Критика политики и реформ Петра I

Политика реформ ближайших предшественников Петра I на российском престоле

Царь Алексей Михайлович.

О нем Адам Олеарий в своем «Описании путешествия в Московию» писал: «Его царское величество содержит также, с большими расходами, много толмачей для разных языков, а также много других слуг из немцев и иностранцев. В особенности много у него высших военных офицеров, частью оставивших свою религию и перекрестившихся; они и в мирное время получают большое вознаграждение. У его царского величества между другими его толмачами имеется прекрасный человек по имени Иоганн Беккер фон Дельден, родом из Копенгагена. Он получил хорошее университетское образование, совершил замечательные путешествия и знает много языков» [20].

Олеарий отмечает, что русские доброжелательно относятся к иностранцам и их культуре, охотно усваивая то, что им кажется необходимым. «У них нет недостатка в хороших головах для учения. Между ними встречаются люди весьма талантливые, одаренные хорошим разумом и памятью».

В Москве к тому времени уже были открытые иностранцами аптеки, где фармацевтическому делу и латинскому языку учились и русские (наиболее известен из таких учеников стрелецкий сын Дмитрий Евдокимович Дерюжкин).

Алексей Михайлович запретил ношение немецкого платья при дворе – но не вообще в Москве. Дворня боярина Никиты Ивановича Романова, дяди царя Алексея, всегда одевалась в немецкие ливреи, сам боярин за стенами Кремля – тоже

В 1646 г. князь И. Д. Милославский выехал в Голландию с поручением пригласить «мастеров железного дела, опытных капитанов и солдат человек 20 добрых самых ученых». Это и послужило началом для широкого реформирования армии. Практически все иностранные воинские звания, чье введение приписывается Петру I, существовали уже при Алексее Михайловиче: полковники, майоры и ротмистры, поручики и прапорщики, сержанты и капралы, квартирмейстеры и каптенармусы. В 1674 г. стрельцами, посланными осадить взбунтовавшийся Соловецкий монастырь, командовали майор Иван Березников, ротмистр Иван Порошин и поручик Оксен.

Развитие горного дела и промышленности началось опять-таки в царствование Алексея Михайловича. В 1666 г. «рудознатцы» князья Милорадовы искали залежи серебра на Мезени, а майор Мамкеев – в Холмогорском уезде. В Невьянске заложил первые заводы медеплавильщик Тумашев.

Царь Федор Алексеевич

Когда умер Алексей Михайлович, на трон вступил его старший сын от первой жены Федор, правивший с 1676 по 1682 г. (Федор, Софья и Иван – дети Алексея от первой жены. Марии Милославской. Петр – от второй. Натальи Нарышкиной.) При нем реформы получили дальнейшее развитие. Федор и его старшая сестра Софья получили великолепное по тем временам образование – благодаря Симеону Полоцкому Федор в совершенстве знал латинский язык, неплохо читал по-польски, сочинял стихи.

При Федоре были начаты преобразования, творцом которых впоследствии объявили Петра:

Федор отменил местничество. Все «поместные росписи» были сожжены, что особого сопротивления не встретило.

Началась реформация церковных установлений. Так, были отменены «собственные иконы», – до Федора был широко распространен обычай вешать в церкви свои личные иконы и во время службы молиться только на них, запрещая это остальным.

Наконец, серьезнейшие перемены был затеяны в сфере образования. Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев, прозванные «латинщиками», разработали проект Славяно-греко-латинской академии. Науки предполагались и гражданские, и духовные: грамматика, пиитика, риторика, диалектика, философия, богословие, языки – славянский, греческий, латинский и польский. К сожалению, из-за смерти Федора подготовку к открытию первого в России университета не довели до конца, потребовалось еще четыре года, чтобы Академия начала работу.

Подводя итоги всего вышесказанного, можно сделать краткий вывод заключающийся в следующем: подавляющее большинство прогрессивных новаций, которые принято приписывать «гению Петра», были лишь продолжением преобразований, начатых за десятилетия до его появления на свет. Но, как бы то ни было, разобраться в вопросе, каково было реальное положение Руси в XVII веке, объективно трудно современным историкам. Зачастую, для обоснования внутриполитических «успехов» приводят в пример успехи внешнеполитические. Я прошу прощения за, возможно, ненаучное сравнение, но некоторые исследователи упорно следуют принципу «зато мы делаем ракеты». При этом не упоминаются крупные дипломатические успехи России в XVII веке. По сравнению с событиями начала века, когда в годы «Смутного времени» Россия оказалась на краю гибели, положение явно нормализовалось. Польским и шведским интервентам пришлось убраться из разоренных и ограбленных центральных районов страны. Да, Россия потеряла свои прибалтийские земли, и к Швеции отошли Ивангород, Ям, Копорье, Орешек с их уездами. Польша захватила смоленские, черниговские, новгород-северские земли. В обращении к городам московские бояре сокрушались: «Со всех сторон Московское государство неприятели рвут».

И на этом зачастую ставят точку, не говоря о том, что при всем этом дипломатические связи Москвы постепенно продолжали расширяться, а ее международные позиции укреплялись. Англия и Голландия стремятся оказать Москве дипломатические услуги ради выгод русского рынка и торговых путей через Россию в Азию. Шведский король пытается навязать ей союз против Австрии и Польши. В Москву одно за другим отправляются посольства, здесь живут резиденты западноевропейских стран. В 1653 году гетман Богдан Хмельницкий приходит к согласию с Москвой о воссоединении Украины с Россией; но вскоре начинается война с Польшей. Русские сначала одерживают победы. Но потом дело осложняется одновременной войной со Швецией. Со Швецией заключается перемирие, а в 1661 году — Кардисский мир. Истощенные войной Россия и Польша заключают Андрусовское перемирие, утвердившее раздел Украины. В состав Московского государства вошла Левобережная Украина и на два года Киев. У самого, пожалуй, выдающегося главы допетровской дипломатии каким был Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин мечтавший, чтобы Посольский приказ был «оком всей великой России», а дипломатией занимались «беспорочные и избранные люди, родился замысел, предвосхитивший и определивший суть так называемой «дипломатии Петра». Против Швеции следовало создать коалицию, отобрать у нее Ливонию и получить выход к морю. Но для этого следовало помириться с турками, а с Польшей даже заключить союз. Ордин-Нащокин был государственным канцлером, а точнее «царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегателем», царь Алексей Михайлович любил и уважал его, но претворить в жизнь свои идеи ему не удалось. Карьера «русского Ришелье», как называли иностранцы Ордин-Нащокина, кончилась тем, что в 1672 году, в возрасте около шестидесяти восьми лет он ушел в монастырь, где и скончался. А его мечта о союзе с Польшей осуществилась. Произошло это не только в результате целенаправленных действий московской дипломатии, но и под влиянием внешних событий: слабеющая Польша стала нуждаться в поддержке восточного соседа в страхе перед Турцией.

Случилось это в годы правления царевны Софьи.

Царевна Софья Алексеевна

Само по себе избрание Софьи, появление женщины в русской политической жизни правительницей при малолетних братьях наглядно свидетельствовало о решительном разрыве с прежними традициями, по которым место женщины – исключительно в тереме, вдали от людских глаз, от общественной жизни.

Ближайшими сподвижниками Софьи были Сильвестр Медведев (которого казнили после устроенного Петром переворота) и князь Василий Васильевич Голицын, «любовник», как принято говорить, а возможно куда более значимый «фигурант» Софьи, чьи идеи заметно опередили свое время. Принято считать, что вся карьера Голицына, неразрывно связанная с двусмысленным положением Софьи, была чистейшей авантюрой. Это значило, что если падет Софья, то и ему конец. Но при этом умалчивается о том, что он начал выдвигаться еще при царе Федоре, когда ему поручили дела по реорганизации армии. Но полководцем он оказался неудачливым. Зато как дипломата его и по сей день порой оценивают высоко.

По свидетельствам иностранцев, Голицын с большим уважением относился к европейцам, был открытым «западником», владел несколькими иностранными языками. Его московский дом был убран в европейском стиле, князь владел огромной библиотекой. Руководя Посольским приказом (тогдашнее министерство иностранных дел), Голицын добился немалых успехом, что сквозь зубы признают даже «петрофилы». Именно Голицын заключил «вечный мир» с Речью Посполитой, добившись возвращения России Киева. Из воспоминаний иностранцев известен его проект крестьянской реформы – крестьяне получили бы во владение землю, взамен чего должны были, освобожденные от многих прежних повинностей, платить лишь ежегодный налог.

Что касается Софьи, то даже столь видный сторонник Петра, как князь Б. И. Куракин, написал впоследствии: «Правление царевны Софьи началось со всякой прилежностью и правосудием и к удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было. И все государство пришло во время ее правления через семь лет в цвет великого богатства, также умножились коммерции и ремесла, и науки почали быть латинского и греческого языку... и торжествовала тогда вольность народная». А о самой Софье Куракин выразился так: «Великого ума и самых нежных проницательств, больше мужеска ума исполненная дева».

Здесь необходимо отметить, что Петра, собственно говоря, никто и не рассматривал в роли самодержца всероссийского и, соответственно, не подготавливал к управлению государством. Во-первых, никто не предвидел, что Федор умрет всего в двадцать два года. Во-вторых, старшим в любом случае был Иван. А потому Петра ничему серьезно не учили, в противоположность Федору, Ивану и Софье. Его «воспитанием», если можно так выразиться, занимался дьяк Зотов. Назначая его воспитателем Петра, царь и царица поинтересовались, умеет ли он читать и писать, этим экзамен и ограничился.

После смерти Федора Боярская дума в полном соответствии с тогдашними правилами высказывалась за то, чтобы созвать Земский собор из представителей всех сословии, а уж Собор должен решить, кому быть на царстве – Ивану или Петру.

Однако мать Петра, царица Наталья Кирилловна и ее многочисленные родичи и сторонники решили иначе. В их числе, к сожалению, оказался и патриарх Иоаким: именно он вышел на церковное крыльцо и спросил собравшихся там «стольников, стряпчих, дворян, всех чинов служивых людей, гостиной, суконной и черной сотен и иных чинов людей», кому быть на престоле. Толпа (среди которой во множестве рассыпались надевшие панцири под кафтаны люди Нарышкиных) «почти единогласно» назвала Петра.

Это абсолютно незаконное по меркам того времени предприятие тут же встретило сопротивление. Стрелецкий полк Карандеева прямо отказался присягать Петру, поскольку «отдали престол малому мимо старого», т.е. обошли законного претендента на престол.

Царевне удалось уже через две недели поднять стрелецкие полки и восстановить справедливость, заставив не просто возвести на престол Ивана, а провозгласить его «первым» царем, Петра же – «вторым».

Говоря о состоянии России во времена царевны Софьи невозможно не упомянуть о Крымском походе явившемся прямым следствием заключения «вечного мира». Минуя традиционную оценку о неудаче похода, оценку справедливую, хотя и чисто политологическую, обратим внимание на один факт, с точки зрения возможной интерпретации. Постоянно приводится пример: из стотысячного войска князь Голицин потерял убитыми 20 тысяч. Однако при желании, можно сказать и так: князю Голицину удалось сохранить жизнь 80% своего войска.

Дипломатия Голицына служила укреплению международных позиций Московского государства. Его последней дипломатической победой был Нерчинский договор 1689 года с Китаем, вернее с правившей там маньчжурской династией Цинь. До этого русские люди уже освоили территории по берегам Амура, вышли к Тихому океану. Но московское правительство не располагало силами, чтобы поддержать инициативу русских землепроходцев, прежде всего казаков. А Цинская династия выдвинула агрессивные притязания и на все земли за Байкалом, которые никогда не были китайскими. Переговоры в Нерчинске, привели к тому, что русские вынуждены были отказаться от зааргуньской части Албазинского воеводства; (все остальное оставили без разграничения) и ликвидировать существовавшие там русские поселения. Но «точка кипения» в регионе была ликвидирована бескровно, началась торговля с китайцами, и русские постепенно научились и полюбили пить чай. А Василий Голицин, после захвата власти Петром, был сослан в Архангельский край, где и скончался в 1714 году.

Безусловно, сам молодой Петр, необразованный, не имевший никакого представления о государственной деятельности и политике, ни за что не сумел бы устроить второй дворцовый переворот 1689-го года, свергнувший Софью. Фигурой лидера здесь вновь выступает Наталья Нарышкина, «медведиха», как ее с почтительным страхом именовали, возглавлявшая обширный клан Нарышкиных. Был казнен один из виднейших «западников» Сильвестр Медведев, сменивший Иоакима патриарх Андриан разразился посланием против тех, кто бреет бороду, называя их «котами». При дворе вновь стали носить «старое» платье. Только после смерти Натальи Кирилловны 25 января 1694 г. Петр начинает всерьез заниматься тем, что можно назвать государственной деятельностью...

Даже верный сподвижник Петра Б. Н. Куракин в своей «Истории о Царе Петре Алексеевиче»: охарактеризовал правление Натальи Кирилловны как «весьма непорядочное, и недовольное народу, и обидимое». И в то время началось не правое правление от судей, и мздоимство великое, и кража государственная, которое доныне продолжается с умножением, и вывесть сию язву трудно». «Начало падения первых фамилий надо видеть еще в детстве Петра, когда царством управляли царица Наталья Кирилловна и ее брат Лев Нарышкин. В том правлении имя князей было смертельно возненавидено и уничтожено как от его царского величества, так и от персон тех правительствующих, кои кругом его были, оттого, что все оные господа, Нарышкины, Стрешневы, Головкин, были из домов самого низкого и убогого шляхетства и всегда ему (т.е. Петру — А.Ч.) внушали с молодых лет против великих фамилий».