Иванус Двуликий

Глава 20.

– Какая милая собачка!

У тётушки в одной руке огромный букет хризантем, в другой – плетёная корзинка, верх которой аккуратно повязан цветастым платком. За её спиной, в дверном проёме – Жорж, наш шофёр, гружённый многопудовым грузом из чемоданов, сумок и баулов. Последней появляется Пелагея Тимофеевна, наша кухарка – от жизни за городом она нисколько не похудела. Кажется, всё в полном порядке и ничего плохого не предвидится: какой конец света, если тётушка здесь?

– И как это очаровательное создание величают?

Пестиримус снова изображает из себя болонку, он радостно прыгает, его хвост напоминает метроном. Подхалим и предатель – сразу сообразил, кто в доме хозяин. Того, чего я страшился, не случается: я-то всё переживал, как тётушка воспримет появление в квартире беспокойного жильца?

– Только не Дружок! – слышу я в голове всё тот-же голос, цедящий сквозь зубы. – Не то пеняй на себя.

– Пести! – мне кажется, что полное имя с титулом в качестве клички болонки тётушке так сразу не выговорить, поэтому я его сокращаю до приемлемого размера. – Ко мне! Сидеть!

– Пестик! Замечательно! – если тётушка в хорошем настроении, ей нравится даже телевизионная реклама. – Он обувь грызть не будет?

– Он очень разумный, – про степень разумности пёсика решаю пока не сообщать. – И поверьте – обувь он точно грызть не станет.

Тётушка руководит разгрузкой. Годичные запасы продуктов размещаются по холодильникам, морозилкам и кладовкам, как будто на дворе снова тридцать седьмой год, а за углом нет продуктового супер-лабаза, в котором всё это с избытком имеется. Затевать диспут на эту тему я даже не берусь: как ты, Иван, не понимаешь – своё много вкуснее! Натуральнее! Без химии! Выращено своими руками! Последнее обстоятельство, хоть и находится в конце тётушкиных аргументов, является самым важным и служит главным оправданием её агрономических потуг всего лета. Вместе с Жоржем совершаем пятую ходку к фольксваген-минивэну, а привезённые запасы всё не иссякают: картофель, репа, грибы, соленья, маринады и все существующие в природе сорта варенья – всё это упаковано в ящики, коробки, корзинки, остальное разлито в бутыли и банки. Каждый из продуктов снабжён этикеткой с обозначением содержимого, даты изготовления и географическими координатами места сбора. Болонка вертится под ногами, изображая энтузиазм и бурную деятельность.

Наконец, фургон пуст, а я от усталости валюсь на дворовую скамейку. Пестиримус присаживается рядом, он часто дышит, демонстрируя, что он вкалывал, не покладая лап – как тот комар, что жужжит в ухо коню-землепашцу: «Ну, мы с тобой и потрудились!» Артист из него замечательный, нам бы на пару в цирке выступать: весь вечер на арене Иванус Двумордый и его говорящая собака!

Возвращаться домой мне не хочется. На улице по-осеннему тепло, дождь, который лил с самого утра, и казалось, никогда не кончится, наконец прекратился. Спускаются сумерки, полная луна, что блюдцем висит над бывшим парком Остерманов, прячется за тучу.

– Может, мне остаться здесь у вас дворником? Буду с утра двор мести, – мечтательно сообщает Пестиримус. – Вакансия, похоже, освободилась.

Ну, ещё-бы. Равиль, после того, как миновал орбиту Юпитера, не объявлялся и вряд ли снова появится. Время тикает, а обещанный контакт с Пилигримами так и не состоялся. Пестиримус внешне хладнокровен, как атлантический айсберг перед встречей с океанским лайнером, предлагает поменьше нервничать, не дёргаться попусту и ждать. А тут ещё Битлы распались… У меня билеты на их январский концерт, «Come back in Russia again! Гастроли в Петрограде и Москве!» Стоп. Какой я всё-таки идиот, это у них, в том мире Битлз распались, а у нас – нет! И концерт не отменят, если только всё в Бездонную Дырку не ухнется!

– Может, мы где-то напортачили? – Я понимаю, что пёсик прав, но на душе неспокойно. – Или старец из облака, может он не том попросил?

– Иванус, береги нервы, – заявляет Пестиримус. – Бери пример с меня.

– Как это?

– А плюнь на всё.

– А вдруг оно начнётся?

– Если оно начнётся, то этого ты даже не заметишь. Вжик! – и всё. Поэтому не печалься, запасись попкорном, наши места – лучшие, и постарайся провести последние отпущенные минуты весело: лучше скажи, кого мне покусать. И вообще, чем бы ты хотел заняться?

Пёсик прав: не стоит сильно нервничать, рвать на голове волосы и суетиться.

– Попил-бы чайку с бубликами, – я вспоминаю про давнюю вечеринку, блондинку в красном платье и расстраиваюсь: надо же было так надраться! – Ну, может, напоследок занялся бы сексом…

– Бублики и секс? Замечательная идея! – говорит пёсик мечтательно. – Если за время, оставшееся до Конца Света, ты не найдёшь особу женского пола для совокупления, можешь заняться любовью с бубликом. Это у вас называется жёстким сексом?

– Пестиримус! – говорю ему я, – почему ты собака, а не в поросёнок?

Туча уходит, на небе появляется полная луна. С ней что-то не так.

– Я вижу это один или… Ты тоже?..

Луна на глазах превращается в смайлик – явственно видны два глаза, чёрточка под ними, прежде прямая, плавно изгибается. Похоже, луна пытается нам улыбнуться.

Началось! Ведь это – начало общения, оно состоит из простейшего послания, примитивного символа-пиктограммы, понятной ребёнку! Следующая пиктограмма не заставляет себя долго ждать – лунный рот открывается, словно тот желает нам что-то сообщить.

Потом внутри появляется меня что-то чужеродное, словно внутри моей головы оказывается кто-то ещё. Это не Пестиримус, голос того я уже изучил вдоль и поперёк и прекрасно знаю. Этот кто-то – он не один, он без спроса роется в моей голове, я его не вижу, и только чувствую – он огромный и холодный. Тогда покажи ему, кто мы!

Мама и папа на берегу реки, дневная жара ушла, вода и песчаный берег полны бликов от заходящего солнца. Всё равно они со мной, ну и что, что они ушли?

Старая хроника, плёнка поцарапана. Тысячи людей на Лубянской площади, на ней – Колонна Победы с брошенными знамёнами бывшего врага – уже четверть века, как на Земле кончилась последняя война. Я мысленно нахожусь там, среди них, поэтому изображение обретает цвет, а царапины исчезают.

Вспоминай! Розы в студии Abbey Road, она увешана гирляндами и воздушными шариками, Ринго стучит по своим барабанам, это знаменитая трансляция из Лондона на весь мир, разношёрстая публика распевает: All you need is love. Ты не способен познать непознаваемое, ты не способен увидеть невидимое, It's easy. Трубы оркестра одиноких сердец звучат в моей голове, всё что нам нужно – это любовь, давайте все вместе!

И вот мне приснилось, что сердце моё не болит. Мой лоб забинтован, в нашей питерской квартире собираются люди, многие из них мне незнакомы, у них напряжённые лица, у женщин – заплаканные глаза. Мне говорят, что я никогда не увижу папу и маму. Как такое может быть?

Вспоминай! Серебряный диск, вращаясь, чересчур медленно падает на ладонь, это из-за слабой гравитации. Юрий Гагарин и Нейл Армстронг в тесной кабине лунного модуля подбрасывают монетку – кому первому ступить на поверхность Луны. Орел или решка?

Вспоминай, вспоминай ещё! Доджо играет в трехмерные шахматы, светящиеся клетки – во всех направлениях. В безжалостной и смертельной игре можно выиграть, только цена выигрыша неимоверно высока – чтобы победить, следует умереть. Больное сердце – колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае. На пагоде пёстрой, висит и приветно звенит. В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.

Вспоминай! Отец садится за рояль, я даже не знал, что он это умеет! мелодия, которую он легко наигрывает – тональности ля минор, она рождается в моей голове, это «Für Elise» Бетховена.

Тот, кто внутри меня, замер и прислушался: музыка – это универсальный язык космоса. Ещё, не останавливайся!

Чёрная дыра для вас – способ передвижения по Вселенной и создание новой. Или инструмент поиска того, что является вашей Великой Целью. Может, вы просто хотите вернуться домой? Тогда у нас к вам предложение: заархивированную дыру вы забираете с собой, она ваша. Я покажу, где она, она здесь: я представляю себе фотографию из школьного учебника географии – белоснежная вершина на фоне нереально синего неба, а вот – Гималаи на вращающемся медном глобусе. Забирайте! Только не трогайте нас! Пусть мы маленькие и несчастные, злые и жестокие. Но заметьте наше существование. Мы – мелкие насекомые, мы – пчелиный улей, только вряд ли мы сумеем вас даже ужалить. Вы можете не любить сладкое, но не разоряйте наш дом, он нам дорог, мы к нему привыкли. Не обязательно губить пчёл, если вам нужен воск.

Жужжите, пчёлки!

Я чувствую, что тот, кто внутри меня, что-то понял. Да, говорю я этому неведомому гостю, Дыру правильней оставить на месте, пусть за это время солнечная система, вращаясь вокруг ядра Млечного Пути, как и сама галактика, сместятся и окажутся далеко. Вы же можете немного, пару тысячелетий, подождать? Для вас время не имеет значения, вы же умеете его сжимать и растягивать. Вы согласны?

Внутри меня пустота. Они ушли. Их нет, больше ничего нет. Я исчез. Я – сдувшаяся кукла клоуна, уши оттопырены, из меня выкачали все мозги вместе с азотом, кислородом и ещё с шестёркой каких-то газов. Идеальный вакуум.

Пустота заполняется чем-то новым, чего я ещё не понимаю. Эти новые способности, как они проявляются? Зрение, возможность видеть тепло и проникать сквозь оболочку предметов? Электрические провода окружены сиянием, случайный прохожий, вокруг его головы – светящийся шар. Я вижу не одного человека, а нескольких, это похоже на странно смонтированную киноплёнку, кадры наложены и собраны вместе – я вижу, каким этот человек был несколько лет назад и каким он только будет. Смотрю на затянутое облаками небо, но вижу Луну, планеты и звёзды. Весь мир вокруг становится полупрозрачным, словно стеклянным и я взлетаю высоко над городом, оставаясь на земле. Я по-прежнему нахожусь во дворе дома, сижу на лавочке, рядом – Пестиримус.

– Они отреагировали на музыку! Ту, что ты проиграл у себя в голове. С этими четырьмя парнями. Именно на музыку! Что это было?

All you need is love.

Всё, отбой. Похоже на то, что завтра конца света не будет. Может, даже и послезавтра – они забрали то, зачем приходили. И ушли, не попрощавшись и не сказав спасибо. Наверное, у них не принято благодарить. Это лишнее, это эмоции, а эмоций я в них не увидел. Мрак и холод – да, сколько угодно. Впрочем, кое-что они внутри меня оставили, это и есть их подарок? С ним следует разобраться, сейчас это не важно. Важно другое – они нас поняли. Не меня – всех людей. Со всем, что в нас есть. И, порывшись во мраке наших убогих душонок, они нашли в нас главное.

Всё что нам нужно – это любовь.