Косарев

ВЕЛИКИЙ ПРИМЕР

Генеральный секретарь Центрального Комитета ВЛКСМ.

Ныне нет в комсомоле такой должности и звания. И все-таки каким же еще был он — Александр Косарев, генеральный секретарь?

В ЦК ВЛКСМ расширилось его поле деятельности. Саша вышел на трибуну всесоюзных съездов и пленумов ЦК Коммунистической партии и комсомола. Его речи и статьи (чаще всего с портретом) печатались на самом видном месте газетных полос и центральных периодических изданий. Их переводили на английский, французский, немецкий, испанский, болгарский, польский и другие языки. Косарев стал как-то сразу и будто бы невзначай всемирно известным человеком — «вождем советского комсомола», так величала его зарубежная печать.

А он оставался самим собой и по-прежнему в нем продолжал жить рабочий паренек, и его звонкая фамилия — Косарев — ладная и веселая, с каким-то солнечным звучанием, по признанию писателя Бориса Галина, «очень шла к его тонкой фигуре, узким, смеющимся, с хитринкой глазам».

Неудивительно, что к этому времени он был уже иным, чем в Бауманском райкоме или в МК, вожаком молодежи. И немудрено. Стал он во главе Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи. Кто же сформировал его тип комсомольского работника? Удался ли коварный замысел Сталину сполна? Стал ли Косарев частью административно-бюрократической системы того времени? На эти вопросы не ответишь однозначно. Весь дальнейший рассказ о его биографии поможет полнее и правильнее ответить на них.

Косареву выпало счастье стать комсомольским вожаком еще при жизни В. И. Ленина. Саша постоянно искал встречи с ним, бывал на всех доступных ему митингах с участием Владимира Ильича. И они неизмеримо обогащали его. Юный руководитель молодежи жадно ловил каждое слово вождя. Его самобытный ум пытливо проникал в самые глубины речей и произведений великого учителя.

Имеются десятки добротных прямых и косвенных свидетельств того, что Саша искал и находил в ленинских произведениях ответы на самые животрепещущие, волновавшие его вопросы. Никогда не занимался цитатничеством. Но ленинскими идеями, ленинскими заветами молодежи буквально дышали многие его выступления. Он умел органично, без малейшего налета на догматизм и начетничество интерпретировать ленинские мысли применительно к потребностям комсомольской действительности.

С пламенных дней Октября и первых часов Советской власти Косарев решительно и бесповоротно избрал удел борца за светлые идеалы человечества, путь активного строителя социализма.

Он участвовал во всех наиболее значительных событиях общественной жизни, внутрипартийных дискуссиях и кипучих комсомольских делах. Саша общался со многими ветеранами партии — с самыми что ни на есть яркими представителями славной когорты ленинской гвардии большевиков. Он был очень близок к ним. И они исподволь формировали у юного первопроходца нового строя революционное мировоззрение, трезвое мышление, беспредельную преданность ленинизму и непоколебимую убежденность в правоту и торжество идей научного коммунизма.

Общение Александра Косарева со многими представителями яркой плеяды руководителей ленинского типа положительно сказывалось на превращении задатков в навыки выдающегося организатора, идейного и талантливого вожака молодежи. С них он «делал жизнь свою»; без подражания или копирования. Косаревской натуре — самобытной, богатой и цельной — в принципе претило слепое подражательство. Если бы Косарев хоть раз (пусть даже непроизвольно) допустил бы такое — это был бы уже не он, а сущий изменник самому себе. Саша всегда и во всем, в любое действие вносил свою, ему только свойственную, косаревскую, «живинку». Но Саша дышал с ветеранами партии одной политической атмосферой, жил и работал вместе с ними ради единой и великой цели, потому-то и биение его юного сердца выстраивалось в унисон с выверенным ритмом их сердец. Отсюда он и был последовательным и надежным продолжателем и преемником нравственности ленинской гвардии большевиков. «Хотя многие старые большевики были еще молодыми по возрасту, — вспоминал один из ветеранов московского комсомола, — но за их плечами годы подполья, тюрем и ссылок, у них — драгоценный опыт совместной работы с Лениным. Они передавали нам этот опыт и драгоценные традиции. Шел естественный процесс преемственности поколений, подрастающая молодежь врастала в активную партийную жизнь. На Косареве он сказывался ярко и ощутимо».

«Замечательный большевик, руководитель ленинского стиля», — так об Александре Косареве отозвалась Е. Д. Стасова. Она много лет работала с В. И. Лениным. Была человеком строгим и нерасточительным на столь высокие и ответственные оценки. И, наверное, имела очень веские основания, чтобы так лестно отозваться о Косареве.

Саша призывал комсомольский актив упорно работать над собой, стремиться усваивать ленинский стиль в работе. Он был активным противником таких черт, проявлявшихся в поведении некоторых комсомольских руководителей, как верхоглядство, чванство, высокомерие, зазнайство. Беспощадно бичуя конкретных носителей этих безнравственных черт, он старался как бы «очистить» незадачливых вожаков молодежи великим примером:

— Нелишне будет напомнить вам отдельные черты морального облика Владимира Ильича, — говорил Саша на VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ. — Ленин был руководителем, не знающим страха в борьбе и смело ведущим партию вперед по неизведанным путям русского революционного движения, бесстрашным критиком.

Почувствовав, что перешел на неподходящий для данного случая торжественный тон, Косарев сделал паузу. И старался говорить далее по-прежнему серьезно, но проще и доступнее:

— Самое большое в критике — быть объективным к людям и к самому себе. — Саша остановился на мгновение. Затихли и слушатели. Слово «критика» они привыкли слышать громогласно и при очередном «разгоне», а тут Косарев повторил как-то тихо, почти задумчиво: — К людям и к самому себе… Не заключать никаких низменных соглашений со своими недостатками, стараться узнать их. — И снова, помолчав немного, продолжил без тени назидательности, даже доверительно: — Вот этого-то у нас и нет!

Может быть, в этот миг Косарев вспомнил речь Луначарского на собрании научных работников в траурный день 22 января 1924 года? Очень уж созвучны ей были его дальнейшие слова, сказанные восемь лет спустя — в июле 1932 года:

— Ленин был бесстрашным критиком, умеющим просто, ясно, смело писать о самых запутанных вещах. Простота, скромность, стремление остаться незаметным, не бросаться в глаза и не подчеркивать своего положения, отсутствие рисовки, головокружительных жестов и эффектных фраз. Вот всему этому мы должны учиться у Ленина. Это целая программа для комсомольского актива в его работе над самим собой, очень сложная программа, трудная и серьезная.

Обращение к образу Ленина, его стилю работы было любимым косаревским приемом в речах перед комсомольскими работниками.

Косарев жил и работал в бурную эпоху развития социалистической революции. Октябрьский переворот остался уже далеко позади, но все последовавшие за ним почти двадцать лет были временем острой борьбы. И налицо были и откровенные противники строительства социализма в СССР, и скептики, и маловеры.

Для Косарева это было время вхождения в строй политических деятелей Страны Советов, для которых строительство социализма не страницы из школьного учебника, не отвлеченная, а реальная задача, выстраданная вместе со старшими в совместной борьбе. Созидание нового общества, воспитание человека будущего были для Косарева его жизненной заданностью. Они наложили глубокую печать на стиль его работы и уклад жизни.

Необычайно высоким был для него авторитет партии.

«Ленинский комсомол, — говорил Косарев на открытии IX съезда ВЛКСМ, — никогда не имел, не имеет и в будущем не будет иметь отличной линии от той, которую проводит наша партия. Именно это дает нам силу, именно это дает нам мощь, именно это формирует из подрастающего поколения доподлинных молодых большевиков, достойных звания Владимира Ильича Ленина».

Стиль работы Косарева был озарен его личной преданностью партии, безупречной чистотой перед ней, необыкновенной большевистской опрятностью. Доверием партии он больше всего дорожил на свете. «Дорожить доверием партии, — говорил он на одном из пленумов ЦК ВЛКСМ, — в этом духе воспитывать молодежь, ибо самое сильное, самое красивое и замечательное в жизни молодого революционера — это доверие, которое великая партия оказывает нам и каждому из нас…»

Этот стиль формировался и в комсомоле. С ним был связан каждый шаг его сознательной жизни — от рождения и первых шагов РКСМ — до последних минут косаревского бытия. Вне комсомола у него не было иной работы. В этом смысле ему выпала редчайшая, никем еще не повторенная, судьба. Она на волне всемирно-исторических событий вознесла в прошлом вожака благушенских мальчишек на вершину комсомольской деятельности. И здесь на долю Косарева тоже выпало огромное счастье бороться, жить и работать, формировать стиль своей деятельности и образ мышления под руководством и в кругу таких талантливых самородков-руководителей, как Петр Смородин, Николай Чаплин и другие.

Его постоянно окружали яркие, самобытные люди.

Долгое время «Комсомольскую правду» возглавлял Тарас Костров (Сергей Александрович Мартыновский). Сын народовольца, он родился в 1901 году в читинской тюрьме. Его мать — социал-демократка — передала Тарасу лютую ненависть к царизму. Сын вырос, и его дальнейшие пути с родителями круто разошлись: родители стали меньшевиками, он — большевиком. В годы гражданской войны Костров был активным участником большевистского подполья в Одессе, служил в Красной Армии. После войны — секретарем одного из партийных комитетов, редактором киевской газеты «Пролетарская правда». Серега, или Салтаныч (иначе Косарев секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Салтанова не называл). Он пришел в Цекамол с поста секретаря Нижегородского губкома комсомола и сразу же пришелся Косареву по душе. Веселый, энергичный, беспредельно преданный идеям коммунизма вожак молодежи.

В 1925 году ЦК комсомола поручил Сергею Салтанову передать в Международный юношеский день (МЮД) братский привет чехословацкой молодежи. В стране свирепствовал белый террор. Поездка была нелегкой. От Ленинграда до одного из немецких портов Сергей добирался в угольном трюме иностранного парохода. Немецкие комсомольцы помогли ему сесть в поезд, который прошел всю Германию. В Прагу Салтанов попал утром, в самый разгар празднования МЮДа. На вокзале его встретили чешские комсомольцы и проводили на демонстрацию. Всюду бурлили митинги, и на одном из них выступил Сергей. Его речь подняла энтузиазм молодежи. В едином порыве собравшиеся запели «Интернационал». Как о приключении рассказывал потом Салтанов корреспондентам нижегородской газеты «Молодая рать» и своим друзьям об этой поездке. На демонстрантов после выступления Салтанова набросились полицейские отряды. Жандармы пытались схватить бесстрашного русского, но на их пути выросла стена из молодых людей, крепко сцепивших руки. Полиция пустила в ход дубинки, оружие, началась неравная схватка. Товарищи помогли Сергею скрыться, но переправить его в безопасное место не удалось: жандармы бросили Салтанова в пражскую тюрьму.

Трудно пришлось молодому революционеру. Тюремщики стремились добиться от Сергея «признания», что он — «агент Коминтерна» и прибыл в Чехословакию… организовать восстание против существующего строя. В ход были пущены обман, запугивание, одиночные карцеры. А он твердил свое: проник, дескать, в Чехословакию на поезде международного следования «зайцем», просто гак — заграницу посмотреть…

Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Сергея, но на помощь ему пришло советское посольство. Делом Салтанова занялся видный чешский юрист, и через месяц после ареста Сергея выслали из Чехословакии как «чрезмерно опасного элемента», так и не вменив ему политического обвинения.

Косарев высоко ценил Сергея Салтанова как работника, близкого и надежного товарища, видел в нем настоящего друга. А еще была широкая плеяда талантливых комсомольских работников, замечательных вожаков молодежи тех лет — Василий Чемоданов, Дмитрий Лукьянов, Сергей Андреев, Татьяна Васильева, Павел Горшенин и многие-многие другие, составившие принципиальный коллектив руководителей и друзей.