Ловцы запретных желаний

16

Когда мотоцикл скрылся из виду, Нестор и Константин одновременно повернулись и посмотрели в сторону «штаба». Зрелище было впечатляющее. Огонь добрался до здания и теперь лизал стены, норовя ворваться внутрь.

– Надо бы уложить рядком всех борцов за закон и порядок в алкогольном бизнесе и устроить им погребальный костер, – задумчиво молвил Константин.

– Чтобы с утра полиции было чем заняться? Не возражаю. Но сперва обеспечим борцам гарантированный исход души из тела.

Нестор поудобнее перехватил свой MP5 и, все так же механически печатая шаг, двинулся к распахнутой двери первого корпуса. Проходя мимо врагов, застывших на земле в самых причудливых позах, он хладнокровно разворачивал ствол, производил контрольный выстрел в голову и шел дальше. Это дьявольское самообладание в сочетании с лихорадочным блеском глаз вызывало у Константина подозрение, что он малость не в своем уме.

Под стеной в двух шагах от входа была навалена куча какого-то хлама, темная и бесформенная. Константин скользнул по ней взглядом, повернул голову, намереваясь спросить Нестора, каким образом он устроил такой роскошный пожар, но… что-то заставило его повременить с вопросом и обратить на кучу более пристальное внимание. Нестор тоже остановился. Вскинул пистолет-пулемет – левую руку непринужденно подвел под ствол, указательный палец правой плавно опустил на курок.

Едва куча шевельнулась, вдруг – точно в сказке – превратившись в громадных размеров человека, который хрипел от боли, но из последних сил целился в бывшего секретаря Цафтариса, сжимая «вальтер» трясущейся рукой, короткая очередь из MP5 прекратила его конвульсии.

– Это тебе за Джонаса, падла, – без выражения произнес Нестор.

Зенон Франгос стал кучей хлама навсегда.

За считанные секунды перезарядив оружие, Нестор кивнул Константину.

– А теперь позаботимся о том, кого ты оставил на втором этаже.

Воздух в помещении был раскаленный, едкий, отравленный продуктами горения. От него чесалась кожа, слезились глаза. Нестор и Константин понимали, что задохнутся они гораздо раньше, чем сгорят, даже раньше, чем заподозрят неладное, если не пройдут через все здание так быстро, как проходит ветер.

И шли – шли сквозь мрак и дым, не теряя друг друга из виду, не задерживаясь, не разговаривая. Нестор поджигал все, что мог, на своем пути.

Недобитый враг, как ни странно, лежал на том же месте, куда Константин его уложил. Только отполз к стене.

– Как это мило с твоей стороны – вот так меня дождаться.

– Не убивай! – завопил раненый.

Константин посветил фонариком.

– Мой друг Костас очень хороший человек, – произнес Нестор, подходя и останавливаясь над ним. – Он тебя не убъет. А я… хм… – Мечтательная улыбка. – Я плохой человек.

Паф!..

Мы слишком мало знаем о себе.

Стоя около лестницы, через пролеты которой коридор второго этажа постепенно наполняется дымом, Нестор тяжело дышит. Волосы липнут к взмокшему лбу. На футболке расплываются темные пятна пота. Константин выглядит не лучше. Серые хлопья сажи лежат на волосах, забиваются в ноздри, рот. Обоих сотрясают приступы кашля.

– Двигайся, брат. Туда, – Константин указывает в противоположный конец коридора. И, откашлявшись, добавляет: – До конца жизни мне, наверное, будет сниться, как я мотаюсь туда-сюда через этот балкон.

И вот они на земле. До моря рукой подать – окунуться бы… или хотя бы умыться… Но нет, нет. Надо уходить.

– Уходим, уходим, – твердит Нестор.

А сам еле держится на ногах.

Превозмогая боль, усталость, апатию, они бегут через двор, уже не имея ни желания, ни сил заниматься кремацией павших воинов Зенона Франгоса.

– Хрен с ними, – говорит измученный Нестор, заметив, куда смотрит Константин. – Что здесь была перестрелка, скрыть все равно не удастся. Ну, опознают их – и что? Это произойдет в любом случае. Я не знаю, что надо сделать, чтобы не опознали. К тому же нам нельзя терять время. Смотри как хорошо горит. Очень скоро здесь будут пожарные.

– Думаешь, здание успеет выгореть?

– Внутри все выгорит однозначно. Никаких следов пребывания Алины там не останется, если ты об этом.

– А ты? Что ты собираешься делать дальше?

– Поехали, Костас. Время!

– Давай я поведу, – из сострадания предлагает Константин, хотя делать это ему совершенно не хочется. – Ты неважно выглядишь.

Сидя на мотоцикле, Нестор трясется от смеха.

– Ну, не женись на мне! Я прощу. Буду очень признателен, если ты возьмешь мою сумку и сядешь наконец на этот чертов драндулет.

Сейчас он уже больше похож на человека, поэтому Константин без дальнейших пререканий вешает на себя его сумку с оружием и боеприпасами, садится и обнимает его со всей возможной деликатностью, стараясь не причинять лишней боли. После известных событий в Наусе состояние его торса не слишком располагает к объятиям.

Нестор выезжает на трассу, но сворачивает не направо, как можно было ожидать, а налево. На умеренной скорости проходит Палиори, затем прибавляет газу – он тоже решил сделать крюк через горы.

Вскоре начинается подъем. Вместе с дорогой «кавасаки» не только лезет вверх, но и петляет вправо-влево. Свет мощной передней фары выхватывает из черноты поросшие травой и кустарником пологие склоны, кривые низкорослые деревца, отдельно стоящие одноэтажные постройки без других признаков человеческого присутствия.

Вспоминая карту местности, Константин поглядывает по сторонам в поисках монастыря – где-то здесь расположен Агиа Параскеви, – но ничего похожего не видит. Мотоцикл устремляется вниз… вниз, вниз, вниз… решительно забирает вправо и после Лутры – деревни, стоящей на берегу залива Термаикос, – выходит на прямую.

Теперь дорога ровной лентой стелется вдоль побережья. Это тоже курортная зона, к счастью, имеющая не такую развитую инфраструктуру, как зона по другую сторону гор.

Неа Скиони. Если сделать отсюда еще один рывок вправо и проскочить напрямик через горы, то попадешь точно в Ханиоти, деревню на берегу залива Торонеос, замкнув таким образом круг. Однако Нестор гонит мотоцикл дальше – вперед.

Мола Калива. На здешних пляжах хочется остаться навсегда. Но нет, вперед! Все время по прямой.

Вновь развернув перед мысленным взором карту полуострова, Константин осознает, что Нестор собирается замкнуть большой круг – через Кассандрию, административный центр полуострова, поворот на который должен быть километров через двадцать. А после поворота еще восемь километров – и Каллифея.

Их путешествие заканчивается там же, откуда началось, – на асфальтированной площадке поблизости от «заднего входа» в клуб, как выразился Йоргос. Нестор останавливает «кавасаки» рядом с его братом-близнецом, и у Константина вырывается невольный вздох облегчения – значит, Янис и Алина уже здесь. Смотрит на часы. Кружной путь занял сорок минут.

Небо постепенно светлеет. Все вокруг заволакивает полупрозрачная серебристая дымка, чуть более плотная в тех местах, где позже, с восходом солнца, образуется глубокая тень. Сейчас из этой намечающейся тени выходят двое мужчин. Неброская одежда, непроницаемые лица… Кивают в знак приветствия Нестору – похоже, только его и ждали, – седлают мотоциклы и без лишних слов уносятся прочь.

Нестор забирает у Константина свою сумку и указывает пальцем на дверь. Щеки у него запали, скулы заострились, под глазами залегли черные круги. Понимая, что до той счастливой минуты, когда можно будет сказать «все позади», еще очень далеко, Константин проходит через тамбур, сбегает вниз по лестнице. По выложенному серой кафельной плиткой переходу к ним уже спешит Йоргос. Глядя на них нетерпеливо и радостно, словно они возвратились с ЛСД-вечеринки и теперь просто обязаны рассказать ему как все было.

– У меня ровно две минуты, ровно две минуты! Нестор, душа моя, не томи.

– Дело сделано.

– Точно?

Йоргос чересчур взвинчен, настойчив, нетерпелив для того, чтобы списать все на простое человеческое любопытство. Впервые у Константина мелькает мысль, что в этом деле у бармена есть и другой интерес, кроме денег. Личный интерес.

– Да.

Нестор говорит свое «да» таким тоном, что всякие сомнения становятся неуместными, даже оскорбительными. Смуглое лицо Йоргоса озаряет восторженная улыбка. Он взирает на Нестора, как на статую божества, исполнившего самое сокровенное его желание.

– Что еще я могу сделать для тебя, Нестор?

– Моя машина стоит за той таверной, где мы с тобой пили пиво после свадьбы Спиро. – Он передает Йоргосу ключи. – Пригони ее сюда.

– Сию минуту. – Йоргос поворачивается к Константину и переходит на английский. – Леди попросила коньяк, я ей принес. Не самый лучший, извините, но лучший из тех, что имеются в этом заведении.

– Спасибо, Йоргос, – кивает тот, вновь начиная думать о деньгах. Надо ли подкрепить устную благодарность твердой валютой?

Но бармен испаряется со словами:

– Это я должен вас благодарить.

– Что он имел в виду? – интересуется Константин, шагая рядом с Нестором по длинному гулкому переходу.

– Зенон Франгос – его отец. Которого он ненавидел с детства. И о причинах этой ненависти теперь знаем только мы вдвоем – Йоргос и я.

Вот это поворот! Минута уходит на то, чтобы переварить информацию.

– Насколько Йоргос в курсе наших дел?

– О вас ему почти ничего не известно.

– А о том, что известно, он будет молчать? Ты в нем уверен?

– Слушай, – Нестор начинает злиться, – когда ты сказал мне по телефону, что хочешь позвать на помощь Яниса Кастанидиса, я спросил, доверяешь ли ты ему. Помнишь, что ты мне ответил?

– Помню.

– Ну, вот.

– Ладно. – Дверь кабинета, где они разрабатывали план операции и где теперь им предстояло подвести ее итоги, вот она, в двух шагах, а у него еще остался вопрос: – Что ты собираешься теперь делать? Вот лично ты.

Опять, как минувшей ночью во дворе горящего отеля, Нестор ненадолго опирается на его плечо.

– Сесть в машину, доехать до Сани, подняться на борт ожидающего меня катера и свалить отсюда. Да-да, покинуть страну.

– На борт ожидающего катера, – ошеломленно повторяет Константин. – Владелец и капитан которого… дай я угадаю… твой бывший одноклассник?

– Нет. – Взгляд Нестора внезапно смягчается, что делает его окончательно и бесповоротно похожим на человека. – Мой родной брат.

И тут уж остается только руками развести. Греки! Куда до них сицилийской мафии.

– Я договорился с ним еще вечером. Сразу после твоего звонка.

– Ты ему доверяешь, Нестор? – держась за ручку двери, прищуривается через плечо Константин.

Тот молча толкает его кулаком в спину.