iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Глава сороковая. Памятник одиночеству

Серая Башня — памятник одиночеству. Оно навеки там, где нет дорог и городов; где на многие мили вокруг тянутся снежные пустоши и изумрудные хвойные леса; где на запад из высоких окон открываются взгляду земли, не нанесенные ни на одну из карт…

Кангасск помнил обитель Серега молчаливой и безлюдной. В ее огромных пустых залах каждый шаг отдавался многократным эхом. А по утрам в открытые окна летело колкое снежное крошево, и все немногочисленные обитатели Башни ходили в толстых вязаных свитерах с высоким воротником…

…Цепочка воспоминаний пронеслась перед мысленным взором последнего Ученика. Сейчас он шагал по тем же коридорам и не верил своим глазам. Дух прежней Серой Башни присутствовал — словно улыбка, исчезающая в темноте… Всюду были люди; их шаги, слова, смех — всё сливалось в единый фон, напоминая первый аспект арена (каким его чувствует Странник) — бесконечный град несвязанных нот, несозданных мелодий…

…Кажется, с Каном здоровались; кажется, приветствовали… он лишь отрешенно кивал. Он сам не понимал, отчего так тяжко воспринял эту перемену. Понимал только, что у него, бессмертного, таких перемен будет много, и научиться мирить себя с ними он должен.

— Удивлен? — спросил Орион. Кан обернулся к нему и ответил лишь рассеянной улыбкой.

— Я расскажу, — тихо произнесла Карина, взяв мужа под руку; жизнерадостный дракошка Лайнувер продолжал старательно вышагивать рядом с гостем. — Во время войны сюда был эвакуирован весь Северный Университет Серой Магии, по приказу Серега. Я слышала, на Юге сделали то же самое, только на два года раньше: сюда все-таки на трансволо нужно добираться, и в первые два года — без магии — это было невозможно. Когда война закончилась, здание Университета восстановили и большая часть магистров и студентов вернулась туда, а часть осталась здесь, с разрешения сына звезд.

— Да, тезка не возражал, — зевнув, сказал Джовиб. — После войны он перебрался к Астэр, на Юг и рад был оставить Башню под чьим-нибудь присмотром.

— Здесь остались в основном те, кто изучает харуспексы, — увлеченно подхватила Карина. В глазах ее загорелся столь знакомый Кангасску огонек научного интереса, истинный, тот что сродни детскому восторгу и любопытству. О да, она несла тот ореол, что давным-давно на краткие несколько дней обрел ее отец…

— Интересно, — улыбнулся Кан краем рта. — Могу полюбопытствовать как дилетант?

— Дилетант? — дочь Нэя звонко и весело рассмеялась. — Шутишь, Ученик! Думаю, ты знаешь о харуспексах куда больше, чем все те, кто экспериментировал тут с ними тринадцать лет. Ты их чувствуешь. Ты с ними связан. А мы просто смотрим и измеряем.

— Даже если так, — Кангасск смущенно хмыкнул, — мне все равно интересно.

— Тогда устрою тебе экскурсию. Завтра же, — заверила его Карина.

Столь доброжелательным ответом Кангасск был по-настоящему восхищен. Он еще не забыл, как отец Карины ответил на подобную просьбу… Потому Ученик дал себе твердое обещание завтра посетить лабораторию.

Обеденный зал был полон: местные светила омнисийской науки, согласно старой традиции, делили вечернюю трапезу со своими учениками.

Нэя Каргилла Кан увидел еще издали, и сразу же заметил, как насупился и подобрался Орион.

— Я так понял… — Джовиб прокашлялся, — …вы с моим тестем давно знакомы.

— Да, — Кангасск кивнул и бесхитростно заметил: — А он почти не изменился с тех пор. Только поседел еще больше.

По Ориону было видно, что он хотел добавить нечто ехидное и язвительное, но сдержался. Вздохнул…

— Ну что ж, — сказал он, — тогда можно вас не знакомить. Пошли…

К Каргиллу он двинулся крайне неохотно, словно к корзинке с живыми змеями.

— Здравствуй, папа… — сказал он и невесело улыбнулся. Последнее слово, как он ни старался, все-таки прозвучало с долей иронии.

— Здравствуй, — произнес Каргилл сухо.

Пожалуй, если бы не Карина и Лайн, эти двое друг к другу даже не подошли бы.

— Здравствуй, Нэй, — сказал Кан как можно приветливее, чтобы хоть немного разрядить обстановку, и… встретил недоуменный взгляд.

— …Дэлэмэр? — после некоторого раздумья Каргилл все-таки узнал в седовласом мужчине юного «неуча», каким запомнился ему Ученик миродержцев.

— Да, — пожал плечами Кангасск. — Орион пригласил меня погостить немного в Башне.

Нэй бросил на зятя хмурый взгляд.

— Я всегда рад гостю, — сказал он Кангасску. — И, думаю, общение с последним Учеником миродержцев пойдет на пользу нашим студентам…

— Ты надолго? — вдруг подал голос Лайнувер, про которого все забыли. Для верности он даже тихонько подергал Кангасска за рукав.

— Лайн, не перебивай старших, — строго сказал ему Нэй.

— Месяца на три точно, — ответил Кангасск мальчишке. Он никогда не считал, что недостаток роста или возраста — это повод игнорировать человека или не давать ему слова.

— Здорово! — обрадовался Джовиб-младший. — А ты правда бессмертный? Сколько тебе лет?

— Тридцать три, — не удержался от улыбки Ученик.

Разговор завязался. И никто не осмелился вмешаться. Кангасску стало очень не по себе, когда он это осознал…

Редко, но встречаются в мире люди, от рождения несущие дар слова. И они не обязательно поэты или актеры… Просто другие невольно замолкают, когда они говорят… и — идут на гибель и муки за такими словами. Будто за волшебной дудочкой… Зига-Зига был таким… даже бессмертный сын звезд оставил ради него все. Воистину, отправляясь в «путешествие налегке», мы забираем таланты с собой. Мы всегда у себя есть, что бы ни случилось.

…Осознал. Только сейчас. А ведь такое бывало раньше. Порой замолкал и прислушивался даже суровый Серег. И теперь: никто не вмешивается в веселый разговор Кана с мальчишкой; пустая трата времени, по сути, и тем не менее…

— Лайн, пошли ужинать, — свернул затянувшуюся беседу Кангасск. — Еще наговоримся с тобой за три месяца.

— Кхм, — кашлянул Нэй. — Я бы тоже не против поговорить, Дэлэмэр. Загляни в мой кабинет завтра.

— Загляну, — Кангасск кивнул.

…За столом он сидел между Каргиллом и Джовибом, как меж двух огней, что, впрочем, не помешало в полной мере насладиться превосходным ужином.

После ужина заговорчески улыбающийся Лайн показал своему новому другу тот самый кристалл изображения, который заполнил сегодня на дикой высоте. Вид оттуда открывался божественный и страшный; Кангасск поразился храбрости мальчишки (сам бы он не полез так высоко ни за что), а потом вспомнил о настоящем отце Лайна… Должно быть, сложно не рваться в небо, когда драконьей крови в тебе половина.

«Интересно, как Милия оценила бы этот поступок? Тоже ведь дракон-полукровка… Пожалуй, стоит их познакомить,» — подумалось Кану. Они пока не задумываются, а ведь им обоим суждено жить меж двух миров, не имея возможности сменить облик и взмыть в небо, как драконы, или состариться и умереть, как люди… Дружба многое бы для них значила…

…К ночи коридоры и залы Башни опустели; ненадолго вернулась древняя, строгая тишина, и гулкое эхо вновь принялось многократно умножать шаги.

— Ну, что скажешь, Кан? — с усталой ухмылкой осведомился Орион.

— Все так изменилось, — покачал головой Ученик.

— Да уж… — Джовиб вздохнул.

Пару минут они молча брели по длинному, прямому, как стрела, коридору. За окнами выл ветер; откуда-то тянуло сквозняком…

— Вы не очень-то ладите с Нэем, — заметил Кангасск.

— Хех! — Джовиб горько усмехнулся. — Мягко сказано — «не ладите»! Он искренне считает, что я бандит-убийца-маньяк и воплощение зла на земле. И дочери-то его я недостоин, и на внука-то его я плохо влияю… и вообще, пиратское прошлое мне поминает все время… В общем… — Орион махнул рукой и продолжать не стал.

— И то, что Карина и Лайн счастливы, его не разубеждает? — спросил Кан с сомнением.

— Нет, — отрезал Орион.

— Ну я так и сказал: он ничуть не изменился… — заключил Кангасск.

— Да-а уж… — протянул Джовиб. — Ну сейчас мы, вроде, установили нейтралитет. Он со мной даже здоровается, с ума сойти… Было время, грозился запретить мне появляться рядом с его дочерью и внуком. Я тогда просто позакрывал все комнаты в Башне. Подействовало… Понял, что, если он хочет продолжать свои научные дела, со мной придется считаться… Потом, пока я дома не был три месяца из-за дел, он взялся настраивать против меня Лайна; магию и фехтование запретил изучать мальчишке еще… — Орион замолчал.

— И что ты? — спросил его Кангасск.

— На этот раз я ничего на закрывал, — угрюмо отозвался Орион. — Просто пригрозил старому упрямцу, что увезу Карину и Лайна в Пиратские Гавани. Я был здорово зол тогда и не шутил ни грамма.

— Не дело это, когда нейтралитет держится на страхе, — заметил Кангасск неожиданно профессиональным тоном.

— Лучше так, чем никак, — возразил Орион. — Поверь мне, больше всего его злю даже не я, а закрытые комнаты. Девять из десяти комнат Башни закрыты для всех, кроме Астэр, тезки да нас с тобой. Там древние книги и много чего еще, что Нэю давать не следует… сам понимаешь… Я вот думаю, — голос Джовиба смягчился, — Лайн подрастет, я тезку уговорю — откроем мальчишке комнаты. Из него тоже ученый, похоже, получится. Только не такой, как дед его… Я б и Карине все открыл, да тезка не велит. Впрочем, понятно же, отцу она не откажет. Дай ей старинный фолиант сегодня — и завтра на него Нэй лапу наложит, точно знаю… Ну… — он тряхнул головой и произнес уже веселее: — Давай расходимся до утра. Иди в свою комнату; там ничего не меняли с тех пор, как ты в ней жил. Только заклинанием ресторации проходились раз в неделю.

— Спасибо… — ответил ему Кангасск.

— Тебе спасибо, — вернул благодарность Орион.

— Мне-то за что? — Ученик миродержцев беззвучно рассмеялся в ответ.

— Я часто вспоминаю ту битву на «Ювеле»… — Джовиб оборвал фразу, не договорив. — Ну, спокойной ночи тебе, Кан.

— Спокойной ночи…