Красный павильон

Глава 15

На веранде Красного павильона судья Ди обнаружил поджидавшего его Ма Жуна.

— Любопытную историю мне довелось услышать сегодня, Ма Жун. Похоже, что ответ на все вопросы таится в прошлом. А точнее, связан с совершенным тридцать лет назад убийством Дао Гуана. Нам нужно немедленно повидать госпожу Лин; с ее помощью мы установим, кто погубил Осеннюю Луну. Я должен... — Он потянул носом воздух. — Какой отвратительный запах!

— Я тоже его чувствую. Вероятно, в кустах валяется какое-то дохлое животное.

— Пойдем в комнату. Мне нужно переодеться.

Они прошли в гостиную, и Ма Жун затворил двойные двери. Помогая судье облачиться в чистое платье, он сказал:

— По дороге сюда я немного выпил с юным поэтом Цзя Юйбо, ваша честь. Краб с Креветкой оказались правы: старый антиквар действительно вынашивал с академиком план устранить Фэн Дая.

— Сядь и повтори во всех подробностях, что тебе сообщил Цзя.

Когда Ма Жун закончил свой рассказ, судья удовлетворенно заметил:

— Теперь мне ясно, что именно утаил от нас Вэнь Юань! Не зря я смутно предчувствовал, что он что-то недоговаривает. Вероятно, Вэнь и Ли намеревались положить в шкатулку какие-то компрометирующие документы. Тогда бы они донесли на него властям. Но это потеряло всякий смысл, когда они отказались от своего плана. Впрочем, я только что обстоятельно побеседовал с Фэном и его дочерью. Академик не совершал самоубийства. Он был убит.

— Убит, ваша честь?

— Именно. Послушай, что они мне поведали.

Когда судья рассказал своему помощнику о том, что он узнал в садовой беседке, Ма Жун воскликнул с некоторой долей восхищения:

— Ну и девка! Поэт метко обозвал ее взбалмошной! Теперь-то мне понятно, почему Цзя не слишком торопится на ней жениться. Женишься на такой — и неприятности тебе обеспечены. При этом немалые! Значит, дело академика можно считать закрытым.

Судья медленно покачал головой.

— Не совсем, Ма Жун. Тебе же приходилось бывать во многих потасовках, скажи мне, ты можешь себе представить, чтобы Нефритовое Кольцо, держа кинжал в правой руке, перерезала вену на шее своего насильника с правой стороны?

Ма Жун наморщил лоб.

— Маловероятно. Но и не исключено, господин. Когда два человека сцепляются и между ними находится кинжал, могут случиться странные вещи.

— Согласен. Я просто хотел уточнить этот момент. — Судья на мгновенье задумался. — Пожалуй, я пока останусь здесь. Мне нужно все осмыслить, чтобы точно знать, о чем спрашивать госпожу Лин. А ты найди пока Краба, пусть он укажет тебе, где она живет. В дом не входи, а возвращайся сюда, и мы вместе ее навестим.

— Мы без труда смогли бы отыскать ее жилье и сами, ваша честь. Насколько мне известно, она живет где-то на берегу, напротив пристани.

— Нет, не стоит там бродить, расспрашивая о госпоже Лин. Убийца может быть где-то поблизости, а не исключено, что госпожа Лин — единственная, кому о нем что-то известно. Мне не хотелось бы подвергать ее опасности. Не теряй же времени, я подожду тебя здесь. Мне есть о чем поразмыслить.

С этими словами он снова снял верхнее платье, положил шапку на стол и растянулся на лежанке. Ма Жун пододвинул чайный столик, чтобы судье было удобно до него дотянуться, и покинул комнату.

Он прямиком направился в большой игорный дом, рассчитывая, что в этот поздний полуденный час Краб с Креветкой уже должны вернуться на работу после дневного сна. Он действительно застал их наверху, где они зорко наблюдали за игорными столами. Изложив им свою просьбу, Ма Жун добавил:

— Может быть, кто-нибудь из вас проводит меня?

— Мы пойдем вместе, — ответил Краб. — Видишь ли, мы с Креветкой составляем одну команду.

— Мы только что оттуда, — сказал Креветка, — но дополнительная легкая прогулка нам не повредит, правда, Краб? И может быть, мой сын скоро возвратится с реки. Я попрошу управляющего пока нас подменить.

Маленький горбун направился вниз, а Краб провел Ма Жуна на балкон. Они успели выпить по несколько чашек, прежде чем вернулся Креветка и сообщил, что двое их товарищей согласились подменить их примерно на час.

Втроем они отправились по оживленным улицам в западном направлении. Вначале они шли по тихим аллеям квартала, в котором обитали уличные разносчики и носильщики. Когда они выбрались на поросший густым подлеском пустырь, Ма Жун с сомнением заметил:

— Вы выбрали для жилья не слишком веселое местечко.

Краб указал на высокие деревья по другую сторону пустыря.

— Там дальше вполне приятно. Госпожа Лин живет в маленькой хижине под большим тисовым деревом. А наш дом — еще дальше, на берегу, в ивовых зарослях. Конечно, этот пустырь особо глаз не радует, но зато он отделяет нас от шумных улиц.

— Мы любим, чтобы вокруг дома у нас было тихо, — добавил Креветка.

Краб, который шел первым, вступил на узкую тропку, петляющую между кустов. Вдруг раздались звуки ломаемых ветвей и откуда ни возьмись выскочили два человека. Один схватил Краба за руки, другой нанес ему страшный удар дубиной в грудь. Он уже замахнулся дубиной, чтобы размозжить Крабу голову, но тут вовремя подскочил Ма Жун и нанес бандиту сокрушительный удар в челюсть. Когда головорез вместе со стонущим Крабом рухнул на землю, Ма Жун обернулся ко второму бандиту. Тот выхватил длинный меч. Ма Жун успел вовремя отскочить и тем самым избежать прямого удара в грудь. И в этот момент появились еще четыре бандита; в руках у троих были обнаженные мечи, а четвертый поднял над головой короткое копье и заорал:

— Окружайте их и рубите!

В голове у Ма Жуна промелькнуло, что ситуация складывается не самым приятным образом. Единственное, что ему оставалось, — попытаться вырвать копье у высокого громилы. Но прежде нужно было отослать маленького горбуна за подмогой, потому что Ма Жун был не слишком уверен, что даже если он и завладеет копьем, то сможет достаточно долго противостоять четырем вооруженным головорезам. Он нанес ловкий удар ногой по древку нацеленного на него копья, но не смог выбить его из рук высокого разбойника. Через плечо Ма Жун крикнул Креветке:

— Беги за подмогой!

— Пропусти меня! — прошипел горбун у него за спиной.

Коротышка прошмыгнул мимо Ма Жуна и кинулся прямо на бандита с копьем. Тот с хищной ухмылкой направил его на горбуна. МаЖун хотел броситься к Креветке и оттащить его, но тем временем его обступили другие бандиты с мечами, оставив горбуна на расправу своему вожаку. Увернувшись от удара, нацеленного ему в голову, Ма Жун увидел, как Креветка выбросил вперед обе руки, к каждой из которых тонкой цепью крепилось по железному шару величиной с яйцо. Человек с копьем отступил, отчаянно пытаясь защититься от направленных на него вращающихся железных шаров. Теперь нападавшим на Ма Жуна пришлось броситься на помощь своему вожаку. Но, очевидно, Креветка внимательно следил за всем происходящим, он развернулся и отправил один из своих железных шаров прямо в голову ближайшего разбойника. Тотчас же он снова развернулся, и другой шар ударил в грудь вожаку. Остальные безуспешно пытались подступиться к горбуну, чтобы достать до него мечом. Но он кружился с невероятной скоростью: казалось, что его маленькие ножки едва касаются земли, седые волосы развевались на ветру. А вокруг него смертоносной непроницаемой завесой вращались железные шары.

Ма Жун отступил в сторону и наблюдал за горбуном, затаив дыхание. Это было тайное искусство владения цепями, о котором иногда шепотом поговаривали люди. Цепи крепились к тонким предплечьям Креветки при помощи кожаных ремней, и он мог регулировать их длину, свободно пропуская через ладони. Укороченной левой цепью он нанес удар второму бандиту, и одновременно правый железный шар вылетел на полную длину цепи. С сокрушительной силой шар врезался в лицо третьему головорезу.

Только двое разбойников еще оставались на ногах. Один безуспешно пытался зацепить мечом левый шар, другой обратился в бегство. Ма Жун бросился за ним следом, но Креветка уже успел стукнуть разбойника в спину правым шаром. Человек рухнул навзничь. Одновременно левая цепь обвилась вокруг меча последнего из оставшихся негодяев, разгневанной змейкой она скользила вверх по лезвию меча. Креветка рывком подтянул к себе бандита, укоротил цепь в другой руке и направил железный шар ему прямо в лоб. Битва была закончена.

Маленький горбун обеими руками ловко поймал шары, подвесил цепи к предплечьям и опустил рукава платья. Когда Ма Жун подошел к нему, то услышал, как за спиной кто-то обвиняющее произнес низким басом:

— Снова ты крутил!

Это был Краб. Он выбрался из-под свалившегося на него верзилы с дубиной и теперь сидел, привалившись к стволу дерева. И опять повторил с явным неудовольствием:

— Снова крутил!

Креветка обернулся к нему и резко возразил:

— Нет!

— Крутил! — настаивал Краб. — Я отчетливо видел, что ты работал локтем. Из-за этого у тебя плохо получился последний удар короткой цепью.

Он потер свою могучую грудь. Похоже, что удар, для любого другого оказавшийся бы смертельным, не принес ему особого вреда. Краб выпрямился и сплюнул на землю.

— Нельзя крутить. Сколько раз тебе повторять, нужно делать это щелчком — отрывистым резким движением. От запястья.

— Зато при кручении удар получается косым, — сердито заметил Креветка.

— А должен быть щелчок, — возразил Краб. Он склонился над обладателем дубины. — Жаль, что я слишком сильно долбанул его по горлу.

Он подошел к вожаку, единственному из бандитов, еще остававшемуся в живых. Тот лежал, тяжело дыша и прижимая ладони к левой стороне груди, откуда струилась кровь.

— Кто тебя послал? — спросил Краб.

— Мы... Ли сказал, что...

Дальнейшие слова были прерваны хлынувшей изо рта струей крови. Тело его задрожало в конвульсиях, и он затих навсегда.

Тем временем Ма Жун осматривал другие трупы. С нескрываемым восхищением он сказал:

— Великолепная работа! Где ты, Креветка, такому выучился?

— Это я его обучил, — спокойно заметил Краб. — Десять лет тренировки. Ежедневной. Послушайте, мы совсем рядом с нашим домом. Давайте-ка пойдем и промочим горло. А трупы можно будет забрать и позже.

Они отправились в путь. Креветка плелся сзади, все еще надувшись. Ма Жун спросил Краба:

— А не мог бы ты меня тоже научить этому искусству, Краб?

— Увы! У здоровенных парней, вроде меня и тебя, это не получается. Нам всегда хочется приложить силу, а это все портит. Шары нужно только запустить, а потом они должны все делать сами, ты же только их направляешь. Такая техника называется подвешенным равновесием, потому что ты словно бы висишь в воздухе между двумя вращающимися шарами. А это доступно только маленькому, легкому человеку. А кроме того, это искусство можно применять только на открытом пространстве, где есть свобода движения для рук. Поэтому в помещениях сражаюсь я, а на открытых местах — Креветка. Я же тебе говорил, мы с ним составляем одну команду.

Указав на маленькую покосившуюся лачугу, притулившуюся к высокому тисовому дереву, он бросил:

— А вот там живет госпожа Лин.

Вскоре они оказались на берегу реки, поросшем ивовыми деревьями. За грубым бамбуковым забором стоял маленький побеленный дом с соломенной крышей. Краб провел Ма Жуна на ухоженный участок позади дома, где не росло ничего, кроме тыкв, и предложил ему сесть на деревянную скамейку под карнизом. Оттуда открывался прекрасный вид на широкий водный простор. Осматривая мирные окрестности, Ма Жун обратил внимание на высокий бамбуковый каркас. На нем, на разной высоте от земли, было размещено шесть тыкв.

— А это для чего? — с любопытством спросил он.

Краб обернулся к Креветке, который появился из-за угла дома со все еще кислой миной на лице, и крикнул ему:

— Третий номер!

С быстротой молнии маленький горбун выбросил руку вперед. Раздался железный лязг, и шар раздробил третью тыкву на каркасе.

Тяжело ступая, Краб подошел к полуразбитой тыкве и, подняв ее, водрузил на своей здоровенной ладони. Креветка озабоченно заторопился к нему, и они оба принялись молча рассматривать тыкву. Краб покачал головой и отбросил ее в сторону. Укоризненно он произнес:

— Чего я и боялся! Снова ты крутил!

Коротышка покраснел и возмущенно спросил:

— Ты считаешь, что отклонение от центра на один цунь[1] — это кручение?

— Ударил ты не слишком плохо, — согласился Краб, — но все же крутил. Ты работаешь локтем. А нужно делать щелчок. Кистью.

Креветка фыркнул. Посмотрев на реку, он сказал:

— Похоже, мой сын появится не скоро. Принесу-ка я чего-нибудь выпить. — Он ушел в дом, а Краб с Ма Жуном вернулись к крыльцу.

Усевшись на прежнее место, Ма Жун воскликнул:

— Я понял, вы используете их как мишени!

— А как ты думал, для чего иначе мы бы их выращивали? Через день я устанавливаю для него шесть тыкв разного размера и на разных уровнях. — Он оглянулся, чтобы убедиться, что слова его не донесутся до Креветки, и прошептал на ухо Ма Жуну: — Он мастер, настоящий мастер! Но если я ему об этом скажу, он расслабится. Особенно при работе короткой цепью. А я за него в ответе. Он же мой друг.

Ма Жун понимающе кивнул. Через некоторое время он спросил:

— А чем занимается его сын?

— Насколько мне известно, ничем особенным, — медленно ответил Краб. — Видишь ли, его нет в живых. А какой это был прекрасный крепкий парень! И Креветка им очень гордился, прямо до одури. Четыре года назад его сын вместе с матерью отправился на рыбную ловлю. Их лодка столкнулась с военным кораблем, и они утонули. Оба. А потом Креветка начал хныкать каждый раз, когда вспоминал о своем сыне. Разве можно работать с таким человеком? Я был сыт этим по горло и однажды сказал: «Креветка, твой сын не умер. Просто сейчас ты не видишься с ним так часто, потому что он большую часть времени проводит на реке». И Креветка этому поверил. Правда, я ничего не сказал о его жене, потому что есть пределы тому, чему он способен поверить. У нее был ужасно острый язык. — Краб вздохнул и почесал голову. — И тогда я сказал Креветке: «Давай перейдем в ночную смену, тогда нам удастся встретить твоего сына, когда пополудни он вернется». И Креветка на это согласился. — Пожав широкими плечами, Краб заключил: — Конечно, мальчик никогда не вернется, но, во всяком случае, у Креветки остается какая-то надежда. А я могу время от времени беседовать с ним о сыне, и он не начинает при этом проливать слезы.

Из дома вышел Креветка с большим кувшином вина и тремя глиняными чашками. Он расставил их на тщательно вымытой поверхности стола и присел рядом. Все выпили за успешный исход битвы. Ма Жун причмокнул от удовольствия, и Краб снова наполнил его чашку. Ма Жун спросил:

— А ты знал этих ублюдков?

— Двоих из них. Они из банды, промышляющей за рекой. Недели две назад они пытались ограбить одного из посыльных Фэна. Мы как раз его сопровождали, и троих нападавших прикончили, а те двое, которым удалось сбежать, получили свое сегодня.

— А о каком это Ли бормотал умирающий? — снова спросил Ма Жун.

— Сколько людей на острове носят фамилию Ли? — спросил Краб Креветку.

— Пара сотен.

— Ты слышал, — сказал Краб, уставив на Ма Жуна свои выпуклые глаза. — Пара сотен!

— Это не слишком много нам дает, — уныло покачал головой Ма Жун.

— Им это тоже не слишком много дает, — сухо произнес Краб. Затем он обратился к Креветке: — Как красиво сейчас выглядит река! Жаль, что нам не удается чаще бывать дома по вечерам.

— Здесь очень спокойно, — согласился Креветка.

— Я бы сказал, не всегда, — вставая, заметил Ма Жун. — Я полагаю, что вы сами уладите последствия нашей стычки с бандитами.

А мне нужно возвращаться к хозяину и доложить, что теперь я знаю, как найти госпожу Лин.

— Если вам удастся ее застать, — сказал Краб. — Когда на рассвете мы проходили мимо ее домика, я заметил, что у нее горел свет.

— Поскольку она слепая, свет означал, что у нее посетители, — пояснил Креветка.

Ма Жун поблагодарил друзей за гостеприимство и в сгущающихся сумерках направился назад. На мгновение он задержал шаг перед хижиной госпожи Лин. Света не было: дом казался покинутым его обитательницей. Ма Жун толкнул дверь и окинул беглым взглядом пустую полутемную комнату, где находилась лишь одна бамбуковая лежанка. Там не было ни души.