Кровь убийцы

Глава 23

Даша шла быстро, насколько это было возможно в облепившем ее тумане. Плотная дымка поглощала все звуки, и Даша с трудом различала даже собственные шаги. Постепенно ей овладело чувство острого одиночества. Последний живой человек на Земле, шагающий в пустоте. В голове пульсировал последний вопрос Андрея.

Даша не хотела об этом думать. Слишком много боли было пережито в то время. Хотя слово «пережито» не подходило к данной ситуации. Боль просто была вытолкнута в дальнюю каморку памяти. Она никуда не делась, просто затаилась на время и сидела в своем темном чулане, ожидая, когда наступит подходящий момент и можно будет вонзить клыки в беззащитную душу.

Даша почувствовала, что замерзает. Только холод шел не от тумана, а из глубин ее тела. Она сунула руки в карманы куртки. Мелкие движения: прокручивание монетки между пальцев, перебирание ключей – всегда помогали ей отвлечься. Этот нехитрый прием всегда помогал ей взять под контроль расшалившиеся нервы. Но сейчас ее пальцы не нашли того, что искали: в карманах было пусто. Даша застонала.

В том, что ключи выпали, не было ничего удивительного. Она не надевала куртку до самого вечера, значит, скорее всего, они сейчас спокойно лежат в машине Андрея. А вот ее беспечность просто выходила за рамки. Ругая себя последними словами за то, что не положила ключи в рюкзак, она развернулась и пошла в обратном направлении.

Двор, залитый молочной дымкой, казался совершенно пустым. Впрочем, в такую погоду невозможно было заметить человека, даже если он стоял всего в паре метров. Единственным источником светы служили лампочки, горевшими путеводными маяками под козырьками подъездов.

Даше оставалось еще метров десять до нужного крыльца, когда дверь открылась и из подъезда вышел высокий мужчина. Несмотря на густой туман, Даша сразу узнала Андрея. Повинуясь непонятному ей самой порыву, она замерла на месте. Андрей, не заметив ее, прошел к своей машине, и тишину нарушил приглушенный туманом звук мотора.

Габаритные огни причудливо расплывались, и Даше вдруг показалось, что из тумана на нее смотрит чудовище. Она быстро отошла в сторону. Нога уперлось во что-то жесткое и холодное. Заборчик, ограждавший небольшой палисадник. Даша перешагнула его и спряталась за каким-то кустом. Благодаря туману даже его голых веток было достаточно, чтобы полностью скрыть ее от посторонних глаз.

Машина Андрея медленно развернулась, скользнув по ней равнодушным светом фар, и плавно выехала со двора. Даша вылезла из своего укрытия. Она не могла объяснить, что заставило ее прятаться. Гораздо логичнее было окликнуть Андрея. Они нашли бы ключи на заднем сиденье его машины и спокойно направились каждый по своим делам. Что это, паранойя? Или голос интуиции? Даша вдруг поняла, как мало она доверяет Андрею. А ведь именно он обратился к ней за помощью. Именно он хотел докопаться до правды.

Даша нашла небольшую беседку как раз напротив нужного ей подъезда. За каждый дурацкий поступок приходится платить. И ей придется ждать возвращения Андрея на липкой лавочке в туманном осеннем дворе.

Сырость уже запустила щупальца под воротник, и Даша поежилась. Ее память, воспользовавшись этим временем ожидания, снова настойчиво потянула ее за собой. Не в силах больше бороться с прошлым, Даша вернулась в тот день, когда жизнь ее бесповоротно изменилась.

***

Звон будильника вгрызался в воспаленный мозг. Даша приоткрыла один глаз и тут же застонала. Головная боль накатила с новой силой. Нужно выпить таблетку, или она просто умрет. Но сначала вырубить этот хренов будильник.

Даша попыталась дотянуться до маленького черного телефона, но безуспешно. Она со вздохом откинула одеяло. Звон разбитого стекла сообщил ей, что не все бутылки вчера остались на столе. Очевидно, она решила продолжить праздник в постели. Рядом кто-то заворочался.

Несмотря на раскалывающуюся от боли голову, она резко встала. Наказанием за столь опрометчивый поступок послужил моментальный приступ тошноты. Но даже это показалось ей более приятным, чем посмотреть на лежащего рядом мужика. Она не хотела видеть его лицо и, тем более, разговаривать с ним. Пусть остается призраком минувшей ночи, без имени и лица.

Надо отключить этот гребаный будильник, пока он не перебудил вес дом. Покачиваясь, Даша дошла до тумбочки, на которую вчера бросила телефон. К ее удивлению, на экране мигало имя Каната Асхатовича. Значит, это все же был звонок. Немного поколебавшись, Даша взяла трубку.

Она не чувствовала в себе сил для разговора с начальством. Ей была необходима таблетка от головы и минимум десять часов беспробудного сна, чтобы прийти в норму. Но она слишком хорошо знала полковника. Если уж он начала трезвонить ни свет ни заря, то не отстанет, пока не ответишь.

– Да, – хотела сказать она, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хрип.

– Даша, это ты? – в голосе пожилого казаха не было ни злости, ни нетерпения.

– Я, – Даша прокашлялась. – Вы в курсе, который час?

– А ты в курсе, какой сегодня день?

Даша постаралась припомнить. Последние дни были как в тумане. Вечером в пятницу она решила поехать в клуб. Сколько дней времени прошло с тех пор? Так и не найдя ответ, она решила уйти от скользкой темы.

– Что случилось?

– Нам надо поговорить, прямо сейчас.

– Хватит читать мне нотации! – взорвалась Даша, и голова тут же ответила новым приступом боли. – И не лезьте в мою жизнь, я сама могу о себе позаботиться!

– Хорошо, – все так же спокойно ответил полковник. – Сейчас речь не о тебе. Я хочу поговорить об Олеге.

– Что с ним? – живот скрутило от дурного предчувствия.

– Где ты? Я приеду за тобой и мы спокойно поговорим.

– Я перезвоню через пять минут, – сказала Даша и отключилась.

Ей не хотелось признаваться полковнику, который знал ее с детства и был практически родственником, в том, что она понятия не имеет, где находится. Игнорируя пульсирующую боль в висках и приступы тошноты, Даша натянула джинсы и рубашку и выскользнула из комнаты. Мужчина в кровати что-то сказал, но ей было все равно, она успела уйти.

Полковник приехал очень быстро, но Даша все равно успела замерзнуть и прикончить все оставшиеся в пачке сигареты. Ей дико хотелось пить, а еще больше – выпить, но это могло подождать. Даша не обманывала себя, и прекрасно понимала, что с огромной скоростью катится вниз по пути саморазрушения. Но она еще не настолько опустилась, чтобы похмеляться перед встречей со своим бывшим наставником.

Канат Асхатович даже в этот час едва занимающегося утра выглядел на все сто. Пожалуй, только темные круги под глазами говорили, что ночь у него выдалась не из легких.

– От тебя воняет, как от параши, – сказал он, когда Даша заползла на переднее сиденье его просторного внедорожника.

– Я же сказала, без нотаций, – огрызнулась девушка.

– Я просто констатирую факт, – сказал полковник и без всякого перехода добавил, – Олег пропал.

– То есть как, пропал?

– Вчера вечером он пошел поговорить с женщинами из социального приюта. Надеюсь, ты еще не забыла, что это?

Даша почувствовала первый укол совести. Они с Олегом вместе работали над делом, но она не выдержала. Бросила его одного разгребать это дерьмо, а сама отправилась в безудержный загул. Он звонил ей пару дней назад, спрашивал, что она знает о социальном приюте, где женщины, пережившие насилие, могут найти помощь и временное убежище. К своему стыду Даша поняла, что ничего больше не может припомнить из этого разговора. Полковник увидел эмоции, менявшиеся на ее лице, и сказал:

– Я предлагал ему нового напарника, но он отказался и продолжил ваше дело в одиночку.

– Что вы хотите от меня, – глухо спросила Даша.

– Сейчас мы поедем исправлять ошибки. Ты свои, а я свои. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Даша посмотрела на свои трясущиеся руки и с горечью подумала, что всего за месяц превратилась в бесполезную развалину. Она даже себе помочь не может, как же ей удастся спасти брата?

В то утро им помогала сама судьба. Они прошли по следам Олега, который к тому времени проделал колоссальную работу, и нашли его. Нашли как раз вовремя, чтобы вызвать скорую и спасти каким-то чудом теплящуюся в нем жизнь.

Мысли поскакали дальше, и вот уже Даша перенеслась в аппаратную. Эта комната заменяла помещение за фальшивым зеркалом в комнате для допросов. В их допросной даже зеркала не было. Происходящее там фиксировалось камерами и передавалось на мониторы в аппаратную. Звук и качественная картинка создавали ощущение, что допрос проводится буквально за стенкой. Однако фактически комната для допросов располагалась на другом этаже и даже в другом крыле.

Сейчас Даша очень радовалась этому факту. Если бы не разделявшее их расстояние, она бы ворвалась прямо на допрос и вцепилась в горло тощей бабе, с которой беседовал полковник. Даша вглядывалась в ее серое потрепанное лицо, рассматривала синяки на шее и на руках, но не могла вызвать в себе ни капли сочувствия. Ей казалось, что это и не женщина вовсе, а огромное отталкивающее насекомое, которое нужно быстрее раздавить.

Полковник тоже не мог испытывать к ней ничего, кроме ненависти и презрения, но на его лице ничего нельзя было прочитать.

– …что вы сделали, когда наш сотрудник обезоружил Виктора? – ровным голосом спросил он.

– Он оттолкнул нож к стенке, прямо под батарею, – с готовностью ответила женщина. – Я видела, что Витюше больно. Этот ваш мент заломил ему руку. И я поняла, что сейчас докажу, как сильно я его люблю. Нож лежал недалеко от меня, я подняла его, подошла ближе. Он все бил Витю, не обратил на меня внимания. Тогда я ударила его ножом в бок.

– Почему именно туда? Почему не в спину? – Канат Асхатович задавал вопросы таким ровным тоном, словно не его любимый воспитанник боролся сейчас за жизнь по вине этой бабы.

– Мне Витя объяснил, что в спину бить нельзя, там ребра, а их просто так не пробьешь. Он показал, куда бить в бок, чтобы наверняка.

– А вас не смутило, что у Виктора был с собой нож? – впервые за время беседы полковник оторвал взгляд от своих записей и посмотрел прямо в глаза женщине, которую допрашивал.

– Вот только не надо мне рассказывать сказки про Витю, – ее глубоко посаженные глазки лихорадочно блестели, она явно переживала свой звездный час. – Я все равно будут его защищать, даже если весь мир против него ополчится!

Канат Асхатович поморщился то ли от переизбытка пафоса в последней фразе, то ли от упрямства этой не очень умной бабы. Вместо дальнейших расспросов он начал молча выкладывать на стол фотографии.

– Что это? – женщина заерзала на стуле.

– Это? Да, так, просто фотографии бывших подружек вашего Вити.

– Я не ревную его к прошлому! – сказала женщина, и на губах у нее заиграла довольная улыбка.

– Очень мудро, – похвалил полковник, выкладывая все новые снимки, – тем более, что никого из них уже нет в живых. Витенька лично разделал их тем самым ножиком в том самом доме, где вы доблестно защищали его от всего мира.

Ее глаза округлились, она не могла оторваться от фотографий, запечатлевших кровавые подробности развлечений ее любимого. Даша больше не хотела смотреть на нее. Она поднялась и быстрым шагом вышла из аппаратной.

Еще один скачок памяти.

– Вы родственница? – неприятно резкий голос медсестры раздражал слух.

– Сестра, – отрывисто бросила Даша.

Она не могла спокойно стоять и переминалась с ноги на ногу. Неужели эта бездушная женщина в белом халате не понимает, что сейчас не время для бюрократических формальностей?

– Ваши документы.

Даша уставилась на медсестру. О чем она говорит? Какие документы? Олег умирает!

– Паспорт, – повторила медсестра и, увидев, что Даша не торопится повиноваться, добавила с нажимом, – я жду!

Даша со вздохом принялась копаться в сумке. Паспорт, как на зло, не попадался, и она почти физически ощущала, как секунды утекают сквозь пальцы. Драгоценные секунды, которые она могла бы провести рядом с братом. Наконец, она подцепила нужный документ и протянула его медсестре. Та быстро начала заполнять какой-то бланк.

– У вас разные отчества, – сказала вдруг она, и ее рука замерла.

– Какое это имеет значение? – Даша почти кричала. – Мне нужно его увидеть!

– Девушка, это реанимация! – противный голос впивался в мозг. – Туда допускаются только родственники.

– Я родственник, родственник! – Дана тарабанила рукой по белой стойке.

– Немедленно успокойтесь, иначе я выставлю вас отсюда.

– Да пошла ты! – Даша выплюнула эти слова и рванула мимо медсестры по узкому коридору.

– Стой! Туда нельзя!

Даша не обращала внимания на возмущенные крики за спиной. Теперь ее занимала только железная дверь в конце коридора. Если она прорвется через нее, ее уже никто не остановит. Он со всей силы дернула массивную ручку и застонала. Заперто. Даша начала в бессильной злобе колотить в дверь кулаками, не замечая ссадин. Лицо заливали горячие слезы.

Кто-то схватил ее за плечи. Даша не сопротивлялась. Ее руки безвольно повисли вдоль тела, она проиграла. Медсестра отвела ее обратно к белой стойке и усадила на жесткий стул. Даша рыдала, всхлипывая и сотрясаясь всем телом. В себя ее привела звонкая пощечина. Даша стихла и ошарашено посмотрела на медсестру, не в силах поверить, что ее ударили.

– Не истерии, – жестко сказала женщина в белом халате. – Чего ты туда ломанулась, как бешеная? Тебе же сказано, карантин в больнице, все посещения только по разрешению.

– Я должна его увидеть, – заскулила Даша.

– Парень твой, что ли? – осведомилась женщина.

– Брат. То есть, не брат… Но мы с детства вместе. Он в интернат попал через полгода после меня, и с тех пор мы не расставались. Я действительно считаю его своим родным братом. Пожалуйста, пропустите меня. Я должна его увидеть!

– Ну увидишь, и что? – спокойно спросила медсестра, и Даша с удивлением поняла, что ее голос уже не раздражает. – Послушай, своими истериками ты ему не поможешь.

– Пропустите меня, – упрямо повторила Даша.

– Вот ведь заладила! Увидишь ты своего братца Иванушку, когда успокоишься. Вот что, иди-ка ты домой и выпей успокоительного, а завтра приходи к двум. Я сама тебя проведу, обещаю.

Даша подняла заплаканные глаза. Она и сама понимала, что поступила глупо. Да и медсестра, имя которой она так и не узнала, была вовсе не бездушной тварью. Она была полностью права: меньше всего Олегу сейчас нужна ее истерика.

– Спасибо, – прошептала Даша и, покачиваясь. Вышла из больницы.

Теперь она точно знала, если Олег выживет, она завяжет с выпивкой и гулянками, снова вернется на работу и они, как прежде, будут работать в паре. А еще она придумала, как им стать официальными родственниками.

***

Из мутной жижи воспоминаний Дашу выдернул приближающийся свет фар. Она быстро глянула на дисплей мобильника. Андрея не было почти сорок минут. Интересно, куда ему понадобилось ночью да еще в такую погоду?

Хлопнула автомобильная дверца. Даша видела лишь размытый силуэт, но у нее не возникало сомнений. Что это именно тот, кого она ждала.

– Как прокатился? – спросила Даша и с удовольствием увидела, что фигура возле машины подпрыгнула на месте.

– Б..дь, – выругался Андрей. – Ты меня напугала. Что ты вообще тут делаешь?

Даша объяснила ему причину, по которой ей пришлось вернуться. Правда умолчала, что видела, как он уезжал. Андрей не стал задавать лишних вопросов, и при помощи фонарика быстро обнаружил ключи на коврике заднего сиденья.

– Не страшно ездить по такому туману? – невзначай спросила Даша.

– Друг пробил колесо на трассе, пришлось ехать ему на помощь.

Он говорил непринужденно и искренне. Если он и врал, то делал это мастерски, Даша не заметила ни малейших признаков обмана. Впрочем, на этот счет она не обольщалась. Психопата практически невозможно подловить на лжи.

– Хорошо, когда есть такие друзья, – сказала Даша. – Ладно, увидимся завтра.

– Могу подвезти. Ты не передумала?

– Я все еще хочу прогуляться, – сказала Даша и пошла прочь, крепко сжимая в кулаке ключи.

Они были вымазаны в чем-то липком. Видимо, на ковриках в машине Андрея что-то разлили. Даша вытерла пальцы завалявшейся салфеткой и сунула связку в карман, тут же забыв о ней.

Возможно, в этой ночной поездке и правда не было ничего подозрительного, но Даша твердо решила с этого момента не исключать своего напарника из круга подозреваемых.