«Праздник к нам приходит, праздник к нам приходит!!!» И грузовики мчатся, с Кока-Колой… Почему у меня в голове всплыла новогодняя реклама газировки, хотя до Нового Года еще шесть месяцев? Все потому, что на следующий день, утром, когда проснулся, я обнаружил страшное.
Труселя, бедра и простыня — в крови. Сказать, что я испугался — значит просто промолчать.
Снова болезнь? Я просто застыл от ужаса, не мог пошевелится. Хотелось выть.
Закрыв глаза и досчитав до 10, восстановил способность здраво мыслить.
Почему может кровить? Да потому что «те самые» дни у моего тела! Оно ж у меня теперь девчачье. Ужас меня слегка подотпустил, когда я понял, что ничего плохого с моим телом не происходит, скорее всего. А после этого взгрустнулось о том, что моя мужественность меня покидает. Насовсем, похоже.
Платья, юбки, лифчики… теперь вот ЭТО. Не говоря уже о том, с каким ужасом я ожидаю шестнадцатилетия.
Впрочем, странно то, что за все время моего пребывания в этом бренном теле, такое произошло впервые. А я тут уже, между прочим, больше месяца.
Из-за инцидента сбился цикл или впервые это, вообще, произошло, Кайе то скоро будет лишь 14 лет — не важно. Важно то, что надо ликвидировать «протечку».
— Помогите, пожалуйста, — жалобным голосом сказал я в браслет.
Не прошло и минуты, примчалась медсестра. Кратко обрисовав ситуацию, запросил у нее помощи.
После душа, медсестра научила меня пользоваться гигиеническими принадлежностями, которые используют в таких случаях.
Не успел я закончить с этим смущающим делом, как объявилась Марина.
С сочувствием взглянув на меня, та сказала:
— О! Ну теперь ты уже почти взрослая девица. Как себя чувствуешь?
А как я себя чувствовал? Хреновенько, собственно. О чем и сообщил моей гостье.
— Жаль. Времени у нас немного, меньше месяца, а нам еще тебя подготовить к «свободному плаванию» надо, с твоей амнезией… Отдыхать будешь или будем познавать окружающий мир?
— Познавать мир, — не задумываясь, ответил я.
— Хорошо. После завтрака придешь в 316 кабинет. Это на третьем этаже главного здания.
— Окей, — ответил я, слегка забыв про то, что американизмы тут не в ходу.
Марина приподняла бровь, не поняв, что я сказал.
— После завтрака буду в 316 кабинете, — продублировал «русским по белому» я.
После завтрака.
Просторный кабинет в светлых тонах. За длинным столом сидят трое человек, две взрослых женщины и девочка-подросток.
Сижу перед монитором, Марина мне на голову одевает шапочку из проводов. Нина Степановна, — так мне представила Марина свою коллегу — детского психолога, — настраивает на своем ноутбуке программу для снятия мозговой активности.
— Итак, Кайа, — сказала психолог, закончив возится с программой, — с сегодняшнего дня мы будем восполнять пробелы в твоей памяти и готовить тебя к жизни в социуме. Ты, насколько я знаю, будешь жить и учится в закрытой школе для девочек?
— Да, кажется, в Пансионе воспитанниц Министерства Войны.
Она кивнула.
— Начнем мы, пожалуй, с не очень хорошего, дабы хорошим закончить.
— Ничего не имею против, — ответил я и улыбнулся.
Мне стоит больше улыбаться людям. Я заметил, что Кайа, в моем исполнении, совершенно не похожа на девочку ее возраста. «Очень неприятный ребенок», — подумал я глядя в свое отражение.
— Хорошо. Покажи свои запястья, — попросила она, что я и сделал. — Какие мысли у тебя возникают, когда ты видишь свои шрамы?
— Я об этом стараюсь не думать. Но жизнь мою они сильно осложнят.
— Сами шрамы?
— Нет, то что вызвало их появление.
— А ты знаешь, как они у тебя появились?
— Не помню… но одна из пациенток Клиники рассказала мне… одну из версий, — сказал это я и взглянул на Марину, та отвела взгляд.
— И что ты думаешь по-поводу действий, которые привели к появлению у тебя шрамов?
— Каждый человек имеет право на глупость. Я свою совершила, оставшись при этом живой и расплатившись за нее частью своей памяти. Больше глупостей я делать не намерена. Как и вспоминать о ней. У меня есть более насущные темы для размышлений.
Женщины переглянулись.
— Например?
— Например, как мне изменить свою судьбу.
— Очень необычно для тринадцатилетней девушки размышлять о подобном.
— Мне через два дня будет четырнадцать, — улыбнулся я.
— Почему ты хочешь изменить судьбу? И откуда ты знаешь, что тебя ждет? Кто тебе об этом рассказал? Бог?
Я рассмеялся.
— Богиня. Моя бабушка.
Присутствующие улыбнулись моим словам.
— И что же она тебе сказала.
— А вот это уже секрет, — сказал я, — семейные дела. Извините, но я не могу «мести сор из избы».
— Ясно, — ответила психолог, — и какой же судьбы ты себе желаешь?
— Все просто, — ответил я, — я желаю быть счастливым человеком. И построить свой Дом.
— М-м-м, хорошее и понятное желание, — ответила она.
— Хорошо, поговорим о твоей жизни в школе. Как ты себе ее представляешь? — поинтересовалась у меня Нина Степановна.
— Никак не представляю. Чтобы я там себе не надумала, Вселенная найдет способ посмеяться надо мной. Уверенна лишь в том, что она будет веселой, а когда стану лучшей ученицей Пансиона, то все заиграет еще более яркими красками.
— А ты станешь? — спросила Марина.
— Вне всякого сомнения, — ответил ей я, улыбнувшись «до ушей», — у меня просто нет иного выхода.
Мы проговорили еще минут двадцать, психолог подводила меня к тому, чтобы я не сильно расстраивался, если прочие девочки из Пансиона будут избегать общения со мной. На что я ответил, что ожидаю подобного и меня это не расстроит, так как и без подружек мне будет, чем занять свое время.
Закончив на сегодня, меня отпустили и я отправился отдыхать. У себя в комнате, на кровати, свернувшись калачиком заснул. И проспал пол дня и всю ночь.
На следующее утро мне, вроде бы, полегчало, если не считать того, что я ощущал себя глубоко несчастным человеком и был подавлен. Гормоны-с.
«Поклевав» завтрак, я вновь отправился к Марине и психологу. Сегодня мне рассказывали о моей Семье. Общеизвестную информацию.
Семья большая. Дед и Бабушка Кайи — главная ветвь семьи. У отца Кайи шесть братьев и сестер. Детей у них вообще без счета и всех надо будет запомнить…
Потом наступил день Рождения Кайи. А стало быть и мой.
Из родни никто не явился, но приехала одна из служащих Имения. Привезла торт. Моя бабушка хотела знать, что мне хочется получить на свой День Рождения.
А что мне было нужно? Нужны были телефон, по местному — видеофон и ноутбук — вычислительная машина или по-простому вэм.
— Видеофон и вэм — ответил я на вопрос.
После чего посланница удалилась, а я взяв торт, почапал к Марине и психологу.
Месяц все тянулся и тянулся, не желая заканчиваться, хотелось выбраться как можно скорее. Ничего, что заслуживало бы внимания кого-либо, кроме, разве что, профильных специалистов, не происходило.
Я уделял свободное время спорту, «забив» на сад и грядки, возражений по-этому поводу не встретил.
Пропала Маргарита. Я заходил к ней несколько раз, но никого не застал. Ее горничная-телохранитель также более не приходила. Марина на вопрос о том, куда она делась — ответила кратко:
— Убыла на плановое лечение.
И все, дальше тему развивать не стала.
Прозвучало, как «убыла по приговору». У меня в голове всплыли слова бабушки Кайи: «Кажется он назвал это „консервацией“».
Уточнять, отправили ли Маргариту «на консервацию», я не стал. Хотя был уверен, что именно это с ней и произошло.
В конце-концов, я ничем ей помочь не могу, у каждого свои беды и печали, мне лишь остается надеяться, что с ней все будет хорошо. И сделать все от меня зависящее, дабы подобная история не случилась со мной.
Месяц, что я должен был провести в этом заведении, потихоньку, близился к своему завершению. За несколько дней, по моим расчетам, до того, как я должен был съехать отсюда, за мной приехали.
Та же самая женщина, что привезла меня сюда. На том же самом минивэне или, по-крайней мере, очень похожим на него. На сей раз она была гораздо более вежлива со мной. И не забыла поздороваться.
Попрощавшись с персоналом и передав привет Главному врачу, я покинул, наконец-то, это гостеприимное местечко.
Когда мы заехали на территорию Имения, сохранять невозмутимый вид стало непросто.
Живут же люди!
От ворот, по аллее, мы подъехали к главному зданию Имения. Здоровенному четырехэтажному дворцу. Нет, это не дом, это самый натуральный дворец, построенный, впрочем, со вкусом. Мне понравился.
Так же на территории, из того, что я увидел, имелся большой парк, сеть прудов и многочисленные постройки разной этажности. Сколько же людей и средств надо, чтобы все это обслуживать? Ответ — очень много.
Можно себе представить, что чувствовала Кайа, девочка из небогатой семьи, когда впервые сюда попала.
Небольшая гостиная в главном доме. Присутствуют семь человек, не считая меня с сопровождающей. Дед с бабушкой Кайи, ее отец и мачеха, а также дядя и две тетушки. Всех их я уже знал из видеофайлов, что показывала мне психолог.
— Здравствуйте, — поздоровался я с присутствующими и чтобы не стоять столбом посредине комнаты, сел на одиноко стоящий стул.
Все присутствующие разглядывали меня, как дивное диво.
— Вот ты и вернулась, — произнес дед Кайи.
— Да, — просто ответил я, кивнув.
— Что чувствуешь, снова оказавшись тут, дома? — спросил он.
— Удивление… пожалуй, — был мой ответами.
— Чему ты удивилась? — спросил мой дядя.
— Я думала, что сразу отправлюсь в Пансион, раз никто меня не желает видеть. А вместо этого меня привезли, — я обвел взглядом гостиную, — сюда.
— Говорят… говорят, что ты не помнишь людей, с которыми была знакома, это так? — снова спросил меня Дед.
— Да, это так.
— Стало быть и всех присутствующих ты не знаешь?
— Я видела фотографии членов Семьи, могу назвать всех по-именам… Но так и есть я никого не знаю.
Разговор прервался вторжением радостной девочки, на вид, примерно, одного с Кайей возраста.
— Дедушка, бабушка, я победила!
Я узнал ее, она была в видеофайле, зовут Ольга, кузина Кайи, 13 лет, на несколько месяцев младше моего нового тела, профессиональная спортсменка, занимается чем-то вроде спортивной гимнастики.
В гостиной наступило радостное оживление.
В какой-то момент девочка заметила меня, на ее личике моментально вспыхнула ярость.
— А эта что тут делает? Сумасшедшая приживалка!
Ну не пререкаться же с невоспитанным ребенком. Так что, не обратив на ту внимания, я налил себе чайку и захрустел печенюшкой.
— Ты говорить разучилась, гадина? Известно ли тебе, как всем из-за тебя было стыдно? А теперь ты просто сидишь тут и жрешь печенье?
— Не визжи, — ответил я злобной девице.
Так покраснела, как рак и раздулась, как шарик, готовясь обругать меня.
— Хватит, — сказал Дед, — веди себя прилично, за свой поступок она уже понесла наказание и будет нести его впредь.
— Но, дедушка…
— Забудь о ней, она свое будущее сгубила, расскажи лучше, про турнир, — сказала одна из тетушек, будто бы меня тут не было, взяв руку Оли в свою.
Кузина, моментально про меня забыв, начала болтать про то, что было на ее турнире. Ну, а я просто сидел пил чай, кушая печеньки и думал о своем.
Размышления прервал отец Кайи.
— Идем, — бросил он мне, через плечо и в сопровождении жены пошел к выходу из гостиной.
Я поплелся за ними.
Зимний сад, кажется так называется помещение, в котором я оказался.
Отец развернулся ко мне, я стоял ожидая, что он скажет. Но ничего сказано не было.
Зато была сильная пощечина, а потом еще одна.
Рука, дважды ударившая меня была тяжелой, в голове стоял звон.
Большим пальцем я стер струйку крови, что бежала из разбитых губ, мое лицо все так же не выражало ни гнева, ни страха. Никаких эмоций. Стоял, как стоял, ожидая продолжения.
Повисла тишина. Отец и мачеха смотрели на меня, я — мимо них.
— Мне стыдно, — сказал наконец он, — что среди всех детей этого дома, именно моя дочь — паршивая овца.
На эту тираду я не ответил ничего. Хотя очень хотелось, сегодня у меня было особенно паршивое настроение, наверное ПМС, чтоб его. Но! Моя гневная отповедь никоим образом моего положения не улучшит. А раз так, то молчание — золото.
— Ну? Что молчишь? — спросил «папаша».
— Мне нечего вам сказать, уважаемый отец, — ответил я.
У этого типа снова начала закипать злость. В этот момент вмешалась мачеха. Взяв его под руку она сказала:
— Дорогой, у тебя скоро виртуальное совещания.
Посмотрев еще несколько секунд на меня, «папаня» развернулся и пошел прочь. Его супруга семенила за ним.
Я остался в городом одиночестве.
Так как делать было абсолютно нечего и я не знал где моя комната и есть ли она тут вообще, я вышел на улицу и потопал по дорожкам с сторону пруда, где заметил скамейку-качели, куда и примостил свою задницу. Закрыв глаза качался, ни о чем не думая. Не знаю, как долго я проторчал у пруда, наверное долго, так как день успел сменится вечером.
Меня нашла бабушка Кайи, которая подошла ко мне и уселась рядом со мной. Около качелей встали две ее сопровождающие.
— Возвращение домой выдалось не очень радостным для тебя, да? — сказала она.
Я пожал плечами.
— Мне все равно, я этих людей не знаю, они и их злость меня не волнуют. Хотя мне не нравится когда меня бьют, — ответил я, — зачем меня сюда привезли? Вы мне говорили, что я буду жить в Пансионе.
— Твой Дед захотел тебя увидеть лично. И никому не говори, что Семья тебя не волнует. Особенно Деду.
— А что случится, — хмыкнул я, — забьют меня до смерти?
Бабуля тяжело вздохнула.
— Вот смотрю на тебя и совсем не узнаю, — сказала она мне, — еще пару месяцев назад ты бы рыдала от произошедшего. А теперь не слезинки… И злющая.
— Другой Кайи у меня для вас нет, — просто ответил я.
— Ладно, ничего с тобой не поделать, ступай к себе. Там тебя ждет ужин. А завтра, с Лидией, поедешь покупки делать, она изъявила желание взять тебя с собой. Я пришлю тебе платежную карту, с небольшой суммой, чтобы ты смогла себе что-нибудь купить.
— Настя! — сказала она одной из сопровождающих, — проводишь Кайю.
Местом моего обитания оказался маленький домик, похожий на гостевой, на островке, посреди пруда. Остров с берегом соединяла деревянная лесенка с перилами. Здорово! Мне очень понравилось подобное решение. Внутри, домик имел большую комнату, кухню, санузел и прихожую. Короче, все для комфортного проживания.
В комнате, помимо кровати, находился комод, платяной шкаф, большое зеркало, письменный стол, на котором я обнаружил ноутбук, на крышке которого лежала записка: «Подарки на День Рождения» и телефон.
Из кухни шел запах жаренного мяса. Обещанный ужин. Как раз в тему, поужинаю и примусь за ноутбук, как долго я этого ждал!
Но не тут-то было! Только поужинав и вознамерившись было заняться изучением компа, раздался сильный стук в дверь и вопль:
— Выходи, гадина!
Голос тут же узнал, младшая кузина орет. Это все я преспокойненько проигнорировал, хочется девочке вопить на улице — пусть вопит себе на здоровье. Мне не жалко.
Минут десять прошло, а она все не успокаивалась, мне это надоело и я пошел, чтобы прогнать ее. Как очень скоро выяснилось — зря.
— Чего тебе? — спросил я, выйдя из дома.
— Чего мне, спрашиваешь? Ты хоть представляешь, гадина, сколько насмешек я пережила из-за того, что ты моя родственница? — ее трясло от злости, — в светских новостях несколько дней только о твоей выходке и говорили! А ты не сдохла! Еще и посмела припереться в наш дом, ты дочь шлюхи!
— Тебе стоит уйти… — я не договорил, она перебила.
— Раз некому тебя проучить, как следует, никто о тебя мараться не хочет, то это сделаю я, — сказала она.
Не успел я ничего ответить, как дикая мелочь угостила меня в ухо ногой и это не смотря на то, что ниже меня более, чем на голову.
Удар сбил меня с ног и слегка оглушил. Ухо болело и стоял звон.
— Довольна? — спросил ее, поднявшись на ноги.
Ответом мне стал сильный пинок ногой в грудь. И я снова оказался на земле.
Таким макаром она покалечит меня. Не хочется, но надо принимать меры.
Помимо ударной техники, что я отрабатывал в спортивном зале, в прошлой жизни, я владел некоторыми приемами борьбы, которым меня научил мой приятель, когда я учился в университете, хотя на практике мне никогда, к счастью, не доводилось их применять.
Мне удалось перехватить ее ногу, когда эта мелочь вознамерилась пнуть меня еще раз, и завел свою ногу за ее опорную, после чего пихнул локтем в район груди. Девочек, конечно, пинать не хорошо… но теперь у меня у самого девчачье тело, так что мне можно!
Вот только в грудь ей я не попал. Она как-то извернулась, пытаясь высвободится, и мой локоть угодил ей прямо в лицо.
В нос.
Она падала на землю, как в «слоу мо», глаза были широко раскрыты, а из носа шла кровь. Придя в себя и сев на задницу, она ощупывала свой нос и смотрела на кровь, что осталась на ее пальцах. После чего, не говоря больше ни слова, пошатываясь ушла прочь.
Я сел на травку, сейчас снова начнется треш, в этом я был уверен.
Что и случилось, спустя некоторое, не очень продолжительное, время. Прибежала моя тетка, ее мать, и сходу начала рвать мои волосы, давать пощечины и оскорблять.
Мне за сегодня вся эта хрень порядком надоела и я вцепился сам в ее волосы. Спустя несколько секунд, мы упали в пруд. Прибежали какие-то люди, разняли нас.
Чуть позже. Гостиная. Собралась толпа родственников.
— Сломан нос, — доложил семейный врач.
— У той, — он показал рукой на меня, — гематома на груди и след от сильного удара в область уха.
Мать Ольги, плакала и орала. Я ее не слушал.
— Кто начал драку? — спросил Дед.
Мне все эти люди — никто, так что и брать на себя чью-то вину не стану. Рукой показал на «младшенькую кузину».
— Она пришла проучить меня. Оскорбляла и била меня ногами. Мне пришлось защищаться.
— Врешь! — заорала ее мать. — Оленька добрая и милая девочка, она и мухи не обидит. А ты, сумасшедший ублюдок…
Не став выслушивать очередное оскорбление, перебил мамашу:
— Может она милая и добрая, но точно не со мной. Если я вру, как вы говорите, то как я, по-вашему, получила удар ногой в ухо и пинок в грудь, после того, как сломала ей нос? Очевидно же, что я вынуждена была защищаться от рассвирепевшей кузины! Дедушка! Почему меня в этом доме, унижают, оскорбляют и избивают? Для этого меня сюда привезли?
— Не надо было забирать из сумасшедшего дома эту гадину, — шипела мать Ольги.
— Так! — сказал Дед, — достаточно! Ольге, как зачинщице драки — семь дней в ее комнате, пусть сидит и думает, что сделала не так. Вместе с матерью! Как бы вам не нравился ваш родственник, бить его или ее, никому, кроме меня, не позволено. Еще раз устройте подобный цирк и так легко не отделаетесь!