Кофе с ограблением

41

Гений попал на самый верхний этаж Соллентунского следственного изолятора, где оказался среди грабителей, воров и мошенников, и его, привыкшего к спокойной обстановке дома престарелых и тихим друзьям, такое соседство особенно не радовало. Но он пытался убедить себя, что нельзя судить других. Что каждый человек хорош по-своему, и у любого найдется, о чем рассказать. От него же требовалось оставаться оптимистом, несмотря на то, что большинство жутких типов из его сегодняшнего окружения запросто могли избить его. В общем, его ожидания также оказались обманутыми, и богадельня уже представлялась ему более приличным место, во всяком случае в плане личной безопасности. Вдобавок камера, куда его посадили, оказалась столь маленькой, что он там едва разместился, и, кроме того, ему не разрешили взять с собой инструменты.

Он подумал о Марте. Она же устроила все это, его старушка. Естественно, с благими намерениями, но сейчас все превратилось в кромешный ад. Ну да, для него стало бы облегчением попасть в тюрьму, где имелись мастерские. Тогда ему не пришлось бы больше сортировать обувные шнурки, которые делали здесь. Измученный, он растянулся на койке, чтобы отдохнуть, когда к нему постучали. В камеру вошел надзиратель.

– Священник ждет тебя в комнате для посетителей, – сказал он.

– Священник?

Гений покачал головой, и, как раз когда он собирался спросить, какого черта этому парню надо, ему вспомнились слова Марты: Не забудьте требовать посещения священника. Не только Бог общается с ним.

– Ага, священник, – сказал Гений, поднялся и проследовал за надзирателем в комнату для посетителей. Здесь явно не обошлось без Марты, подумал он, и у нее наверняка имелось сказать нечто важное. Он улыбнулся сам себе и вежливо поздоровался с духовником. Надзиратель удалился, а Гений и священник сели на диван для посетителей, а потом святой отец достал сложенную бумажку из кармана своего черного пальто.

– У меня с собой стихотворение. Женщина, которую я навещаю, просила передать его вам. Она надеется, что вы увидите свет.

– Свет?

– Да, заключенная по имени Марта Андерсон, похоже, ужасно деятельная натура. Она сочиняет стихи каждый день, и это, конечно, одно из ее лучших творений. И она хотела, чтобы именно вы получили его. – Священник передал белый листок, и Гений сразу узнал почерк Марты, развернул послание и начал читать.

Текст озадачил Гения, и он прочитал его еще раз, водя пальцем по бумаге.

– Не понимаю я подобных вещей, – сказал он. – Разве стихотворение не должно быть в рифму? – Он вернул листок, и священник прочитал его содержимое про себя, разгладив несколько раз бумагу тыльной стороной ладони.

– Я думаю, эта женщина любит вас, – сказал он немного спустя. – Посмотрите сюда, мы вместе унесемся и не забывай меня. Это прекрасно. – Он возвратил стихотворение Гению.

– Вы думаете, она любит меня? Но разве нельзя просто сказать это, не заставляя меня разгадывать какие-то шарады. – Гений прочитал стихотворение снова.

– Люди по-разному выражают свои чувства. Она использует такой способ сформулировать их.

Гений покраснел, сложил бумажку и сунул ее в карман. Когда Марты не было рядом, он чувствовал себя одиноким и не ждал больше радостей от жизни. Но сейчас… какое стихотворение! Он снова повернулся к священнику:

– Она прекрасна, можете мне поверить. Мы думали, что будем видеться в тюрьме, но все получилось иначе. И теперь, я надеюсь, мы скоро выйдем на свободу. Граблям, моему хорошему другу, тоже сильно не хватает его женщины.

– Но у него же бывают посетители?

– Нет, его Стина не может приходить к нему. Она тоже арестована.

– Хуже не придумаешь. И вы четверо пенсионеров совершили преступление?

– Нет, пятеро. Анна-Грета, которая поет в том же хоре, тоже была с нами.

– Пять грешных душ. Я скажу тогда так… – Священник незаметно достал Библию. – Вы, пожалуй, должны читать что-то вместе.

– Спасибо, с удовольствием, но сначала я хотел бы ответить на прекрасные слова моей Марты. Вы не сможете передать ей привет от меня?

– Но в каком виде?

– Я не знаю, честно говоря.

– Цитатой из Библии, может?

– Звучит прекрасно, о Моисее, который странствует в пустыне, или мне надо попытаться написать стихотворение самому. Тогда она поймет, что я стараюсь ради нее.

– Очень удачная мысль, – священник достал ручку и вырвал листок из своего блокнота. – Вот, – сказал он и передал все Гению. А пока тот медленно и обстоятельно корпел над своим сонетом, исповедник сидел молча и не мешал ему.

Он шифровался как мог и надеялся, что священник ничего не поймет. В отличие от Марты, конечно. Насколько он догадался, она писала о деньгах в водосточной трубе. Тех самых, которые должны были обеспечить им лучшую жизнь, когда они выйдут из тюрьмы. Но, кроме того, имелся еще какой-то скрытый смысл в ее стихотворении. Богатство для свободы, вместе унесемся. Она что-то планировала…

– Как уже сказано, я не большой специалист в стихах, – признался Гений, передавая то, что он написал, – но как, по-вашему, она оценит это?

Священник пробежал глазами его творение и улыбнулся ободряюще.

– Красивые слова. Они тронули мою душу.

Когда святой отец ушел, он оставил Гения в отличном настроении. У него и Марты появился способ связываться друг с другом, и рано или поздно он надеялся узнать, что планирует эта замечательная женщина.