Красный павильон

Глава 17

Ма Жун недурно поужинал в одном из ресторанчиков, специализирующихся на лапше, и завершил его парой больших кувшинов крепкого вина. А теперь он шагал по улице, на которой располагались дома куртизанок, и мурлыкал веселую мелодию. Ма Жун пребывал в приподнятом настроении.

Пожилая женщина, отворившая ему дверь с табличкой «Второй разряд, №4», уставилась на него с недовольным видом. Она спросила:

— Что же теперь вам надо?

— Увидеться с куртизанкой Серебряной Феей.

Провожая его до лестницы, старуха обеспокоенно спросила:

— Надеюсь, ей не грозят какие-нибудь неприятности? Сегодня утром мне передали из центрального управления, что ее выкупили. Но когда я сообщила ей эту приятную новость, она перепугалась. И ни малейших признаков радости!

— У нее будет иное выражение лица, когда мы будем отсюда уходить! И не нужно вам идти наверх. Я сам найду ее комнату.

Он поднялся по узкой лестнице и постучал в дверь, на которой было написано имя Серебряной Феи.

— Я больна и никого не могу принять! — донесся до него ее голос.

— Даже меня? — прокричал Ма Жун через дверь.

Дверь распахнулась, и Серебряная Фея втащила его внутрь.

— Как я рада, что ты пришел! — воскликнула она, улыбаясь сквозь слезы. — Произошло нечто ужасное! Ты должен помочь нам, Ма Жун!

— Нам? — удивленно переспросил он и тут заметил Цзя Юйбо, который, скрестив ноги, сидел на кровати. Он выглядел столь же удрученным, как и обычно.

Ошарашенный Ма Жун опустился на табурет, который пододвинула ему девушка. Присев на постель рядом с молодым поэтом, она взволнованно заговорила:

— Цзя Юйбо хотел на мне жениться, но лишился всех денег, и тогда эта ужасная дочь Фэна заграбастала его в свои лапы! Бедный мальчик, ему всегда так страшно не везет!

Она бросила на юношу любящий взгляд.

— А сегодня вечером случилось непоправимое! Представляешь, какой-то мерзавец купил меня! А мы с Цзя надеялись, что нам удастся найти какой-то выход, но теперь все пропало! Ведь ты служишь при трибунале? Не мог бы ты поговорить с судьей и убедить его как-то нам помочь?

Ма Жун сдвинул шапку на затылок и медленно почесал голову. Окинув поэта хмурым взглядом, он спросил его:

— Что это еще за разговоры о женитьбе ? Разве ты не собирался вначале поехать в столицу, чтобы сдать там экзамены на должность чиновника?

— Упаси меня от этого Небо! Причиной всему была минутная слабость, когда оказалось задето мое ложное честолюбие. Нет, я мечтаю лишь о том, чтобы у меня был маленький домик где-нибудь в деревне, женщина, которая меня устраивает, и возможность слагать стихи. Не думаете же вы, что из меня когда-нибудь получится хороший чиновник?

— Нет! — уверенно подтвердил Ма Жун.

— То же самое дал мне понять и ваш хозяин. Вот так-то. Если бы только у меня были деньги, я выкупил бы эту милую девушку и поселился бы с ней в каком-нибудь тихом уголке. Мы были бы довольны, если бы у нас была ежедневно чашка риса и время от времени — кувшин вина. Ну а на это я всегда смог бы заработать немного денег, став учителем в школе.

— Учителем в школе! — с содроганием воскликнул Ма Жун.

— Как учитель он великолепен! — гордо заявила Серебряная Фея. — Он сумел объяснить мне очень трудное стихотворение. У него столько терпения!

Ма Жун окинул парочку задумчивым взглядом.

— Ну а предположим, — медленно произнес он, — что я могу сделать кое-что для вас обоих. Обещаете ли вы мне, господин поэт, отвезти эту девушку в ее родную деревню и жениться на ней именно там?

— Конечно же! Но о чем вы говорите, мой друг? Только сегодня вы советовали мне жениться на госпоже Фэн, потом...

— Ха! — торопливо перебил его Ма Жун. — Тогда я тебя просто испытывал, юноша! Должен тебе сказать, что мы, слуги правосудия, люди серьезные! Нам, слугам правосудия, известно больше, чем ты можешь себе представить. Разумеется, я все знал о тебе и этой девчонке, и ее я тоже, что называется, проверял. И так получилось, что мне здорово повезло за игорным столом. А поскольку она из моей родной деревни, и ты ей нравишься, я решил сегодня выкупить ее для тебя.

Он вынул из рукава квитанции и отдал их Серебряной Фее. Затем достал красный сверток с серебром и швырнул его юноше.

— А здесь деньги на дорогу и немного для начала, пока ты не станешь школьным учителем. И не вздумай отказываться! Там, откуда они взялись, осталось намного больше! Желаю удачи!

Он встал и быстро вышел из комнаты. Когда он уже спустился, его догнала запыхавшаяся Серебряная Фея.

— Ма Жун! — воскликнула она. — Ты лучше всех! Можно мне называть тебя старшим братом?

— Пожалуйста! — подмигнул он ей. Потом нахмурил брови и добавил: — Кстати, моего хозяина интересует твой молодой человек. Не думаю, что за этим стоит что-то серьезное, но попрошу вас не покидать острова до завтрашнего полудня. Если к тому времени не получите от меня особых указаний, можете спокойно отправляться в путь.

Когда он уже отворил дверь, Серебряная Фея быстро приблизилась к нему и сказала:

— Я так рада, что ты все знал обо мне и Цзя! Когда ты сейчас вошел, я немного испугалась, старший брат! Дело в том, что когда ты... проверял меня там, у вдовы Ван, то мне показалось, что ты, возможно, влюбился в меня.

Ма Жун загоготал.

— Не забивай голову глупыми мыслями, сестренка! Дело в том, что когда я что-нибудь делаю, то стараюсь, чтобы все было безупречным, так сказать, до мельчайших деталей.

— Противный обманщик! — воскликнула Серебряная Фея и надула губки.

Ма Жун шлепнул ее по заду и вышел вон.

Бредя по улице, он, к своему удивлению, обнаружил, что искренне не может понять: радоваться ему или печалиться. Он встряхнул рукава и обнаружил, что они стали значительно легче — у него оставалось всего несколько медных монет. Этого не хватило бы ни на одно из разнообразных развлечений, предоставляемых на Райском острове. Тогда Ма Жун решил совершить прогулку по парку, но почувствовал, что его клонит в сон, и счел за лучшее пораньше отправиться спать. Он зашел в первую попавшуюся ночлежку и получил за свои медяки приют на одну ночь.

Ма Жун стащил сапоги, развязал пояс и растянулся на грубых нарах между двух храпящих бродяг. Заложив руки за голову, он рассматривал потрескавшийся потолок, затянутый паутиной.

Его поразило, что свой ночной досуг на веселом Райском острове он проводит крайне странно. Вначале на чердачном полу, теперь на нарах за пять медяков.

— Должно быть, во всем виноват проклятый Изменяющий Души мост, через который я сюда попал, — прошептал он. Потом решительно закрыл глаза и строго велел себе: — Спи же... старший брат!