История Ближнего Востока в древности

Предисловие автора к русскому изданию

Ближний Восток, то есть Северо-Восточная Африка и Западная Азия, в представлении современного читателя ассоциируется прежде всего с нефтью. Нефть — главное богатство, благодаря которому жители этого региона имеют возможность, освободившись от многовекового господства колонизаторов, самостоятельно строить новую жизнь и укреплять свою государственную независимость. Человека, который впервые приезжает на Ближний Восток, на каждом шагу поражают необычайные контрасты: новейшая техника в тяжелой промышленности нередко соседствует с анахроничными аграрными отношениями; наряду с крупными городскими центрами с миллионным населением сохраняются поселения, традиции которых уходят в глубь тысячелетий.

Эти контрасты, однако, не могут перечеркнуть величественных страниц истории, написанных в глубокой древности предшественниками современных народов Ближнего Востока, с величайшим уважением относящихся к памятникам древней культуры, свидетельствующим о том, что именно в этом регионе развивались древнейшие цивилизации земли.

Жители этого региона не позднее VIII тысячелетия до н. э. перешли к производящему хозяйству, которое дало толчок к дальнейшим переменам, увенчавшимся к началу III тысячелетия до н. э. образованием первых в истории человечества государственных организмов. Их. создатели дали миру древнейшие системы письма, литературные памятники и своды законов. Именно здесь возникли зачатки экспериментальных наук и древнейшие религиозные системы, монументальные архитектурные сооружения и произведения пластического искусства.

Почему именно Ближний Восток стал колыбелью человеческой цивилизации? Под воздействием каких факторов развитие общества с самого начала и на всех этапах отличалось поразительным многообразием форм при том, что сохранялось единство исторического процесса? Этими основными вопросами отнюдь не исчерпываются проблемы, которые волнуют историков и на которые они ищут ответа не один десяток лет.

Предлагаемая читателю книга представляет собой очередную попытку дать ответ на основе тех данных, которые наука накопила к середине 70-х годов. Поскольку книга адресована главным образом студентам и преподавателям истории, она опирается на определенные методологические и методические принципы. При этом в смысле построения она существенно отличается от подобного рода трудов.

Необычны и нуждаются в пояснении прежде всего хронологические рамки: тот факт, что изложение событий начинается с IX–VIII тысячелетий до н. э., определяется желанием проследить ход важнейших процессов, которые в разное время и в различных районах Ближнего Востока привели к возникновению государственных организмов. Процессы и явления (прежде всего многообразие форм жизни и развивавшихся на их основе эстетических и религиозных представлений) определяли не только способы формирования государственности, но и направление развития отдельных обществ; заканчивается изложение 518 годом до н. э. — годом хозяйственно-административных реформ персидского царя Дария I. Замена Дарием I натуральных податей всеобщим денежным налогом знаменовала завершение процесса создания товарно-денежного хозяйства. Отдельные его элементы (производство товаров для рынка, рабство классического типа, чеканка монеты) существовали, постепенно развиваясь, значительно раньше, но после реформы Дария I товарно-денежное хозяйство стало определять место ближневосточных обществ в мире той эпохи. С того момента начался качественно новый этап в их истории, что подтверждается еще одной стороной реформ Дария I: созданное Дарием I государственное устройство, соединившее черты, присущие государству Элам и Ассирийской империи, пережило не только династию Ахеменидов, но и Александра Македонского, а также эллинистических правителей, став образцом для римских императоров.

В указанные хронологические рамки укладывается синхронное изложение событий; главное внимание уделяется тому, чтобы представить многообразные явления исторического процесса в их взаимосвязи. По этой же причине я отказалась от механического деления фактического материала на материал, относящийся к социально-экономической истории, к политике или культуре. На каждом этапе развития того или иного общества на первый план выдвигаются те или иные элементы, различное сочетание которых определяло его своеобразие. Благодаря этому мне удалось, например, обратить внимание читателей на активную роль идеологии в историческом процессе. Вместе с тем я отказалась от детального описания фактов или явлений, углубившись в анализ их места в этом процессе. Такой подход к фактографическому материалу потребовал определенного отбора. Пришлось обойти молчанием множество подробностей, нередко любопытных, однако второстепенных с точки зрения понимания истории. Обширная библиография, приведенная в книге, даст возможность читателю найти соответствующую литературу, чтобы пополнить свои знания.

Отступает от традиции и способ подачи сведений о географии Ближнего Востока, об истории археологических открытий и о расшифровке древневосточных письменных памятников, а также о проблемах хронологии Востока. Многолетняя педагогическая практика убедила меня в том, что перечисленная проблематика, чрезвычайно важная для понимания истории древневосточных обществ, должна быть органической частью повествования о каждом из них. В противном случае, если сведения по этим вопросам в форме законченных разделов будут опережать изложение, они останутся абстракцией.

Целесообразность написания монографии именно такого характера подтверждается успехами развития востоковедения в последнее двадцатилетие. Это прежде всего новые находки, особенно в периферийных районах (Северная Сирия, Юго-Восточная Анатолия, Восточный Иран, Нубия), которым до недавнего времени отводилась второстепенная роль в древней истории Ближнего Востока. Между тем, как оказалось, наряду с Южной Месопотамией и Египтом в IV тысячелетии до н. э. развивался третий очаг цивилизации — Элам. Предстоит также пересмотреть взгляд на развитие Сирии в IV тысячелетии до н. э. Новые исторические факты заметно повлияли на расширение проблематики научных исследований; постоянно совершенствуются и исследовательские методы.

Растущее число публикаций источников и трудов по частным вопросам создает прочную базу для обобщающих работ, свидетельствующих об успешном развитии ассириологии, египтологии, хеттологии, гебраистики и иранистики не только в областях, которым традиционно посвящается особенно много внимания (филология, история древневосточных искусств, литератур и религий, археология), но и в вопросах, до недавнего времени считавшихся второстепенными.

Наиболее важными считаются исследования, посвященные социально-экономической истории, которые в настоящее время направлены на изучение механизмов, управляющих развитием ближневосточных обществ в древности. Новые открытия побуждают если не к отказу от некоторых общепринятых взглядов, то во всяком случае к большей осмотрительности по отношению к ним, поскольку эти устоявшиеся представления часто расходятся с новейшими исследованиями.

Наиболее характерен в этом смысле тезис об «азиатском способе производства», послуживший в свое время предметом широкой дискуссии, и связанное с ним определение «восточная деспотия», принявшее характер расхожего понятия, над смыслом которого никто не задумывается. Между тем греческие слова «despota» (Геродот. III, 89) и «despotia» (Платон. Законы, 698а; Пармениды. 133е) использовались в различных значениях — от обозначения власти мужа над женой (Филон. I, 40), господина над рабами (Аристотель. Политика, 12536) до абсолютной власти в государстве, в частности власти римских императоров (Дион Кассий. 35,12; Геродиан. 1, 6, 4). Мы напрасно искали бы в специальной литературе определение термина «восточная деспотия». Читатель не встретит его и на страницах данной книги, тем более что периоды, когда царь обладал абсолютной властью, бывали в древности чрезвычайно редкими и сравнительно недолгими.

Несмотря на бесспорные успехи, достигнутые многочисленными исследователями истории Ближнего Востока, наши знания о древнем Ближнем Востоке все еще чрезвычайно скромны. Прежде всего до нас дошла лишь часть письменных документов древности, из которых опубликованы немногие. Кроме того, в наших знаниях о языках древнего Ближнего Востока есть ощутимые пробелы, вследствие чего имеющийся в нашем распоряжении материал источников используется далеко не полностью. Поэтому я сочла возможным наряду с бесспорными фактами представить в своей книге и такие, и оценке которых имеются расхождения (соответствующие примечания отсылают читателя к оригинальным публикациям), а также изложить некоторые новые, пока еще не решенные проблемы.

Приступая к написанию очерка истории Ближнего Востока в древности, я отдавала себе отчет в том, что при современном уровне знаний эта задача не по силам одному специалисту. Я понимала также, что моя трактовка истории древнего Востока и способ изложения могут не встретить одобрения части исследователей и что в связи с обилием фактического материала мне будет трудно избежать ошибок и упущений. Мой труд, однако, имеет одно бесспорное достоинство: он отражает единую концепцию, единый взгляд на историю Ближнего Востока, представляя как некое целое деятельность различнейших племен, народов и государственных организмов. При этом я пыталась выявить те факторы на определенном этапе развития того или иного общества, которые оказывали на него решающее воздействие, определявшие порой особенности следующего этапа.

Я испытываю огромное удовлетворение от того, что мой труд опубликован в русском переводе. Таким образом я имею возможность хотя бы частично оплатить долг, связанный с моей учебой в Казанском университете и прохождением научной стажировки в Ленинградском отделении Института востоковедения АН СССР под руководством профессора И. М. Дьяконова, которому я глубоко благодарна и которому посвящаю эту книгу. Возникшие контакты, которые сохраняются по сей день, в конечном счете сделали возможным написание этой книги. Не могу не воспользоваться случаем, чтобы горячо поблагодарить всех моих друзей, замечательных ученых, чьи глубокие оценки и помощь в подбор «иллюстративного материала существенно повлияли на качество работы: В. К. Афанасьеву, В А. Якобсона, О. Д. Берлева, Н. Б. Янковскую. Сердечно благодарю академика Б. Б. Пиотровского за предоставленную мне возможность сфотографировать материалы, хранящиеся в Эрмитаже. И наконец, выражаю благодарность переводчице Д. С. Гальпериной, сделавшей этот трудный текст доступным для советского читателя.