Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук

ВОЕННЫЕ И МОРСКИЕ НАУКИ

Военная история как самостоятельная отрасль исторической науки сложилась в первой половине XIX в. В середине столетия она разделилась на две дисциплины — историю войн и историю военного искусства. Такие крупные события в истории России, как Северная война, Отечественная война 1812 г. и военные походы тех лет, вызвали особое внимание военных историков.

Официальная военная историография второй трети XIX в. была представлена работами А. И. Михайловского-Данилевского, А. И. Милютина, А. В. Висковатова, М. И. Богдановича. Они освещали вопросы военной истории с позиций существовавшего государственного строя. Поэтому некоторые из выводов и положений этих историков не могут быть полностью использованы в наше время, но часть из них не потеряла своего значения и сейчас. Советский военный историк Л. Г. Бескровный, отмечая это, пишет, что «русские военные историки XIX в. в то же время сделали много полезного для создания методики военно-исторического исследования» [77, с. 5].

Военный историк, генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский прошел долгий путь военной службы штабным офицером. В 1812 г. он вступил в Петровское ополчение и служил адьютантом М. И. Кутузова. Во время заграничных походов 1813–1814 гг. находился при начальнике штаба Кутузова, вел журнал боевых действий русской армии. С 1816 г. — флигель-адьютант Александра I.

С 1845 г. Михайловский-Данилевский стал редактором биографических очерков «Военной галереи Зимнего дворца» и автором многих из них. Но главными его трудами является серия работ по истории войн России начала XIX в. — с Францией, Турцией и Швецией. В них содержится обширный документальный и мемуарный материал, но трактуется он в монархическом духе, дается лишь в виде описания военных действий без какого-либо анализа военного искусства.

Описательный характер его сочинений отмечался в рецензии на «Записки о походе 1813 г.» (полная Демидовская премия 1836 г.), подписанной профессором Н. В. Медемом и другими преподавателями Военной академии. В ней говорится: «Если бы сочинение г. Михайловского-Данилевского рассматривать как историю войны 1813 года, то оно во многих отношениях оказалось неудовлетворительным. В нем почти исключительное внимание обращено на действия одной армии союзников… Все эти недостатки были бы весьма важны в книге, имеющей целью представить полную картину войны, но нисколько не могут быть поставлены в упрек такому сочинению, в котором автор имел в виду изложить только собственный свой взгляд на происшествие, основываясь на том, чему он был свидетелем или что могло ему особенно быть известным…» [37, с. 13]. Отсюда рецензенты полагали, что «Записки» в полной мере заслуживают положительной оценки.

Советские историки отмечают, что основную роль в руководстве Отечественной войной 1812 г. автор несправедливо приписал Александру I, отводя главнокомандующему М. И. Кутузову роль простого исполнителя воли императора. Считая регулярную армию решающей силой в войне, автор недооценивал партизанское движение. Современная оценка трудам историка дана в «Советской военной энциклопедии»: «При всей своей тенденциозности труды Михайловского-Данилевского сохраняют определенную ценность для военных историков, так как содержат большой фактический материал» [78, с. 331].

Продолжением «Записок» является работа А. И. Михайловского-Данилевского «Описание похода во Францию 1814 г.» (половинная Демидовская премия 1837 г.), о которой с похвалою отозвалась Военная академия. Об этом говорилось в докладе П. Н. Фусса: «Сочинение сие как по цели, так и по исполнению принадлежит в литературном отношении к числу замечательнейших произведений нашей отечественной словесности. Автор предположил себе высокую благородную цель и удовлетворительным исполнением оной вполне заслужил право на признательность соотечественников своих» [5, с. 20].

Однако советские историки отмечают, что и эта работа написана в монархическом духе. Кампанию 1814 г. дворянский историк рассматривал как продолжение освободительного похода 1813 г., не замечая реакционных устремлений Александра I. В разборе похода 1814 г. историк ставил две задачи: осветить влияние монарха на военные и политические события и показать действия русских войск.

А. И. Михайловскому-Данилевскому было поручено написать историю войны России с Францией в 1798–1799 гг. Он собрал обильный материал для этого сочинения, в частности обширные выписки из хранящейся в Московском государственном архиве дипломатической и военной переписки. Первая часть сочинения была вполне подготовлена автором, но смерть прервала его работу. Этот труд довел до конца полковник Д. А. Милютин. Михайловский-Данилевский готовил материалы по истории войны России с Персией и Турцией на Кавказе в первой трети XIX в.

Русско-турецкой войне 1828–1829 гг. посвящена книга в двух частях генерала, военного историка и писателя Н. И. Ушакова «История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 годах». Военная академия оценила это произведение как «замечательное явление в нашей отечественной литературе, отличающееся от всех подобных сочинений, доныне вышедших в России, высокими достоинствами своими, полнотою и общностью. Составленное очевидцем и участником описываемых событий под руководством самого главнокомандующего графа Паскевича Эриванского оно носит отпечаток строгой официальности, отличается стройностью системы в целом и соразмерностью в частях» [5, с. 17]. Сочинение было отмечено полной Демидовской премией 1837 г.

Видный военный историк Д. А. Милютин, государственный и крупный военный деятель, придерживался умеренных либеральных взглядов. Родом из небогатой дворянской семьи, он после окончания Благородного пансиона при Московском университете поступил на военную службу. В 1836 г. окончил Военную академию, служил в Генеральном штабе, в войсках на Кавказе. В 1845–1856 гг. был профессором Военной академии по кафедре военной географии, а затем военной статистики. С 1861 г. Милютин возглавил Военное министерство и провел ряд реформ, в результате которых повысилась боеспособность русской армии и она стала более современной армией буржуазного типа.

В 1852 г. Д. А. Милютин выпустил в свет главный труд «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 г.» в пяти томах и восьми частях.

В предисловии автор объясняет принципы изложения материала следующим образом: «Во всем этом сочинении принято за правило строго ограничиваться повествованием о событиях, устраняя всякое суждение о них. Пусть факты говорят сами за себя: дело историка представить их таким образом, чтобы читатель имел как бы полную картину, в которой видел бы живо перед собой лица и события, и не предубежденный заранее никакими готовыми мнениями мог сам быть судьею беспристрастным» [7, с. 5].

Рецензию на сочинение было поручено подготовить Н. Г. Устрялову. «Из всех исторических сочинений на русском языке, — писал он, — труд полковника Милютина занимает если не первое, то по крайней мере самое почетное место: богатство пособий, которыми он пользовался с таким умением и искусством, верный взгляд и беспристрастие при изложении событий, отчетливость в описании самых маловажных случаев, разборчивая критическая поверка современных показаний, благородное беспристрастие в суждениях, наконец, строгая историческая точность при описании всех случаев похода — все это без сомнения заслуживает одобрения Академии наук. Вследствие сего и полагаю, что полковнику Милютину следует назначить полную Демидовскую премию» [7, с. 36].

Петербургский университет присвоил Д. А. Милютину звание доктора русской истории, Академия наук удостоила его работу полной Демидовской премии 1853 г. и избрала своим членом-корреспондентом.

Книга Милютина вышла накануне Крымской войны, когда николаевская военная система переживала глубокий кризис. Поэтому в работе наиболее полно изложены либерально-буржуазные взгляды автора. В ней Милютин использовал много источников и дал довольно верную картину событий на итальянском и швейцарском театрах войны. Главное значение труда заключается в том, что в нем опровергнуто утверждение западных историков об отсутствии у Суворова определенной системы военного искусства. Автор показал, что не счастье принесло успех Суворову, а его полководческий талант.

Советский историк Л. Г. Бескровный писал о книге: «В правительственных кругах одобряли основную мысль работы — восхваление Павла I, но были недовольны высокой оценкой деятельности Суворова. В дворянско-либеральных и буржуазных кругах подчеркивали положительное значение именно этой стороны «Истории»… Книга Милютина сыграла крупную роль в развитии русской военно-исторической науки и долгое время была единственным русским историческим трудом об итальянском и швейцарском походах Суворова. Сочинение Милютина сыграло важную роль, показав необходимость более серьезного изучения русской военной истории, выделяя ее в самостоятельную дисциплину» [77, с. 137, 139].

Свои взгляды на природу войны и армии Д. А. Милютин высказал в сочинении «Первые опыты военной статистики», тоже отмеченном половинной Демидовской премией 1850 г. С одной стороны, он утверждал, что военная история есть точное воспроизведение фактов и явлений, а с другой — самые факты должны быть определенным образом объяснены, т. е. должна быть какая-то авторская концепция. Здесь автор входит в противоречие со своими же высказываниями, поскольку в «Истории войны России с Францией» он утверждал, что следует «строго ограничиваться повествованием о событиях, устраняя всякое суждение о них».

В «Первых опытах» Милютин утверждал, что в военной истории главное — деятельность исторических личностей, но при этом добавлял, что нужно учитывать степень благосостояния народов, материальное положение и моральное состояние, которое «определяют не только численность вооруженных сил, но и существенные их свойства, а также указывают, в какой степени в случае войны правительство может полагаться на содействие народа и на благонадежность своих войск» [77, с. 138].

Военный историк А. В. Висковатов, наряду с работами по истории воинских частей и хроникой российской армии, изучал вещественные памятники военной истории. Крупнейшей его работой явилось 30-томное «Историческое описание одежды и вооружений российских войск» (1841–1862 гг.; 2-е изд., т. 1—34, 1899–1948 гг.). Работа основана на многочисленных источниках и отличается большой точностью. Лишь в описании одежды и вооружения древнерусских воинов (т. 1) были допущены ошибки.

Современники приняли работу Висковатова в целом положительно, оценивая ее как серьезное исследование. Уже начало выхода этого обширного издания Академия наук отметила половинной Демидовской премией (1843 г.). Н. Г. Устрялов в отзыве на нее писал: «Рассматриваемая здесь первая часть «Истории описания. хотя и служит началом многотомного труда, но по содержанию своему представляет отдельное сочинение, совершенно новое в своем роде. Пополняя собой весьма важный недостаток, существующий у нас по части верного описания русской одежды и оружия до времен Петра Великого, сочинение г. Висковатова служит необходимым пособием для художников, посвятивших свои дарования русской истории и до сего времени крайне нуждавшихся в подобном издании. Отечественной истории трудом сим оказана услуга в том отношении, что он делает понятным названия, встречающиеся в летописях и других источниках и доселе остававшиеся темными и недоступными» [23, с. 84, 85].

Труд военного историка высоко оценил В. Г. Белинский в ежегодном обзоре русской литературы за 1842 г. «Из отдельно вышедших книг серьезного содержания» критик упоминает «Историческое описание…» «с превосходно калиграфированными рисунками — одно из тех монументальных изданий, какие могут предприниматься, особенно у нас, только разве правительством. Текст этого превосходного творения — труд г. Висковатова» [19, т. 5, с. 216].

Официальный военный историограф М. И. Богданович окончил Военную академию, служил при Генеральном штабе, с 1843 г. — профессор при кафедре военной истории и стратегии Военной академии. Он создал капитальные труды по истории военного искусства и войн XVIII–XIX вв. Демидовская комиссия трижды отмечала их наградами.

Рецензию на «Историю Отечественной войны 1812 г.» готовил Н. Г. Устрялов, который ее закончил так: «Конечно, сочинение г. Богдановича не без ошибок. да и самый язык мог быть отчетливее; но имея в виду важность обнародованных документов и тщательное, большей частию удовлетворительное рассмотрение многих событий 1812 года, я полагаю, что «История… заслуживает, если не полной, то, по крайней мере, половинной премии Демидовского конкурса» [16, с. 48].

Непременный секретарь К. С. Веселовский доложил Общему собранию Академии наук, что сочинение М. И. Богдановича «имеет предметом дорогую для всякого русского историю Отечественной войны 1812 года» и комиссия удостоила его полной премией 1861 г.

Половинной Демидовской премией отмечен другой труд Богдановича «История войны 1813 г. за независимость Германии» (1864 г.).[32] Отзыв на него подготовил знаток военный истории, историограф походов А. В. Суворова и Польской войны 1830–1831 гг. Ф. И. Смит, через год сам ставший лауреатом полной Демидовской премии за «Историю Польского восстания и войны 1830 и 1831 гг.» (1865 г.).

Советские историки обращают внимание на то, что труды Богдановича носят описательный характер, в них отсутствует анализ источников, критическая оценка фактов и допущены серьезные извращения событий, приукрашена роль монархов и их приближенных, на что указывали и современники, например Н. Г. Устрялов и др. Однако труды Богдановича, благодаря богатству собранного и систематизированного фактического материала, представляют определенный интерес и для современного исследователя.

Официальные взгляды на военное искусство М. И. Богданович развивал и в труде «Записки стратегии. Правила ведения войны, извлеченные из сочинений Наполеона, эрцгерцога Карла, генерала Жомини и других военных писателей» (ч. 1–2, 1847 г., почетный отзыв 1848 г.). Свою главную задачу автор видел в добросовестном изложении концепции западно-европейских теоретиков. В «Записках» военная история в его трактовке принимала прикладной характер, служила лишь иллюстрацией принятой стратегической системы [77, с. 190].

Ближе к середине XIX в., когда произошло разделение военной науки, появились специальные работы по тактике и стратегии.

Военный теоретик, профессор Военной академии Н. В. Медем был основоположником прогрессивной русской военно-теоретической школы, отрицавшей «вечные и безусловные принципы» военного искусства и утверждавшей изменчивость и обусловленность способов ведения военных действий, что сыграло положительную роль в развитии военной науки.

Медем впервые в России создал оригинальные теоретические труды по стратегии и тактике, в которых и с современных позиций верно охарактеризовал взгляды на стратегию крупнейших военных теоретиков прошлого, установил связи между войной, политикой, стратегией и тактикой. В своей книге «Обозрение известнейших правил и систем стратегии» (1836 г., половинная Демидовская премия 1837 г.) он предлагал расчленить боевые порядки, поскольку применение какого-либо оружия или каких-либо средств, до сих пор неизвестных, может внезапно изменить всю обстановку. Автор пришел к выводу, что теория не может устанавливать незыблемые правила ведения войны, а должна ограничиваться выяснением свойств различных факторов и характера на военные действия и основываться на данных военно-исторического опыта.

«Руководство к тактике» Н. В. Модема (ч. 1, 2, 1837–1838 гг.) на основании отзыва генерал-майора Л. И. Зедделера было увенчано полной премией в 1839 г. Однако следует отметить, что Медем игнорировал и замалчивал теоретическое и практическое наследие великих русских полководцев и слишком преклонялся перед военным искусством Наполеона I.

Военный историк Л. И. Зедделер в 1813 г. перешел на русскую службу, был вице-директором Военной академии, заведующим Аудиторской школой. Его «Обозрение военного искусства» (т. 1, 2,1836–1843 гг.) отмечено половинной Демидовской премией 1845 г. По мнению советских историков, автор «Обозрения» не дал анализа ни стратегического, ни тактического искусства, ограничившись рассмотрением «военных учреждений», т. е. рассмотрением состава войск, их вооружения, организации, боевой подготовки, а также боевых порядков [77, с. ИЗ].

Л. И. Зедделер был главным редактором 14-томного «Военно-энциклопедического лексикона» (1837–1852 гг.). Первая русская военная энциклопедия содержала многочисленные сведения по военной истории, военной и военно-морской технике. Демидовская комиссия писала о «Лексиконе»: «Смелое предприятие, за которое взялся… Зедделер, решившись снабдить наших офицеров вдруг целою библиотекою необходимых для их звания познаний» [6, с. 7].

Отзыв на «Лексикон» представил генерал-лейтенант Н. В. Медем, который отметил благородную цель издания и масштабность труда, составившего около 600 печатных листов. «Нельзя не признать, — писал он, — что «Военно-энциклопедический лексикон» составляет не только труд особенно важный и полезный, но и вообще может быть смело поставлен наравне с самым замечательным из одновременно с ним в России появившихся учено-литературных трудов… Считаю долгом обратиться к рассмотрению личного участия в нем редактора его барона Зедделера, застигнутого смертию среди усиленных учено-литературных трудов своих. Одни подписанные его именем статьи занимают в совокупности свыше 2000 страниц, и эти статьи барона принадлежат к хорошим и частию к самым лучшим. Труды барона Зедделера по части самой редакции не менее велики и притом еще важнее. Он был не только главным распорядителем, но, можно сказать, настоящим двигателем, истинною душою всех работ, отыскивая и избирая сотрудников, определяя, какие каждому составить статьи… Смеем думать, что Академия наук почтит память даровитого труженика науки, увенчав его превосходное издание полною Демидовскою премиею» [6, с. 57, 62].

Н. Г. Устрялов в своем отзыве отметил, что многие статьи «Лексикона» могли бы украсить лучшие европейские издания в этом роде. Рецензент рассмотрел лишь те статьи, которые относятся к русской истории, и имел главной целью «поверить исторические факты в биографиях замечательных лиц, в описании областей и городов, в обозрении отдельных периодов и событий, в изъяснении старинного устройства русских войск и т. п.» [6, с. 63]. Отметив исторические ошибки, рецензент заявил, что назначение «Лексикону» Демидовской премии «должно зависеть от рецензии как общего состава, так и отдельных статей его в военном смысле» [6, с. 70]. Демидовская комиссия приняла решение о награждении автора «Лексикона» полной премией 1852 г.

Демидовская комиссия отметила также «Руководство по изучению тактики» профессора Военной академии Ф. И. Горемыкина полной премией (1850 г.) и «Опыт теории стратегии» полковника П. А. Языкова половинной (1843 г.).

В начале XIX в. фортификация — наука об устройстве и применении укреплений на полях сражений — была далеко не в блестящем положении. Новое слово в ней сказал выдающийся деятель русского фортификационного искусства прошлого века А. З. Теляковский. Будущий фортификатор окончил курс Главного инженерного училища первым, с занесением его имени на мраморную доску. Получив звание полевого (военного) инженера, он начал службу в Инженерном департаменте Военного министерства, продолжив ее в действующей армии во время русско-турецкой кампании 1828–1829 гг., где занимался постройкой осадных батарей, укрепленных лагерей и принимал участие в штурме крепостей.

Имея богатый опыт полевых работ в военных условиях, Теляковский почувствовал склонность к педагогической работе. Он начал читать лекции по фортификации в Павловском кадетском корпусе, где вскоре занял кафедру фортификации. С 1836 г. преподавал тот же курс в ряде кадетских корпусов и сразу же столкнулся с отсутствием современных учебников по предмету. После того как он представил в штаб военно-учебных заведений записку со своими предложениями о преподавании фортификации, ему же в 1836 г. было поручено составить учебное руководство.

В 1839 г. А. З. Теляковский опубликовал первую часть своего учебника «Фортификация» с атласом, отмеченного половинной Демидовской премией 1840 г. В 1846 г. вышла вторая часть труда «Долговременная фортификация». Выход в свет этого сочинения составил целую эпоху в науке об устройстве и применении укреплений на полях сражений. Этот учебник стал наиболее известным в мире. Он был переведен почти на все европейские языки, получил восторженные отзывы за границей и был принят на вооружение многими военными школами Запада. В России в течение полутора десятков лет первая часть выдержала четыре издания, вторая — три, что представляется редким явлением для узкоспециальных изданий того времени. Работу деятеля фортификационного искусства высоко оценила русская общественность.

Учебник А. З. Теляковского прокладывал новые пути в военно-инженерной науке. Он впервые в военной теории рассматривал полевую и долговременную фортификацию с позиций стратегии и тактики. Профессор В. В. Данилевский писал об авторе: «На основе критического изучения истории он обобщил и развил идеи и опыт передовых русских фортификаторов, разработал новую теорию фортификации. Он ввел новое понимание форта как активного элемента обороны. Исходя из русской практики, он доказал необходимость покончить с рабским соблюдением геометрической правильности форм укреплений, считавшихся законом на Западе» [79, с. 509].

Работами по фортификации занимался также специалист по инженерным сооружениям В. А. Половцев, в 1830 г. командированный за границу для изучения крепостных сооружений в разных государствах. Посетив Германию, Нидерланды и Францию, он отразил зарубежный опыт в «Полевой фортификации», которая получила половинную Демидовскую премию (1834 г.).

Наряду с работами по военной истории, во второй трети XIX в. появляются специальные работы по истории русского флота.

Историограф военно-морского флота Ф. Ф. Веселаго представлял официальную военную историографию. Он немало трудился над публикацией источников, составлявших базу для систематического освещения военно-исторических явлений, ввел в научный оборот огромное количество фактов, освещавших передовой характер военно-морского дела в России. Историк стремился доказать самостоятельность путей развития русского военно-морского искусства.

Особенности его работ отмечает историк Л. Г. Бескровный: «В своих трудах Веселаго придерживается источников. Осторожно и критически обращаясь с ними, он добился большой степени достоверности приводимых фактов. Однако идеалистический подход к историческим явлениям, стремление объяснить развитие военно-морского дела лишь деятельностью отдельных лиц не позволили ему правильно осветить приведенные им факты и раскрыть подлинные движущие силы развития военно-морского искусства» [77, с. 295].

Список основных трудов Ф. Ф. Веселаго возглавляет «Очерк истории Морского кадетского корпуса» (1852 г., половинная Демидовская премия 1853 г.). Автор напоминает читателю, что для «приучения русского юношества к морскому делу» Петр Великий в 1701 г. основал в Москве училище математических и навигацких наук. Вначале Навигацкая школа помещалась в Сухаревской башне. В 1715 г. в Петербурге на ее основе в особо построенном здании на Васильевском острове была создана Морская академия, которая позже называлась Морским кадетским корпусом.

Н. Г. Устрялов, представлявший труд Веселаго к награждению, характеризовал его следующим образом: «Сочинение г. Веселаго, как верная, беспристрастная и хорошо составленная история Морского корпуса от первого его основания до настоящего времени, тем более заслуживает поощрения императорской Академии наук, что автор весьма удачно, со многими любопытными подробностями, не выходя, однако ж, из пределов своего сочинения, изложил начало и успехи того заведения, которому Россия обязана своими победами на море… Сочинение г. Веселаго пополняет многие пробелы истории нашего флота и, как драгоценный подарок морякам, заслуживает поощрительной Демидовской премии» [7, с. 40, 41].

Одним из выдающихся историков русского морского флота был и А. П. Соколов. По окончании Морского кадетского корпуса он служил на флоте в Морском ведомстве, в 1853 г. был командирован в черноморские архивы для сбора материала по истории флота. Через два года Соколов просил направить его в Севастополь: «Мне всегда казалось, — писал он, — что историографу флота необходимо понюхать пороху, чтобы он не писал карикатуры вместо настоящих битв» [77, с. 147].

Автор многих работ по истории флота, А. П. Соколов более известен своим капитальным трудом «Летопись крушений и пожаров судов русского флота от начала его по 1854 год». В результате сделанного им анализа автор невольно раскрыл многие недостатки в строительстве и эксплуатации кораблей. Он установил, что большая часть крушений была следствием постройки судов из сырого леса, без медной обшивки, а также того, что во главе флота нередко стояли несведущие люди. Соколов не только собрал архивные материалы, но и привел свидетельства оставшихся в живых участников крушений и пожаров. Всего он собрал описания более 200 случаев, многие из которых могли стать обвинительным актом против существовавших на флоте порядков. По этим причинам историк долгое время не мог опубликовать свою работу. В 1855 г. книга все-таки вышла в свет, но не получила официального одобрения Военно-Морского ведомства.

Однако Академия наук отметила эту работу половинной Демидовской премией 1857 г. Рецензент Ф. Ф. Веселаго дал высокую оценку труду историографа русского флота. Общему собранию Академии наук о сочинении докладывал К. С. Веселовский: «Общая форма, принятая автором при описании крушений, следующая: год гибели судна, ранг его и число орудий, название судна, имя командира, море, на котором случилось несчастье, и описание самого события. Степень подробности описания зависела как от количества материалов, так и от важности и назидательности для моряков частностей самого крушения. Поэтому о иных случаях дано 2–3 строки, а описания других доходят до 20 страниц.

Весьма любопытен вывод автора из общего обзора крушений на разных морях и в разное время. Из него видно, что крушения судов наиболее [часто] происходят на Балтийском море от неизвестных течений, которые имеют пагубное влияние в этих тесных и усеянных мелями и камнями водах; на Черном — от жестокостей бурь; на Охотском — от непрочности постройки и недостаточности снабжения и управления судов. По окончательному приговору рецензента обширность и польза трудов г. Соколова по всем отраслям истории русского флота и несомненные достоинства и важное значение в ученой морской литературе составленной им летописи крушений вполне достойны обратить на себя внимание Академии и заслуживают Демидовской премии» [46, с. 22, 23].

Одним из первых, кто занимался в России теорией пароходов, был Р. К. Скаловский. Его «Руководство для служащих на военных морских пароходах» было отмечено: первые две части почетным отзывом (1846 г.), а третья часть — половинной Демидовской премией (1847 г.). Автор был деятельным членом Морского ученого комитета, управлял Ижорскими адмиралтейскими заводами, с 1849 г. редактировал «Морской сборник».

Адмирал и участник плавания на фрегате «Паллада», К. Н. Посьет явился автором сочинения «О вооружении военных судов» (1850 г.), отмеченного половинной Демидовской премией 1851 г.

Военно-морской теоретик Г. И. Бутаков стал создателем тактики парового флота. Будущий адмирал происходил из семьи моряков, успешно обучался в Морском кадетском корпусе. Он служил на многих флотах и получил богатую практику руководства действиями пароходов. В 1860 г., будучи флагманом эскадры кораблей с винтовыми двигателями, Бутаков имел возможность проверить свои исследования законов вращения винтовых судов во время их плавания.

Применение паровых двигателей на флоте и замена деревянных судов железными вызвали изменение всей тактики морских судов. Обладая большой эрудицией и придерживаясь передовых взглядов на развитие военно-морского искусства, Бутаков не только правильно оценил новые условия, но и внес значительный вклад в теорию и практику русского флота. Он стремился составить подробные правила пароходных маневров и весьма удачно решил эту задачу в сочинении «Новые основания пароходной тактики», получившем полную Демидовскую премию 1863 г. Этот труд положил начало развитию тактики быстро растущего русского флота и был переведен на различные языки. Имя адмирала Г. И. Бутакова стало известно всему миру. Бутаков перестроил организацию и тактику русского флота в соответствии с уровнем развития парового флота и воспитал целое поколение хорошо подготовленных моряков.