Косарев

И РОДИЛОСЬ НОВОЕ СЛОВО — «ПЯТИЛЕТКА»

Эту огромную экономическую карту СССР в Центральном Комитете ВЛКСМ долго помнили ветераны комсомола. Висела она на самом видном месте, а Косарев собственноручно — флажками и условными значками наносил по всей территории Советского Союза новостройки пятилетки. Этим новым словом назвали рожденный в 1927 году план социалистического переустройства СССР, народнохозяйственную программу страны, рассчитанную на пять лет.

Лавина наиважнейших дел надвинулась на Сашу в ЦК ВЛКСМ с первых дней работы в нем. Очень важно было сориентироваться в них, держать в памяти сотни направлений, тысячи имен и названий. Важнее всего было и не поддаться текучке, не разменять свою энергию на дела сиюминутные, а выбрать в работе главное, определить основные звенья.

Этим главным звеном стала для комсомола пятилетка.

О новостройках Саша рассказывал, не скрывая восторга. Он зажегся этим чувством еще на том заседании XV съезда ВКП(б), когда на его трибуну поднялся Глеб Максимилианович Кржижановский — ближайший соратник Ленина, председатель Госплана СССР. Он широкими мазками, как опытный художник, раскрыл перспективу страны. Сквозь строй скупых цифр, производственных терминов и сухих технических обозначений, которыми изобиловала его речь, прорывался радостный пафос революционного созидания.

Перед делегатами партийного съезда выступал ученый-специалист, профессор, один из авторов гениального плана электрификации страны. Многие из тех, кто сидел в тот день в зале, помнили, как шесть лет назад Кржижановский докладывал на VIII съезде Советов о плане ГОЭЛРО. Тогда этот план казался грандиозной программой, а некоторым — даже несбыточной мечтой. Косарев тоже помнил, как один из лекторов, выступавших в 1920 году в Нарвско-Петергофской школе комсомольского актива, рассказывал о встрече В. И. Ленина с английским писателем-фантастом Гербертом Уэллсом. Спустя несколько лет стал известен и его разговор с Ильичем. Уэллс тогда не поверил ленинским замыслам электрифицировать Россию. Косарев читал его книгу «Россия во мгле», в которой английский фантаст назвал Ленина «кремлевским мечтателем». Годы, прошедшие с тех пор, — пустяковый срок с точки зрения исторических измерений. А сегодня? Сегодня на XV съезде ВКП(б) Кржижановский докладывал о плане ГОЭЛРО как об одном, и всего лишь, элементе новой народнохозяйственной программы.

— Сочетайте революционную мечту с революционным делом. Пятилетку должны знать рабочие каждого завода, каждой шахты, крестьяне каждой избы, дети каждой школы, — призывал Косарев комсомольцев.

Первый пятилетний план был величайшей программой боевого наступления рабочего класса на техническую отсталость нашей страны, программой ее переустройства на новых социалистических началах.

Приступили к нему с осени 1928 года. Геологи открывали новые залежи угля, нефти. Проектировщики привязывали к местности новые индустриальные гиганты. И всюду высаживали свои десанты отряды строителей, землепроходцев. Страна Советов покрылась лесами великой новостройки. В Москве и Нижнем Новгороде сооружались автомобильные гиганты, в Харькове и Сталинграде — тракторные. На Урале — у горы Магнитной — воздвигался крупнейший металлургический комбинат.

В 1930 году комсомол решил направить свои усилия на ликвидацию прорывов и узких мест пятилетки. Косарев горячо докладывал об этом на заседании бюро ЦК комсомола. Обсуждение было бурным. Предложения вносились самые фантастические. Остановились на одном, обобщившим все остальные: отвечая на призывы партии, комсомол объявил себя мобилизованным пятилеткой.

Комсомольская путевка!

Это тоже — новые, рожденные в нашем лексиконе в те годы слова. Они родились на том же заседании бюро ЦК ВЛКСМ, вместе с идеей о мобилизации.

— Теперь только мещане находятся вне социалистической стройки, — говорил Косарев. — Позорно молодому пролетарскому поколению быть в этой категории людей. Комсомол зовет юношей и девушек в ряды созидателей.

С путевкой комсомола тысячи парней и девчат — рабочих и бедняков-батраков — отправились испытать счастье трудных дорог. Они восстанавливали шахты Донбасса, работали в Якутии на далеких рудниках Алдана, возводили первые домны Магнитки, прокладывали в безлюдной пустыне стальные линии Туркестано-Сибирской железной дороги — Турксиб. Они были на всех, более чем 1500 крупных объектах, предприятиях нового типа, комбинатах, оборудуемых на уровне современной науки и техники.

Однажды, подойдя к экономической карте СССР, Саша, расставляя новые флажки и знаки, заметил:

— Карты СССР, даже из числа только что выпущенных, бесспорно, устарели. Только один 1931 год обогатит их десятками новых, возникающих на безлюдных ранее местах, предприятий и городов. Ни в одной стране мира, да что в мире — в истории вообще не знали такого бурного строительства. В этом году мы построим 49 социалистических городов, не считая рабочих поселков, реконструкции старых промышленных центров. В боях за соцгорода комсомолу надо взять индустриальные темпы. — И тут Саша процитировал В. Маяковского: «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть!» Тогда Косарев еще не ведал, что вскоре партия поставит перед комсомолом еще одну задачу: построить город юности, славу советской молодежи довоенных пятилеток — Комсомольск-на-Амуре. Всюду впервые в истории человечества по единому замыслу партии перестраивалась жизнь целой страны с огромной территорией.

На различных участках трудового фронта «наступали» юноши и девушки. «Годом великого переселения народов» назвал Косарев 1929 год в статье «Ленинский комсомол к XVI партсъезду».

— До двухсот тысяч лучших комсомольцев ЦК ВЛКСМ послал на стройки страны, — рассказывал Саша. — Это, не считая многочисленных мобилизаций, проведенных местными организациями. Тысячу комсомольцев мы мобилизовали в золотую промышленность Восточной Сибири, тысячу двести — на Дальпромстрой, полторы — на освоение Арктики, а две — богатств Сахалина. Пять тысяч комсомольцев посланы нами на железнодорожный транспорт, шесть — на укрепление органов связи, двадцать — на лесозаготовки и тридцать шесть тысяч комсомольцев спустились в забои Донбасса.

Этот длинный ряд больших цифр Косарев заканчивал под дружные аплодисменты. Косарев аплодировал вместе с ними. Он был их вожак, руководитель огромной молодой армии труда, зачинателей комсомольского шефства над ударными стройками социализма.

На XVI съезде партии Сашу избрали кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Здесь он встретился с Петром Смородиным, Николаем Чаплиным, Оскаром Рывкиным. Все уходили со съезда довольные: Чаплина и Смородина тоже избрали кандидатами в члены ЦК, а Рывкина — в Центральную Контрольную Комиссию ВКП(б). Центральный Комитет партии хорошо отозвался о работе ВЛКСМ: «Ленинский комсомол и руководимая им рабочая молодежь, — говорилось в политическом отчете ЦК ВКП(б) съезду, — увенчивает дело соревнования и ударничества решающими успехами».

— Понимаешь, Коля, — говорил Косарев Чаплину, — комсомольцы являются ведущей силой на всех многочис-сленных стройках. И успех их работы обеспечен соревнованием, знамя которого впервые было поднято комсомолом. — Саше не терпелось поделиться радостью со своими комсомольскими наставниками, зачинателями этого движения. — Петр! — втягивал Саша в разговор Смородина. — Помнишь, как рождалось все это?

Петр отрицательно кивал головой.

— Без меня, Косарев, развернули вы это дело… Без меня.

А начиналось оно так:

…Косарев работал тогда секретарем Московско-Нарвского райкома Ленинграда. В один из обычных дней в его кабинет ввалилась группа звонкоголосых девчат-калош-ниц из резинового комбината «Красный треугольник». Саша не сразу понял, чего же от него хотят работницы. А разобравшись, воскликнул: «Да вам, девчата, цены пет!»

Оказалось, что девушки решили создать ударную бригаду и коллективно вырабатывать продукции больше, а труда затрачивать меньше, чем работая в одиночку. Но для этого, поясняли они, надо изменить кое-что в технологии производства резиновых калош. Но именно тут и натолкнулись они на косность и рутину некоторых администраторов.

Сейчас Косареву вспомнились и те «атаки» на главного инженера и на технолога комбината. Хорошо еще, губком комсомола поддержал новаторов, и общими усилиями сопротивление маловеров и рутинеров было сломлено.

Когда Саша приехал в Москву, то узнал, что подобные бригады созданы в ремонтных мастерских Московско-Казанской железной дороги, на Сормовском заводе в Горьком, на ряде предприятий Урала и Донбасса. И всюду застрельщиками их создания были комсомольцы, молодежь! Рожденные самой жизнью, ударные бригады сразу же стали не только лучшей формой организации труда, но и проявления общественной инициативы на социалистическом производстве. Движение буквально захватило молодежь. Потому-то поэты и композиторы слагали о нем свои песни:

Вспомнил Саша и 16 января 1929 года. В тот день ему позвонил член Политбюро ЦК ВКП(б) и председатель ВСНХ СССР В. В. Куйбышев:

— Я тебе сейчас с нарочным одну бумагу подошлю. Прочитай, пожалуйста. Это проект моего приказа. Я направил его в Цекамол на согласование, хочу, чтобы и ты его посмотрел. Свои соображения сообщи по телефону.

Через час перед Косаревым лежал проект знаменитого приказа председателя ВСНХ за № 335. «За последнее время, — писал В. В. Куйбышев, — в промышленных центрах (в Донбассе, Москве, Ленинграде и на Урале) по инициативе комсомола организуются производственные ударные бригады рабочей молодежи, ставящие себе задачи проведения рационализаторских мероприятий на предприятиях». Далее председатель ВСНХ СССР не просто отмечал большую и упорную работу комсомола в этом деле, он предписывал хозяйственным руководителям развернуть ее повсеместно.

На другой день приказ был опубликован в «Комсомольской правде».

А через четыре дня в «Правде» была опубликована ленинская статья «Как нам организовать соревнование».

Косарев немедленно собрал бюро МК ВЛКСМ:

— Надо движение ударничества поднять на новую ступень, соединить его с идеей социалистического соревнования. Думайте, как это сделать?!

Ленинская идея социалистического соревнования попала на благоприятную почву: в стране успешно развивалось социалистическое хозяйственное строительство. Каждый день приносил вести о бурном росте производственной инициативы комсомольцев.

26 января «Комсомольская правда» обратилась к рабочей молодежи начать всесоюзное социалистическое соревнование.

В тот же день состоялось заседание бюро ЦК ВЛКСМ.

— Молодец, Тарас, — похвалили секретари ЦК ответственного редактора газеты Кострова. — С дельным предложением вышел, но и мы, цекамольцы, в стороне не останемся.

В тот же день при ЦК комсомола была создана специальная комиссия по проведению соцсоревнования. Вошел в нее и Косарев. Молодость Страны Советов выступала в поход за повышение производительности труда, снижение себестоимости продукции, повышение ее качества.

В апреле партия обратилась ко всем трудящимся с призывом поддержать почин Ленинского комсомола.

Дальнейшие шаги комсомолии страны во всенародном движении — в социалистическом соревновании развертывались под непосредственным руководством Косарева.

В декабре 1929 года он выдвинул лозунг: «К ударным цехам и предприятиям!»

— Путь ударного движения, — говорил Саша, — уже наметился. Бригады должны перерастать в цеха, ударные предприятия.

Увлеченность Косарева порой не знала границ. Ему все казалось возможным, доступным, стоит только захотеть:

— Дайте нам опытные шахты, комсомол Донбасса сделает их образцовыми!

— Весь союз — ударная бригада! — восклицал он. И его юношеский максимализм увлекал молодежь, хотя в жизни все было намного прозаичнее и сложнее. Одни рабочие чурались ударничества: боялись снижения расценок. Другие отказывались от заключения соцдоговоров: «лишь бы не надорваться работой…». Много и других трудностей вставало на пути нового почина.

А через два года Саша говорил:

— Нам в нынешнее время ударника мало. Требуется ударник-застрельщик, инициатор и в общественно-политической работе и плановик.

В ЦК ВЛКСМ приходили каждый день все новые и новые вести со строек страны, о трудовых победах.

Каждая стройка была университетом для молодежи и для Косарева тоже. Казалось, что он был непосредственным участником всех новостроек. Косарев, не любивший засиживаться в кабинете, буквально жил политикой созидания. Он активно помогал комсомольским организациям быть в трудовом подвиге первыми и надежными помощниками партийных организаций.

…2 мая 1930 года на болотистом пустыре близ деревушки Монастырка состоялась торжественная закладка автозавода. Строительные работы развернулись здесь грандиозные. Первое время на Автострое работало всего 60 комсомольцев, растворившихся в массе строителей. Косарев быстро отметил это, напомнив Нижегородскому крайкому ВЛКСМ, что еще за полгода до начала работ, на комсомольском активе юноши и девушки края заверили партию в том, что они будут шефами Автостроя.

Об этом ответственном обязательстве нижегородским комсомольцам напомнил и Центральный Комитет партии. В августе 1930 года он, рассматривая вопрос «О состоянии партийно-массовой работы на Нижегородском Автострое», отметил неудовлетворительную работу комсомольцев на строительстве. ЦК ВКП(б) предложил тогда Центральному Комитету комсомола направить на строительство активистов и «обеспечить решительный перелом как в деле производственной работы комсомола на строительстве, так и в росте комсомольской организации».

Через месяц здесь работало уже свыше двух тысяч комсомольцев.

Однажды секретари ЦК комсомола застали Косарева за чтением газеты. Поглощенный, он не заметил их прихода. «Вот дают! Молодцы! Не подкачали, нижегородцы…»

— Хороший очерк «Ленинская смена» поместила. Понимаете, — обратился он к вошедшим. — Зимой внимание строителей на Автострое было приковано к водозабору. Это — такой большой подземный тоннель, — пояснил Саша. — Целый миллион на него затратили. До завершения работ еще далеко, а тут весна не за горами. Разлив Оки угрожает размывом тоннеля. Вот и показали здесь комсомольцы, на что способны они. Здорово! — Саша от удовольствия потирал руки, как будто сам ими только что поработал. — Слушай, Митя, что комса дальше учинила, — обратился Косарев к секретарю ЦК ВЛКСМ Лукьянову. — Для заделки размытых участков нужны были мешки с песком. Много мешков. Но их не было, понимаешь? Тогда комсомольцы побежали по своим баракам, собрали постельные матрацы, набили их песком и заделали ими размывы.

— Право — молодцы! Саша, а не помочь ли им матрацами? Давай пошлем им штук двести, а то и триста, — вмешался управляющий делами ЦК.

— Да иди ты со своими матрацами! Знаешь, куда?

Лучше слушай, что дальше было. Местами вода все-таки пробивала шпунт, била фонтаном, и, когда угроза размыва водозабора становилась, как казалось, уже неотвратимым фактом, комсомольцы своими телами закрывали брешь, сдерживали напор ледяной воды до тех пор, пока их товарищи срочно ликвидировали опасность.

— Мне Виктор Сорокин рассказывал, — вступил в разговор Лукьянов, — что комсомольцы Автостроя дали себе клятву не ходить в клуб на танцы, не ездить в город в театр, не ухаживать за девчатами… пока не завершат Автостроя!

Собравшиеся дружно рассмеялись. А Косарев, успокоившись, спросил:

— А что, девчат с Автостроя уже поувольняли, что ли? Как же они-то разрешили парням на такие «жертвы» пойти? Не верю я этим басням… А ты, пожалуй, дельную мысль подал. — обратился Саша к управляющему делами. — Свяжись-ка с комитетом комсомола Автостроя, спроси, какую помощь оказать им надо. Тс парни, что в водозаборе стояли, поди, не только матрацами жертвовали…

В сентябре 1931 года на стройку автозавода приехал председатель ВСНХ Г. К. Орджоникидзе (он сменил В. В. Куйбышева на этом посту). Неутомимо ходил по лесам, разговаривал с рабочими, инженерами, с американскими специалистами (их на строительстве автозавода много было). В кабинете директора Дьяконова он подвел итоги: сегодня от строительства водопровода и канализации, от завершения работ по электрооборудованию зависит пуск автогиганта в срок. А между тем на строительстве не хватает рабочих рук.

— Нужны новые силы, — сказал Григорий Константинович. — Кто даст? Комсомол! Он — шеф завода.

И нижегородский комсомол дал эти силы.

10 сентября 1931 года в краевой молодежной газете «Ленинская смена» был опубликован приказ № 1 Нижегородского крайкома ВЛКСМ. Один из его параграфов гласил, что с этого дня начинается мобилизация комсомольцев края на Автострой для участия в решающих боях за своевременный пуск завода.

Только лучших комсомольцев направил тогда крайком на строительство. Из мобилизованных была создана десятитысячная строительная ударная дивизия с соответствующими подразделениями на полки, батальоны, роты, взводы и отделения.

Косарев аж побелел, когда узнал про такое.

— Надо же, до чего додумались?! Это же — милитаризация труда какая-то, не иначе… Трудовую армию решили возродить!

Ну и досталось же нижегородцам от Косарева в очередной приезд его в этот волжский город — в июле 1932 года.

Он остыл немного только во время поездки в Балах-ну — на Гидроторф и в Правдинский бумкомбинат. Здесь среди Курзинского леса возникла крупнейшая в стране бумажная фабрика.

Саша смотрел, как умные машины из деревянного баланса делают первосортную газетную бумагу.

— Для «Правды» и «Комсомолки» выпускаем, — рассказывал сопровождавший директор бумкомбината.

Косарев согласно кивал головой и, не отрывая глаз от зачаровавшей его машины, выбрасывавшей широкую бумажную ленту, в свою очередь говорил:

— Белоэмигранты иронизируют в своей желтой прессе, что, «советский человек состоит из души, тела и газеты…». Не ошиблись, «юмористы», наша советская газета — могучий рычаг культуры, строительства социализма. Но, к нашему стыду, до сих пор в СССР не было фабрики, выпускающей газетную бумагу. — И снова внимательно смотрел на нескончаемый поток бумажной ленты, на то, как машина разрезала и скатывала ее в рулоны. Готово! Можно отправлять по типографиям страны.

Косарев смотрел, а в мыслях был уже далеко от Правдинска: во всех уголках страны исчезали глухие места, преображенные руками советских людей. Вспомнил недавний рассказ ростовчан о том, как за Начихеванью на пустыре, на котором в 1905 году царские сатрапы после подавления восстания расстреливали революционных рабочих, теперь строится самый крупный в СССР завод сельскохозяйственных машин. И везде-то Косареву хотелось побывать, все самому увидеть. Казалось, скажи ему: «Надо ехать и строить!» — и поехал бы. Неугомонная натура его не могла усидеть в своем секретарском кабинете, тоже далеком от штилевой погоды.

Он готов был мчаться на «Уралмаш», Днепрострой, Запорожсталь, на строительство Туркестано-Сибирской железной дороги, где комсомольцы прокладывали пути по пустыне, прорывались через горные хребты, пересекали местности, где сейсмологи отмечали до 100 случаев колебаний почвы в месяц. В районе трассы в апреле началось сильное таяние снега в горах. Его лавины образовали заторы рек, уровень воды в них поднялся. По степи прокатились мощные водяные валы. В панике бежало местное население, спасая юрты и скот. Вода с яростью обрушилась на только что проложенное полотно дороги, принесенные ею льдины выворачивали шпалы и крутили рельсы в причудливые узлы. А комсомольцы-строители стояли стихии наперекор.

Саша ходил в те дни мрачнее тучи: «Как там с посланцами комсомола?» Успокоился, только когда бедствие было уже позади, а он получил от земляков лирическое послание:

«…Теперь степь цветет яркими красками чудных цветов, — сообщали они оптимистично. — Это цветут недра Казахстана. Они до краев переполнены драгоценными кладами. Им тесно под землей, и степь волей-неволей показывает свои богатства.

Здесь 21 угольное месторождение, здесь несметные запасы медных руд, свинца и серебра… Но нет подступа к казахским кладам: их бережно хранит бездорожье. Мы ликвидируем его. Мы стихии наперекор построим Турксиб!»

И разве только Турксиб манил Сашу? Вся страна покрылась строительными лесами. Вся страна была гигантской строительной площадкой. А ученые уже разрабатывали основные направления второго пятилетнего плана, продумывали дальнейшее развитие производительных сил страны. Они догадывались, что ее степи, леса, горы, моря и озера таили в своих недрах несметные сокровища. Их необходимо было поставить на службу социализму.

Только ничтожная часть естественных богатств наших недр была хорошо изучена и подготовлена к эксплуатации. Мы еще очень мало знали свою страну. Мы должны были узнать тайны ее недр. Но в сжатые сроки задача эта не могла быть выполнена только силами специалистов-геологов, разведывательными партиями научных и хозяйственных органов. Изучение наших природных богатств в кратчайший срок немыслимо было без привлечения широких масс добровольцев из рядов рабочего класса и добровольцев-колхозников. Первое слово, как и в других случаях, снова дали комсомолу.

«Мы ждем от комсомола организации всесоюзной разведки, — говорил В. В. Куйбышев. — Нужно увлечь этой мыслью миллионы молодых рабочих и колхозников, школьников и пионеров, туристов и физкультурников, фабзайцев и студентов. В каждом районе нашей страны будем искать железо, медь, нефть, уголь, торф, сырье для химической промышленности, новые почвы, новые растения. И не только искать и узнавать, но и учиться использовать эти богатства для строительства социализма». Этот призыв к комсомолу поддержали академики А. Е. Ферсман. И. М. Губкин, А. Д. Архангельский, нарком просвещения А. С. Бубнов, сменивший на этом посту А. В. Луначарского.

Исчезли материалы о деятельности Косарева в этой области. Сохранилпсь только следы небольшой переписки А. Косарева с председателем совета по изучению природных богатств академиком И. М. Губкиным. В конце 1935 года Академия наук СССР выпустила энциклопедию природных богатств, посвященную Ленинскому комсомолу. Через несколько дней Косарев писал на имя Губкина:

«Каждая строчка этой замечательной книги говорит о мощи и сказочных богатствах нашей великой Родины, о блестящих победах советской науки… Изучение богатств Родины Ленинский комсомол считает своей боевой задачей. Именно на этой основе должно расцветать у нашей молодежи чувство советского патриотизма, стремление сделать страну еще более могучей и непобедимой».

Спустя годы И. М. Губкин направил Косареву письмо, как бы подводящее некоторые итоги работы комсомольцев в этой области:

«Мы, геологи, гордимся тем, что в геологической работе по раскрытию богатств нашей Родины комсомольцы сыграли и играют выдающуюся роль, писал вице-президент Академии наук СССР. — С походной сумкой за спиной, вооруженные горным компасом и геологическим молотком, в хорошую погоду и в ненастье проходят они десятки тысяч километров в поисках угля, нефти, золота, железных руд, руд цветных и редких металлов… На Дальнем Востоке молодой геолог — комсомолец тов. Красный открыл в низовьях Амура ряд месторождений редких металлов и олова. Другой комсомолец тов. Мирлин сейчас выдвинут на должность заместителя начальника Отдела карты СССР в Главном геологическом управлении Наркомтяжпрома.

На первом всесоюзном конкурсе молодых ученых тов. Мирлин получил первую премию за составленную им геологическую карту золотоносных районов восточного склона Урала. Комсомолец тов. Керимов Гаджи открыл мышьяковое месторождение, имеющее промышленное значение. Комсомолец тов. Арутюнян Сурен открыл одну из мощных жил медных руд…

Мы исполнены гордостью за нашу молодежь, мы спокойны за будущее нашей Родины. Оно в надежных руках нашей смены, молодой, сильной, укрепляющей и закаляющей свой организм активным участием в различных видах спорта

30 августа 1938 года».