Изверг

•

На часах без малого пять. Детский сад «Фрейя» в Западном Энчёпинге закроется через час. Расположен живописно, как бы в долине, в окружении невысоких холмов. Фредрик сидел в машине и ждал, уже тридцать минут. Он припарковался на лужайке, на самом высоком холме, откуда открывался вид на весь детский сад. И, приехав туда, действовал так же, как и везде: оставил машину, осторожно прочесал широкими кругами местность вокруг построек.

Только когда вернулся, когда собирался открыть дверцу машины, — только тогда он заметил Лунда.

Тот сидел слегка наклонясь вперед, в сущности прямо перед ним.

Отчасти скрытый небольшими кустами, он прислонился спиной к корню поваленного дерева, на холме пониже, между Фредриком и детским садом, в нескольких сотнях метров от двух белых построек. Зеленый тренировочный костюм, в руке бинокль. Сидел он неподвижно, уже целых полчаса, обернувшись к игровой площадке, к детям за оградой. Фредрик посмотрел в собственный бинокль и убедился: это Лунд, с ним он здоровался шесть дней назад, то же лицо, та же поза.

Он убил его дочку, отнял ее у него, а теперь сидел тут, чуть поодаль.

Фредрик старался заглушить чувства, гнал от себя боль.

У входа в здание стояла патрульная машина. Двое полицейских в форме сидели на переднем сиденье, наблюдали, лениво отсчитывали время, оставшееся до конца смены, глядели на запертую калитку. Жарко, а в неподвижной железной скорлупе автомобиля вообще пекло, за то короткое время, пока Фредрик на них смотрел, каждый успел дважды вылезти из машины, прислониться к капоту и закурить. В низине безветренно, дым хорошо виден.

Изредка пролетала птица, временами шум от дороги поодаль, в остальном же тишина, сонный покой.

Фредрик открыл переднюю дверцу, вышел, стал возле капота. Опустился на колени. Светлые костюмные брюки слегка позеленели на коленях, он весь сжался, положил локти на капот, примерился, опираясь на черный лак, передвигаясь и понарошку прицеливаясь, пока не нашел удобную позицию.

Фредрик глубоко вздохнул. Он чувствовал себя бодрым, тело мягкое, гибкое, двигаться легко.

Он достал с заднего сиденья джутовый мешок, вытащил ружье. Тяжелое. Много времени минуло с тех пор, как он из него стрелял, должно быть лет семь, он тогда ходил с Биргером на охоту, Мари еще не родилась, и они отчаянно искали точки соприкосновения. Единственной темой для разговора была охота, обоим удавалось ненадолго притвориться зятем и тестем, сделать вид, будто их соединяет что-то еще, кроме любви к Агнес.

Фредрик взвесил ружье в руке, несколько раз приподнял и опустил. Потом снова стал на колени, обеими руками сжимая ружье, опершись на капот, прицелился, теперь по-настоящему, — в перекрестье прицела он видел спину Бернта Лунда.

Он ждал. Не хотел стрелять в спину.

Четверть часа. Но вот Лунд встал, на миг корни дерева и кусты совсем его не загораживали, он потянулся, сделал несколько наклонов вперед, разминая затекшее тело.

Лазерный луч медленно скользил по нему, беспокойно скакал по живому человеку. Замер на секунду у него на ширинке, потом пополз вверх.

Бернт Лунд внезапно обнаружил подвижную красную точку, начал хлопать по ней ладонью, как по осе, бестолково размахивая руками.

Фредрик спустил курок.

В тишине выстрел грянул оглушительно, секунду-другую казалось, будто существовал лишь этот грохот.

Мельтешащие руки исчезли, Лунда отшвырнуло назад, он тяжело рухнул наземь.

Попытался встать, медленно. Фредрик перевел лазерную точку ему на лоб, подождал. Когда голова разлетелась на куски, все выглядело совсем не так, как он себе представлял.

И снова тишина.

Фредрик положил ружье на капот. Сполз на землю, сначала сидел, потом лег, обхватил голову руками, сжался в комок.

Он рыдал.

Впервые с тех пор, как не стало Мари. Как же больно. Страшная скорбь, не находившая выхода, копившаяся внутри, наконец вырвалась наружу, он плакал и кричал, будто прощался с жизнью.

Ведущий допрос Свен Сундквист (ВД): Прошу.

Адвокат Кристина Бьёрнссон (КБ): Сюда?

ВД: Как вам угодно.

КБ: Спасибо.

ВД: Допрос в Крунуберге, время двадцать часов пятнадцать минут, допрашивается Фредрик Стеффанссон. Кроме Стеффанссона, присутствуют ведущий допрос Свен Сундквист, руководитель предварительного расследования Ларс Огестам и адвокат Кристина Бьёрнссон.

Фредрик Стеффанссон (ФС): (Неслышно.)

ВД: Простите?

ФС: Мне бы глоток воды.

ВД: Вода перед вами. Прошу вас.

ФС: Спасибо.

ВД: Фредрик, не могли бы вы рассказать, что случилось?

ФС: (Неслышно.)

ВД: Пожалуйста, громче.

ФС: Минутку.

КБ: Все в порядке?

ФС: Нет.

КБ: Вы готовы сотрудничать?

ФС: Да, готов.

ВД: Тогда еще раз: вы можете рассказать мне, что произошло?

ФС: Вы знаете что.

ВД: Я хочу, чтобы вы описали случившееся.

ФС: Осужденный сексуальный маньяк убил мою дочь.

ВД: Я хочу знать, что случилось сегодня, в Энчёпинге, у детского сада «Фрейя».

ФС: Я застрелил убийцу моей дочери.

КБ: Простите, Фредрик, подождите минутку.

ФС: Что?

КБ: Мне нужно с вами поговорить.

ФС: Слушаю?

КБ: Вы уверены, что хотите рассказать о сегодняшнем происшествии именно таким образом?

ФС: Не понимаю, о чем вы.

КБ: Мне кажется, вы собираетесь рассказывать о том, что сегодня произошло, вполне конкретным образом.

ФС: Я собираюсь отвечать на вопросы.

КБ: Вам известно, что умышленное убийство грозит пожизненным сроком. От шестнадцати до двадцати пяти лет.

ФС: Вполне возможно.

КБ: Советую вам высказываться осмотрительнее. Хотя бы до тех пор, пока мы с вами не найдем время для продолжительной беседы с глазу на глаз.

ФС: Я все сделал правильно.

КБ: Выбор за вами.

ФС: Да, за мной.

ВД: Вы готовы?

КБ: Да.

ВД: Тогда продолжим. Фредрик, что сегодня произошло?

ФС: Вы дали мне информацию.

ВД: Дали информацию?

ФС: На кладбище. После похорон. Вы и тот хромой.

ВД: Комиссар Гренс?

ФС: Да, верно.

ВД: На кладбище?

ФС: Один из вас сказал: очень велик риск, что он сделает это снова. Мне кажется, так сказал тот хромой. Вот тогда я и принял решение. Больше такое не повторится. Не будет новой жертвы, новой потери. Я могу встать?

ВД: Конечно.

ФС: Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду. Он сидит в тюрьме. И совершает побег. Вы не в состоянии его поймать. Он насилует Мари и убивает ее. А вы, черт бы вас побрал, никак не можете его поймать. Знаете, что он снова будет убивать. Знаете. И оказывается, не можете это предотвратить.

Ларс Огестам (ЛО): Можно мне?

ВД: Пожалуйста.

ЛО: Вы отомстили.

ФС: Если общество не способно защитить своих граждан, граждане должны защищаться сами.

ЛО: Вы хотели отомстить за смерть Мари убийством Бернта Лунда?

ФС: Я спас жизнь как минимум одному ребенку. Я уверен. Вот что я сделал. Вот каков мой мотив.

ЛО: Вы верите в смертную казнь, Фредрик?

ФС: Нет.

ЛО: Ваши действия на это указывают.

ФС: Я верю, что можно спасти жизнь, отняв жизнь.

ЛО: То есть вы хотите сказать, что вправе решать, чья жизнь дороже?

ФС: Ребенок, играющий в песочнице во дворе детского сада, или беглый сексуальный маньяк, замышляющий осквернить, унизить, а потом убить играющего ребенка. Разве их жизни равноценны?

ВД: Я не понимаю, почему вы не предоставили полиции взять его под стражу?

ФС: Я думал об этом. Но отверг такой вариант.

ВД: Вы ведь могли просто подойти к патрульной машине, стоявшей прямо у калитки.

ФС: Он сумел сбежать из тюрьмы. А ранее — из психбольницы. Позволь я полиции схватить Лунда, его бы приговорили к тюремному заключению или снова посадили в психушку. Что, если бы он снова сбежал оттуда?

ВД: То есть вы решили сами стать судьей и палачом?

ФС: Решал не я. Другого выхода не было. Я думал только об одном: убить его, чтобы он ни при каких обстоятельствах не имел возможности повторить то, что сделал с Мари.

ЛО: У вас все?

ФС: Да.

ЛО: Что ж. Значит, вот какие дела, Фредрик.

ФС: Да?

ЛО: Я вынужден говорить официально.

ФС: Да?

ЛО: Я должен сообщить вам, что вы арестованы серьезному подозрению в убийстве.