуаля, магия охотно перешла к ней. Алмаз звал на танец, но отказалась, чтобы отправиться на поиски Асмодеуса, в надежде, что он объяснит мне, как вести себя в ситуациях, когда кто-то слишком настойчиво жаждет оказаться в фаворе. Но не смогла его найти, а потому отправилась на помощь Алине, которая решила, что кентаврам пора переходить на что-нибудь покрепче медовухи. В подвале слышалась какая-то возня. Не успела испугаться мышей, как услышала голос:

— А раньше я тебе нравилась. Ох, как нравилась! Это потому, что я старею?

Услышала голос Изумруд. А затем ответ, произнесенный знакомым, с хрипотцой, голосом:

— Нет, ты прекрасна, как была в первую нашу встречу. Это я изменился.

Асмодеус говорил тихо, вкрадчиво, желая ее успокоить. Но буйный нрав Изумруд уже не поддавался контролю:

— Это из-за новой Хранительницы, правильно? Я ведь как только ее увидела, сразу все поняла. Властолюбивый кобель, гонялся за матерью, теперь увиваешься за дочерью? А она, бедняжка, из другого мира. Такой легко управлять. А, главное, у тебя есть подходящий инструмент для управления. — Женщина сально хохотнула. Я же прикусила губу, и замерла, подслушивая. При постороннем шуме и запахах, даже Асмодеус не догадается о моем присутствии.

— Изумруд, ты пьяна.

— У меня есть повод напиться. В конце концов, скоро я потеряю одного из своих сыновей. Ее сила — огромна, но она все равно недостаточная компенсация за такую утрату.

— Думаю, Алмаз более, чем счастлив присоединиться к фавору.

— Это ревность?

— А то, что ты испытываешь к Мелании, зависть? — переспросил с похожей интонацией дикий пес. Та молчала, — Зависть к молодости, привлекательности, силе? Зависть к тому, что я ее хочу, а тебя нет?

Послышался звук пощечины. А потом возня и громкий женский, удовлетворенный стон.

Я зажала уши руками и побежала прочь от этой вакханалии вверх по лестнице, мимо веселящихся кентавров прямиком в свою комнату. Бросилась в кровать и долго задыхалась от жгучей боли где-то в сердце. Соленые, горячие слезы медленно катились из глаз, пропитывая подушку. Не знаю, сколько пробыла в трясине боли, но дверь тихонько отворилась, и в комнату вошел Гато. Я узнавала его походку, даже не видя фигуры, только он передвигался столь бесшумно. Захотела его прогнать, но для этого бы пришлось пошевелиться, а тогда боль от разбитого сердца бы меня доконала.

Молча мужчина залез ко мне в кровать, обнял, укрывая шелком своих огненных волос. В его прикосновениях не было ничего настойчивого, непристойного по отношению ко мне, поэтому я не стала его прогонять. Гато был ласков и бережен.

— Все хорошо. Все будет хорошо.

Вряд-ли он толком понимал, отчего меня бьет в ознобе, а по щекам льются слезы. Шептал что-то про то, что боль проходит, про то что, что бы я не испытывала, это временно. Не знаю, что это было, его слова или близость, но я успокоилась. А затем слова сменились на утробное урчание, словно огромный кот забрался ко мне в постель, и я уснула. Согреваемая его теплом и нежностью.

Завязал ремень штанов, поцеловал женщину, которую только что усердно имел. Изумруд, изнеможденная и довольная медленно сползала по стенке, она не заметила, что он так и не достиг разрядки. Тело невыносимо ныло, Асмодеусу требовалось как можно скорее перекинуться, чтобы сбросить скопившееся напряжение. А заодно сбросить лишние угрызения совести. Он был сам себе противен и от того, что переспал с этой женщиной.

Но если это успокоит ее и усмирит ревность по отношению к Мел, оно того стоило, решил он. Как давно это продолжалось? Последние пятнадцать, двадцать лет? Изумруд рано овдовела, а потому охотно принимала у себя Асмодеуса. Даже будучи вдовой, она не смела сходиться ни с кем из кентавров, а он был чужаком, приезжавшим от случая, к случаю на заключения разного вида контрактов. Удобный для кратковременной интрижки. Так думал мужчина, но сцена ревности, закатанная Изумруд, как только та увидела Меланию говорила об обратном. Женщина рассматривала их связь как отношения, она и пришла первой, чтобы присягнуть на верность, потому что хотела его увидеть. Вот поэтому и говорят, — не трахай кентавресс, затрахаешься. Усмехнувшись своим невеселым мыслям, он тихо шепнул ей:

— Выходим по очереди, я первый. Никто из твоих сыновей не должен знать.

Алмаз и Сапфир бы не простили мать за оскорбление памяти отца. Гранича с территорией светлых, они набрались их шовинистических взглядов. Вот только кентавры были темными и силу черпали от Темного пламени. Изумруд согласно кивнула, а затем встала и принялась судорожно поправлять одежду и спутавшиеся волосы. Веселье наверху шло полным ходом. Под шумок в Таверну прискакала пара сатиров и два гнома. Несколько ведьм висло на молодых кентаврах. В этой толчее нигде не было видно Мелании.

— Где Мелания? — обеспокоенно поинтересовался мужчина

— С Гато, — сказала Алина. Из его груди вырвалось утробное рычание.

— Ну, ну, ну. Не тебе же одному развлекаться. — Женщина поглядела на него с вызовом.

— Что ты наделала?

— Попросила принести вишневку из погреба.

Она слышала, или еще хуже видела, в ужасе подумал мужчина… Алина невозмутимо продолжала наполнять бокалы. Споить лошадь, дело не простое.

— Девочка начала в тебя влюбляться. А ты знаешь, что любовь для Темных Хранительниц кончается плохо. Так что будь добр, не лезь к ней.

Алина угрожающе посмотрела на мужчину. Любовь для Темных Хранительниц заканчивается беременностью, потому что только любя Хранительница признает мужчину как равного себе. Любовь для Темных Хранительниц кончается уязвимостью, потому что тогда она отказывается от своих остальных фаворитов. И хотя логичнее и правильнее было бы оставить Меланию с Гато, чтобы она наконец дала выход копившемуся напряжению, а заодно вырвала ростки влюбленности, Асмодеус сорвался с места, не желая оставлять свою женщину в объятьях другого.

Он отворил двери спальни как разъяренный муж, и застыл. Мелания спала, свернувшись словно защищаясь от кого-то все также в белом платье с алой окантовкой, а рядом с ней лежал огромный полуночный кот и урчал так громко, что цветные стекла в окнах мелко тряслись. Хотя девушку это ничуть не беспокоило. То, что перед ним Гато, Асмодеус не сомневался. Кот лениво открыл один зеленый глаз и с презрением уставился на мужчину. В звериной форме Гато был огромен, его золотые лапы обнимали Меланию, словно она была его любимой плюшевой игрушкой.

— Это я должен спать здесь, — сказал мужчина, он понимал как глупо звучат его слова, но ничего не мог с собой поделать. Кот никак не отреагировал, закрыв зеленый глаз с тем безразличием, которое присуще только представителям его вида. Асмодеусу ничего не оставалось как уйти, обратиться в дикого пса и бежать, бежать по лесу, спасаясь от своих мыслей и чувств.