Кофе с ограблением

23

У комиссара Арне Ленберга состоялся телефонный разговор с взволнованной молодой женщиной из дома престарелых «Диамант». У них исчезли пять жильцов при постоянно запертых входных дверях. Он порылся среди бумаг. Неужели такое действительно возможно? Пять человек не пропадают одновременно, особенно когда речь идет не о молодежи, а о тех, кому уже за семьдесят пять. Голос звонившей звучал испуганно, и она просила не предавать случившееся огласке. Если об исчезновении станет известно, дом престарелых рискует потерять клиентов, так она сказала. Клиентов? Он ухмыльнулся. Клиент – тот, кто делает что-то по собственному выбору. Туда же попадали по воле детей и внуков, а это большая разница. Слава богу, он был одинок, и ему не грозило стать жертвой такой заботы благодарных потомков на старости лет.

Он теребил лист бумаги, размышляя, как ему поступить. Старики обычно не упускают любой возможности на время покинуть свою богадельню в любом случае, и полиция не имела ни желания, ни ресурсов, ни права их разыскивать. Он мог занести их в реестры (так и есть, никаких проблем), и тогда это сработало бы, захоти они оставить страну. Но иначе нет. Пока никто из близких не хватился их и они не совершат никакого преступления, полиции подобное не касалось.

Комиссар Ленберг откинулся на спинку стула. Он пожелал пенсионерам хорошо провести время. Пожалуй, они тайно отправились в какой-то круиз или спрятались от жадных родственников. Порой ведь детки не давали спокойной жизни престарелым родителям, желая скорее получить наследство.

Он записал имя и телефонный номер позвонившей девушки на случай, если она снова даст о себе знать. Но потом передумал, скомкал, пожалуй, уже ненужную бумагу и выбросил ее в корзину. Если будет новый звонок из дома престарелых, он просто зарегистрирует «потеряшек». А пока пускай погуляют несколько дней на свободе, прежде чем им снова придется вернуться к себе в заточение.

Бродить, обмотавшись мокрым полотенцем, и искать картины не слишком приятно, особенно в таком огромном номере, как апартаменты принцессы Лилиан, с их пятью комнатами и массой потайных мест, и это занятие им быстро надоело. В конце концов они вернулись в баню, приняли душ и оделись. Но стоило им выйти оттуда, они сразу же услышали радостный голос Стины.

– Нельзя сдаваться, попробуйте снова! – Ее глаза горели от возбуждения. – Не вечно же шведский Гений должен пахать в поте лица – в своем полотенце, – продекламировала она, перефразировав известную фразу Аттербума, и тогда все поняли, что она пребывает в отличном настроении. Ведь обычно Стина не позволяла себе такой вольности с классиками.

Поскольку до сих пор никто не нашел картины, она организовала некое подобие игры, пообещав победителю целую тарелку шоколадных конфет. Анна-Грета сразу же поджала губы, Гений приподнял брови, а Грабли улыбнулся сам себе. Марта же, в свою очередь, обрадовалась, что ее подруга взбодрилась и полна идей. И, наверное, все благодаря их бегству из «Диаманта», поскольку у нее налаживались отношения с Граблями. Пожалуй, она даже влюбилась?..

– При всех проблемах, которые у нас возникли, когда мы крали Моне и Ренуара, я надеюсь, ты не спрятала их так хорошо, чтобы мы не сумели их найти? – спросил Грабли.

– Как знать. Хотя у тебя, так много поколесившего по миру, должно хватить фантазии отыскать их, – ответила Стина.

Грабли выпрямил спину и с видом знатока окинул взглядом номер. Он хотел доставить Стине удовольствие, для этого ему требовалось быстро решить загадку. Конечно, он не так хорошо разбирался в искусстве, но, будучи моряком, во время стоянок в порту порой ходил по музеям. Он начал рассматривать внимательно картины в разных комнатах, подходил к ним, поднимал, заглядывал, нет ли чего на другой стороне. Потом резко остановился. Над роялем висело несколько незнакомых ему полотен. На одном мужчина и женщина сидели и разговаривали в кафе, а на другом был изображен речной пейзаж со старинными парусниками. Правда, на картине, напоминавшей шедевр Ренуара, мужчина имел странную шляпу, длинные волосы и очки, а на аналоге вида Шельды Моне присутствовала современная яхта. И тогда он все понял. Стина спрятала картины очень своеобразно. Волна нежности нахлынула на него. Она просто-напросто изменила их при помощи акварельных красок, не особенно сильно, но достаточно, чтобы ввести в заблуждение зрителя. И также поработала с подписями. Он посмотрел внимательно в правом углу. И вместо Ренуара смог прочитать Рене Ир. А Моне она перекрестила в Мону Эд.