Легенда о Тристане и Изольде

Бранжьена ей: "Как бы не так!

1945 Пусть от меня добра не ждет.

Чем он быстрее в гроб сойдет,

Тем лучше для меня и вас.

Ваш грех свалить я в этот раз

Вам не позволю на Бранжьену

1950 Не стану поощрять измену.

Вы мне твердили издавна,

Что я всему виной одна:

Мол, вас на блуд я подбивала

Тем, что так ловко покрывала.

1955 "Тому, кто сделать зло помог,

Воздается злом в свой час и срок.

Я помогала вам блудить,

За это и должна платить.

Меня б вы, будь вам честь знакома,

1960 Вознаградили по-другому,

С ничтожным трусом не свели

И на позор не обрекли".

Изольда ей: "Оставим спор.

Мной не заслужен твой укор:

1965 От гнева сходишь ты с ума,

А я и так казнюсь сама.

Прошу тебя, меня прости

И все ж Тристана навести.

Судить, он прав или неправ,

1970 Нельзя, с ним не потолковав".

Она Бранжьену так просила,

Ласкала и превозносила,

Что та к Тристану вниз пошла,

Как на него ни зла была.

1975 Лежал он, слабый, бледный, тощий,

Не человек - живые мощи

Так истомил его недуг.

Когда вошла Бранжьена вдруг,

Больной вздохнул и зарыдал,

1980 И умолять тихонько стал

Сказать по правде, почему

Кипит в ней ненависть к нему.

Когда ж ответ был ею дан,

Уверил клятвенно Тристан,

1985 Что Каэрдин оговорен,

Но что вернется к Марку он,

И лжец, Кариадо урок

Получит, коль поможет бог.

Бранжьена, вняв словам таким,

1990 Охотно помирилась с ним,

И поднялись рука с рукою

Они в изольдины покои,

Где, милой встречен, как дотоль,

Тристан забыл недуг и боль,

1995 А утром, ночь пробыв у ней,

Ушел дорогою своей.

Тристан шаги туда направил,

Где он племянника оставил {16},

И с ним, чуть ветер посвежел,

2000 В Бретань на судне полетел

К жене, Изольде Белорукой,

Повергнутой в тоску разлукой.

Любовь вошла ей в кровь и плоть.

Поэтому не побороть

2005 Супруге бедной скорбь и страх.

Что ищет муж в чужих краях?

Уж не к сопернице ль туда

Бежит он из дому всегда?

Тристан исчез, но мысль о нем

2010 Изольду точит день за днем:

У королевы нет вестей

О том, кто всех дороже ей.

Она себе за столько мук,

Что принял мил-сердечный друг,

2015 За горе, коим вновь и вновь

Он искапает к ней любовь,

За скорбь его, тоску, терзанья

Изобретает наказанье.

Коль скоро страждет он, должна

2020 Терпеть страданья и она.

Коль слезы, пот и кровь он лил

За то, что с ней любовь делил,

Пусть за него она прольет

Кровь, пот и слезы в свой черед.

2025 Своей красой пренебрегая

И плоть на пытку обрекая

С суровостью необычайной,

Придумала Изольда тайно

На тело голое надеть

2030 И не снимать без нужды впредь

(Кто с нею в верности сравнится!)

Из грубой шерсти власяницу.

Лишь для того, чтоб с мужем спать,

Она ее решалась снять,

2035 От девушек своих таясь,

И перед богом поклялась,

Что будет в ней ходить, пока

Весть не получит от дружка.

Вот так она, храня молчанье,

2040 И предавалась покаянью,

Чтобы с Тристаном скорбь делить,

И боль терпеть, и слезы лить.

Но раз, когда к ней во дворец

С виолою забрел игрец,

2045 Она ему открылась с горя,

И он, простившись с нею вскоре,

Дал слово про ее мученья

Снести Тристану сообщенье.

Тристан, узнав про участь той,

2050 Кому был предан всей душой,

Стал хмур и мрачен, потому,

Что не до радости ему,

Пока он лаской или силой

Не снимет власяницу с милой.

2055 Но чтоб помочь Изольде в горе,

Плыть надо в Англию за море.

Склонять он Каэрдина стал,

Чтоб тот его сопровождал,

И отбыл, получив согласье,

2060 Искать с ним на чужбине счастья.

Они, наряд переменив

И лица ловко зачернив,

Чтоб Марк не вызнал ничего,

Явились ко двору его,

2065 И челядь новости друзьям

Охотно выболтала там.

Еще невиданный дотоль

Дал праздник как-то раз король.

На пир все рыцари сошлись,

2070 А после пира начались

Потехи, игры и забавы.

В них преуспел Тристан на славу.

В прыжке валлийском и в другом,

Что вавелейским мы зовем {17},

2075 В уменье, дрот метать и трость,

Щит пробивать копьем насквозь,

Дробить броню мечом стальным

Никто не мог тягаться с ним.

Ему ровнею был один

2080 Бесстрашный герцог Каэрдин.

Узнал их некий старый друг,

И он на случай, если вдруг

Марк все поймет и пришлецов

Велит схватить в конце концов,

2085 Двух легких на ногу коней

Припас украдкой для гостей.

От рук их два вельможи пали.

Кариадо второго звали,

И Каэрдин его убил

2090 За то, что очернен им был:

Граф утверждал, что с ним в бою

Спас герцог бегством жизнь свою.

Вот так Тристан и оправдал

Ту клятву, что Бранжьене дал.

2095 Затем, вскочив на скакунов,

Друзья помчались к морю вновь.

Летят они, припав к коням,

Погоня скачет по пятам,

Но беглецам всеправый бог

2100 Уйти от недругов помог.

Они успели в лес свернуть

И корнуэльцев обмануть,

Петляя по дремучей чаще,

Следы копыт от глаз таящей.

2105 Так, заплатив отмщенью дань,

Вернулись рыцари в Бретань.

Не скрою, господа, от вас:

Свой затянувшийся рассказ

Я очищаю от всего,

2110 Что лишь запутало б его.

Предупреждаю вас заране:

Толкуют разно о Тристане.

Всяк, кто с судьбой его знаком,

Повествование о нем

2115 Ведет на свой особый лад,

В чем убеждался я стократ.

Кто б сочинять о нем ни стал,

Я всех слыхал и всех читал,

Но вольно, что ни говори,

2120 У нас обходятся с Брери {18},

Который хронику оставил

О тех, кто Англиею правил.

Она точна и беспристрастна,

И нахожу я, что напрасно

2125 Ее расцвечивают вздором

О карлике, в бою с которым {19}

Пал Каэрдин за то, что он

Его женой был увлечен.

Про то, как при смерти Тристан,

2130 От яда мучаясь и ран,

С трудом собрал остаток сил

И Говернала попросил

К нему Изольду привезти,

Не стоит также речь вести.

2135 Вам доказать Том_а_ готов,

Что это выдумка глупцов.

Был Говернал известен всем

И ненавистен Марку тем,

Что много раз сумел принесть

2140 Влюбленным друг от друга весть.

Король прислужникам своим

Давно велел следить за ним.

Ужели был он так хитер,

Что ввел в обман весь людный двор,

2145 Купцом заморским нарядясь?

Ужель затея удалась

И не смогли ни Марк, ни знать

В нем Говернала распознать?

Ужели ноги он унес

2150 И королеву впрямь увез?

Кто гиль подобную плетет,

Тот ложь за правду выдает.

С людьми столь малого ума

Не склонен в спор вступать Тома.

2155 Решит, кто прав - они иль я,

Ваш разум, лучший наш судья.

Сумев погони избежать,

Тристан и Каэрдин опять

В Бретань отправились к друзьям,

2160 И зажили привольно там,

И ездили травить зверей

В лес, к рубежу земли своей.

Весь край бретонский видел в них

Пример для рыцарей честных

2165 И возносил их до небес.

Они, с утра уехав в лес,

Там в гроте потайном скрывались

И статуями любовались.

Им статуи заменой были

2170 Тех женщин, что они любили,

А шумный день и свет дневной

Лекарством от тоски ночной.

Они с охоты как-то раз

Спешили в предвечерний час,

2175 Усталых обогнали слуг

И Ланды Белые сам-друг

Пересекать вдоль моря стали,

А справа волны грохотали.

Вдруг всадник к ним несется вскачь.

2180 Соловый конь его горяч,

Богат доспех, прекрасен вид:

Щит золотой глаза слепит,

И цвета герб на нем того же,

Копье с флажком на древке - тоже.

2185 Щитом прикрыв плечо и грудь,

Друзьям он преграждает путь.

Росл этот рыцарь, лих, силен,

Во многих битвах закален,

Но не видали до того

2190 Тристан и Каэрдин его.

Да кто же это наконец?

Друзей приветствует пришлец.

Тристан с поклоном в свой черед

Вопрос учтиво задает:

2195 "Кто вы такой? Как вас зовут?

Что вам понадобилось тут?"

Тот молвит: "В здешней стороне

Тристан Влюбленный нужен мне.

Не скажете ль, где замок здесь

2200 У этого барона есть?"

Тристан в ответ: "Зачем он вам?

Коль вы к Тристану по делам,

Я в гости вас прошу к нему.

Его искать вам ни к чему:

2205 Здесь, перед вами, он сейчас.

Что сделать я могу для вас?"

Пришлец ему: "Готов сказать.

Меня Тристаном Малым звать.

Бретонец родом я и складом.

2210 Мой лен - с Испанским морем {20} рядом,

И там я в замке жил с женою,

Любимой больше жизни мною.

Позавчера ее разбойно

Увез насильник недостойный

2215 Эстульт л'Оргил дель Кастельфер {21}.

Меня сильней он не в пример,

И в замке у него она

Терпеть позор принуждена.

Я так страдаю без нее,

2220 Что в тягость ныне мне житье.

Душа моя полна печали.

Не знаю я, что делать дале.

Постыл мне стал весь божий свет.

Зачем живу я, если нет

2225 Со мной отрады прежних дней

Жены возлюбленной моей?

Слыхал присловье я когда-то:

Тому, кого лишили злата,

Не дороги и медяки.

2230 С ума схожу я от тоски,

Вот к вам прибегнуть и решил.

Вы полны мужества и сил.

Ваш нрав неколебим и прям.

Меж рыцарей нет равных вам.

2235 К тому ж, никто не смог затмить

Вас и в умении любить.

Поэтому прошу я вас

Мне пособить в столь трудный час,

Эстульта победить в бою

2240 И вызволить жену мою,

А я за это, жив покуда,

Вассалом верным вам пребуду".

Тристан ему: "Урок врагу

Я дать, мой друг, вам помогу.

2245 Поедем ночевать ко мне,

А бой начнем при первом дне".

Но привела в негодованье

Пришельца мысль об ожиданье.

Он молвил: "Я дался в обман,

2250 Поверив, будто вы - Тристан.

Не внял бы жалобам моим

Он с равнодушием таким:

Любовь изведав, знает он,

Что значит ждать, когда влюблен.

2255 Тристан, мою услышав речь,

Взялся б немедленно за меч,

А не умножил бы оттяжкой

Мою печаль и страх мой тяжкий.

Как вас ни прозывают, друг,

2260 Не знали вы любовных мук.

Меня, будь чувство дружбы в вас,

Вы пожалели б сей же час.

Того, кто не любил дотоль,

Не трогает чужая боль.

2265 Вы не любили никогда,

Вот скорбь моя вам и чужда,

Иначе б вы, ручаюсь в том,

Уже неслись на бой с врагом.

Прощайте, друг! Бог вам судья!

2270 Искать Тристана еду я.

Мне нужен он, и никого

Вновь не приму я за него.

Зачем я жизнь влачу досель,

Утратив смысл ее и цель?

2275 Стократ отрадней умереть,

Чем жить без радостей и впредь.

Что буду делать я, о боже,

Без той, кто мне всех благ дороже?

Тут задержал Тристан другой

2280 Тристана Малого рукой

И, видя, как печален тот,

Ему промолвил в свой черед:

"Постойте! Вашим вняв словам,

Я помогу сегодня ж вам,

2285 Так прозвище мое велит

И будет недруг ваш разбит.

Прошу вас задержаться тут,

Пока доспех мне подадут".

Тристан для боя снарядился,

2290 С Тристаном Малым в путь пустился,

И вывела в конце концов

Тропинка к лесу двух бойцов,

А в том лесу Эстульт-злодей

Жил в замке с жертвою своей.

2295 Там рыцари, достигнув цели,

В засаду на опушке сели.

Эстульт был лют, могуч и смел.

К тому ж, шесть братьев он имел,

Свирепых сильных и лихих,

2300 Но рыцари сразили их.

Два брата ехали его

Домой с турнира одного.

Тристан с соратником своим,

Внезапно бросив вызов им,

2305 Обоих уложили вмиг.

Был краток бой, но громок крик {23}...

Тогда Эстульт, их старший брат,

Из замка выехал сам-пят

И, преисполнясь пылом бранным,

2310 В галоп помчался к двум Тристанам,

Но те не дрогнули отнюдь,

Сошлись с врагами грудь на грудь

И в долгом яростном бою

Сражались так за честь свою,

2315 Что рухнули на дерн примятый

Эстультовы четыре брата.

Однако друг Тристана пал,

Тристану же Эстульт вогнал

В незащищенный правый бок

2320 Свой ядом смазанный клинок,

За что, собрав остаток сил,

Тристан насильника сразил.

Семь братьев умерли от ран,

Пал Малым прозванный Тристан,

2325 Увечье получил второй.

От жгучей боли чуть живой,

Потерей крови изнурен,

С трудом домой добрался он,

Велел себя перевязать

2330 И лучших лекарей созвать.

Толпой сбежались лекаря,

Но их труды пропали зря:

Никто не распознал состава

Проникшей в плоть и кровь отравы

2335 И не сумел, насобирав

В лесу густом целебных трав,

Сварить для пластыря отвар,

Который быстро сбил бы жар

И вытянул бы яд наружу.

2340 Час от часу Тристану хуже:

Разносится по телу яд,

И отстает, за шматом шмат,

Гнилое мясо от костей,

И с каждым днем лицо синей.

2345 Он потерял былую силу

И видит, что сойдет в могилу,

Коль не удастся никому

В несчастии помочь ему.

Лечить же этот род недуга

2350 Умеет лишь его подруга.

Когда б Изольда с ним была,

Она б его спасти могла.

Но вместе им, увы, не быть:

Ему за море не доплыть,

2355 И сверх того, там меж вельмож

Врагов его не перечтешь;

Изольду ж увезти сюда

Муж не позволит никогда.

Недуг Тристану смерть сулит,

2360 И сердце у него болит.

Яд так силен, что от страданья

Тристан почти что без сознанья.

Теряя голову от мук,

Он шлет за Каэрдином слуг,

2365 Чтоб посоветоваться с ним,

Как с другом искренним своим.

Когда ж явился Каэрдин,

Тристан остался с ним один,

Чтоб не слыхал никто, о чем

2370 Речь поведут они вдвоем.

Всем этим в страх приведена

Была Тристанова жена:

Вдруг муж решил покинуть свет

И дать монашеский обет?

2375 Изольда встала за стеной

Покоя, где лежал больной,

И, приложившись ухом к ней,

Прислушалась к речам друзей.

Друзья же были у стены

2380 Держать совет принуждены:

Оперся на нее Тристан,

Чуть приподняв с постели стан,

А Каэрдин сидел в ногах,

И со слезами на глазах

2385 Они скорбели молчаливо

О том, что дружбе их счастливой

Так быстро наступил конец.

До самой глубины сердец

Обоим жаль друг друга было.

2390 Обоим горе взор слепило,

А мысль, что, может быть, сейчас

Они сошлись в последний раз,

Усугубляла их кручину.

Тристан промолвил Каэрдину.

2395 "Мой друг, склоните слух ко мне.

Живу я здесь в чужой стране,

Где лишь один вы у меня

И сотоварищ, и родня.

Лишь в вас одном я находил

2400 Источник радостей и сил.

Мне в том краю, где рос я с детства,

Сыскали б от недуга средство,

Но тут его я не достану,

И скоро смерть придет Тристану.

2405 Здесь неизвестно средство то

И не спасет меня никто.

Способна мне помочь одна

Изольда, Маркова жена,

Но королеве нужно, друг,

2410 Сперва узнать про мой недуг,

А с кем послать ей весть такую

Придумать, право, не могу я.

К тому ж, она, хоть с юных лет

Во врачебстве ей равных нет,

2415 Меня излечит лишь тогда,

Когда пожалует сюда.

Вот если б я нашел посла,

Через которого б дошла

К ней о моем недуге весть,

2420 Она уже была бы здесь.

Проведав, как болею я,

В Бретань любимая моя

Приехала б издалека

Так в ней любовь ко мне крепка!

2425 Боясь, что доживаю век,

Я, сотоварищ, к вам прибег,

Прошу вас вспомнить нашу дружбу

И сослужить мне эту службу.

Вы в верности мне поклялись,

2430 Когда с Бранжьеною сошлись,

За то, что вам была она

Моей Изольдой отдана.

Теперь я сам даю вам слово,

Что коль помочь вы мне готовы,

2430 У вас до окончанья дней

Не будет ленника верней".

Тристан так плакал и грустил,

Что в Каэрдине пробудил

Желанье пособить ему,

2440 И герцог другу своему

Ответил так: "Забудьте грусть.

Я быть послом от вас берусь.

Чтоб от недуга вас спасти,

Согласен я на все пойти.

2445 Я головой рискнуть не прочь,

Коль этим вам могу помочь.

Я там, где речь о вас идет,

Пущу любые средства в ход

Без страха, устали, унынья

2450 И все что скажете вы ныне,

Исполню, жизни не щадя

И долг свой дружеский блюдя.

Втолкуйте мне, что передать,

А я вас не заставлю ждать".

2455 Тристан ему: "Сердечно вас

Благодарю. Вот мой наказ.

Возьмите этот перстень - он

Возлюбленною мне вручен,

Плывите к ней, и во дворец,

2460 Одевшись как простой купец,

С шелками добрыми явитесь,

И королеве ухитритесь

Свой перстень показать тайком.

Он ей так хорошо знаком,

2465 Что случай выберет она

И с вами встретится одна.

Скажите, что душою всей

Я здравствовать желаю ей,

Но, душу ей сполна отдав,

2470 Быть не могу телесно здрав.

Коль с нею не увижусь вновь я,

Меня погубит нездоровье.

Не выздоровлю я вполне,

Пока не скажет "Здравствуй!" мне

2475 Та, от кого я, мысля здраво,

Здоровья ждать имею право.

Она должна сюда приплыть,

Чтобы недуг мой исцелить,

А коль не приплывет, кончину

2480 Я встретить в муках не премину.

Внушите ей, что без нее

Мне в этом мире не житье.

Поведайте про мой недуг,

Про то, как стражду я от мук,

2485 И постарайтесь при свиданье

В ней пробудить воспоминанья

О радостях, что день и ночь

Я встарь делить с ней был охоч;

О бедах, встреченных вдвоем;

2490 О чувстве пылком и святом!

О том, как я спасен был милой

От раны, что меня томила;

О зелье, что себе на горе

С Изольдой мы вкусили в море.

2495 От зелья этого все зло!

Оно на смерть нас обрекло.

Погибель - вот удел того,

Кто выпьет хоть глоток его.

Пускай Изольда вспомнит вновь,

2500 Чего мне стоила любовь.

Из-за нее весь Марков двор

Следит за мною с давних пор,

А сам король, моя родня.

Услал в изгнание меня;

2505 Из-за нее я так страдал,

Что еле жив и духом пал;

И все, ж ее ничья вражда

В нас не потушит никогда.

Она всех недругов сильней.

2510 Чем больше ими перед ней

Препон различных воздвигалось,

Тем меньше это удавалось.

Нас можно плотски разлучить.

Но от любви - не излечить.

2515 Напомните про сад плодовый,

Где, дав мне этот перстень, слово

Взяла с меня любовь моя,

Что верен ей останусь я,

И подтвердите, что поныне

2520 Не воспылал я на чужбине

Любовью к женщине иной;

Что даже со своей женой,

Сестрою вашей, не возлег,

Дабы не нарушать зарок;

2525 Что так она и будет девой

До самой смерти королевы.

Пускай Изольда, если мил

Я ей сейчас, как прежде был,

Сюда немедля приплывет.

2530 Все, что меж нами есть, - не в счет,

Коль мне на милую не след

Рассчитывать в годину бед;

Коль с тем, сколь хворь моя сильна,

Не посчитается она;

2535 Коль ей расчет в столь грозный час

Важней любви, связавшей нас.

Мне, коль ее не будет здесь,

Придется с жизнью счеты свесть,

И я изменницею ту,

2540 Кем брошен при смерти, сочту.

Вы не должны мне, друг, пенять:

Вас в путь-дорогу подгонять

Я лишь болезнью принужден.

Бранжьене также мой поклон.

2545 Пусть знает, что я очень плох,

Что если не поможет бог,

От боли я ума решусь

И жизни в цвете лет лишусь.

Спешите что есть сил, мой друг,

2550 Коль не хотите, чтоб недуг

Успел Тристана в гроб свести,

Пока вы медлите в пути.

Срок в сорок дней я вам даю,

Но если милую мою

2555 Вы привезете, знать о том

Должны, мой друг, лишь мы вдвоем.

Вы скажете сестре своей,

Чтоб не проснулась ревность в ней

Что это из чужой земли

2360 Вы знахарку мне привезли.

Пусть мой корабль, что в путь готов,

Несет две смены парусов:

Коль приплывете вы назад

С той, кто одна способна яд

2565 Из тела моего изгнать,

Велите белые поднять;

О том же, что надежды нет,

Мне возвестит их черный цвет {24}.

Сказал я все, что нужно было.

2570 Бог да хранит вас, друг мой милый!"

Слезами оба залились

И на прощанье обнялись,

И Каэрдин сбираться в путь

Пошел, не мешкая отнюдь.

2575 Как только ветер посвежел,

Он выбрать якоря велел,

Встал у руля и вышел вскоре

Под всеми парусами в море.

Уверенно взрезая волны,

2580 Идет корабль, товаров полный.

Везут вассалы Каэрдина

Из Пуату хмельные вина,

Из Тура лучшую посуду,

Испанских птиц и шелка груду,

2585 Чтоб мог, прикинувшись купцом,

Добиться Каэрдин тайком

Свиданья с тою, без кого

Погибнет в муках друг его.

Корабль по вспененным волнам

2590 Бежит к английским берегам.

Но целых двадцать дней прошли {25},

Покуда он достиг земли

И об Изольде наконец

Смог что-нибудь узнать гонец.

2595 Опасно женщину гневить:

Ее довольно уязвить,

Чтоб разом ревность в ней зажглась

И стала ненавистью страсть.

Непостоянностью она

2600 С весенним ветерком сходна.

Чем глубже было чувство в ней,

Тем неприязнь потом сильней.

Не удержать себя в узде

Ей ни в любви, ни во вражде.

2605 Но я сказал лишь к слову это.

Вернемся к нашему предмету.

Разобрала, припав к стене,

Тристанова жена вполне,

Чт_о_ другу говорил супруг,

2610 И гнев объял Изольду вдруг.

Она, выходит, не мила

Тому, с кем под венец пошла.

Муж ею так любим, а он

Другою женщиной пленен.

2615 Вот почему и не нужны

Ему объятия жены.

Не выдаст, нет, она того,

Что все узнала про него,

Но выждет случай и отметит.

2620 К тому, кто был ей люб, кипит

В ней только ненависть теперь.

Когда открылась в спальне дверь,

Изольда, затаив обиду,

Вошла к Тристану, и для виду

2625 С доброжелательством двойным

Взялась ухаживать за ним,

И, как влюбленная - на друга,

Не пожалела на супруга

Ни пылких ласк, ни добрых слов,

2630 Меж тем как зрел в ней злобный ков.

Она, вкруг ложа хлопоча,

Расспрашивала про врача

Когда ж ее отважный браг

Вернется с лекарем назад?

2635 Так, неусыпна и нежна,

Больного холила она,

Хотя ему беды большой

Тайком желала всей душой.

А Каэрдин все дальше плыл

2640 И к королеве так спешил,

Что паруса спустил лишь в месте,

Где мог о ней услышать вести.

Он в устье Темзы спозаранку {26}

Корабль поставил на стоянку,

2645 Перегрузил товары в лодку,

Вверх по реке поднялся ходко

На судне крохотном своем

И встал под Лондонским мостом,

Где кипы шелка вынул сразу

2650 И развернул их для показу.

Обширен Лондон и хорош.

В крещеном мире не найдешь

Второго города такого

Столь людного и столь большого.

2655 Богата тамошняя знать,

Себя умеет показать.

В стране английской места нету

Прекрасней и важней, чем это.

Туда по Темзе многоводной

2660 Торговый люд и мореходный

Добро из разных стран везет.

Хитер и ловок там народ.

Вот где без спутников, один,

И очутился Каэрдин

2665 С шелками, птицами, вином

Он толк в товаре знал таком.

Взял герцог кречета с собой,

Взял кубок с дивною резьбой,

Взял тонкий шелк расцветки яркой

2670 И королю отнес подарки,

И Марк услышал от него,

Что он приехал для того,

Чтоб, свой товар сбыв людям честным,

Позапастись товаром местным,

2675 И просит, чтобы в этом он

Был волен и не утеснен

Придворными и приставами,

Равно как прочими властями.

Король при всем дворе сказал,

2680 Что под защиту гостя взял,

И к королеве во дворец

Пошел довольный лжекупец.

Он показал ей свой товар

И преподнес застежку в дар.

2685 Из золота застежка та

Была искусно отлита.

"А как блестит!.. Сравнить прошу

С тем, что на пальце я ношу,

Изольде молвил гость нежданно

2690 И перстень показал Тристана.

Не видывал, ручаюсь вам,

Я чище золота и сам.

Нет, как мой перстень ни хорош,

Застежка много лучше все ж".

2695 Тут королева поняла,

Кого судьба к ней привела.

С купцом, как полотно, бледна,

В сторонку отошла она,

Боясь, что повод к подозреньям

2700 Придворным даст своим волненьем,

И для отвода глаз словчила

Погромче у купца спросила,

Как много перстень стоить может

И что еще он ей предложит.

2705 Сказал Изольде Каэрдин,

Когда остался с ней один:

"Узнайте, госпожа моя,

Что от Тристана прибыл я.

Наисердечнейший поклон

2710 С любовью неизменной он

Шлет вам, своей подруге милой,

Без коей жизнь ему постыла.

Он мне, прощаясь, дал наказ

Увидеть непременно вас

2715 И передать, что с ним беда,

Что не избудет никогда

Он тяжкий свой недуг без той,

К кому привязан всей душой.

Он был в сражении с врагом

2720 Пронзен отравленным клинком,

И кто б ни пользовал его,

Нет помощи ни от кого.

Не мил ему стал белый свет.

На нем живого места нет.

2725 От скорби и безмерных мук

Слабеет что ни день ваш друг.

Он сообщает, что от хвори

Без вас простится с жизнью вскоре,

И поручил вас умолять

2730 Его в беде не оставлять.

Тем чувством пылким и святым,

Которым связаны вы с ним,

Он заклинает вас прибыть,

Покуда не успел сгубить

2735 Его во цвете лет и сил

Яд, коим меч отравлен был.

Напомнить также он велел,

Что с вами горести терпел

И с вами радости вкушал;

2740 Что из-за вас его лишал

Король не раз любви своей;

Что он - изгнанник с юных дней

И платится в чужом краю

Лишеньями за страсть свою;

2745 Что некогда, в прощальный миг.

Когда вас Марк вдвоем застиг,

Вы, покидая сад плодовый,

В придачу к перстню дали слово

Быть верной другу своему.

2750 Так помогите же ему!

Коль вы не сжалитесь над ним,

Вам не видать его живым.

Без вас ему уже не встать,

И долг ваш - помощь другу дать,

2755 Пока он дух не испустил.

Вот что он вам сказать просил,

И этот перстень от Тристана

Порука, что здесь нет обмана".

Изольда, выслушав посланье,

2760 Пришла в испуг и содроганье.

Век не было ей никого

Так жаль, как друга своего.

Что делать ей - она не знала

И, голову теряя, стала

2765 Держать с Бранжьеною совет

Поехать к милому иль нет.

Порассказав про бой и рану,

Про яд, попавший в кровь Тристану,

Про хворь, которая вот-вот

2770 Его до срока в гроб сведет,

Про то, как он, страшась кончины,

Прислал за нею Каэрдина,

Изольда молвила Бранжьене:

"Какое мне принять решенье?"

2775 Вот так она, за целый час

Не осушив ни разу глаз,

С наперсницею совещалась,

И сердце им томила жалость

К тому, кто в муках и тоске

2780 Ждет исцеленья вдалеке.

Как только стало ясно им,

Что долг Изольды - быть с больным,

Она дала посланцу знать,

Что с ним намерена бежать

2785 И к берегам Бретани плыть,

Дабы Тристана исцелить.

Собралась королева в путь

И, царедворцам дав уснуть,

Прокралась к двери потайной

2790 В стене дворцовой, над рекой.

Через нее она потом

Спустилась к Темзе прямиком,

Привратников не разбудив,

И лодка, так как был прилив,

2795 Под самый берег подплыла.

В нее Изольда и вошла.

На весла Каэрдин налег,

Поставил парус, и поток

Донес их вмиг до корабля.

2800 Встал Герцог у его руля,

Велел Изольду взять на борт,

Не мешкая, покинул порт,

И ветры судно повлекли

Вдоль берегов чужой земли.

2805 Остались сзади Уиссан {27},

Булонь с Трепором и Фекан {28}.

Вот и Нормандская страна

Уже давно обойдена

Корабль, качаемый волнами,

2810 Идет под всеми парусами.

Довольны путники собой:

Успех ниспослан им судьбой.

Тристан недугом изнурен.

С постели встать не в силах он.

2815 Ничем его не излечить:

Не могут зелья боль смягчить,

Старанья лекарей напрасны.

Он встречи с милой жаждет страстно,

Ни ночью темною, ни днем

2820 Не мысля ни о чем ином.

Надеждой на приезд ее

Существование свое

Он силится продлить чуть-чуть,

Хоть чует: смерти не минуть.

2825 На берег моря то и дело

Он челядь шлет, чтоб та глядела,

Не видно ль паруса вдали,

Иль требует, чтоб отнесли

Его постель туда, к волнам:

2830 Увидеть он желает сам,

Нейдет ли судно и каков

Цвет корабельных парусов.

Не надобно, опричь того,

Ему на свете ничего.

2835 Нет у него других забот

Одною этой он живет.

Одну услышать жаждет весть

Что наконец Изольда здесь.

Но иногда он с полпути

2840 Велит себя назад нести:

Уж если нет на судне милой

И свой обет она забыла,

Пускай он лучше от других

Узнает о вестях плохих.

2845 Прихода корабля он ждет,

Но страх, что не прибудет тот,

В Тристане так порой силен,

Что дольше ждать страшится он.

Своей боязнью и тоской

2850 Он часто делится с женой,

Но ей, чтоб выведать сполна

Всю правду не могла она,

Толкует лишь о Каэрдине.

Я рассказать намерен ныне

2855 Вам о беде столь беспримерной,

Что состраданием, наверно,

Она исполнит тех из вас,

Кому любить пришлось хоть раз.

Изольда доплыла туда,

2860 Где ждал Тристан ее всегда.

Матросы, радуясь заране,

Вели корабль к родной Бретани,

И берег впереди вставал.

Вдруг в паруса ударил шквал,

2865 Их до отказа натянул

И судно бортом развернул.

Взять рифы тщатся мореходы,

Но им мешает непогода.

Крепчает ветер, волны гонит,

2870 В нежданном мраке солнце тонет,

Вскипает хлябь, грохочет гром,

Валы вздымаются кругом,

Из туч тяжелых хлещет дождь,

Булини {29} рвутся, снасти тож,

2875 И паруса в клочки летят.

Корабль несется наугад.

Разбило лодку на куски

Ее спустили моряки,

Завидев берег, а затем

2880 Забыли про нее совсем.

Теперь корабль кренится так.

Что самый опытный моряк

И тот уже без сил лежит,

С ног ураганным ветром сбит.

2885 Все стонут, мечутся, рыдают

И смерти в страхе ожидают.

Изольда восклицает: "Горе!

Мне бог пошлет кончину вскоре,

И без возврата в бездну кану

2890 Я прежде, чем узрю Тристана.

Не жалко с жизнью мне расстаться,

Но страшно с ним не повидаться.

Мой друг, коль я пойду на дно,

Вам больше встать не суждено.

2895 Вас без того недуг грызет,

А смерть моя так потрясет,

Что вы уйдете вслед за мной.

Судьба - не я тому виной.

Я, будь на то господня воля,

2900 Вас исцелила бы от боли,

Но мне затем сейчас и больно,

Что множу я ее невольно.

Со страхом о своей кончине

Я мыслю лишь по той причине,

2905 Что, умерев сейчас, не дам

От смерти ускользнуть и вам.

Бог да простит, но мне она

Скорей желанна, чем страшна.

Несчастье в том, что весть о ней

2910 Прервет теченье ваших дней.

Любовь сроднила нас во всем,

И мы живем один в другом:

Боль ваша - это боль моя;

Умрете вы, коль сгину я.

2915 Нет, даже в смерти мы не врозь:

Раз в море гибнуть мне пришлось,

Вы, видно, утонули тоже,

Меня искать поехав все же.

Да, чую я, что вы на дне,

2920 А значит, смерть пришла и мне.

Мечтала встретить смертный час

Я, друг, в объятиях у вас

И подле вас в гробу лежать.

Пусть этому и не бывать,

2925 Но коль я в море утону,

Где раньше вы пошли ко дну,

Нас, может быть, случится здесь

Одной и той же рыбе съесть,

И эта рыба, друг мой милый,

2930 Нам станет общею могилой;

К тому же, может быть и так,

Что выловит ее рыбак,

И нас обоих в ней найдут,

И погребенью предадут.

2935 - Но это вздор! - А впрочем, нет:

Все может тот, кем создан свет.

- С чего б вам, друг, идти на дно?

Знать этого мне не дано,

Но коль вы живы, и творец

2940 Здесь мне одной пошлет конец,

Меня утешит мысль о том,

Что не расскажут вам о нем

И до естественной кончины

Вы проживете без кручины,

2945 Надеясь, что в свой час и срок

Меня опять вернет вам бог.

Избудете вы свой недуг,

Что мне всего важней, мой друг.

Сильнее я хочу сейчас

2950 Здоровья вам, чем видеть вас,

И лишь затем, что вас люблю,

Творца спасти меня молю.

Не смерть страшна мне, коль господь

От мук избавит вашу плоть,

2955 А то, что без меня с другой

Сойдется друг мой дорогой:

Я вами избранной жене

Не стала б доверять вполне.

Покажет время, кто был прав,

2960 Но я бы, друга потеряв,

За ним последовала вскоре.

Теряю разум я от горя

И если медлю умереть,

То лишь затем, чтоб вас узреть.

2965 Дай бог, чтоб вам я пособила

Иль вместе мы сошли в могилу!"

Вот так Изольда горевала,

Покуда буря бушевала,

А от нее пять дней невзгоды

2970 Претерпевали мореходы.

Когда ж утихла злость пучин,

Повеселевший Каэрдин

Поставить паруса велел,

И был их цвет не черен - бел.

2975 Корабль взрезал за валом вал,

И ветер паруса вздувал,

Так поднятые, чтоб как след

Был виден с берега их цвет,

О чем Тристан в прощальный час

2980 Дал сотоварищу наказ.

Уже бретонская земля

Была заметна с корабля,

Как вдруг над ширью вод морских

Ударил зной и ветер стих.

2985 Корабль замедлил разом ход.

Скорей стоит он, чем идет.

Вплавь не добраться до земли,

А лодку волны унесли,

И ждут матросы в нетерпенье

2990 Хотя бы признака волненья.

Клянут они свое бессилье:

Им суши не достичь при штиле.

Туда-сюда, вперед-назад

Корабль течения влачат,

2995 Но до земли недальний путь

Не сокращается отнюдь.

Изольда чуть с ума не сходит.

Глаз с берега она не сводит,

Однако, хоть ей невтерпеж,

3000 Пешком по волнам не пойдешь;

Корабль же обречен стоять,

Покуда ветры будут спать.

Изольду мучит ожиданье:

Ей нужно к другу на свиданье,

3005 А судно там же, где дотоль.

Тристан терпеть не в силах боль.

Он королеву ожидает

И то стенает, то рыдает,

То поникает головой,

3010 От мук и скорби чуть живой.

Тут, жаждой мщения полна,

Идет к нему его жена

И объявляет: "Мой супруг,

Вернулся Каэрдин, ваш друг.

3015 Он к вам плывет на корабле,

И хоть тому пристать к земле

Мешает этот штиль проклятый,

Я опознала судно брата.

Дай бог, чтоб вам такая весть

3020 Могла спасение принесть!"

Тристан супруге шепчет с дрожью:

"А нет ли тут ошибки все же

И помните ли вы, каков

Цвет корабельных парусов?"

3025 Та молвит: "Тут ошибки нет.

У парусов же черный цвет.

Сполна пришлось их развернуть,

Чтоб судно сдвинуть хоть чуть-чуть".

Стал полотна Тристан белей:

3030 Нет вести для него страшней.

Он лег лицом к стене и рек:

"Изольда, да простит вам бог!

В несчастье милою забыт,

Любовью к милой я убит.

3035 Погибнуть лучше от недуга,

Чем дни влачить без вас, подруга.

Меня, живого, вам не жаль,

Но вызовет у вас печаль

Безвременная смерть моя,

3040 И этим утешаюсь я".

"Изольда!.." трижды вскрикнул он

И погрузился в вечный сон.

Весь замок оглашают вдруг

Стенанья рыцарей и слуг.

3045 Они, не в силах скорбь унять,

Спешат с постели тело снять

И труп кладут на шелк цветной

Под пышный воздух парчевой.

Зной между тем ослаб чуть-чуть,

3050 И ветер снова начал дуть,

И паруса взвились опять,

И смог корабль к земле пристать.

Изольда на берег спустилась

И видит: что-то здесь случилось.

3055 Плач отовсюду раздается,

Заупокойный звон несется.

Она спросила у людей,

Кто расстается с жизнью сей,

И ей сказал один старик:

3060 "Нас, госпожа, удар постиг.

И непомерно он тяжел:

Сегодня в лучший мир ушел

Тристан, смельчак из смельчаков,

Щит страждущих и бедняков.

3065 Так щедр и жалостлив он был,

Что весь наш край его любил.

Он рану получил в бою

И, вот, окончил жизнь свою.

Беды, страшней, чем смерть его,

3070 Нет для народа моего".

Изольда скорбные слова

Дослушала, дыша едва,

И с непокрытой головою

Пошла, одна перед толпою,

3075 В тот замок, где почил Тристан.

На дивный лик ее и стан

Дивился весь бретонский люд

Кто это появился тут?

Она добралась наконец

3080 До места, где лежал мертвец,

И восскорбела так о нем,

К востоку обратясь лицом:

"Раз, милый друг, вас больше нет,

Изольде дольше жить не след.

3085 Любовь ко мне убила вас,

Меня же скорбь убьет сейчас,

Затем, что излечить, мой друг,

Я не сумела ваш недуг.

Без вас мне не прожить и дня:

3090 Не будет счастья для меня.

Я бурею пощажена,

Но лишь затем сюда она

Мне помешала в срок прибыть,

Чтобы верней меня сгубить!

3095 Не задержи нас буря в море,

Я исцелила б вас от хвори,

И повели б мы меж собой

Беседу о любви былой,

О горестях и злоключеньях,

3100 О радостях и наслажденьях,

Которые, всему на зло,

Нам наше чувство принесло,

И я бы стала вас опять

Ласкать, лобзать и обнимать.

3105 Коль не смогла я вас спасти,

Мне с вами надлежит уйти.

Коль не поспела в этот раз

С противоядием для вас

Я в срок, как много лет назад,

3110 Пусть смерть в меня прольет свой яд.

Из-за меня вас нету боле,

Но разделю я вашу долю,

Раз вам подругою была".

Она к Тристану прилегла,

3115 Любимого поцеловала,

В объятьях сжала, как бывало,

Лицо к лицу, уста к устам,

И смерть ее настигла там:

Скорбя по другу своему,

3120 Ушла она вослед ему {30}.

Тристан погиб затем, что в срок

Изольдой быть спасен не мог.

Тристан любовью к ней сражен,

Изольда - тем, что умер он {31}.

3125 Тома все досказал как след

И шлет признательный привет

Всем, кто любил и вожделел,

Вкушал блаженство и скорбел,

Безумствовал и ревновал;

3130 Всем, кто стихам его внимал.

Не каждому я угодил,

Но сил и рвенья не щадил

И вел правдиво свой рассказ,

В чем с первых строк заверил вас.

3135 Я изложил в стихах его

Для красоты и для того,

Чтоб без особого труда

Влюбленные могли всегда

В нем для себя пример найти

3140 И утешенье обрести,

Когда им в том нужда придет,

От тех несчастий и невзгод,

Мучений, горестей, обид,

Какие нам любовь сулит.

Готфрид Страсбургский

ТРИСТАН

Перевод со средневерхненемецкого К.П. Богатырева

[Грот любви]

И поскакали все втроем {1}

16680 По долам и лесам верхом.

Два дня, две ночи путь тяжелый

Их вел через леса и долы.

Там у подножья диких скал

Тристан пещеру разыскал,

16685 К которой раз счастливый случай

Его привел сквозь лес дремучий,

Где он охотился тогда

И бог весть как забрел туда.

Пещера высотою с гору

16690 Была в языческую пору

Здесь выбита в одной скале,

Когда еще на сей земле,

Позднее Коринею {2} данной,

Хозяйничали великаны.

16695 Любви здесь таинству они

Платили дань в былые дни.

В таких пещерах в эти годы

Железом обшивали своды.

Их окрестил один голант {3}:

16700 "La fossiur'a la gent amant",

Что переводится дословно

На наш язык как "грот любовный".

И, как гласит преданье, тут

Тристан сыскал себе приют.

16705 Был грот и светел и широк {4},

И кругл {5}, и гладок, и высок {6}.

Сверкали стены белизной {7}

И подпирали свод собой.

Его корона замыкала

16710 Из благородного металла,

И драгоценный блеск камней

Светился радугой на ней.

А пол был мрамором покрыт {8}

Зеленой гладью ровных плит.

16715 И посреди него стояло

Резное ложе из кристалла {9},

И высеченные на нем

Горели письмена огнем.

Гласит преданье, что оно

16720 Спокон веков освящено

Служением любви богине,

Которой служит и поныне.

Пещеру освещало солнце

Сквозь маленькие три оконца,

16725 И были выходом пещере

Большие бронзовые двери.

А перед ними невдали

Три липы пышные росли {10}.

Вкруг этих лип все было голо,

16730 И лишь внизу, за спуском к долу

Росли деревья там и сям,

Отбрасывая тень к горам.

Там, прячась за густой травой,

Виясь серебряной змеей,

16735 Ручей плескался и журчал.

К нему поблизости стоял

Колодец с ключевой водою,

Как небо светло-голубою.

Вкруг этого колодца тоже

16740 Три липы высились пригоже.

Они от солнечных лучей

Его хранили и дождей.

Там хвастались наперебой

Цветы и травы красотой,

16745 И словно бились об заклад,

Чей благовонней аромат!

Там сладким пеньем слух лаская,

Не умолкали птичьи стаи,

И звуков сладостней, чем эти

16750 Не слыхивал никто на свете.

Там красотою все пленяло

И слух и взгляды привлекало,

Там солнце и тени

И ветра движенье

16755 Давали отраду

И слуху и взгляду.

А дальше - снова все кругом,

Хоть целый день скачи верхом.

Лишь запустенье, дикий лес

16760 И мрачных скал крутой навес.

И не было сюда пути,

Чтобы проехать иль пройти.

Да, этот край был дик и глух,

Куда ни оглянись вокруг,

16765 И все же в дикой сей глуши

С владычицей своей души

Решил Тристан прервать свой путь,

Набраться сил и отдохнуть.

Здесь он с Изольдою остался

16770 И c Курвеналом распрощался,

И отослал его назад,

Чтоб тот, вернувшись, всем подряд

Рассказывал, что, мол, Тристан

Отправился чрез океан,

16775 И там в Ирландии народу

Поведал про свои невзгоды.

Еще велел он Курвеналу

Вновь при дворе жить, как бывало,

И слушаться во всем Брангены

16780 И передать ей непременно,

Уединясь в ее покоях,

Слова любви от них обоих.

Он отпустил его, веля

Все выведать про короля,

16785 Про помыслы его и планы,

И хочет ли он мстить Тристану

И если Марк задумал месть

Им дать скорей об этом весть.

Еще Тристан с Изольдой - оба

16790 Ему наказывали, чтобы

Он вспоминал бы их почаще

И к ним наведывался в чащу,

И привозил - раз в двадцать дней

Как можно больше новостей,

16795 Чтоб в их скиту тоску унять.

Что я могу еще сказать?

Так и расстались с ним на том.

Тристан с Изольдою вдвоем

Остались жить в пещере дикой

16800 Счастливые в любви великой.

Я знаю, многие из вас

Полюбопытствуют сейчас

Узнать всю правду о Тристане

Как добывал он пропитанье,

16805 Как мог с возлюбленной своей

Он жить в глуши бесплодной сей.

Чтоб любопытство утолить,

Продолжу я рассказа нить.

Они, живя все время рядом,

16810 Друг друга впитывали взглядом

И в милом взоре находили

Плоды и пищу в изобилье.

В любви и страсти утопали

Все горести их и печали,

16815 И на добычу пропитанья

Они не тратили старанья.

Заметить здесь необходимо,

Что был запас неистощимый

У них невидимый с собою:

16820 То было кушанье такое,

Которого вкуснее нет,

Хоть ты объезди целый свет.

Оно, им данное навечно,

Зовется верностью сердечной,

16825 Любовью, сладкой, как бальзам,

Оказывающею нам

И чувству нашему и телу

Благодеянье без предела.

Они другой еды не знали,

16830 И только ею услаждали

Все дни, все ночи без конца

Тела и взоры и сердца.

Любовь была для них как плуг,

Пропахивавший все вокруг

16835 Изольды нашей и Тристана

И находивший неустанно

В глубинных тайниках мечты

Неведомые им пласты.

Их не печалило нимало

16840 И боли им не причиняло,

Что не было других людей

В глуши пустынной и ничьей.

Других сюда и не влекло.

Два - это четное число.

16845 К нему прибавьте единицу

И двойка в нечет превратится.

И, значит, этот некто третий,

Еще не бывший на примете,

Подобьем тяжести и груза

16850 Давил бы их своей обузой.

Среди природы этой строгой

Казалось им, что их так много,

Что сам король Артур едва ли

Вмещал в своей огромной зале

16855 Такое множество гостей,

Счастливых участью своей.

Другой не признавая власти

Помимо собственного счастья,

Тристан с Изольдою порой

16860 Весь мир считали мишурой.

На свете нет таких мечтаний,

Таких надежд, таких желаний,

Что не сбылись бы в полной мере

У двух отшельников в пещере.

16865 Им не хотелось жить иначе

Ни веселее, ни богаче.

Вот только б им вернули честь

Все остальное у них есть.

У них был двор, роскошный двор,

16870 Богатством радовавший взор.

И радость с ними делит

Веселая их челядь:

Три липы с кроною густой,

Колодец с ключевой водой,

16875 Трава зеленая, цветы,

Ручей, бегущий с высоты,

Пернатых звонкая семья

От зяблика до соловья,

Хохлатый жаворонок, чиж,

16880 Синица, иволга и стриж,

Все пели - всяк на свой мотив,

Усердствуя наперерыв.

И заливались соловьи

На этом празднике любви.

16885 Он не смолкал ни на мгновенье

И рисовал воображенью

Героев наших, что они

Артуру-королю сродни,

Что пышность их двора вполне

16890 С его богатством наравне.

И впрямь, чего им нехватало?

Любовь их досыта питала.

Он был при ней, она - при нем.

И все им было нипочем.

16895 Они имели, что хотели,

И что хотели, то имели.

Я, правда, слышу пересуды

Со всех сторон и отовсюду,

Что при любви, мол, столь горячей

16900 Питаться надобно иначе.

Я так скажу: что до меня,

Претит мне эта болтовня.

Но, может быть, найдется муж

Ученый, опытный к тому ж,

16905 Который мне и всем - как знать?

Сумеет это доказать!

Да ведь и я когда-то тоже

Себе избрал удел похожий,

И точно так же, как Тристан,

16910 Любовью был и сыт и пьян.

Чтоб не блуждали вы впотьмах,

Я объясню вам на словах,

Той каменной пещеры свойства,

Всю суть, весь смысл ее устройства.

16915 Ее, как вы уже читали,

"Любовным гротом" называли.

И был он, этот грот, высок

И кругл, и светел, и широк.

А стены снежной белизны

16920 И гладки были и скромны.

Что грот был кругл повсюду ровно,

То признак скромности любовной.

Да, скромностью любовь красна,

Не признает углов она.

16925 Любовь хотя б с одним углом

Коварством рождена и злом.

Ширь и размах внутрипещерный

Свидетельство любви безмерной,

А высота - обозначенье

16930 Любви высокого стремленья.

Любовь к заоблачью стремится

И признает лишь те границы,

Где добродетелей полет

Сливается в единый свод.

16935 Благословенна высота!

Ведь добродетели всегда

Владычествуют над пространством,

Сверкая золотым убранством.

А мы, прикованные к полу,

16940 Стоим, потупив очи долу,

Не помышляя о полете

Ни наших чувств, ни нашей плоти.

Но вот и нас к себе привлек

Сияньем злата потолок.

16945 И мы в него вперили взор

И смотрим на него в упор,

А добродетели над нами

Сверкают яркими лучами.

Так чудо наш чарует глаз,

16950 Что крылья отросли у нас,

И наши чувства понеслись

За добродетелями ввысь.

Что белизной сверкали стены

То признак верности нетленной.

16955 Она не терпит никаких

Других оттенков цветовых.

Ей ненавистны в равной мере

Негладкость, ревность, недоверье.

А мраморные плиты пола

16960 Пусть постоянства знак тяжелый.

К тому же, цвет его исконный.

Как и у мрамора - зеленый.

Итак, и цвет, и гладкость плит

Есть постоянства внешний вид.

16965 Траву напоминая цветом,

Оно стеклом блестит при этом.

Кристальное резное ложе

С кристальною любовью схоже,

И резчик, резавший кристалл,

16970 Отлично это сознавал.

Поэтому оно по праву

С любовью разделяло славу.

Кристально-чистой, безупречной

Любовь была и будет вечно.

16975 Засовов пара изнутри

Виднелась сбоку у двери.

Из глубины вела во вне

Через отверстие в стене

Дверная ручка, без которой

16980 Не отворялися запоры.

Снаружи эта рукоятка

Кончалась шляпкою украдкой.

Хоть без ключа и без замка

Служила дверь наверняка.

16985 Вам знать захочется теперь,

С какою целью эту дверь

Не украшал собой замок,

Кто допустить такое мог,

Ведь полагалось исстари

16990 Замок приделывать к двери!

Кто в храм любви идет, когда

Его никто не звал туда,

Тот только силой, напролом

Ворваться может в этот дом.

16995 Но бронзовая дверь обычно

Защитой служит преотличной.

И сквозь нее проникнет тот,

Кого любовь к себе зовет.

Из бронзы дверь смастерена,

17000 Чтоб не сдавалася она

Ни хитроумию, ни силе,

Чтоб ложь и зло ее не вскрыли,

Чтобы коварство, лицемерье

Вреда не причинили двери.

17005 А внутренние два засова

Хранили безопасность крова.

Дверь с двух сторон крепилась ими

Двумя засовами большими.

И был один из них - кедровый,

17010 Другой был из кости слоновой.

Узнать хотите или нет,

Какой таился в том секрет?

Кедр - это мудрости хранитель,

Ума палата и обитель.

17015 А кость слоновая всегда

Сама невинность, чистота.

И эти два засова

Всегда хранить готовы

Храм от насилья и обмана

17020 И дни и ночи неустанно.

А шляпка, что вовне была,

Та, что вовнутрь двери вела,

И оловянным стерженьком

Сквозь эту дверь входила в дом,

17025 Соединялась с золотою

Блестящей ручкою дверною.

Что стерженек, что рукоять

Подобной пары не сыскать.

Металл был выбран неслучайно:

17030 Суть олова - в раскрытье тайны,

Любовной тайны наипаче,

А сущность золота - в удаче.

И были здесь они на месте,

Когда соединялись вместе,

17035 И оба избранных металла

Двойною силой небывалой

Стремленье сердца направляли

Сужали или расширяли,

И удлиняли, если нужно,

17040 И укорачивали дружно.

И каждый раз, когда любовь

Сюда сворачивала вновь,

Чтобы попасть к себе в чертог,

Наш оловянный стерженек

17045 Ее движением одним

Сводил со счастьем золотым.

А высоко над дверью,

Уже в самой пещере

Виднелись три оконца.

17050 Сквозь них сияло солнце.

Они с наружной стороны

Пещеры не были видны.

И словно вестники добра

Впускали яркий свет с утра.

17055 И лился свет веселый

По мраморному полу,

Как будто честь сама сияла

И грот любовный освещала:

Живое счастие земное

17060 Несовместимо с темнотою...

Еще заметить важно мне,

Что находился в стороне

От поселений и дорог

И людных мест любви чертог.

17065 Любви не нравится цвести

Среди проезжего пути.

Она цветет гораздо чаще

Среди непроходимой чащи

И путь к ее чертогу тайный

17070 Всегда опасен чрезвычайно.

Ведь он затерян был в горах,

Где все внушало дикий страх,

Где был опасен каждый шаг,

Где высь рождала звон в ушах,

17075 И где на каждом перевале

Вас пропасти подстерегали.

Чтоб среди скал не заблудиться

И в бездну чтоб не провалиться,

Остерегайтесь отойти

17080 От проторенного пути!

Но счастлив может быть лишь тот,

Кто горы миновав, войдет

Сюда, в глухую эту чащу,

И дом обрящет настоящий.

17085 Здесь он найдет, что сердцу надо

В любви удачу и отраду.

Для глаз, для слуха, для души

Есть все, что надобно, в глуши.

Уйти назад - не станет сил.

17090 Я это знаю. Я там был.

Я тоже прежде, в старину,

Был у своей любви в плену,

И в этих побывал краях,

И здесь охотился в лесах;

17095 Здесь я преследовал добычу,

Гоняясь по горам за дичью.

Но редко достигал я цели,

Хоть дни мои в трудах летели.

Я в счастие уже не верю...

17100 Зато я на пещерной двери

Засовы видел, рукоять,

А в глубине ее - кровать.

Кровать резная из кристалла

Огнями радуги сверкала.

17105 Я подходил к ней то и дело,

Любуясь ею оробело.

Весь гладкий пол я исходил,

И как ни крепок мрамор был,

Он был бы мною весь изрыт,

17110 Когда б не зелень этих плит.

Зеленый цвет непобедим.

Он горд могуществом своим

Не вытравишь - как ни трави!

Из этих плит следов любви.

17115 И много, много раз подряд

На стены обращал я взгляд.

Я свод рассматривал подолгу

И любовался втихомолку

Красою белых стен и свода,

17120 Каких не видывал я сроду.

Звездоподобная корона

Ласкала взор мой восхищенный.

Мне сердце согревало солнце

Сквозь маленькие три оконца ...

17125 Итак, я всем вам доказал,

Что я пещеру эту знал,

Но так любви и не обрел

И мимо счастия прошел ...

Вот здесь, далече от людей,

17130 Тристан с Изольдою своей,

Средь этой местности пустынной.

Лесистой, горной и равнинной.

Предавшись нежному досугу,

Усладой были друг для друга.

17135 И так текли в блаженстве дни.

И были счастливы они.

А утром по росе вдвоем,

Ласкаемые ветерком,

Они бродили по лугам

17140 И льнули травы к их ногам,

И где б они ни проходили

Цветы пестрели в изобилье,

И нежные любви слова

Нашептывала им трава.

17145 И с каждым мигом все чудесней

Переливались птичьи песни.

Они же выбирали путь,

Чтоб у колодца отдохнуть,

И молча шли вдоль ручейка

17150 Их цель была недалека.

Колодец их как будто ждал

И весело водой плескал.

Их радовало все вокруг

Все краски лета, каждый звук.

17155 Кто б их отсюда мог согнать?

Но начинало припекать

К полудню солнце, и они

Спешили спрятаться в тени

Трех лип, что были только рады

17160 Обдать любовников прохладой.

Здесь снова можно было смело

Усладу обрести для тела,

И лежа под огромной кроной,

Такой пахучей и зеленой,

17165 Они вдыхали, как могли,

В себя все запахи земли.

От дуновенья ветерка

Вздымались волосы слегка.

Волшебная отрада глазу

17170 Цветы - напоминали вазу,

В которую до глубины

Стволы трех лип погружены.

Тристан с Изольдой вспоминали

Порой в задумчивой печали

17175 Преданья старины глубокой,

В которых о тоске жестокой,

Любовью вызванной несчастной,

Лился рассказ живой и страстный:

О муках горестных Филлиды {11}

17180 И о страданиях Библиды {12},

Влюбившейся в родного брата

И в том лишь бывшей виноватой,

О карфагенянке Дидоне {13},

Сидевшей на сидонском {14} троне,

17185 Себя убившей, не жалея,

В тоске по милому Энею.

Так за рассказами они

Нередко коротали дни.

Когда же им надоедали

17190 Любовных повестей печали,

Они скрывались снова в келье

И предавались там веселью,

Забыв о горестях своих

И о преданиях чужих.

17195 Там звуки арфы, звуки пенья

Рождали сладкое волненье

В груди Изольды и Тристана,

Их душ залечивая раны.

Когда он пел, - она играла,

17200 Потом она его сменяла,

И запевала вдохновенно.

Вот так они попеременно

Игре и пенью предавались

И музыкою наслаждались.

17205 И если пел один - другой

По арфе ударял рукой.

И пенье, полное тоски,

И звуки струн из-под руки

Сходились в воздухе и там

17210 Взлетали вместе к небесам.

Торжественные их мотивы

Так были сладостно-красивы,

Что прочно вписан их талант

В "La fossiur' a la gent amant",

17215 Как ни была пещера эта

Описана или воспета,

Все стало правдой лишь тогда,

Когда забросило сюда

Тристана и его подругу.

17220 Без этих двух бывало туго

Хозяйке этого гнездовья,

Которая звалась любовью.

Ведь никогда никто доселе

Не приближался близко к цели

17225 Средь игр любовных и утех,

Но наша пара - ближе всех.

Любви так чисто, как они,

Не предавались искони.

Они не ведали иного

17230 Резона, кроме сердца зова.

А развлечений здесь немало

Природа им предоставляла.

Им очень нравилось вдвоем

Окрестность объезжать верхом.

17235 И взяв с собою арбалеты

Нередко с самого рассвета

Они охотились в горах,

На птичек нагоняя страх.

Но самым лучшим развлеченьем

17240 Была охота за оленем.

У них был верный пес Хиндан {15}.

Недолго бился с ним Тристан,

Чтоб отучить его от лая,

Умней собаки я не знаю.

17245 Прошло немного дней, и вот

Как бы воды набравши в рот,

Наш пес охотится за дичью,

Подкрадывается к добыче.

Сквозь лес густой и сквозь туман

17250 Беззвучно мчится наш Хиндан.

Однако же, на самом деле,

Гнать зверя не было их целью,

И от охотников в отличье

Им не нужна была добыча,

17255 Но за охотою они

В веселье коротали дни.

Мчась по лесу с любимым псом

И позабывши обо всем,

И предаваясь с упоеньем

17260 Опасностям и развлеченьям,

В охоте видели они,

Хоть, впрочем, не они одни,

Источник радости, веселья.

Так в счастии их дни летели.

[Бегство Тристана]

И снова счастлив наш король {16},

И в радость превратилась боль.

Король справляет торжество:

17725 Изольда снова у него!

И, став опять его женой,

Но только телом, не душой,

Не ведает она влеченья,

Ни нежности, ни уваженья

17730 К тому, кого любить должна

Господней волею жена.

Но там, где он царил - повсюду

Ей поклонялись, словно чуду.

Он этот общий идеал

17735 Cо всеми вместе разделял.

Ее любил он беззаветно,

Как будто страсть была ответной.

Так слепнет даже самый зоркий

Согласно старой поговорке:

17740 "Куда ни глянь, ни посмотри

Снаружи или изнутри

Слепая страсть до полной тьмы

Сердца доводит и умы".

И с очевидностью борясь,

17745 Король как бы лишился глаз.

Он видел все, а между тем

Не видел ничего совсем.

Он знал, что сердцем и умом

Она не с ним - не с королем,

17750 Что неизменно, постоянно

Душой принадлежит Тристану.

И все же, ослепленный страстью,

Не верил он в свое несчастье.

Кто дал нам повод к укоризне?

17755 Кто виноват в бесчестной жизни,

Что породила столько бед?

Изольда разве? Вовсе нет!

Неправы те, кто в озлобленье

Изольду обвинят в измене.

17760 Ни королева, ни Тристан

Не отвечали за обман.

Король все чувствовал, все знал,

Любви он от нее не ждал,

А сам был к ней приворожен...

17765 Вы скажете: "Но как же он

Мог так любить ее тогда?"

Что ж, если выберет беда

Своею жертвою любовь,

То как ты ей ни прекословь,

17770 Тебе зажавши силой рот,

Беда всегда свое возьмет.

Да и теперь немало их

Таких, как Марк, - душой слепых,

И в наши времена беда

17775 Нас настигает без труда.

Я вам скажу - таким, как он,

И нынче - имя легион.

Вот так они и знать не знают,

И ничего не замечают,

17780 Скорее видеть не хотят

Того, на что направлен взгляд,

Что слышит ухо, видит глаз...

Кто стал бы их винить из вас?

Но если честно говорить,

17785 Нельзя и женщину винить:

Она страдает беспричинно

И невиновна пред мужчиной.

Ведь чистый взор ее открыт

И только правду говорит.

17790 И если вся ее вина

Пред мужем так обнажена,

То это значит, что чужда

Ей лживость раз и навсегда.

Но муж своею страстью пылкой

17795 Глаза переместил к затылку,

И в зарождении обмана

Он сам виновен, как ни странно.

Кто отвернул глаза от света,

Расплачивается за это.

17800 Мужчина, ослепленный страстью,

Слепее, чем слепец, к несчастью.

Но есть пословица такая

Ее правдивей я не знаю:

"Краса таит большое зло!"

17805 С красою им не повезло:

В Изольде расцветая ярко.

Она так ослепила Марка

Что разом он ослеп вдвойне

Глазами с сердцем наравне.

17810 Он верил, что его жена.

Всех злых пороков лишена,

И все, что в ней он находил,

Он до небес превозносил.

Но, чтоб уже покончить с этим.

17815 Он так любил ее, заметим,

Что ею наносимой боли

Не чувствовал и малой доли.

Все то, что в сердце под замком

Навеки заперто силком,

17820 Наружу рвется напролом

А ты - ты с ним всегда вдвоем.

Ты мыслью, ты глазами с ним,

Ты от него неотделим,

Ты взором провожаешь след

17825 След наслаждений, счастья, бед,

След, уходящий далеко,

И снова на душе легко.

А кто над вами держит власть,

Тот только разжигает страсть.

17830 Чем злее изгнать ее хотят,

Тем явственнее бьются в лад

Разгоряченные сердца

Лишенных брачного венца.

Вот так и наши два героя

17835 Вдруг ощутили что-то злое,

Запретное и роковое,

Грозящее лихой бедою.

И тут их охватил испуг,

Но жар желаний не потух,

17840 Напротив, он сильнее жег

Сердца их, полные тревог.

Такие жалкие с испугу,

Они цеплялись друг за друга

Под тяжким бременем беды,

17845 Вкушая горькие плоды

Любви, закованной в безбожный

Запрет, как мученик острожный.

И это бедственное бремя,

Давившее на них все время

17850 Как дьяволовою пятой,

Их чуть не смяло под собой.

Но больше, чем Тристан, пожалуй,

Изольда бедная страдала.

Она в отсутствие Тристана

17855 Смерть призывала непрестанно,

И чем решительней король

Запретом причинял ей боль,

Тем неразрывнее она

Была с Тристаном скреплена.

17860 Запрет приносит только вред,

И там, где властвует запрет,

Одни лишь горькие плоды

Способны украшать сады.

В них пышно расцветает гнев,

17865 И выросши и осмелев,

Наносит чести он урон

И только оскорбляет жен.

Вот до чего людское зло

Уже в те времена дошло!

17870 Ведь если б с ними поступали

По чести - и они б не пали.

Итак, мы видим - от запрета

Есть только вред, а пользы нету.

К тому ж запрет или надзор

17875 Не помогали до сих пор

Сберечь жену плохую мужу

Она лишь становилась хуже.

Хорошая - наоборот

Всегда сама себя блюдет.

17880 Тот, кто своей жене не враг,

Не стережет ее никак.

Любой запрет или надзор

Находит у жены отпор

И ей такой наносит вред,

17885 Какого хуже просто нет.

Спастись от этого вреда

Ей не удастся никогда.

Он застревает вроде терна,

Пустившего глубоко корни

17890 В той почве мягкой, из которой

Не выкорчевать их так скоро

Их легче вырвать из скалистой

Бесплодной почвы каменистой.

От многочисленных обид

17895 Душа сперва кровоточит,

Но, постепенно очерствев,

В себе такой лелеет гнев,

Как будто с малых лет она

Была грехом заражена.

17900 Поэтому тот из мужей,

Который прочих помудрей,

Пусть уважает честь жены

Не ищет вечно в ней вины,

Над ней установив надзор,

17905 Ее ввергающий в позор.

Нет, - только нежность с добротой

Права имеют над женой.

Об этом помнить все должны,

Кому важна любовь жены.

17910 Ведь как жена ни хороша,

Но портится ее душа

От многочисленных обид,

И тут к измене путь открыт.

Все благородные мужья,

17915 Заметить к слову должен я,

Супруге верят смело,

Как собственному телу.

Они все делают по чести

И жизнь с женой проводят вместе.

17920 Но тот, кто хочет подорвать

Любви земную благодать,

И на жену наводит порчу,

Блюстителя морали корча,

Тот гасит и любовь и честь,

17925 В супруге взращивая месть,

Так счастье катится ко дну,

Так губит муж свою жену.

Кто за женою не следит,

Тот, значит, ею дорожит.

17930 Запрет - он злобу вызывает,

На путь неправедный толкает.

Жену воспитывая злом,

Ты сам страдаешь поделом.

Терн колкий неповиновенья

17935 Заложен в женщине с рожденья.

Иные женщины и девы

Похожи на праматерь Еву.

Она нарушила запрет

Лишь только зародился свет.

17940 Господь ей предоставил власть

Плодами наедаться всласть.

В раю блаженствовала Ева,

Срывая плод с любого древа.

И только дерево одно

17945 Ей было им запрещено

Под страхом смерти обирать.

Попы нам любят повторять,

Как плохо поступила Ева,

Сорвавши плод запретный с древа.

17950 Но я уверен и сегодня

Без запрещения господня

Она б не съела никогда

Того запретного плода.

Грех этот - первый из первейших

17955 Был в поколениях дальнейших

Распространен и укреплен,

Дожив до нынешних времен.

Для Евы для самой тот плод

Был лишь источником забот.

17960 Ведь разрешил же ей господь

Плодами рая тешить плоть.

Но захотелось ей поесть

Того плода, что губит честь.

И до сих пор все дщери Евы

17965 Едят плоды ее посева.

И если б некий муж сегодня

Владел бы волею господней,

О, сколько бы родилось Ев,

Которые, ее презрев,

17970 Запрет нарушили бы с ходу

Согласно с женскою природой!

Но тем из них хвала и слава,

Кто выше собственного нрава.

За то одно, что победили

17975 Они свой нрав ценой усилий

И сберегли и честь и тело.

Мы можем называть их смело

Мужчине равными за сходство

По духу с ним и благородству.

17980 Мы жен таких должны любить

И славить, и превозносить.

Ведь если женщина, поправ

Свой женский, свой исконный нрав,

Пошла характером в мужчину,

17985 То, значит, все первопричины,

Все связи, все соотношенья

Вдруг претерпели измененья,

И розы из корней крапивы

Растут, красивые на диво.

17990 Кто женщины прекрасней смелой.

Что против собственного тела

Пошла неслыханной войной,

Взяв только честь свою с собой,

И тело победив в бою,

17995 Спасла его и честь свою?

Итак, необходимо тело

И честь воспитывать умело.

Опасно холить только честь

Иль чести тело предпочесть.

18000 Та женщина нехороша,

Которой не лежит душа

К обоим сразу - то есть вместе

И к телу своему и к чести.

Одно другому предпочтя,

18805 Она, как малое дитя,

Не понимает, что творит,

Какой бедою всем грозит.

Тем женщинам пою я славу,

Кто заслужил ее по праву.

18810 Они готовы честь свою

Всегда отстаивать в бою.

Но телом не пренебрегают

Они умело сочетают

Одно с другим, не зная спеси,

18015 И соблюдают равновесье.

И здесь мне хочется опять

Их прославлять и воспевать.

САГА ТРИСТРАМА И ИСОНДЫ

Перевод со старонорвежского С. И. Неделяевой-Степонавичене

(Произведение публикуется полностью.)

ЗДЕСЬ ЗАПИСАНА САГА ТРИСТРАМА И КОРОЛЕВЫ ИСОНДЫ, ГДЕ

ГОВОРИТСЯ О НЕПРЕОДОЛИМОЙ ЛЮБВИ, КАКУЮ ОНИ ИСПЫТЫВАЛИ ДРУГ

К ДРУГУ. САГА ЭТА БЫЛА ЗАПИСАНА ПО-НОРВЕЖСКИ В 1226 ГОДУ ПОСЛЕ

РОЖДЕНИЯ ХРИСТОВА, ПО УКАЗУ И РАСПОРЯЖЕНИЮ ДОСТОЙНОГО

ГОСПОДИНА, КОРОЛЯ ХАКОНА {1}. ИСПОЛНИЛ ПОРУЧЕНИЕ БРАТ РОБЕРТ {2},

ЗАПИСАВШИЙ ЭТУ САГУ СОГЛАСНО СВОЕМУ РАЗУМЕНИЮ В ТЕХ

ВЫРАЖЕНИЯХ, В КАКИХ ОНА ЗДЕСЬ ИЗЛОЖЕНА, И ВОТ ЕЕ НАЧАЛО.

1. Рыцарь Канелангрес {3}

Жил в Бретани {4} юноша, прекрасный собой, наделенный замечательными достоинствами, владевший крепостями и замками, искушенный во многих искусствах, доблестный, стойкий и мужественный рыцарь, мудрый и осмотрительный в своих поступках, проницательный и рассудительный, превзошедший умом и талантом всех, кто жил тогда в этом государстве, и звали этого рыцаря Канелангрес. Он был суров с суровыми и жесток с жестокими. При нем находилось столько верных рыцарей и мужественных вассалов, сколько могла позволить его казна. Но он был щедр на подарки и всеми любим за свое обхождение, отважен в битвах, и благодаря своей доблести и военному искусству собрал со своих врагов столь обильную дань и добыл себе столько земли, что за несколько лет его власть и могущество сильно умножились. Когда пошел третий год с того дня, как он надел рыцарские доспехи, он скликал большое войско и повел жестокую войну против многих королей и герцогов, нанося им большой урон и забирая у них богатства, сжигая королевские замки и крепости по всей стране, и многие рыцари, служившие ранее тем королям, признавали себя побежденными и должны были платить ему огромный выкуп золотом, серебром и драгоценностями, а также лошадьми и оружием. Случалось и ему терять своих людей, как это часто бывает во время битвы. Но вот Канелангрес выступил против короля той страны {5}. Канелангрес опустошал его королевство и брал в плен его людей до тех пор, пока король не распорядился прекратить войну. Король заключил с Канелангресом мир в присутствии умнейших мужей, и они установили срок действия своего договора.

Как только договор был заключен, Канелангрес передал государство со всеми замками, городами и крепостями, высокородными вельможами и преданными рыцарями своему наместнику, а сам снарядил войско и отправился в другую страну дабы встретить достойных мужей, поискать славы и испытать свою доблесть и рыцарскую удаль. Ему много рассказывали об Англии {6}, о ее силе и могуществе, красоте и славе, просторах и изобилии, о том, что много там учтивых рыцарей, крепких замков и неприступных крепостей, охотничьих угодий, богатых зверем и птицей, разного металла, золота и серебра, беличьего и песцового меха, медвежьих шкур и соболей. И захотелось ему взглянуть на достоинства и доблесть, щедрость и учтивость благородных рыцарей той страны, которые всем достойным, кто к ним прибудет и захочет у них остаться, оказывают почести и дарят дружбу. И еще желательно ему узнать их обычаи и уклад жизни, каково их великодушие, сила и отвага, как крепко оружие и насколько они искусны в турнирах.

2. Канелангрес едет в Англию

Задумав это путешествие, Канелангрес тщательно и со всею пышностью готовится к поездке. Он берет с собой много припасов и выбирает прекрасных, умных и учтивых, отважных и испытанных рыцарей, так, чтобы их было не больше двадцати, дает им доброе оружие, надежные доспехи и самых лучших лошадей, отплывает в Англию и высаживается в Корнуэльсе.

В то время, когда Канелангрес прибыл в Англию, единовластным господином и властителем над всеми обитателями Англии и Корнуэльса был благородный король Маркис {7}. Вместе со всей своей многочисленной великолепной свитой он находился в столице, которая называлась Тинтайоль {8}. Замок в этом городе был самым неприступным во всем королевстве.

Узнав, что король находится в Тинтайоле, Канелангрес со своими рыцарями направился туда. И вот он прибыл ко двору короля. Он спешился, а вслед за ним и его товарищи, и они выстроились по-двое, взялись за руки и так, в точности соблюдая придворный обычай, одетые в дорогие одежды, направились к королевскому дворцу.

Приблизившись к королю, Канелангрес и его товарищи обращаются к нему с искусным и почтительным приветствием. Когда король их выслушал и до него дошел смысл речей этих юношей, он ответил им, как подобало благородному королю, любезно и благосклонно, и указал, где им сесть. Канелангреса он посадил рядом с собой, а его товарищей - поодаль, как того требовала учтивость и предписывали придворные обычаи. Затем король спросил у Канелангреса, кто он такой. Молодой человек скромно и с достоинством назвал королю свое имя и прибавил, что прибыл он с намерениями мирными и дружественными. После этого он почтительно поведал королю, из какой страны он прибыл в его государство и явился к нему во дворец, сказав, что хотел бы пожить при его знаменитом дворе для собственного удовольствия, а также для того, чтобы научиться учтивому и благородному обхождению. Как только славный король Маркис понял, что привело Канелангреса к его двору и что тот хочет у него остаться и служить ему, он принял его и его товарищей с почетом и назначил им должности более высокие, чем у своих рыцарей, и все они пользовались при дворе расположением и были очень отличаемы.

3. Король Маркис приглашает Канелангреса на пир

Рассказывают, что после того, как Канелангрес пожил некоторое время у короля, пользуясь уважением и почетом, король Маркис Добрый решил устроить пышный и многолюдный пир по случаю одного большого праздника. И вот король велит разослать по всей стране свои грамоты и верительные знаки и созвать всех высокородных людей - князей, герцогов баронов с женами и сыновьями, а также с дочерьми. И все британцы, заслышав приглашение и узнав, что такова воля короля, спешат исполните приказ и долг верноподданных и без промедления собираются в путь - князья и все остальные родовитые вельможи этого государства, а также знатные люди всех прилегающих островов, вместе с женами, сыновьями дочерьми, согласно заведенному в стране обычаю.

И вот явились все те, кто получил королевское приглашение, и все это множество народу собралось в Корнуэльсе в одном лесу на берегу озера. Неподалеку была прекрасная долина с широким ровным лугом, покрытым травой и цветами. И так как это место как нельзя более подходило для разнообразных развлечений, король Маркис распорядился раскинуть на том лугу огромные шатры - желтые, зеленые, синие и красные, богато расшитые золотом и украшенные позолоченными застежками, под сенью благоухающей листвы, среди только что распустившихся цветов. Юноши, посвященные накануне в рыцари, упражнялись на этом лугу в прекрасном искусстве турнира. Они сражались друг с другом честно и открыто, вызывая восхищение и любовь прекрасных девушек и благородных дам, во множестве собравшихся на стороне каждого из рыцарей; одни из них находились в шатрах, другие расположились на лугу вместе со своими мужьями и возлюбленными, прибывшими на торжество.

4. Канелангрес пробует свою ловкость в бою

И вот собралось самое блестящее общество, какое только можно вообразить. Оглядывает король Маркис свою пышную свиту, и сердце его переполняется радостью при мысли о том, что нет в этой стране другого богатого и могущественного вельможи, которому подвластно столько учтивых мужей и благородных дам. И одна у него теперь забота - устроить это празднество столь роскошным и великолепным, какого еще не бывало. И вот король велит начать пиршество и потчует всех своих подданных и знатных гостей изысканным угощением.

Когда король насытился и все собравшиеся были попотчеваны достойным образом, самые молодые рыцари собираются на лугу, о котором уже шла речь, и посылают за своими оруженосцами и лошадьми. Они хотят позабавиться и испытать свою силу и молодецкую удаль. Тотчас явились их оруженосцы с лошадьми и оружием. Юноши, посвященные накануне в рыцари, и вся остальная молодежь надевают на себя доспехи, садятся на коней, пускают их вскачь и начинают яростно сражаться друг с другом, стремясь покорить сердца собравшихся там в таком множестве прекрасных дам показать всем, кто из них лучше других владеет оружием.

Канелангрес оказался самым отважным в бою и более всех отличился подвигах; он владел оружием лучше, чем кто-либо, и превзошел всех рыцарских достоинствах. Он, как обычно, добился наивысшего почета, ибо все девушки и дамы устремили на него взоры, полные любви, и все они воспылали к нему страстью, хотя и видели его впервые и не знали, кто он, откуда и какого рода. Каждая думает только о нем, ибо такова природа женщин - они во что бы то ни стало стремятся к полному осуществлению своих желаний и не довольствуются серединой, часто жаждут того, чего не могут достичь, и с презрением отвергают то, что им разрешено иметь, как это случилось с Дидоной {9}, которая так сильно любила, что сожгла себя в собственном дворце, когда ее покинул возлюбленный, прибывший из другой страны.

Подобные несчастья постигали многих, которые добровольно подвергали себя такой ужасной напасти.

5. Сестра короля Маркиса

У славного и могучего короля Маркиса была единственная сестра {10}, столь прекрасная и очаровательная, статная и величественная, учтивая и обходительная, богатая и знатная, что второго такого цветка не было на всем свете, во всяком случае, о нем не было известно. Такой драгоценный камень не нуждается в оправе, но как бы там ни было, все вокруг твердят о том, что ей нет равной по уму, учтивости и благородному обхождению, великодушию и решительности, вот почему эту прелестную девушку обожают все: богатые и бедные, молодые и старики, сирые и убогие. Слух о ней достигает и других королевств, и слава ее все ширится, и многие родовитые вельможи и прекрасные собой юноши влюбляются в принцессу, хотя они никогда ее и не видели.

6. Испуг и беспокойство принцессы

Но хотя эта учтивая и благородно воспитанная девушка была чрезвычайно добродетельна и ей всегда и во всем сопутствовало счастье, все же и с ней должно было случиться то, что часто случается. Говорят ведь, что редко у кого во всех делах бывает только удача. Немногим удалось бы понять или хотя бы предположить, отчего ее вдруг охватила такая тревога, ибо едва она увидела этого человека, как тотчас ею овладела задумчивость, тоска и огромное, доселе не испытанное волнение, и сколько она ни пытается, ей никак не удается вспомнить, в чем же она провинилась перед богом или людьми, что ей выпала такая тяжкая участь, в то время как она никогда никого не обидела ни словом, ни поступком, а только радовала всех своим веселым нравом, нежной добротой и благопристойным поведением. И вот такая ужасная беда постигла эту учтивую и благородную девушку, которая вышла из своего шатра, одетая в роскошное, как ей приличествовало, платье, сопровождаемая пышной толпой очаровательных спутниц {11}, взглянуть на жаркие схватки рыцарей и других молодых людей и теперь не находит себе места от огорчения и беспокойства.

Наблюдая за их играми и поединками, она сразу обратила внимание на достойного рыцаря Канелангреса, который выделялся из всех своей красотой, доблестью и рыцарскими манерами. И видя, что все вокруг и все дамы восхищаются его смелостью и благородной осанкой, и наблюдая за его великолепной ездой и отменным рыцарским искусством, она впала в столь глубокую задумчивость, что сама не заметила, как прониклась к нему благосклонностью и беспредельной любовью. Она глубоко вздохнула и ощутила острую боль в груди, ее словно обожгло огнем, и тот же огонь бросился ей в лицо, и ее прекрасные черты исказились. Она чувствует себя растерянной и несчастной, но не может понять, что с ней происходит. Тогда она вздохнула во второй раз и почувствовала, что слабеет, ибо сердце ее бешено колотилось, члены охватила дрожь и все тело покрылось потом. Этот сильнейший огонь, охвативший все ее существо, ошеломил ее, и она молвила:

- Господи боже, что за удивительная болезнь {12} на меня напала?

Действие овладевшего мной жестокого недуга кажется мне странным. Я чувствую боли в теле, и все же этот огонь сжигает меня, я же не знаю, откуда он берется. Меня терзает тяжкий, невыносимый недуг и в то же время я как будто здорова; однако я жестоко мучаюсь. Что же это за недуг, что так сильно меня гложет? Найдется ли искусный лекарь, чтобы дать мне целительное питье? Вряд ли этот жаркий день виноват в том, что яд разлился по моему телу. Никогда я не думала, что на свете существует болезнь, способная причинить столь нестерпимые страдания, ибо от жара меня бросает в дрожь, а от холода в пот, однако жар этот - не болезнь, но лишь пытка и муки для того, кого он донимает. Жар и холод терзают меня оба сразу, не желая появляться поодиночке, и я принуждена терпеть их обоих, и ни от того, ни от другого нет мне облегчения.

Долго еще томилась в муках благородная Бленсинбиль.

7. Бленсинбиль обдумывает, как ей поступить

Затем взгляд ее вновь падает на луг, и она наблюдает за тем, как красиво мчатся по лугу рыцари и как ломаются в жестокой схватке крепкие наконечники их копий.

В то время как она наблюдала за состязаниями рыцарей, жар ее уменьшился, ибо созерцание этого прекрасного места и блестящих поединков учтивых рыцарей отвлекло ее от любовных размышлений и несколько охладило чересчур разбушевавшееся пламя. Наблюдая за играми, она немного утешилась и забыла о своем недавнем недуге, ибо так обычно бывает в любви, что если кто охвачен любовным безумием, прогулка или какое-либо занятие помогает ему легче переносить эту любовь. Так случилось и с этой молодой девушкой: пока она наблюдала за играми рыцарей, горе ее рассеялось.

Однако не успела она в скором времени убедиться, что Канелангрес затмевает всех красотой и смелостью, как горе и отчаяние завладели ею с новой силой.

- Поистине, - молвит она, - этот человек колдун, имеющий власть над злыми силами, ибо стоит мне взглянуть на него, как я начинаю испытывать жесточайшие муки. Боже, будь мне щитом и опорой в моей любви, которая меня пугает, ибо от этого рыцаря исходит страшное зло, недаром всем, кто на него смотрит, он внушает такие же чувства, что и мне. Не иначе, как он водится! с темными силами, отравляет людей ядом и насылает на них порчу - ибо завидев его, я вся пылаю и дрожу. Не к добру, видно, был его приезд сюда, раз я из-за него так страдаю. О боже, как мне избавиться от этой напасти и от муки, от горя и отчаяния, ибо это он должен просить у меня моей любви, а не я должна предлагать ему ее, подвергая стыду и позору себя и весь свой род, ибо он тотчас увидит мою глупость и сумасбродство, сочтет меня искушенной в любовных похождениях и тотчас же с презрением меня отвергнет. Но что пользы терзаться, если мне не остается ничего другого, как открыться ему, и пусть на моем примере будет доказано, как было много раз доказано на примере других, что чему быть, того не миновать.

8. Бленсинбиль и Канелангрес встречаются

Насладившись турниром, сколько хотели, рыцари поскакали прочь от луга, а вместе с ними и благородный Канелангрес. Он поровнялся с Бленсинбиль, стоявшей в кругу прекрасных придворных дам, и, заметив ее, учтиво ее приветствовал, молвив: "Бог да благословит вас, достойная госпожа", - на что она ответствовала ему с нежной улыбкой:

- Если ты, добрый рыцарь, искупишь свою вину перед нами, в таком случае пусть бог ниспошлет тебе свое благословение и любовь!

Услышав слова принцессы, Канелангрес задумался над ними и затем обратился к ней с такими словами:

- Вы сказали; благородная госпожа, что я виноват перед вами. В чем же моя вина?

Бленсинбиль говорит:

- Сдается мне, что ты и есть единственный из всех наших людей, кто знает, в чем состоит твоя вина, вот почему я так огорчена и рассержена.

И она несколько раз произнесла его имя, ибо из-за любви к нему она впала в неописуемое волнение.

Канелангрес не понял, о чем она говорила, ибо не мог припомнить за собой никакой вины, как ни старался, и почтительно ответил:

- Прекрасная госпожа, я почту за честь понести любое наказание, какое вы мне сами назначите, если так будет угодно господу, Бленсинбнль молвит:

- Знай, что я не перестану упрекать тебя, пока не увижу, что ты желаешь загладить свой поступок,

После того как они еще побеседовали подобным образом, Канелангрес испросил у Бленсинбиль позволения ехать дальше и попрощался с ней, пожелав ей благополучия. Глубоко вздохнув, она молвила:

- Да хранит и благословит тебя господь!

Канелангрес поскакал прочь, раздумывая над происшедшим. Что означают слова Бленсинбиль, сестры короля, о том, что он виноват перед ней и должен искупить свою вину? Он вспоминал ее вздохи, но сколько он ни ломал себе голову, смысл ее речей оставался для него непонятным. Весь день он провел в мучительных размышлениях, и всю ночь, пока он лежал в постели, эти мысли не давали ему покоя, и он не мог уснуть.

9. Одна и та же беда у обоих

Теперь обоих мучает одна и та же тоска и забота, и оба одинаково печалятся над своей злосчастной судьбой. Она любит его горячо, и он предан ей всей душой, но ни один не догадывается о чувствах другого. Но, будучи человеком умным и благовоспитанным, Канелангрес постоянно размышлял, как и когда ему поговорить с принцессой, чтобы она изменила свое мнение о нем. Тут, как и во всем другом, ему приходится действовать обдуманно и осторожно, иначе он может натолкнуться на серьезные препятствия: если король Маркис дознается о том, что недавно прибывший к его двору молодой рыцарь желает встретиться с его высокочтимой ближайшей родственницей, к тому же еще втайне, то Канелангресу ни за что не удастся осуществить свое намерение.

10. Канелангрес задерживается при дворе короля Маркиса

Стоит ли долго о том здесь рассказывать, ведь каждому разумному человеку известно, что влюбленные обычно стремятся как можно скорее утолить свою страсть, даже если им нельзя видеться открыто. Точно так же и эти благородные юноша и девица пришли к полному обоюдному согласию и начали встречаться друг с другом, не возбуждая ничьих толков или упреков, ибо никто не подозревал об их свиданиях. Их пылкая любовь друг к другу была так тщательно и искусно скрываема от посторонних глаз, что ни сам король, ни кто-либо из его приближенных ни о чем не догадывался, и никто не знал, почему Канелангрес так долго не покидает двор короля Маркиса.

Король сильно дивился тому, что тот так долго и охотно живет в его стране, где у него нет никаких владений, и не стремится вернуться в ту страну, где у него остались знатные родичи и большие богатства. Король все чаще слышит о том, что Канелангрес сильно увлечен его сестрой и собирается посвататься к ней, если на то будет воля и согласие короля. Но так как оказалось, что он превосходит всех остальных во всем, что отличает благородного рыцаря, то в случае, если бы он обратился к королю с просьбой такого рода, Канелангресу пришлось бы проявить особое усердие, к тому же ему предстояло устроить большое и многолюдное пиршество, чтобы скрепить свой союз с Бленсинбиль. Канелангрес и его возлюбленная часто обсуждали между собой, как им добиться того, чтобы король дал позволение на их брак.

11. Канелангреса ранят

Спустя немного времени король вместе со своей благородной свитой отправляется на турнир с другими рыцарями. Прибыв в назначенное место, они начинают состязание и сражаются с огромным воодушевлением и упорством. Завязалась ожесточенная схватка, в которой ни те, ни другие не хотят уступать, но сражаются, как могут. Стремительнейшие атаки нанесли как той, так и другой стороне большой урон, ибо там сошлись лучшие и славнейшие из рыцарей. Доблестный и бесстрашный Канелангрес подобно разъяренному льву врывался в середину войска, нанося удары направо и налево, раня и убивая и причиняя противнику великий ущерб.

И вот в тот момент, когда он думал только о том, как ему настичь своих противников, он получает глубокую и опасную рану, так что оказывается чуть не надвое разрублен мечом, и полумертвым падает с коня. Игры закончились тем, что многие отважные рыцари были ранены или убиты, а многие другие попали в плен.

Товарищи подняли едва живого Канелангреса и привезли его домой. Начался там плач и стон среди всего войска. Все те, кто был наслышан о его славе, мужестве и великодушии, горюют над его несчастьем.

Сестра короля узнала о напасти, постигшей ее возлюбленного, и горе стало оттого еще сильнее; оно безраздельно владеет ее душой, Бленсинбиль же не может выказать его из страха перед королем Маркисом, своим братом, и многими его могущественными вассалами. Зато когда она остается одна, она оплакивает свою беду горючими слезами. Тем тяжелее скорбь, чем больше ее необходимо скрывать.

12. Зачатие Тристрама

Благородная госпожа - так же, как и ее храбрый друг Канелангрес, находится в затруднительном и опасном положении. И, поразмыслив, Бленсинбиль решает, что если он умрет, прежде чем они смогут увидеться, она никогда не утешится от этого горя, и потому Бленсинбиль идет к своей кормилице и рассказывает ей о своей беде и обо всех невзгодах и просит кормилицу сопровождать ее. И вот они, приняв необходимые меры предосторожности, отправляются, куда нужно: Бленсинбиль устроила так, чтобы никто о том не знал, кроме тех, кто должен был знать, и кроме кормилицы, которая охотно выполняла любую ее волю.

Придя туда, где он лежал, она выбрала время, когда в доме чистили и прибирали, и поэтому там никого не было. Но едва она увидела своего возлюбленного, изнемогающего от ран, то, не владея собой, без сил упала к нему на постель, обливаясь слезами, и горе, отчаяние, уныние и страх охватили ее с новой силой. Придя в себя по прошествии долгого времени, она обняла своего возлюбленного и, покрывая бесчисленными поцелуями его лицо и омывая его слезами, молвила:

- О, мой дорогой возлюбленный!

И он, невзирая на свои страдания и боль, страстно обнял ее, и так в печали своей любви прекрасная госпожа зачала.

В таких-то муках - у нее от горя, у него от ран - и было зачато это дитя, которому предстояло жить и повергать в печаль всех своих друзей и о котором пойдет рассказ в этой саге.

13. Канелангрес узнает о войне

Когда ласки и речи были исчерпаны, она вернулась в свои покои. Он же продолжает залечивать раны под надзором самого лучшего врача. А когда он исцелился от ран, к нему явился гонец из его страны с вестями от его родичей и войска о том, что на его страну напали бретонцы {13}, которые перебили его войско и сожгли его города. Едва Канелангрес это услышал, он понял, что не может дольше здесь оставаться, и начал спешно собираться в дорогу. Он велит приготовить лошадей, корабли и оружие и все необходимое для путешествия. Как только его возлюбленная узнала о том, печаль и уныние, в коих она пребывала, возросли еще сильнее.

Когда он пришел к ней проститься перед отъездом, она молвила:

- На свое несчастье полюбила я тебя, мой возлюбленный, ибо похоже, из-за тебя мне придется умереть, если только господь не захочет сжалиться надо мной, потому что после твоего отъезда не будет мне ни радости, ни утешения, и не от кого мне будет ждать помощи. Несчастной была для меня любовь, и теперь она сулит мне еще большие несчастья. И я не знаю, какое из двух несчастий выбрать, ибо я не могу не горевать из-за того, что ты уезжаешь, но в то же время мне было бы страшно, если бы ты оставался здесь, хотя ты, несомненно, часто старался бы меня утешить. И все же, если бы я не носила в своем чреве младенца, мне было бы легче находиться здесь и переносить мое горе. Теперь, если вы уедете, для меня станет горем то, что я вас увидела. Хотя лучше мне одной умереть, чем позволить, чтобы беда обрушилась на нас обоих, ибо вы не заслужили подобной смерти. Пусть лучше я умру из-за тебя, мой возлюбленный, лишь бы ты не был убит безвинно. И потому ваш отъезд служит мне большим утешением, так как вы не погибнете здесь, ибо в таком случае наше дитя осталось бы без отца, а ведь ему надлежит перенять от вас вашу честь и славу. Горе мне, горе! Для чего любовалась я вашим искусством, подвигами и рыцарским обхождением? Я не сумела скрыть своих чувств, и теперь я погибла навеки!

И с этими словами она без чувств упала в его объятия.

Немного погодя, когда она очнулась и принялась снова жаловаться и плакать, он усадил ее рядом с собой и, утирая ей глаза и лицо, утешал ее, говоря:

- Любовь моя, я поступлю в этом деле наилучшим образом, как то подобает нам, согласно нашему званию и положению. Я не знал о событии, о котором ты упомянула. Теперь, когда я узнал, я поступлю так, как будет наиболее достойно, и или я останусь здесь, с тобой, хотя это и опасно, или же ты поедешь со мной на мою родину, и я окажу тебе там все почести, подобающие нашей любви. Обдумай, дорогая возлюбленная, и выбери то, что тебе больше нравится.

14. Канелангрес и Бленсинбиль едут в Бретань

Поняла она, что его чувства добрые и что он желает увезти ее с собой на свою родину, если она предпочитает жить там; он хочет того же, чего хочет она. И значит, его не в чем упрекнуть, раз он так охотно готов подчиниться ее воле. И она отвечает ему с любовью:

- Мой дорогой возлюбленный! Здесь нам нельзя оставаться. Ты, конечно, знаешь, что, останься мы здесь, нас ждут опасности и невзгоды.

И потому они решили, что она должна отправиться с ним на его родину.

Канелангрес попрощался с королем и поспешил к своим кораблям. Там он нашел своих спутников, которые были все в сборе и готовы к путешествию. Они водрузили на корабль мачту, подняли паруса и, дождавшись попутного ветра, отплыли и затем благополучно высадились в Бретани.

Прибыв в свою страну, он увидел, что его люди терпят ужасные бедствия от врагов. Созвал он тогда к себе своих вассалов и сенешаля {14}, которого он считал верным и преданным, рассказал ему обо всем, что случилось, в особенности обо всем, что касалось его возлюбленной - и обвенчался с ней законным браком по всем правилам, после чего было устроено пышное и многолюдное пиршество. Потом он тайно отправил ее на некоторое время в богатый и хорошо укрепленный замок, чтобы ее там тщательно охраняли и оказывали ей подобающие почести.

15. Рождение Тристрама

Однажды Канелангрес надел на себя боевые доспехи и поскакал отвоевывать города и замки своего государства. Сражение было упорным, мощные удары сыпались со всех сторон, и многим пришлось туго; немало был раненых, а также убитых с той и другой стороны, и много ленников рыцарей было захвачено в плен.

В том жарком бою Канелангрес был пронзен копьем насквозь и бездыханный упал с коня на землю. Все его люди охвачены теперь уныние! Труп Канелангреса приносят домой в замок. Поднялись там рыдания, ж; лобные причитания и вопли. Единственное, что может утешить друзей Канелангреса - это похоронить его с возданием всех почестей.

Однако горе прекрасной госпожи столь велико, что оно не поддаете никакому утешению. Она часто падает без чувств и лежит, как мертва Она желает умереть от горя и потому отказывается принимать какие-либо утешения. Отнято у нее ее счастье, ее единственная отрада. Жизни она предпочитает смерть, говоря;

- Есть ли женщина несчастнее, чем я? Как мне жить, лишившись столь замечательного супруга? Я была для него жизнью и усладой, а он был моим возлюбленным и моей жизнью. Я была его радостью, он моей утехой. Как мне жить после его гибели? Как смогу я утешиться, когда мой ненаглядный лежит в могиле? Обоим нам следовало бы умереть. Раз он не может прийти ко мне, я должна принять смерть, ибо его кончина разрывает мне сердце. К чему жить долее? Наши жизни не должны быть разлучены. Если бы мне освободиться от этого ребенка, я тотчас бы умерла!

Так безутешно жалуясь, она в беспамятстве упала на постель, и у нее начались родовые схватки. Теперь уже она страдает не только от горя, но и от боли, и в таких мучениях она провела три дня. К ночи же третьего дня она в жестоких муках родила прекрасного мальчика, и, едва ребенок появился на свет, она тотчас же скончалась от невыносимых мук и страданий, причиненных страстной любовью, которую она питала к своему супругу.

Теперь еще сильнее возросло горе придворных, оплакивающих своего господина. Женщины и юные девушки проводят ночи в слезах, без сна, оплакивая смерть своей госпожи, а также то, что дитя в столь нежном возрасте осталось без матери и отца.

16. Крещение Тристрама

Узнав о кончине своей прекрасной госпожи, сенешаль велит окрестить ребенка, дабы тот не умер некрещенным. Прибыл священник со святыми дарами и спросил, причащая ребенка, какое будет дано ему имя. Сенешаль молвил:

- Мне кажется, будет справедливым из-за стольких горестей и печалей и из-за несчастья, постигшего нас вместе с его рождением, назвать этого мальчика Тристрамом.

"Triste" же на этом языке значит "печальный", a "hum" - "человек", но имя это было изменено, потому что Тристрам звучит красивее, чем Тристхум.

- Оттого должен он так называться, - молвил сенешаль, - что он родился среди печали. Радости и ласки он был лишен, потеряв своего отца, нашего господина, и свою мать, нашу госпожу. И мы не можем не горевать из-за того, что он был рожден в печали и муках.

Так он был назван Тристрамом, и этим именем его и окрестили. Оттого досталось ему это имя, что в печали он был зачат, и печальным было его появление на свет, и жизнь его была полна страданий.

Затем сенешаль велит тайно перевезти ребенка из замка в свое жилище и приказывает спрятать его получше: он боится, как бы враги о том не дознались. Он никому не открыл, что мальчик был сыном его господина.

И вот он просит свою жену, чтобы она легла в постель. Через некоторое время он посылает ее в церковь и велит всем рассказывать, что у нее родился ребенок, ибо он не хочет, чтобы король догадался, что этот мальчик - сын его господина. Если бы король узнал об этом, он тотчас приказал бы умертвить ребенка, ибо, став взрослым, тот мог бы угрожать королю и его государству, нанести ему большой ущерб, даже убить его. Поэтому сенешаль скрыл от всех происхождение мальчика, принял его под свое покровительство и воспитал его, как своего сына, оказывая ему надлежащие почести.

17. Тристрам обучается различным искусствам

Как вы сами понимаете, такое поведение говорит о мужестве, человеколюбии и благородстве. Этот верный и преданный слуга оказался к тому же мудр и великодушен - того, кто был ему господином, он выдал за собственного сына, чтобы уберечь его от невзгод, защитить от врагов и оказывать ему подобающие почести. Позднее он велел обучать его книжным премудростям. Тристрам был очень способным учеником и вскоре в совершенстве овладел семью главными искусствами {15} и многими языками. Затем он изучил семь видов музыки и прославился как знаменитый музыкант, которому не было равных. Он отличался добротой и учтивостью, быстрым умом и сообразительностью, также необычайной смелостью. Никто не мог соперничать с ним в лучшем знании придворных обычаев и в умении держаться с большим достоинством. По мере того, как Тристрам мужал, он обнаруживал все больше талантов {16}.

Его наставник, видя успехи своего воспитанника, одевал его в богатые одежды, дарил ему добрых лошадей и заботился о его развлечениях, стараясь оказывать ему при этом почести, которые казались ему достойными Тристрама. Этим он вызывал гнев своих сыновей, которые не понимали, почему их отец так отличает его из всех сыновей, окружает его таким почетом и вниманием и старается во всем угодить ему. Они были обижены на своего отца, ибо они думали, что Тристрам им родной брат.

18. Тристрама похищают норвежские купцы

Однажды у берегов той страны появился большой корабль, который бросил якорь в бухте у стен замка. Это прибыли с богатым грузом норвежские купцы. Им пришлось перенести сильную бурю в северных водах, прежде чем их прибило к этим местам. Они привезли с собой много добра: песцовые и беличьи шкурки, мех бобра и черного соболя, моржовые клыки и медвежьи шкуры, кречетов, серых и белых соколов, воск, бычью и козью кожу, вяленую рыбу, смолу, ворвань, серу и разные другие товары, добываемые на севере.

Как только известие о корабле достигло замка, сыновья сенешаля сговорились и позвали к себе Тристрама. Они сказали ему:

- Как нам быть? У нас совсем нет птиц для охоты, а тут как раз на корабле находится множество превосходных птиц. Ты можешь оказать нам большую услугу. Попроси отца, ведь ни он, ни наша мать ни в чем не могут тебе отказать. Они охотно согласятся купить семь самых лучших кречетов, лишь бы только угодить тебе.

Братья так горячо его упрашивали, что он согласился пойти с ними.

Вот отправились они на корабль. Купцы показывают Тристрамe птиц. Но так как они были норвежцами и не знали ни бретонского, ни французского, ни какого-либо другого языка, кроме норвежского, они не могли назвать свою цену. Тристрам же говорил на нескольких языках и сговорился с ними о покупке семи кречетов. Его наставник заплатил за них, и он передал их братьям.

Тут он заметил шахматный столик и спросил, не хочет ли кто из купцов сыграть с ним. Один купец согласился и выставил крупную сумму. Увидев, что Тристрам сел за шахматный столик, наставник молвил ему:

- Сын мой, я иду домой, но наш управитель тебя подождет и проводит домой, когда ты закончишь игру.

И один из рыцарей, благородный и учтивый, остался с Тристрамом. Купцы дивились, наблюдая за юношей, и восхищались его красотой и талантами, умом и манерами, а также ловкостью, с какой он обыгрывал их одного за другим. И подумали они, что если они увезут его с собой, его ученость и таланты могут им пригодиться - в случае же, если им захочется его продать, они возьмут за него большие деньги. Воспользовавшись тем, что Тристрам был увлечен игрой, они тайком отвязали веревки, подняли якорь и вывели корабль из бухты. На корабле был поставлен шатер для защиты от ветра и брызг, поэтому Тристрам ничего не заметил, пока они не оказались далеко от берега. Тогда он обратился к купцам:

- Господа, - спросил он, - зачем вы это сделали?

Они отвечают:

- Затем, что мы хотим увезти тебя с собой.

Услышав это, Тристрам принимается безутешно рыдать и проклинать свою судьбу. Горько плачет рыцарь, ему от души жаль Тристрама. Тем временем норвежцы сажают спутника Тристрама в лодку и дают ему одно весло. Корабль же на распущенных парусах мчится вперед, унося с собой объятого горем Тристрама. Управитель сенешаля гребет не оглядываясь, он хочет поскорее доплыть, и вот уже он благополучно достиг берега. Тристрам тревожится и тоскует. Он молит бога сжалиться над ним, защитить его от невзгод и напастей. "Милосердный боже, не дай мне умереть в волнах! Не дай погибнуть от меча, пасть жертвой предательства или навета! Сделай так, чтобы я не попал в руки язычников!" - заклинает Тристрам. Он тяжко вздыхает, по его щекам катятся слезы.

Управитель сенешаля добрался до замка и принес известие, повергшее всех в глубокую скорбь. Услышав о том, весь двор, жители замка - а их было более тысячи человек - все как один оплакивают похищение Тристрама. Сильнее всех горюет наставник Тристрама, для него не может быть тяжелее утраты. Не думал он, что ему придется пережить такое горестное событие. Он не в силах оторвать взгляд от морской дали. Охваченный отчаянием, он громко взывает:

- Тристрам! Мое утешение, мой господин, моя отрада, моя любовь и надежда! Вручаю тебя богу, отдаю тебя под его защиту! Лишившись тебя, я лишился единственного утешения, какое у меня было в жизни!

Долго еще оплакивал сенешаль Тристрама и свою несчастную судьбу. Все соплеменники Тристрама от мала до велика жалели его и молились за него. Все те, кто раньше радовался, глядя на него, бедные и богатые, ныне объяты тоской и унынием. Все жители той страны, знавшие и любившие его, теперь горюют и плачут.

19. Буря грозит уничтожить корабль с Тристрамом

Сенешаль велит как можно скорее снарядить большой корабль и оснастить его всем необходимым. Он решает отправиться в погоню за купцами и не возвращаться, пока не узнает, где находится Тристрам, его воспитанник. Он очень спешит. Но вот корабль нагружен припасами, вином и всем необходимым. Сенешаль всходит на корабль и велит отвязывать веревки и поднять якорь. Спутники сенешаля натянули парус и вышли в море. Их путь лежал к берегам Норвегии. Им пришлось испытать трудности и лишения, голод и болезни, изведать в чужих странах и горе, и страх. В поисках Тристрама, своего господина, они посетили Данию, страну Гаутов {17}, Исландию, Оркнейские и Шетландские острова {18}. Но его нигде не было. Ибо как только похитители Тристрама подплыли к берегам своей страны, в их паруса ударил такой сильный ветер, что если бы они тотчас не спустили паруса, они погибли бы. На море поднялись громадные волны, началась гроза - загремел гром и засверкали молнии. Мачта на корабле была высокая, глубина же моря в том месте была большая. Корабль так кренило, что никто не мог удержаться на ногах, и судно относило все дальше от берега. Отчаяние и тревога охватили всех, бывших на корабле, люди плакали и громко вопили от ужаса; даже те, кто были самыми стойкими в этом отряде, не выдержали; никто не сомневался, что они погибнут, ибо буря была жестокой. Целую неделю длилась непогода, нигде не было видно земли. Ветер не унимался, а они не знали, где они находятся.

Тогда они обратились к кормчему: "Все наши беды, - молвили они,бурю и непогоду, которую мы сейчас терпим, мы сами навлекли на себя, ибо мы виноваты перед Тристрамом. Мы разлучили его с близкими и друзьями, с его страной, и эта буря не кончится, а мы не достигнем берега, пока он находится у нас на борту. А потому, если бог сжалится над нами и пошлет нам благоприятный ветер, мы обещаем отпустить его на свободу". И в подтверждение своих слов они ударили по рукам.

Тотчас же тьма рассеялась, засияло солнце, и ветер начал стихать. Ободренные и обрадованные, они подняли парус и, проплыв немного, увидели землю. Их несло прямо к этой земле. Они бросили там якорь и высадили Тристрама на берег, дали ему немного еды и попрощались с ним. Как называлась земля, на которую высадили Тристрама, они не знали. Затем на распущенных парусах они поплыли дальше.

20. Тристрам встречает паломников

И вот Тристрам в незнакомой стране, терзаемый страхом и растерянностью. Он опускается на землю и смотрит вслед удаляющемуся на всех парусах кораблю. Он не хочет уходить, пока корабль еще не исчез за горизонтом. Когда же корабль скрылся из глаз, он с тоской огляделся и сказал так: "Всемогущий боже, человек, созданный по твоему образу и подобию, в твоей власти. Ты, единый бог в трех ипостасях и три ипостаси единого бога, пошли мне утешение и помоги мне, защити меня от бед и несчастий, от врагов и опасностей, ибо тебе известно, в чем я нуждаюсь, а я не знаю, где я и в какой стране! Никогда не был я так одинок и беспомощен; пока я был на корабле с купцами, их общество было для меня утешением. Теперь я здесь на берегу, в незнакомой стране; вокруг меня одни только горы и леса, неприступные скалы и утесы; дороги и тропы здесь мне не ведомы, и я не вижу ни души; я не знаю, куда мне направиться; а также не знаю, заселена ли эта страна, христианская ли она, я чувствую себя таким беспомощным. Некому оказать мне помощь или поддержку, нигде я не нахожу дороги, или хотя бы тропинки; возможно, что если здесь и есть люди, я не буду знать их языка; к тому же я боюсь, что меня может растерзать лев или медведь или какой-нибудь другой зверь, не привыкший пугаться звуков человеческого голоса. О, мой отец, с которым меня разлучили! О, моя мать, оплакивающая меня! Мои друзья, горюющие обо мне, мои родичи, которых я оставил! Будь прокляты птицы, которых я соблазнился купить, и шахматы, в которые я столь хорошо играл! Мне жаль друзей моих: знали бы они, что я жив, они бы утешились. Однако что толку от жалоб? Какая польза сидеть здесь? Лучше мне уйти отсюда, пока не стемнело и я могу различать дорогу. Возможно, мне посчастливится, и я увижу какое-нибудь жилище, где мне, бесприютному, окажут гостеприимство!" И с этими словами он вскарабкался на скалистый уступ, за которым увидел множество дорог; воспрянув духом, он направился по дороге, ведущей через лес. Тристрам запыхался от быстрой ходьбы; на нем было дорогое платье, он был высок и хорошо сложен. Было жарко, и Тристрам снял плащ и перебросил через плечо. Он шел, погруженный в свои думы, часто вспоминая своих родичей и друзей, моля бога сжалиться над ним. Вдруг он увидел двух паломников, направляющихся по той же дороге; они родились в Венеции и теперь возвращались с горы великого Михаила {19}; они прибыли в те места на богомолье. Завидев юношу, они приветливо поздоровались с ним, и он ответил им так же приветливо.

- Кто ты такой, друг, чем занимаешься и куда идешь?

Тристрам понял, что они чужестранцы, и ответил уклончиво, чтобы из его ответа они не могли понять, как он сюда попал, и что он не знает здешних мест.

- Друзья, - ответил он. - Я из этой страны и ищу моих друзей, но никак не могу найти. Мы приехали сюда сегодня поохотиться, они погнались за дичью, и я потерял их из виду. Я думаю, они скоро покажутся на тропе, по которой мы прибыли. Теперь вы поведайте мне, куда вы направляетесь и по какой дороге, ибо мне хотелось бы к вам присоединиться.

Они ответили:

- Мы думаем заночевать в Тинтайоле.

Тогда Тристрам сказал:

- У меня как раз важное дело к одним влиятельным друзьям, которые там живут. Если мы прибудем туда до ночи, то с божьей помощью найдем могущественных покровителей, которые примут нас под свой кров.

21. Тристрам учит охотников свежевать оленя

Тристрам и его спутники идут теперь вместе. Он расспрашивает паломников о том, что они видели в других странах, что могут рассказать о знатных вельможах, королях и ярлах {20}. И вот в то время, когда они рассказывали ему новости, из чащи выбежал олень, которого преследовала большая свора собак - ищеек и борзых. Собаки лаяли и визжали, расстояние между ними и оленем все сокращалось. Чуя, что ему не уйти от погони, олень свернул на тропинку прямо перед путниками, а затем бросился в реку и поплыл по течению. Когда же он вновь попытался выбраться на тропинку, собаки опять бросились к нему, и он во второй раз прыгнул в реку; но как только он выбрался на берег, собаки настигли его и повалили. В этот момент подоспели охотники. Они увидели лежащего оленя, подняли его с земли и хотели отрубить ему голову. Тогда Тристрам вмешался:

- Что вы хотите с ним сделать? - спросил он. - За свою жизнь я ни разу не видел, чтобы оленя свежевали таким способом, какой вы хотите применить; расскажите мне, в чем состоит ваш обычай, как принято у вас свежевать дичь?

Старший охотник был человек вежливый и не слишком высокомерный, видно было, что он обучался учтивому обхождению. Он заметил, что Тристрам красив и одет как благородный рыцарь, что у него мужественная и внушительная осанка, и обратился к нему со словами:

- Друг, - сказал он, - я охотно ознакомлю тебя с нашим обычаем: сперва мы отрубим убитому зверю голову, затем снимем с него шкуру и перерубим хребет и разделим тушу на четыре части. Иного способа нам не доводилось видеть или хотя бы услышать о нем, чтобы можно было его перенять. Если тебе знаком другой способ, то покажи его нам, и мы охотно у тебя поучимся.

Тристрам ответил:

- Бог да пошлет вам свое благословение! В моей стране, где я родился и вырос, у охотников другой обычай. Теперь, если таково ваше желание и вы поручите мне взяться за это дело, я покажу вам обычай охотников нашей страны.

И с этими словами он принялся свежевать оленя. Сняв с него шкуру, он начал делить его на части: сперва отрезал детородные органы, затем отделил окорока от хребта; после этого он извлек внутренности, затем вырезал обе лопатки и ту часть спины, которая была жирнее прочих, затем ту, между ляжками, что была самая мясистая, затем перевернул оленя, отрубил бока и отрезал весь оставшийся жир; затем отделил передние ноги от хребта; затем перерезал горло и отделил голову от шеи, а затем хвост со всем поясничным жиром; затем отломил большую ветку, нанизал на нее сердце, почки, печень, легкие и филейную вырезку, и обратился к охотникам. "Готово, - сказал он. Теперь накормите собак!" Но они не знали, как это сделать. Тогда он взял внутренности, которые вынул из оленя, положил на шкуру, подозвал собак и велел им есть. Затем обратился к охотникам и сказал: "Это надо делать так. А теперь приготовьте королевский шест, насадите на него голову оленя и отвезите ее с почестями вашему королю".

Охотники отвечают:

- До сих пор в этой стране никто не слышал о том, что можно оставлять шкуру неповрежденной, и вручать королю его долю на королевском шесте. Ты первый вводишь у нас этот обычай, поэтому растолкуй нам получше, в чем он заключается, чтобы мы смогли перенять его!

Тогда Тристрам отрезал понемногу от всех частей и лучшие куски от внутренностей и во второй раз бросил все это на шкуру, и собаки с жадностью проглотили мясо. "Вот зачем нужно оставлять шкуру целой! Это собаки должны съедать на шкуре". Охотники дивились такому обычаю. Затем Тристрам пошел в лес и срубил самый длинный сук, какой только сумел найти, такой, чтобы его можно было нести одной рукой. Он привязал к нему ветку, на которую были нанизаны самые лакомые куски, отрезанные им от оленьей туши, насадил на конец шеста оленью голову и обратился к охотникам:

- Господа! - сказал он, - возьмите его - ибо это и есть королевский шест, и вручите эту голову с подобающими почестями королю. Пусть ваши слуги скачут впереди и трубят в охотничьи рога. Это называется королевской долей, и так поступают все охотники в стране, где я родился.