Красный павильон

Глава 12

Когда они шли по улице, судья Ди сказал:

— Пожалуй, я был несправедлив к Крабу и этому второму твоему приятелю. Они предоставили ценную информацию.

— Да, эти двое — замечательные ребята! Но должен признаться, что я не понимаю и половины из того, о чем они говорят, — особенно Краб. А что касается Вэня, господин, неужели вы поверили тому, что этот прохиндей нам наплел?

— Только отчасти. Мы застали его врасплох, поэтому я думаю, что его рассказ о желании академика овладеть дочерью Фэна и о подсунутой им ему подлой уловке — сущая правда. Именно так и должны были бы вести себя гордый, властолюбивый академик и трусливый, но злобный Вэнь. Кроме того, становится понятным, почему Фэн так заинтересован выдать свою дочь за Цзя Юйбо. Молодой поэт полностью зависит от Фэна, он никогда не осмелится отослать невесту назад в отцовский дом, даже обнаружив, что она не девственница.

— Значит, вы убеждены, что Ли действительно ее изнасиловал?

— Разумеется. За это-то Фэн и убил его. А потом попытался представить это как самоубийство, точно так же, как сделал тридцать лет назад, убив Дао Гуана.

Заметив на лице Ма Жуна сомнения, судья продолжал:

— Ма Жун, убийцей должен оказаться Фэн! У него для этого были и мотив, и возможность это совершить. Теперь-то я полностью согласен с твоими приятелями Креветкой и Крабом, что такие, как академик, не накладывают на себя руки из-за неразделенной любви. Его должен был убить Фэн. Помимо всего прочего, именно ему был известен способ, который оказался безупречным тридцать лет назад. Жаль, что мне не приходит в голову никакого другого варианта: Фэн произвел на меня самое благоприятное впечатление. Но если он убийца, мне придется возбудить против него уголовное дело.

— А может быть, Фэн поможет нам отыскать какой-нибудь ключ и к смерти Осенней Луны, господин?

— Мне это крайне необходимо. Даже раскрыв загадку убийств Дао Гуана и академика, мы ни на йоту не приблизимся к тайне смерти Королевы цветов. Я убежден, что существует какое-то связующее звено, но у меня нет ни малейшего представления, где его следует искать.

— Вы сказали, господин, что поверили рассказу этого старого козла о Ли и Нефритовом Кольце. А как насчет остального?

— Я заметил, что после того, как Вэнь поведал нам о сделанном им академику предложении, ему удалось собраться с мыслями. Боюсь, он догадался, что я блефую. Сказанного изменить он уже не смог, но решил только этим и ограничиться. Подозреваю, что они говорили с академиком и о других вещах, о чем он предпочел не упоминать. Но в скором времени мы это выясним.

Некоторое время они шли молча.

Дао Баньдэ дожидался их возле винной лавки. Втроем они отправились к Серебряной Фее. Она сама открыла им дверь.

— Госпоже Лин неловко было принимать вас в своей жалкой лачуге, господин. Несмотря на недомогание, она настояла, чтобы я привела ее сюда. Она ждет вас в зале для занятий музыкой, где сейчас никого нет.

Она быстро проводила их в зал. У окна возле колонны сидела в кресле маленькая сгорбленная старушка. Одета она была в вылинявшее коричневое платье из простого хлопка. Седые не-прибранные волосы спадали ей на плечи, руки со вздувшимися венами были сложены на коленях. Услышав, что они вошли, старуха подняла голову и обратила на них свой незрячий взор.

Сквозь бумагу на окнах свет падал на ее обезображенное глубокими оспинами лицо. На впалых щеках проступали нездоровые красные пятна. Мутные глаза были до странности неподвижными.

Серебряная Фея в сопровождении судьи и двух его спутников быстро приблизилась к ней. Наклонившись к седой голове старухи, она нежно произнесла:

— Судья прибыл, госпожа Лин!

Старуха хотела подняться, но судья остановил ее, положив руку на ее худое плечо, и вежливо произнес:

— Прошу вас, не вставайте! Вам не следовало утруждать себя приходом сюда, госпожа Лин!

— Я вся в вашем распоряжении, ваша честь! — произнесла слепая женщина.

От неожиданности судья невольно отшатнулся. Никогда ему не приходилось слышать столь мягкого и теплого, совершенно очаровывающего голоса. Но слышать подобный голос от безобразной старухи показалось ему жестокой, возмутительной издевкой. Ему пришлось взять себя в руки, прежде чем он снова заговорил:

— Какое у вас было профессиональное имя, госпожа Лин?

— Меня звали Золотой Яшмой, господин. Люди восторгались моим пением и моей... красотой. Мне было девятнадцать лет, когда я заболела...

Голос ее задрожал.

— В то время, — продолжил судья Ди, — Королевой цветов была избрана куртизанка по имени Зеленая Яшма. Вы хорошо ее знали?

— Знала. Но она умерла. Это случилось тридцать лет назад во время эпидемии. Сама я заболела одной из первых. О смерти Зеленой Яшмы я узнала только спустя несколько недель, когда выздоровела. Она заболела через несколько дней после меня и потом скончалась.

— Я полагаю, у Зеленой Яшмы было немало поклонников?

— Да, много. Большинство из них были мне незнакомы. Хорошо я знала только двух: Фэн Дая и Дао Гуана. Когда я поправилась, Дао был уже мертв, скончалась и Зеленая Яшма.

— А не пытался ли снискать ее симпатии также и Вэнь Юань, антиквар?

— Вэнь Юань? Да, я его тоже знала. Мы старались его избегать; он очень любил издеваться над женщинами. Я вспоминаю, что он осыпал Зеленую Яшму дорогими подарками, но она отказалась даже смотреть на них. А что, Вэнь еще жив? В таком случае ему должно быть около шестидесяти. Все это было так давно.

Мимо окна прошла группа куртизанок, увлеченных оживленной беседой. Снаружи донесся взрыв веселого смеха.

— А как вы полагаете, — возобновил свои расспросы судья Ди, — действительно ли обоснованы слухи, что Фэн Дай был любовником Зеленой Яшмы?

— Насколько я помню, Фэн был красивым мужчиной. Честным и порядочным. На мой взгляд, не было большой разницы, кого выбирать, его или Дао Гуана. Дао тоже был красивым и тоже добрым и честным. И тоже был в нее сильно влюблен.

— Ходили слухи, что Дао Гуан покончил с собой, потому что Зеленая Яшма отдала предпочтение Фэну. Вы знали его, госпожа Лин. Как вы считаете, мог ли Дао Гуан поступить таким образом?

На мгновение старуха задумалась. Потом подняла свое незрячее лицо и прислушалась к звукам лютни, которые доносились из комнаты наверху. Одна и та же мелодия повторялась снова и снова. Наконец старуха сказала:

— Ей нужно лучше настраивать свой инструмент. Да, Дао Гуан был сильно влюблен в Зеленую Яшму. Вполне возможно, что из-за нее он и покончил с собой.

Когда до нее донеслось участившееся дыхание Дао Баньдэ, она спросила:

— Кто это еще с вами, господин?

— Один из моих помощников.

— Неправда, — спокойно возразила старуха. — Я уверена, что он также должен был хорошо знать Дао Гуана. Он может рассказать вам о нем больше, чем я, господин.

Вдруг все ее тело затряслось от сильного приступа кашля. Она вынула из рукава скомканный носовой платок и вытерла губы. Когда она вкладывала платок обратно в рукав, на нем были заметны красные пятна.

Судья Ди понял, что женщина смертельно больна. Он подождал, пока она откашляется.

— Ходили слухи, будто Дао Гуан не покончил с собой, а был убит Фэн Даем.

Она медленно покачала головой.

— Это явный навет, господин. Дао Гуан был лучшим другом Фэна. Я слышала их разговор о Зеленой Яшме и знаю, что, если бы она отдала предпочтение одному из них, другой смирился бы с ее решением. Но я думаю, что она не выбрала никого из них.

Судья Ди вопрошающе посмотрел на Дао Баньдэ. Тот покачал головой. Задавать дополнительные вопросы не имело смысла. Старуха же продолжала своим красивым голосом:

— Я думаю, что Зеленой Яшме было мало просто красивого, верного и богатого мужчины. Она желала большего. Ей нужен был мужчина, который помимо всех этих качеств обладал бы диким, безрассудным нравом. Мужчина, который не раздумывая отдал бы все, что имел: имущество, положение в обществе, доброе имя! Чтобы он мог бросить все ради женщины, которую любит.

Она замолчала. Судья Ди рассеянно смотрел в окно. Повторяемая с тревожной настойчивостью мелодия лютни действовала ему на нервы. Усилием воли он взял себя в руки.

— Премного вам благодарен, госпожа Лин! Наверное, вы устали? Я попрошу прислать за вами паланкин.

— Крайне вам признательна, господин! Благодарю вас за любезность.

Она произнесла эти слова тоном изнеженной куртизанки, отвергающей притязания поклонника. Ее слова больно резанули судью. Он подал знак, и все вместе они вышли наружу.

На улице Дао Баньдэ пробормотал:

— Остался один только голос. Как странно... эти тени из прошлого... Прошу меня извинить: мне нужно все обдумать, господин.

Судья Ди кивнул ему, потом обратился к Ма Жуну:

— Закажи паланкин для госпожи Лин. Пусть его доставят к черному ходу, чтобы не привлекать внимания посторонних, и, если нужно, помоги ей в него подняться. А я тем временем нанесу еще один визит, потом вернусь в Красный павильон. Встретимся там примерно через час.