Истоки

Глава 22

Неделя Бала Основателей пришла с холодным периодом, который обосновался в Мистик Фолс и отказался уходить.

Леди прогуливались по городу в полдень в шерстяных пальто и шалях

А вечером небо было затянуто облаками

В округе, рабочие беспокоились о наступлении ранних морозов

Однако это не остановило людей, которые прибывали в город на балл из столь же отдаленных мест, как и Атланта.

Пансион был полон, и в воздухе города незадолго до праздника царила атмосфера карнавала.

Дэймон вернулся в Веритас, с его таинственным прибыванием в военных отрядах было покончено.

Я не сказал ему, что буду сопровождать Кэтрин на Бал Основателей, но он и не спрашивал.

Вместо этого я погрузился в работу, желание вступить во владение Веритас с новой силой овладело мной.

Я хотел доказать отцу, что был серьезно настроен относительно имения и взросления и поиска своего места в жизни.

Он поручал мне более ответственные задания, разрешая изучить главную книгу и даже поощряя меня поехать в Ричмонд вместе с Робертом, чтобы посетить аукцион по продаже домашнего скота.

Я мог видеть свою жизнь через десять лет.

Я управляю Веритас, Кэтрин руководит внутренним распорядком дома, устраивает вечера и время от времени по ночам играет с отцом в карты.

В ночь бала Альфред постучал в мою дверь.

"Сэр? Вам нужна какая-нибудь помощь?" спросил он, когда я открыл дверь.

Я взлянул на свое отражение в зеркале.

На мне был черный фрак и бабочка, волосы зачесаны назад. я выглядел старше, более уверенным.

Альфред проследил за моим взглядом.

— Хорошо выглядите, сэр, — признал он.

— Спасибо.

Я готов," сказал я, мое сердце трепетало от волнения.

Прошлой ночью, Кэтрин безжалостно поддразнивала меня, не давая ни единого намека на то, что она собирается надеть.

Я не мог дождаться, когда же увижу ее.

Я знал, она будет самой красивой девушкой на бале.

И что более важно, она была моей.

Я направился вниз по лестнице, испытывая облегчение от того, что Дэймона нигде не было видно.

Мне было интересно придет он на Бал Основателей с одним из своих армейских друзей или возможно с одной из городских девиц.

Он давно уехал, и невозможно было его найти ни утром, ни ночью в таверне.

Снаружи лошади в нетерпении били копытами.

Я взглянул в окно и заметил Кэтрин и Эмили, которые стояли у парадной двери.

Эмили была одета в простое черное шелковое платье, но Кэтрин…

Мне пришлось прижаться спиной к сиденью кареты, чтобы не подпрыгнуть на сиденьи

Ее платье было зеленым, плотно облегающим на талии и ниспадающим до пят.

Декольте было глубоким и показывало белизну ее кожи, и волосы были подняты, обнажая ее грациозную лебединую шею.

В то время как Альфред тянул за поводки лошадей, я открыл дверь кареты и выпрыгнул, улыбаясь от души, когда встретился глазами с Кэтрин.

"Стефан!" выдохнула Кэтрин, слегка поднимая свои юбки, когда скользила по ступеням.

The second Alfred pulled back on the horses’ reins, I opened the door of the coach and hopped out, smiling broadly as Katherine’s eyes caught mine.

— Кэтрин.

Я нежно поцеловал ее в щеку, прежде чем предложил свою руку.

Вместе мы повернулись и пошли к экипажу, где Альфред держал дверь открытой.

Дорога к Мистик Фоллс была заполнена незнакомыми экипажами всех форм и размеров, ведя к поместью Локвудов на окраине города.

Я остро ощутил чувство ожидания.

Это был первый раз, когда я сопровождал девушку на Бал Основателей.

Все предыдущие годы я проводил большую часть вечера играя с друзьями в покер.

Неизменно своего рода бедствие произошло.

В прошлом году Мэтью Хартнетт напился виски и случайно отцепил лошадей своих родителей от экипажа, и два года назад, Натан Леймен ввязался в кулачную драку с Грантом Вандербилтом, и оба закончили со сломанными носами.

Мы медленно подъезжали к усадьбе, наконец выехав на главную аллею.

Альфред остановил лошадей и выпустил нас.

Я сплел пальцы с Кэтрин, и вместе мы шли через открытые двери особняка и направлялись в столовую.

Комната с высоким потолком была очищена от всей мебели, и искусственное освещение предоставило теплый, таинственный жар стенам.

Группа в углу играла ирландские мотивы, и пары уже начинали танцевать, даже при том, что ночь только началась.

Я сжимал руку Кэтрин, и она улыбнулась мне.

"Стефан!" я обернулся и увидел мистера и миссис Картрайт.

Я сразу же отпустил руку Кэтрин.

Глаза миссис Картрайт были красными, и она несомненно исхудала с того времени как я видел ее в последний раз.

Между тем, мистер Картрайт, казалось, постарел на десять лет.

Его волосы были белоснежными, и он шел, опираясь на трость.

Оба носили фиолетовые веточки вербены — пучок, прикрепленный из нагрудного кармана г-на Картрайта, и цветы воткали в шляпу г-жи Картрайт — но кроме этого, они были одетыми полностью в черном, для того, чтобы носить траур.

"Мистер и миссис Картрайт," сказал я, мой желудок сжался от чувства вины.

По правде говоря, я почти забыл, что был помолвлен с Розалин.

"Рад видеть вас."

"Ты мог бы увидеть нас раньше, если бы пришел навестить нас," сказал мистер Картрайт.

Он едва мог скрыть презрение в голосе, когда его взгляд остановился на Кэтрин.

"Но я понимаю, ты должно быть в глубокой…скорби тоже."

"Я приду, теперь, когда я знаю, что вы принимаете гостей," сказал я вяло, теребя воротник, который вдруг стал сдавливать шею.

"Нет необходимости,"сказала миссис Картрайт холодно, доставая платок из рукава.

Кэтрин сжала руку Миссис Картрайт.

Миссис Картрайт посмотрела на нее, шок отразился на ее лице.

Волна опасения пробежала сквозь меня,

и я боролся с желанием встать между ними и заслонить Кэтрин от их гнева.

Но потом Кэтрин улыбнулась, и, удивительно, но Картрайты улыбнулись в ответ.

"Мистер и миссис Картрайт, сочувствую вашей потере," сказала она горячо, приковывая их взгляды.

— Я потеряла своих родителей в осаде Атланты, и я знаю, как это тяжело.

— Я не слишком хорошо знала Розалин, но я знаю, что о ней никогда не забудут.

Миссис Картрайт шумно высморкалась, из ее глаз текли слезы.

"Спасибо, дорогая," сказала она почтительно.

Мистер Картрайт похлопал свою жену по спине.

"Да, спасибо тебе". Он повернулся ко мне, сочувствие пришло на смену презрению, которое отражалось в его глазах еще мгновение назад.

— И пожалуйста, позаботься о Стефане.

— Я знаю, он страдает.

Кэтрин улыбнулась, когда пара присоединилась к толпе.

Я открыл рот от изумления.

"Ты внушила им?" спросил я, слова отдавали горечью во рту.

"Нет!" Кэтрин положила руку на сердце.

"Это была старая-добрая любезность.

Сейчас, пойдем танцевать," сказала она и потянула меня по направлению к большому бальному залу.

К счастью, на площадке для танцев было полно людей и освещение было тусклым,

так что было невозможно разобрать кого-либо.

Цветочные гирлянды свисали с потолка, и мраморный пол был натерт воском до блеска..

Воздух был горячим и приторным, с ароматом сотен конкурирующих духов.

Я положил руку на плечо Кэтрин и попытался расслабиться, кружась в вальсе.

Но я по-прежнему не мог успокоиться.

Беседа с Картрайтами размешала мою совесть, заставляя меня чувствовать себя неопределенно нелояльным к памяти Розалин, и Дэймону.

Предавал ли я его, скрывая, что Кэтрин и я были на балу вместе?

Было ли неправильным то, что я был ему благодарен за его долгое отсутствие?

Группа остановилась, и поскольку женщины приспособили свои платья и схватили руки их партнеров снова, я направлялся к столу отдыха в углу.

"У тебя все хорошо, Стефан?" Кэтрин спросила, скользя около меня, линии беспокойства, пересекали ее прекрасный лоб.

Я кивнул, но я не прекратил свой шаг.

"Просто меня мучает жажда," солгал я.

"Меня тоже" Кэтрин стояла с надеждой, когда я разливал темно-красный пунш в хрустальный стакан.

Я передал ей бокал и наблюдал, как она жадно пьет, задаваясь вопросом, как она выглядит, когда пьет кровь.

Когда она поставила стакан на стол,

у нее был малейший след красной жидкости вокруг рта.

Я не мог помочь этому, моим указательным пальцем я вытер каплю с ее рта.

Тогда я положил палец в свой рот.

Это было на вкус сладким и острым.

— Ты уверен, что ты в порядке? — спросила Кэтрин.

"Я волнуюсь о Дэймоне," признался я, наливая себе стакан пунша.

"Но почему?" неподдельное замешательство отразилось на ее лице.

"Из-за тебя," ответил я просто.

Кэтрин забрала у меня бокал и повела прочь от стола с напитками.

"Он для меня как брат," сказала она, дотрагиваясь до моего лица холодными пальцами.

"Я как его маленькая сестра.

— Ты это знаешь.

— Но все то время, что я был болен? Когда ты и он были вместе? Это выглядит как…

"Это выглядело так, словно мне нужен был друг," твердо сказала Кэтрин.

"Дэймон просто флиртует.

Он не хочет быть к кому-то привязанным, и я не хочу быть привязанной к нему.

— Ты и есть моя любовь, а Дэймон мой брат.

Все вокруг нас, пары кружили в полутемноте, опускаясь в такт музыке и смеясь весело над частными шутками, по-видимому без заботы в мире.

Им тоже приходилось беспокоиться о нападениях, о войне и несчастьях,

но они по-прежнему смеялись и танцевали.

Почему я не могу так? Почему мне всегда приходится сомневаться в себе?

Я взглянул на Кэтрин.

Темный локон выпал из ее прически.

Я заправил его за ее ухо, оставляя чувство шелкового прикосновения между пальцев.

Желание охватило меня, и пока я смотрел в ее глубокие карие глаза, все чувства вины и беспокойства испарились.

"Потанцуем?" спросила Кэтрин, взяв мою руку и прижав к своей щеке.

Сквозь переполненную площадку для танцев я заметил отца, мистера

Картрайта и остальных Основателей, яростно перешептывавшихся в дальнем углу.

"Нет," прошептал я хрипло.

— Давай пойдем домой.

Я схватил ее за плечо, и мы кружась по танцполу достигли кухни, где слуги были заняты приготовлением освежающих напитков.

Держась за руку, мы прорвались через кухню, приведя слуг в замешательство, и вышли в задней части дома.

Мы бежали в ночь, не обращая внимания на холодный воздух, громкий смех из особняка и тот факт, что мы только что покинули светское событие сезона.

Лошади были привязаны рядом с конюшней Локвудов.

Альфред, конечно же, играл в кости с другими слугами.

"После Вас, сударыня, сказал я, поднимая Кэтрин за талию и размещая ее на пассажирское сиденье.

Я поднял себя до сиденья водителя и щелкнул кнутом,

что немедленно заставило лошадей начать цокать в направлении дома.

Я улыбнулся Кэтрин.

В нашем распоряжении был целый вечер свободы, и это было опьяняюще.

Не нужно было пробираться в каретный сарай, боясь как бы слуги не увидели.

Только часы беспрерывного блаженства.

"Я люблю тебя!" прокричал я, но ветер унес слова как только они слетели с моих губ.

Я представил, как ветер несет их по всему миру, пока все люди во всех городах не узнают о моей любви.

Кэтрин поднялась в экипаже, ее кудри развевались вокруг лица.

"Я тоже люблю тебя!" прокричала она, а затем опустилась на сиденье и залилась смехом.

К тому времени, когда мы вернулись в каретный сарай, мы оба вспотели, наши щеки разрумянились.

В ту же секунду, как мы добрались до комнаты Кэтрин, я снял платье с ее стройного тела и, охваченный страстью, осторожно вонзил зубы в ее шею.

— Что ты делаешь?

Она попятилась и строго посмотрела на меня.

"Я только…" Что я делал? Играл? Пытался притвориться, что я такой же, как и Кэтрин? "Наверное, я хотел знать, каково это, когда ты…"

Кэтрин прикусила губу.

"Может быть когда-нибудь ты узнаешь, мой милый, невинный Стефан".

Она легла на постель, раскладывая волосы на белоснежной пуховой подушке.

"Но в настоящий момент все, что мне нужно, это ты".

Я лег рядом с ней и, очерчивая линию ее подбородка указательным пальцем, прижался губами к ее.

Поцелуй был таким нежным и легким, что я почувствовал, как слились наши сущности, порождая силу, большую, чем мы.

Мы изучили тела друг друга как будто в первый раз.

В тусклом свете ее комнат невозможно было разобрать, где заканчивалась реальность и начинались мои мечты.

Не было ни стыда, ни ожиданий, лишь страсть, желание и чувство опасности, которое было таинственным, прекрасным и захватывающим.

В ту ночь, я бы позволил Кетрин поглотить меня целиком и провозгласить меня своей собственностю.

Я бы с удовольствием подставил свою шею, если бы это означало, что мы сможем остаться в этих объятиях навечно.